Джайал покачал головой. — Я могу видеть только моего двойника. Возожно Фаран все еще в Логове.
— Или в этой расселине, — добавила Таласса, вглядываясь в темноту.
— Мы должны спускаться вниз, рано или поздно, — сказал Гарадас. — Нет смысла больше ждать.
— Мы не можем оставить Уртреда, — сказала Таласса. — Быть может он ищет нас. — Гарадас мрачно посмотрел на нее своими темными глазами. Выражение его лица говорило без слов: совершенно невероятно, что жрец еще жив.
— Я пойду и взгляну, что находится на дне, — сказал Джайал. — Если он не найдет нас до тех пор, пока я не вернусь, мы уйдем без него.
Гарадас кивнул. Он приказал двоим своим людям идти вместе с молодым Иллгиллом. Все трое повязали шарфы вокруг рта, чтобы защититься от серных испарений, и начали долгий спуск на дно расселины. Постепенно свет их фонарей исчез из вида.
Все остальные опять улеглись, ожидая их возвращения, их уши ловили любой звук, не похожий на вой ветра.
Только ближе к полночи они увидели свет фонарей в глубине расселины, потом услышали звяканье снаряжения, ударяющегося о камень. Вскоре появились Джайал и горцы, устало поднимающиеся по ступенькам из глубины пропасти.
На лице Джайала был мрачное выражение. — Мы пошли на юг, лигу или две, и увидели вход в Провал Харкена: до него было очень далеко, но мы все равно увидели пламя.
— И никакого следа Фарана? — спросила Таласса.
Джайал покачал головой. — Молись, чтобы огонь уничтожил его.
— Есть и другие выходы из Логова, — заметил Гарадас. — Он мог остаться в живых.
Джайал повернулся к Талассе. — Жрец не пришел — мы должны идти, и немедленно.
Таласса бросила отчаянный взгляд на край Барьера, только крутящийся снег, быть может Уртред появится, в последнюю минуту. Но в душе она знала, что нет. Грарадас прав, он либо далеко отсюда, либо мертв. — Да, пойдем, — неохотно согласилась она.
— Ты уверен, что Барьер проведет нас под Сломанными Вязами? — спросил Джайал.
— Никто не знает, куда ведут дороги, — ответил Гарадас. — Все в руках судьбы. Но я верю легендам, которые говорят, что он доведет нас под горами до Лорна.
— Тогда давайте проверим этом, — сказал Джайал.
Гарадас отдал ряд приказов, и его люди начали медленно собирать снаряжение, с очевидным недовольством. Возможно большинство из них только сейчас оценили опасность того, что они делали.
В конце концов все было готово, и, по кивку старосты, они стали спускаться в черную пропасть Барьера Айкена. Они шли медленно и осторожно, так как каменные ступеньки были скользкими из-за льда. Снизу понимались серные испарения, разрывавшие легкие. Когда они оказались ниже, лед стал таять. Воздух стал неприятно горячим. В тусклом свете фонарей они увидели черную поверхность дороги, идущей по дну расселины. Прямая как стрела, она уходила влево и вправо. Далеко на юге, как отдаленный костер, можно было увидеть желтые языки пламени, отмечавшие вход в Логово Харкена. Они спустились по последним ступеням лестницы. Дорога вспучивалась и опускалась, ее черная поверхность плавилась под теплом, идущим изнутри, и их сапоги тонули в ней.
Они повернули направо от себя, в противоположную сторону от пожара, полыхавшего у входа в Логово. Темнота быстро обняла их. Гарадас приказал потушить все фонари, кроме одного. Его слабый свет только подчеркивал нависавшие с обеих сторон отвесные каменные склоны. Казалось, что все они превратились в карликов по сравнению с уходившими в небо стенами. Снежные вихри, срывавшиеся вниз с края каньона высоко вверху, с шипением превращались в капли дождя, встречаясь с теплым воздухом внизу.
— Куда ведет эта дорога? — прошептала Имуни Талассе, державшей ее за руку.
Таласса только покрепче сжала ей руку и заставила себя улыбнуться, хотя у ней самой по позвоночнику бежали ледяные иголки, стоило ей подумать о том, что Фаран, скорее всего, совсем близко. — В магические королевства севера, — ответила она, — в Лорн и Искьярд. — Ответ, казалось, удовлетворил девочку, которую угнетала окружающая темнота, и дальше она шла молча.
