— И где же? — сказал Фаран, наклоняясь вперед и глядя в упор на Двойника.
Лицо придурка опустилось, когда он сообразил, что увлекся и выдал слишком много. — Они на севере, — недовольно сказал он. — Один у Полунощной Чуди, а другой еще севернее, на ледяных равнинах.
— Итак, мы знаем, где находятся артефакты. Но что хорошего в этих артефактах, или в магии всего мира, если враги, против которых мы могли бы их использовать, Таласса и остальные, исчезли?
— Я видел и их. — Двойник опять уставился на него своим единственным глазом.
— Видел их? Разве ты принес Сферу с собой? Как ты можешь видеть их не выходя из Тралла, оставаясь за этими стенами?
Двойник резко вскинул голову. — Мне не нужна никакая Сфера. Джайал и я две половины целого. Верь мне, я вижу их даже сейчас, глядя его глазами, так же ясно, как вижу тебя. — Он остановился, как если бы мысленно сфокусировался на картине, на которую глядел. — Магия перенесла его и остальных на север. — Лицо Двойника стало немного отрешенным, как если бы он глядел куда-то вдаль. — Он сейчас в деревне, эта шлюха Таласса и старуха рядом с ним. Перед ним праздник, полудикие жители деревни пляшут вокруг них.
— Ты лжешь, — сказал Фаран, наполовину вставая с трона.
— Нет, это правда. Во всяком случае с того момента, как он вошел в дом на Серебряной Дороге, я вижу все лучше и лучше, как если бы его два глаза и мой один — одно и то же. До экзорцизма наши два сознания были в одном теле и все время боролись друг с другом. Теперь они опять сражаются, но на тот раз я выиграю бой. С каждым днем я все сильнее влияю на него. Медленно, но верно он сходит с ума, слушая тот самый голос, который слышал маленьким мальчиком, мой голос. Однажды мы снова станем едины и мое сознание войдет в его тело: я буду командовать им, как делал это раньше. А когда я получу Теневой Жезл, я вышвырну его из своего тела и запихну в эту искалеченную дрянь, — воскликнул он, резко вздергивая голову над своим сгорбленным телом.
Фаран резко сел обратно на трон. Очень странно, но он поверил каждому слову, которое Двойник сказал ему, хотя не было ни единой причины, чтобы верить этой полусумасшедшей твари. Двойник говорил убежденно, с неподдельным жаром и, похоже, искренно. За двести лет Фаран научился отличать ложь от правды. Теперь не надо ждать Голона. Надежда опять зажглась в его иссохшем сердце. Таласса жива; он чувствует это каждой косточкой. Он согнулся, положил голову на руки, ум наконец-то проснулся и заработал. Был путь для побега: час назад он отверг его, но теперь этот путь привлекал его больше, чем гарантированная смерть в тронном зале. Он почувствовал возбуждение, внезапно ему захотелось действовать.
Он сплюнул, прочищая пересохшее горло от забившей его пыли, которую заметил в первый раз. Пыль, прах, что есть человек, как не пыль. Внезапно он почувствовал себя так, как если бы утонул в море пыли, всюду глаза, уши и мозги мертвецов, кости, превратившиеся в прах столетия назад, их руки залезли в его глаза и горло. Как можно жить в этом море пыли? Он должен немедленно бежать отсюда.
Он резко встал, стражники немедленно выпрямились.
В этот момент он услышал шорох открывающейся каменной панели в темноте слева от него. Не глядя он понял, что это Голон. Отлично, волшебник сможет подтвердить слова Двойника. Сердце болезненно стукнуло в ожидании, и он почувствовал так, как если бы его сухие артерии стали тонкими нитками, спутавшимися в старый гниющий клубок, нитками, которые лопаются и рвутся. Тем не менее он постарался придать лицу бесстрастное выражение и повернулся к волшебнику, возникшему из темноты. Грудь Голона поднималась и опускалась — было видно, что он бежал. Его коричнево-пурпурные одежды побелели от залепившей их пыли. Темные глаза сверкали, пока волшебник старался успокоить дыхание.
— Ну? — спросил Фаран.
— Демон очень близко — я слышу его в галереях библиотеки, — выдохнул Голон.
— Пускай приходит, — небрежно ответил Фаран. — Что с девицей?
Голон отвел взгляд, не в силах выдержать огненный взгляд Фарана. — Я пошел на парапет, как ты и приказал мне, — сказал он. — На болотах был туман, но пирамида из черепов была ясно видна…
— И?
— Солнце встало — все Братья погибли — на вершине все еще было несколько фигур — вспыхнул свет — они исчезли.
— Исчезли?
Голон отважился опять посмотреть на него, в свете факелов его глаза казались мертвыми и непроницаемыми. — Волшебство — я почувствовал его даже из города — это был меч. — Еще один толчок сотряс пол, еще больше пыли оказалось в воздухе, один из стражников закашлялся.
