В этот миг труп открыл глаза.
С диким воплем любитель закалымить ломанулся к двери. Но уйти ему не дали.
В дверях стоял еще один труп, тощий и лохматый.
— Так! — заорал он. — И что здесь происходит?
Сжавшись в комок, Арбатский присел, закрывая голову руками.
— А это кто? — труп взмахнул рукой, указывая на него.
— Таксист, — с тоской в голосе ответил сторож.
— Так это ваша машина стоит у входа?
Литератор с трудом опустил голову. Получилось что-то вроде слабого кивка.
— А это что? — продолжал буйствовать труп. — Морозилку починили?
— H-н-нет, — заикаясь, ответил старичок-сторож.
— Тогда почему туда запихнули труп? Он же до утра завоняется.
— Этот не завоняется, — вздохнул старик.
— Как, так?
— А вот так. Не покойник это вовсе. Человеку просто жить негде.
— Та-а-ак, — протянул худощавый тип, а затем, сорвавшись на фальцет, заверещал, — ночлежку устроил, костлявая тебя побери. Завтра же напишешь объяснительную, понял?
Арбатский медленно поднялся, расправляя плечи, и громко, заглушая директорский визг, сказал:
— И еще. Меня не волнует, где ты или твой кореш-бомж достанете деньги. Но с этого мгновения за каждую просроченную минуту набегает червонец. Включаю счетчик. Время пошло. Все понятно?
— Как не понять? — неожиданно спокойно согласился дед. — У нас тут и счетовод имеется.
Он выдвинул еще одну платформу, и Арбатский остолбенел. На ней возлежал огромный рыжий кот в солнцезащитных очках. На груди он держал, прижав к себе обеими лапами древний арифмометр "Феликс". Котяра уселся на платформе, зевнул, высунув длиннющий язык, и вдруг принялся вращать ручку арифмометра, загрохотавшего не хуже пулемета на стрельбище.
Арбатский попятился, но наткнулся на выбирающегося из саркофага Феодосия Харлампиевича. Глаза его были закрыты, пальцы сжимались и разжимались, будто пытаясь за что-то ухватиться кривыми длинными ногтями. Арбатский взвизгнул, успел увидеть, как стремительно растут клыки у враз протрезвевшего старикашки, как сгибается и обрастает клочковатой шерстью директор морга…
Ополоумев от ужаса, Арбатский запрыгнул в освобожденный Феодосием Харлампиевичем саркофаг и невероятным усилием задвинул платформу в нишу на стеллаже.
лихорадка
Рай