Так они шли два часа, монотонность ходьбы скрашивалась только тогда, когда они проходили мимо туннелей из грубого камня, изредка попадавшихся с каждой стороны. Жар, шедший из-под земли, постепенно прекратился, и поверхность дороги опять стала ровной.
— Сейчас мы очень близко к горам, — внезапно сказала Аланда. Все остановились и посмотрели на нее. Глаза старой дамы были крепко сжаты, руками она крепко держала посох, потом медленно подняла его и указала им вперед. Внезапно через темноту пронесся зеленый луч, стало слегка светлее. Недалеко впереди от них Барьер сужался и исчезал в прямоугольном отверстии, двойнике того, которое вело в Логово Харкена.
— После этих ворот, — сказал Гарадас, — мы очутимся на территории Полуночной Чуди.
До этого места Джайал держал Зуб Дракона в ножнах, но теперь он выхватил его. Но и его яркий свет терялся в обширной пустоте. — Нам надо больше света, — сказал он.
— Тогда пускай тьма увидит вот это, — сказала Аланда. Она вытянула руки вперед, и подставила их под снежинки, подавшие на них сверху. Внезапно снежинки застыли в воздухе, и воздух засверкал зеленым волшебным светом, который омыл грубые стены каньона. Аланда махнула жезлом и облако светящихся снежинок поплыло вперед, перед ними.
Увидев магию Аланды и Зуб Дракона, горцы заметно приободрились. Молодой Иллгилл пошел впереди отряда, жители деревни выстроились в колонну за ним. Истерика и ночные кошмары, мучившие его два часа назад, были позабыты, цель воодушевила его.
Они прошли через вход в пещеру. Две монолитные статуи, пятьдесят футов в высоту, стояли с каждой стороны прохода, их руки были скрещены на груди, вырезанные из гранита глаза глядели на Южные Земли: древние стражи, выветренные до неузнавания. Поглядев вверх в свете сверкающих снежинок, люди увидели, что отвесные стены оврага сомкнулись над их головами, вместо неба над ними был сводчатый потолок, уходивший далеко в темноту. Дорога начала слегка подниматься, и они увидели боковые туннели, уходившие, извиваясь, влево и вправо. Пока они шли мимо них, оттуда доносились отдаленные стоны. Никто не осмеливался говорить, и единственным звуком, примешивающимся к стонам, было эхо шагов по огромному залу.
Дорога поднималась вверх еще около мили, и ощущение затаившейся, приготовившейся к атаке опасности нарастало с каждым шагом. Свет Аланды начал гаснуть, как если его душила сама атмосфера этого места. В полутьме они увидели, что дорога привела их в круглую комнату. В центре помещения стояла еще одна статуя, не меньше двадцати футов в высоту, похожая на голову горгульи, с выпученными глазами и разинутым ртом, настолько широким и глубоким, что там мог спрятаться человек; дорога раздваивалась и огибала статую справа и слева. За статуей оба пути объединялись и дорога ныряла в еще один туннель. Две вырезанные в стенах каменные лестницы вели на более высокие уровни.
Они остановились и уставились на статую. И опять Аланда стояла, подняв жезл и закрыв глаза, сконцентрировавшись на видимой только ей одной картине.
— Что это? — спросила Таласса, чувствуя ее неподвижность.
— Магия, — ответила старуха.
— Какая именно?
— Магия могилы, дитя: Фаран здесь.
Все посмотрели кругом, но дорога была пуста.
— Он очень близко, — сказала старая дама.
— Пошли, — сказал Гарадас.
Но не успел он закончить слово, как послышался шорох, все повернулись опять и на этот раз увидели, как двадцать Жнецов Печали выходят из туннелей за их спинами. Вид их масок-черепов заморозил Гарадаса и его людей на месте, Имуни вскрикнула и закрыла лицо руками. Жнецы шли вперед, выстроившись фалангой, их булавы равномерно ударяли по медным щитам, шум почти оглушал. Потом они развернулись, одновременно, все, как один, и замерли, неподвижные как камень. Изо рта Горгоны перед ними появились Фаран, Голон и Весельчак: еще больше фигур появилось на лестницах и стали спускаться вниз. Горцы испустили отчаянный стон, когда свет упал на лица этих созданий, и некоторые из них уронили оружие из застывших рук. Дикие лица, костяные экзоскелеты, изогнутые конечности. Кажется, все твари Хеля собрались здесь.