— То есть они убежали при помощи магии?
Голон на мгновение отвлекся, услышав еще один треск сверху. Фаран взглянул вверх: прямо над ними еще один кусок костяного потолка, размером с стол, отделился от свода и свисал вниз, готовый рухнуть в любую секунду.
— Да, — наконец ответил чародей, не отводя глаз от нависшей над ними смерти. — Телепортация — наверно это жрец Огня. Он знает волшебство Ре. Он использовал меч как фокус для своей силы.
— Куда они пошли? — проворчал Фаран, делая шаг к Голону, хотя уже знал ответ от Двойника.
— Подобное притягивает подобное, — ответил Голон, переводя взгляд с потолка на князя. — Они направились к двум другим могущественным артефактам, на север.
— Тогда мы тоже отправимся на север, — сказал Фаран. — Вот этот, — добавил он, протянув здоровую руку и хватая Двойника за ошейник, — знает куда.
Голон какое-то мгновение рассматривал Двойника, но тут кусок потолка, на который он глядел до этого, со слабым треском отделился от свода и рухнул вниз. Он упал на одного из рабов. Человек даже не вскрикнул, когда огромная масса сглотнула его, выплюнув в воздух еще немного пыли, крови и костей. Остальные рабы помчались к одной из стен, воя от страха.
— Хватит, — прорычал Фаран, и они немедленно замолчали. — Ты, — сказал он, в упор поглядев на Двойника. — Я разрешаю тебе пожить еще немного. Я надеюсь, что вся твоя история — правда, иначе ты очень сильно пожалеешь о своих словах. А теперь пойдем отсюда.
— И куда мы пойдем? — удивленно спросил Голон, озадаченно глядя на лицо Фарана. — Все выходы перекрыты.
Теперь пришла очередь улыбнуться Фарану. — Семь лет, Голон — и я не сомкнул глаза ни на мгновение, пока ты и все остальные спали, как дети. Ты когда-нибудь задумывался о том, что человек, вроде меня, делает во мраке ночи? Скала Тралла глубоко уходит в землю, и там, внизу, скрыто множество тайн, о которых не знаешь даже ты. Пошли! — и он жестом приказал стражникам тащить Двойника за собой.
— Но куда? — опять спросил Голон.
— В подземные темницы, — ответил Фаран, идя к одной из стен зала. Кости, из которых она состояла, на первый взгляд ничем не отличались от тех, из которых состояли остальные стены, но когда он поднял оставшуюся руку к стене, то, похожая на взлетающую птицу, в воздух взвилась костяная панель. За ней открылся неосвещенный проход. В тусклом свете факелов, горящих в подставках-черепах, Голон смог увидеть только очертания двух вампиров, телохранителей Фарана, ждущих внутри, их семифутовые тела почти заполнили вход в потайной ход.
— Пошли, — сказал Фаран. — Я покажу тебе место, которое ты никогда не видел, даже во сне.
Таласса проснулась. Слабый призрачный свет луны лился на нее. Он падал из щели в ставнях, закрывавших окно. Она увидела, что лежит на простой лавке. Под ней был грубый тюфяк, набитый жесткими волосами, которые кололи ее обнаженную кожу даже через обивку. Она повернула голову, и, несмотря на полутьму, смогла рассмотреть то, что ее окружало. В комнате был низкий бревенчатый потолок, грубо отделанные стены и земляной пол. Слабо пахло мехом какого-то животного и горящим торфом. Как она очутилась здесь? Она смогла вспомнить только одно мгновение, после которого провалилась в этот странный сон.
Во-первых ей приснился Уртред. Во сне она глядела на его маску: отвратительные бугры сплошных шрамов, вместо носа щель, вместо губ — клочья мяса. Но потом увидела, как его лицо перекосила безгубая усмешка, и поняла, что это настоящее лицо, а не лакированное дерево. И она побежала, побежала по непонятной равнине, на которой были только бледные булыжники и пыль, как на поверхности луны.
Она бежала и бежала. А потом услышала, как он ее зовет: его голос был мягок и нежен. Но она не остановилась, пока не оказалась далеко-далеко, и голос затих. А потом она уже была на покрытом льдом склоне горы, холодные звезды светили на нее. После бега ей захотелось пить: она отломала кусок льда и съела его, чувствуя, как острая льдинка впилась в уголок рта, так что кровь и вода смешались друг с другом. И еще она чувствовала внутренний жар, жар в крови, который пришел вместе с укусом вампира. Она стала одной из них: больше она никогда не утолит свою жажду.
