Я посмотрела на него снова.
— И что... они просто выстраивались в ряд, как на бесплатной кухне?
— Что-то вроде того.
— И никто из Галла не переродился? — спросила я.
Эли раздвинул занавески и выглянул из окна.
— Нет. Для этого им нужно выпить нашу кровь.
Я замерла.
— Ты хочешь сказать, что Сет пил кровь одного из этих ублюдков?
— Да.
Меня чуть не вывернуло от одной мысли об этом.
— Как они смогли заставить его сделать это? И когда?
Что-то снаружи привлекло внимание Эли. Глядя в окно, он продолжил объяснения.
— В склепе Сет и его друзья разбили вазу, содержащую магию Галла, которая удерживала Аркосов мумифицированными. Как я уже говорил, сотню лет назад все было намного проще и не настолько эффективно, как наши современные методы. Раньше, как только магия была помещена на место, она действовала столько, сколько оставалась на прежнем месте. Неизменно. — Он посмотрел на меня. — Я могу только предположить, что Валериан и Викториан кормились, как только накопили достаточно сил, чтобы призвать своих спасателей.
— Женщина, найденная мертвой на парковке? — начала я, заранее зная ответ.
— Да.
Меня передернуло, как от холода, когда я вспомнила о женщине, найденной в Дафин парке. Я медленно поднялась с места.
— И парень в переулке?
— Да.
Я тяжело вздохнула. Вдруг я вспомнила, что в первое утро, когда я нашла Сета спящим, его окно было широко открыто.
— Но почему они не убили Сета?
Эли пожал плечами.
— Аркосы слабы. Им нужна помощь, чтобы подавлять жертвы, пока они полностью не восстановятся.
Я молча уставилась на него, пока смысл этой фразы действительно дошел до меня.
— Ты хочешь сказать, что мой младший брат заманивает ни в чем не повинных людей в ловушку, обрекая их на смерть? — Сорвав полотенце с головы, я потрясла мокрыми волосами до тех пор, пока они не расправились в полную длину. И бросила полотенце на пол. — Я не могу поверить.
— Ты уж лучше поверь, — сказал Эли резко и придвинулся ближе. — Вампир, даже когда он крайне слаб, способен манипулировать сознанием смертных и может заставить их делать все что ему захочется.
Сейчас, мы стояли друг напротив друга, лицом к лицу, и да — я думала, как же легко Эли может мной манипулировать. Но речь не обо мне.
— Но почему мы их не ищем? Почему бы нам просто не поймать их и упрятать куда-нибудь подальше? Ну, в конце концов, почему бы нам просто не убить Аркосов? — Отчаяние и паника медленно захватывали меня, и я не знала, как это остановить. — Почему мы должны ждать?
Эли грубо схватил меня за плечи, и я впервые заметила, что его кожа была на удивление теплой.
— Я не собираюсь повторять одно и то же по тысяче раз, постарайся запомнить то, что я скажу раз и навсегда. Пока тела Аркосов слабы, их разум силен как никогда. Ни они, ни Сет и его друзья не должны знать, что мы их ищем. Зато они могут приказать сделать им то, что ты даже представить бы не захотела — просто усилием мысли. Им даже не надо находиться с ними в одной комнате для этого.
Его глаза впились в мои.
— Они будут устраивать заварушки лишь потому, что Аркосы прикажут им. Скорей всего уже.
В моей голове промелькнули сотни картинок того, что плохого может сделать один человек другому, и мне стало дурно от этих образов.
— Что же, черт побери, нам делать? — спросила я, глядя в самые ясные светло-голубые глаза, которые когда-либо видела. — Что?
— Мы наблюдаем и ждем. Сейчас, Валериан и Викториан слишком слабы, чтобы тайно передвигаться по городу. Именно для этого им нужны Сет и его друзья.
Я вспылила:
— Мы ждем и ничего не делаем?
Один взгляд на Эли уже не обещал ничего хорошего.
— Нет. Мы ждем и наблюдаем. Мы стараемся нейтрализовать как можно больше случаев. Их невозможно уничтожить до тех пор, пока они полностью не восстановят свои физические силы.
Он хмуро глянул на меня.
— Просто прими это как должное.
— Они знают, что вы здесь? — спросила я, пряча за этим вопросом то, что действительно меня волновало. — Они знают о контракте?
Эли скрестил руки на груди.
— Контракт был заключен после их погребения, и магия Галла используется нами примерно два века. Они могут подозревать, что мы тут, но не знают наверняка. Наш запах замаскирован, так же как твой.
— Они могут узнать вас? Точнее, они знают, как вы выглядите? — уточнила я.
Впервые за весь наш напряженный, серьезный разговор лицо Эли смягчилось.
— Ну, они знают, как мы выглядели в 1848 году. Вместе, как семью, вероятно, они опознают нас как Дюпре. Возможно. Мои родители практически не изменились. Но любого из нас, идущего в толпе обычных людей по улице?
Он почесал подбородок и отрицательно замахал головой:
— Нет. Я, мои братья и сестра, мы изменились за прошедшее время.
— Конечно, если учесть, что скорей всего ты носил бархатные шаровары, кружева, высокие сапоги и хвостик, то да - ты определенно слегка изменился, — заметила я и улыбнулась, надеясь разрядить накалившуюся обстановку.