— Чудь, — прошептал Гарадас.
Фаран вышел вперед, жестом приказав адским созданиям оставаться сзади. Его глаза глядели только на Талассу. Он остановился в двадцати футах от нее. И как только он остановился, Жнецы резко перестали бить своими булавами по щитам. Наступила полная тишина.
На лице Фарана появилась легкая усмешка. — Ты видишь, — сказал он, не спуская взгляд с лица Талассы, — что никогда не сможешь убежать от меня, и неважно кому ты молишься или какую магию используешь. — Его гипнотический взгляд сверлил ее, и она почувствовала, что падает в головокружительной глубины пропасть. Как если бы ее отравленная кровь запела в венах: разве ты не такая же, как он? Скоро ты станешь вампиром, Живым Мертвецом. Какой смысл бороться? Она должна сдаться, уступить этой силе. Теперь он ее Господин, вампир, который владеет ей. Она должна полностью отдаться ему.
Фаран сделал шаг вперед, чувствуя ее желание сдаться. — Да, ты одна из нас. Прикажи своим друзьям положить оружие, Таласса: я хочу только тебя и молодого Иллгилла. Остальные могут убираться.
Она медленно запутывалась в паутине его завораживающего голоса, ее тащило во тьму, подальше от света… Потом она вспомнила Уртреда. Он обещал ей, что они найдут Серебряную Чашу: она в Лорне, сразу за этой горой. Еще есть надежда. Усилием воли она оторвала взгляд от глаз Фарана, и услышала его рычание, низкое, грубое, как у собаки, у которой отняли кость. И она поняла, что он из себя представляет, какая жизнь лежит перед ней, если она сдастся. Но этому не бывать: она будет жить и увидит, как солнце родится заново.
Зато это рычание заставило действовать Джайала. Он шагнул вперед, поднимая Зуб Дракона. Совершенно бессмысленный поступок, врагов слишком много. Чудь, собравшаяся за спиной Фарана, бросилась вперед.
Но Фаран опять остановил их жестом. — Оставьте его мне, — приказал он. Повернувшись к Голону, он протянул к нему руку, ладонью вверх. Таласса, взглянув на волшебника, увидела, что тот произнес заклинание, и, внезапно, в вытянутой руке Немертвого Лорда появился темный жезл, похожий на колонну сажи, частицы которой поднялись в воздух, когда Фаран махнул рукой: какое-то оружие, но, на первый взгляд, не ровня Зубу Дракона. Джайал прыгнул вперед и нанес сильнейший удар, держа меч обеими руками. Фаран поднял руку навстречу волшебному клинку, бесполезном, как казалось, жест, но как только черная магия коснулась Зуба Дракона, свет, испускаемый клинком, исчез и в мгновение ока темные усики, как змеи, прыгнули с клинка и обвились вокруг рук Джайала, связав их вместе.
Тем не менее Джайал не сдался, но прыгнул вперед, пытаясь ударить Фарана короткими ударами кулаков, несмотря на магические оковы на руках. — Помоги мне, — крикнул он. Фаран поднял свой жезл, готовый нанести смертельный удар, а Джайал безуспешно пытался высвободить скованные руки.
Таласса была настолько поражена, что только наполовину понимала, что происходит, но крик вернул ее обратно в действительность. Внезапно она осознала, что в ее венах опять течет свет: у нее есть магия, которая может уничтожить заклинание Фарана, победить его. Она вытянула руки. Свет хлынул из них, как если бы в темной пещере взошло солнце. Фаран и Чудь окатило сияние, черные оковы лопнули и исчезли.
Джайал взмахнул Зубом Дракона и только отчаянный прыжок назад, в самое последнее мгновение, спас Фарана; ад рассеялся, горцы, увидев внезапный поворот судьбы, воспрянули духом. Те, кто уронил свое оружие, подобрали его, металл ударился о металл, копья ударили в щиты Жнецов. Некоторые ударили в кость или в шкуру, и творения Ночи завыли, чувствуя приближающуюся смерть. Люди ответили им еще более громкими криками и ругательствами.