Перед собой она увидела озеро и два острова. Она решила, что должна идти туда и попытаться утолить жажду озерной водой. Он спустилась на берег, но прежде, чем успела сделать хотя бы глоток, ноги понесли ее за берег, через озеро, и она очутилась на первом острове. В его центре она увидел дворец, и начала подниматься к нему. Вот она вошла в него и побрела по темным коридорам. Впереди вспыхнул серебряный свет; он шел из колодца, вделанного в пол. Она подошла к нему, заглянула внутрь и увидела внутри него серебряный бокал.
Кто-то подошел ней, почти не видимый в полумраке. Она повернулась: в серебряном свете она никак не могла рассмотреть лицо человека. Это был не жрец, но мужчина с длинными белыми волосами, удерживаемыми золотым обручем, в который были вделаны драгоценные камни, красные или оранжевые; и, что интересно, такого же цвета были и его глаза. У него было молодое загорелое лицо, без морщин, и бледные губы. Он взял ее за руку и они вместе слетели в колодец. Там он взял в руки бокал, как если бы хотел, чтобы она выпила из него. Внезапно стены колодца улетучились, и она увидела за ними лазурное небо, огромные серебряные дома и сверкающие шпили, рвущиеся вверх, а в небесах парили золотые драконы, оставляя за собой огненные следы. Она опять повернулась к мужчине. Глаза из другого мира, их поверхность искрилась, как у пиритов,[6] приглашая ее войти внутрь.
— Ты смерть? — спросила она, и сама услышала в ушах свой голос, хотя была уверена, что ее губы не двигались.
Лицо мужчины перекосила странная полуулыбка, такая же чужая, как и его глаза. — Я не смерть — я Ре. — Слова были на языке, которого она не знала, и, тем не менее, поняла. — Посмотри вокруг себя, Таласса, посмотри на страну Ре — она называется Лорн, страна, в которой нет места смерти.
Таласса опять посмотрела на чудесное видение, на мир, каким он был во время Золотого Века. Она увидела огромное озеро, освещенное светом солнца и уходившее вдаль, к далеким берегам, и два больших острова, застроенных грандиозными зданиями, искрившимися в свете солнца: такого яркого света на земле не бывает. Видение казалось совершенным — и тем не менее сомнение не хотело покидать ее сознание.
— Где это место? — спросила она.
— И в этом мире и не в этом, — загадочно ответил Ре. — Только мои слуги живут в нем, и они никогда не умрут, во всяком случае до тех пор, пока не появится Светоносец.
— Все места знают смерть, — возразила она. — Это естественный порядок вещей. Почему твоя страна должна быть исключением?
Тень, как показалась, прошла по лицу Ре, но она мгновенно исчезла, как будто над горой пролетело быстрое облачко.
— Когда пришла последняя битва, я спас моих слуг, — сказал Бог. — Все остальные погибли или убежали. Но я, хотя и раненый магией Исса, остался и оградил это место, Лорн, от огня и безумия, которые в это время царили в Мире Смертных. Я сделал этот народ бессмертными, прекрасными и вечно юными. В Мире Смертных солнце всегда затемнено черными облаками, которые убивают или преобразовывают тех, кто живет под ними, так что я решил, что вместо света солнца должен светить мой кузен, Эревон, Бог Луны. — Как только он произнес эти слова, солнечный свет погас, а в высшей точке неба засияла полная луна. — Там она и светит, всегда полная, — печально сказал Бог. — А им я приказал ждать возвращения Света Второго Восхода. Так что они ждут, уже десять тысяч лет.
— Но и у луны есть циклы. Все вещи должны изменяться. Это закон природы. Все должно происходить так, как и в других местах. — И опять Таласса не знала, откуда взялись эти слова. Ей показалось, что они поднимаются из губ в сознание, не спрашивая ее разрешения.
— Да, — ответил Ре. — Все на свете должно меняться. Даже Ре поднимается с рассветом, а потом тонет в темноте. Слишком долго мои слуги жили под этой неменяющейся луной. Ты изменишь все это. Ты — Светоносица, и опять принесешь солнце в мою страну. Но сначала ты должна выпить из Серебряной Чаши. — Опять перед ее глазами появились колодец и серебряный бокал. — Это противоядие от укуса вампира. Оно ждет тебя в Лорне. Но берегись, как раз сейчас враги Лорна зашевелились в Сломанных Вязах: путешествие будет очень опасное. И поторопись, дитя. Ты должна быть в Лорне не позже, чем через месяц. — Потом видение растаяло, она проснулась и обнаружила, что лежит на кровати в странной комнате.
Было достаточно темно. Несколько секунд она пыталась вспомнить, что это за место, потом вспомнила первое пробуждение, в пещере над склоном горы: ага, там была маленькая девочка, потом она увидела горы, потом появились какие-то горцы, пришедшие приветствовать ее в руины древнего города. И тут она, наверно, потеряла сознание, потому что дальше она не помнила ничего.