- Выгоды нет, вот и равнодушие.
- Как же сделать, чтобы была эта выгода?
- Платить надо, - сказал Егор Иванович, - и колхозникам дать послабление...
- Какое послабление?
- Ну вроде самостоятельности. И поле, и отара, и пасека пусть на учете за каждым колхозником будут... А то всем командуют... скопом.
- А что делать бригадирам, заведующим фермами? - спрашивал Песцов.
- Дело найдется, - сказал Никита Филатович. - Беда в том, что их много развелось. Да что там говорить! Семен, сколько было у нас лошадей спервоначала в колхозе? - спросил Никита Филатович Лубникова.
- Да с молодняком без малого тысяча.
- А теперь сто пятьдесят голов. Так?! Но тогда были два конюха да табунщик, вон Семен... И все. А теперь? Он вот заведующий, у него кладовщик, учетчик, два охранника, три конюха. А лошадей в пять раз меньше.
- Да ить оно и на овцеферме то же самое, - Лубников не оставался в долгу. - Тогда на каждую отару был чабан. Семья помогала ему - и все. И овец боле вдвое было. А теперь мало ли там кормится энтих тунеядцев-надзирателей? А возле коров? А на свиноферме...
- Этих учетчиков да охранников - эскадрон.
- Кавалерия!
- Вот и надо всех этих посредников между колхозниками и землей убрать, - сказала Надя. - Это все - воробьи на дармовом зерне.
И сразу все повернулись в ее сторону, отчего она смутилась, но закончила решительно:
- И ввести зарплату от урожая, от поголовья...
- Правильно, ясно море! - воскликнул Лубников. - Я опять табун возьму.
- Не каждый заведующий на табун пойдет, - сказал молчавший до этого Лесин.
- И не каждому доверить можно, - заметил Егор Иванович.
- Да, да... Правильно! - кивал головой Песцов.
Расходились поздно. Егор Иванович стоял на крыльце, пожимал всем руки.
- Спасибо за чай-сахары!
- На здоровьичко!
- Заходите почаще.
- Спасибо!
На крыльцо вышли Надя с Матвеем; увидев их, Егор Иванович вдруг засуетился:
- Надюша, ты бы осталась у меня. Уже поздно.
- А меня Матвей Ильич проводит, - весело сказала Надя.
- Да, да, вы не беспокойтесь, - подтвердил Песцов.
- Ну, как знаете, как знаете, - Егор Иванович смущенно кашлянул и вдруг заметил высунувшегося из двери Федорка. - Пошел вон, шкеть! - наградил он звонким подзатыльником мальчика, сорвав на нем всю свою досаду.
На улице было свежо, и Надю охватил озноб. Песцов взял ее под руку.
- Ну и дипломаты!.. - восторгался он. - Издалека начали. И не то чтоб грубо, а похвалили Волгина. Но так, что лучше в прорубь нагишом опуститься, чем такую похвалу слушать. Вот, мол, парень, мотай на ус...
- А ты?
- А я вот что... Землю закреплять будем, гурты, табуны, отары! Все по звеньям. На зарплату переведем. Аванс будем давать ежемесячно.
- А не рано ли?
- Если изберут, конечно.
- Я не об этом.
- Где взять деньги?
- Да.
- Я уж все обдумал. На другой же день после избрания пущу в продажу тех выбракованных коров. А там от молока кое-что скопилось. Вот и выдам деньги, как на фабрике. А через месяц те деньги принесут мне новые... Увидишь, как станут работать колхозники... Деньги, Надежда, удивительная штука! Они умеют приносить новые деньги. Только их надо в оборот пускать. А мой оборот - это зарплата колхозников.
Они подошли к Надиному дому. Возле крыльца Надя остановилась:
- Спокойной ночи.
- Присядем! - Песцов указал на лавочку.
- Не могу.
- Почему?
- Ну что тебе сказать?!
- Ты жалеешь? Боишься?!
- Нет.
- Так что же?
- Не сердись, милый!.. Я не могу объяснить тебе... Но так встречаться не надо... Спокойной ночи.