- Константин Антонович, можно спросить?
- Да, конечно.
Между нами почти не осталось напряжения. Совсем не так, как днями раньше, когда тяжело было слово друг другу сказать, когда легло между нами какое-то мутное, грязное пятно. Смерть Осоргина прошлась по этому пятну ластиком. Мелко, глупо и мелко всё это, недостойно каждого из нас. Так почему же я стесняюсь попросить прощения? Почему в горле тугим комком шебуршится гордость? Неужели я так и не смогу ее выплюнуть?
- Вы знаете, как погиб дядя Юра?
- Его убили, - тусклым тоном ответил я. - Его и несколько человек из охраны...
Сайфер падает на асфальт, роняет свое ружье и застывает на четком стоп-кадре капээновской камеры... Еще секунду назад он был жив... Я знал его хуже, чем проныру Мауса. Даже настоящую фамилию - Хлестаков - и то вспомнил не сразу. Да уж, посмеялся бы Гоголь. Сквозь невидимые миру слёзы.
- Он мучился? - как-то глупо, совсем по-детски, спросил Димка.
- Нет. Всё случилось быстро.
Я старался говорить твердо и выглядеть убедительней. Получалось не слишком. Наши люди ведь даже тела его не нашли - там была равномерная каша из крови, железа и костей. Одно ясно - он умер. Наверное, и впрямь быстро.
- И что теперь? - Димка закусил губу.
- То есть? - не понял я.
- Что теперь будет? Это ж не просто так...
На мгновение мне показалось, что Димка знает много больше меня. Но потом сообразил, что вновь ошибся. Опять игра на полутонах, виртуозная музыкальная техника...
- Ничего, - сказал я. - Вряд ли погибнет кто-то еще. Это стоило нападавшим громадной крови, а те, кто выжил, вряд ли уйдут от возмездия. "Струна" умеет мстить, когда надо. Вполне возможно, что в этой стране больше не будет бандитов...
Слова мои прозвучали столь пафосно, что я подавился ими. Точно в детстве, поедая манную кашу с комками.
- Вы поэтому "ящик" вчера смотрели? Да?
- Да, - кивнул я. Это была правда. Другое дело, что ничего путного мне не попалось. В "Столичном криминале" обошли вниманием даже бойню на Кутузовском. Похоже, журналистов умело заткнули. Либо непосредственно "Струна", либо, что вероятнее, КПН по нашей деликатной просьбе.
- Они же из блатных... ну эти, которые стреляли? - предположил Димка.
- Не совсем, - я постарался внести ясность. - Они... ну бандиты, но не уважаемые. Даже не здешние.
- Залетные, - подытожил Димка. - Гастролеры...
Он поднес чашку к губам и, не сделав глотка, поставил ее обратно. Словно забыл. Давным-давно, в гадюшнике №543, я размышлял о судьбе своих учеников. Куда они денутся после школы? Тогда мне казалось, что Соболев очень удачно пополнит ряды шантрапы, мечтающей назваться гордым именем "братва".
Подсознательно я относил его к тем, кто преклоняется перед этой "новой элитой", копирует их повадки и жаждет стать рыночным бригадиром, как в свое время мальчики мечтали об отряде космонавтов. Я ничего не знаю о своих учениках.
- Сволочи, - сказал Димка. - Ненавижу их всех, ублюдков!
- Кого?
- Бандитов, - скривился он. - Знаете, как моему отцу от них доставалось. Приедет такая задница на тачке чуть ли не из золота, построит водил на автобазе и давай их лечить, кто тут "быки", а кто "бараны". Сам еще глазами зыркает, и дружки его за пушки чуть чего хватаются. Понты пихает, а сам зассал уже сто лет как! Ублюдки... Всех бы их в одну "братанскую" могилу, мать их... - тут Димка вдруг спохватился. - Простите, Константин Дмитриевич, я хотел сказать...
- Ничего, - неловко улыбнулся я. - С педагогической точки зрения тебе надо бы прочесть мораль, но с человеческой я тебя поддерживаю. А педагог из меня сам видишь - никакой! Так что...
В этот миг моя "мыльница" разразилась своим прерывистым звоном. Я аж подпрыгнул. Сам не знаю, почему - заклинило в мозгах что-то.
Димка тоже вздрогнул от неожиданности, но секунду спустя тихо задрожал в накатившей на него истерике. Едва не пролив кофе, он с грохотом водрузил чашку на стол, одной рукой схватился за живот, а указательным пальцем правой тыкал в меня, заливаясь в беззвучном хохоте.
- Что такого? - спросил я, вытаскивая "мыльницу".
- Вы б себя видели, Константин Антонович! Дерганый слон на прогулке! Ну ваще...
- Слушаю, - произнес я, стараясь не заразиться от него смешинкой. Вряд ли мне сейчас скажут что-то веселое.
- Косточка, - судя по голосу, Лена была взволнована. - Слушай, тут всё поменялось. Есть срочная работа в офисе. Сам понимаешь, у нас все на военном положении.
- Конечно, - я даже кивнул, хоть она и не могла меня видеть. Наверняка что-то связанное с "карательной акцией". Уж не дала ли нам организованная преступность организованный отпор?
- Твой Маус заедет к тебе. Хорошо?
- Когда?
- Минут через пять. Он уже в дороге.
- А как же... - я покосился на Димку. Как я оставлю его одного? А если и впрямь бандиты перешли в наступление и зачищают людей "Струны"? В этом случае вполне может статься, что и я, и этот адресок значатся в их списках. Вероятность мала, как у нас возможна утечка? И в то же время зароились в мозгу самые нехорошие подозрения.
- Ты про Диму? - угадала мои мысли Лена. - Он сейчас рядом, да? Всё нормально будет, но подробнее поговорим, когда приедешь. Давай, до встречи!
- До встречи.
"Мыльница" пискнула и отключилась. Я посмотрел на Димку, и все мои навеянные сном предчувствия снова зашевелилось где-то в животе.
2.
- Дубининская улица, - голосом экскурсовода возвестил Маус. - Справа тянутся корпуса одного из крупнейших предприятий Столицы электромеханического завода имени Владимира Ильича Ленина, слева - жилые и административные здания, а также пути павелецкого направления железной дороги...
Машина мчалась по узкой и совершенно безлюдной улочке. С минуту назад обогнав трамвай, мы оказались одни в лабиринте старых домов, заборов и всякого заводского хлама. Благодаря Маусу я вновь оказался в районе, где не был ни разу в жизни.
А ведь вовсе не окраина. От Садового кольца - километр, не больше.
- Зачем мы тут? - спросил я. Извилистый, в обход центра, маршрут начинал меня раздражать.
- Да так, катаемся, любуемся столичным пейзажем, - Маус покосился в сторону зеркала. - Назад поглядываем.
Я непроизвольно обернулся. Улица была чистой. Ни одной машины. Даже удивительно.
- Что, даже так? - спросил я, вновь вернувшись к переднему виду.
- Ну да, - кивнул Маус. - Собственно, ни за кем слежки выявлено не было. И тем не менее Елена Прекрасная распорядилась... Сами знаете... она перестраховщица.