2)Перед открытием Поместного Собора созвать архиерейское совещание по вопросам, связанным с проведением Поместного Собора РПЦ.
Далее сообщалось, что Предсоборная Комиссия заслушала и приняла к сведению следующую информацию:
"1) В Предсоборную Комиссию обратились многие Епархиальные Преосвященные, с предложением выдвинуть только ОДНОГО КАНДИДАТА на пост Предстоятеля нашей Церкви в лице Патриаршего Местоблюстителя Высокопреосвященного Митрополита Крутицкого и Коломенского Пимена. Все обращающиеся с этой просьбой твердо уверены, что ОН как, ближайший сподвижник в Бозе почившего Святейшего Патриарха Алексия, будет достойным преемником и продолжателем его деятельности на Первосвятительском Престоле.
2)Такие письменные предложения в адрес Предсоборной Комиссии поступили от постоянных членов Священного Синода, Преосвященных Митрополитов:
Ленинградского Никодима, Киевского Филарета и Таллиннского Алексия.
От Преосвященных Митрополитов: Орловского Палладия, Алма-атинского Иосифа, Ярославского Иоанна.
От Преосвященных Архиепископов: Уфимского Иова, Житомирского Палладия, Псковского Иоанна, Казанского Михаила, Калининского Иннокентия, Воронежского Михаила, Ивано-Франковксого Иосифа, Горьковского Флавиана, Одесского Сергия, Курского Серафима, Виленского Антония.
От Преосвященных Епископов: Оренбургского Леонтия, Владимирского Николая, Кишиневского Варфоломея, Черниговского Владимира, Смоленского Гедеона, Самаркандского Платона.
3) В адрес Предсоборной Комиссии поступает множество аргументированных писем от ПреосвященныхАрхипастырей, рядовых клириков, исполнительных органов и отдельных верующих различных Епархий нашего Отечества с выражением поддержки решений Архиерейского Собора 1961 года. И с предложением утверждения его на Поместном Соборе 1971года. Можем сообщить, что аналогичные предложения по данным вопросам продолжают поступать"
Я так подробно и пунктуально передаю содержание этих двух писем, потому что в ЖМП, решения Предсоборной Комиссии от 10 февраля и 24 марта приведены настолько кратко (урезано), что невозможно понять, что собственно решено? (См. ЖМП No3, стр.1 и No; стр.4) А в сообщении о решении 10 февраля абзац об открытом голосовании был просто выпущен. Видимо кто-то совсем не хотел, чтобы содержание этих постановлений стало заранее широко известно.
Первая "информация" об открытом голосовании меня глубоко огорчила, а второе сообщение "о единой кандидатуре", и одобрении бесправных постановлений 1961года о приходах - меня буквально взорвало и наполнило негодованием! Точно бомба разорвалась или будто я получил оплеуху. До сего времени я молчал и не вмешивался в ход работы Предсоборной Комиссии, та как не был ее членом, да и мнения моего она не спрашивала. Но сейчас я решил высказаться открыто и письменно, тем более как выходит из подписей этих "деклараций", многие архиереи, клирики и миряне уже высказались и единодушно поддержали открытое голосование и единую кандидатуру. Я негодовал на архиереев, считал их если не предателями, то, во всяком случае, конформистами, радовался, что среди их имен не встретил имен мною уважаемых и ценимых, таких как -Антоний Минский, Павел Новосибирский, Леонид Рижский и т.д.
Как бы то ни было я решил написать митрополиту Никодиму письмо следующего содержания.
Его Высокопреосвященству, Высокопреосвященнейшему Никодиму
Митрополиту Ленинградскому и Новгородскому,
Председателю ОВЦС Московской Патриархии
19 апреля 1971г. Брюссель
Христос Воскресе!
Сообщаю Вам, что мною было своевременно получено письмо Высокопреосвященнейшего Патриаршего Местоблюстителя митрополита Крутицкого и Коломенского Пимена от 6го марта 1971г за No422 с приложением информации о работах Подготовительной Комиссии Поместного Собора.
Сегодня я получил в дополнение письмо Преосвященного Ювеналия от 12 апреля 1971г. за No 601 с дополнительной информацией о заседании той же комиссии от 24 марта, подписанной Высокопреосвященнейшим митрополитом Алексием.
По поводу сообщаемых в информации сведений считаю своим долгом высказать Вам свое мнение.
1) Приветствую всецело решение о созыве архиерейского совещания перед открытием Поместного Собора. Выражаю твердую надежду. Что в нем будут участвовать все правящие епископы Русской Церкви, в том числе и проживающие за границей
Прошу, чтобы приглашения на архиерейское совещание были бы присланы своевременно в целях получения виз. А также чтобы и дата открытия совещания была бы нам сообщена, как только она выяснится.
2) Должен сказать, что я не могу согласиться с постановлением Подготовительной Комиссии об избрании Патриарха, посредством открытого голосования. Поскольку этот выбор носит личный характер и только тайное голосование может обеспечить подлинную свободу выборов. Только тайное волеизъявление может придать выборам Патриарха неоспоримый характер. Аргументы, выдвигаемые в пользу открытого голосования представляются мне неубедительными. Считаю сейчас нецелесообразным разбирать их подробно, так как постановление Подготовительной Комиссии об открытом голосовании является простым предложением, которое Поместный Собор, в качестве высшей административной и духовной власти в Русской Церкви, должен будет или принять или отменить или видоизменить.
Только Поместному Собору принадлежит окончательное слово о способе выбора Патриарха (открытым или тайным голосованием).
3) Еще менее приемлемым для меня является предложение группы архиереев о выдвижении только одного кандидата в Патриархи в лице Митрополита Пимена. Все мы с глубочайшим уважением и искренней любовью относимся к Высокопреосвященнейшему Местоблюстителю, высоко ценим его заслуги перед Русской Церковью, считаем его достойным кандидатом в патриархи, но ограничить выбор будущего Патриарха одним лицом я считаю совершенно недопустимым. Выборы превратятся в чистую формальность, и нечего собираться Собору, чтобы эту фиктивную формальность проделать. Более того, считаю, что система единой кандидатуры оскорбительна и унизительна, как для членов Собора (вынужденных голосовать против своей воли, если они не согласны с предложенной кандидатурой), но и для самого кандидата. Ведь он будет выбран не за свои достоинства, а потому что ни за кого другого нельзя будет проголосовать.
3) Мысль о том, что решения так называемого "Архиерейского Собора 1961г" должны быть внесены на рассмотрение предстоящего Поместного Собора, можно только приветствовать. Но только не в смысле, конечно, их "поддержки" и "утверждения", как это предлагается некоторыми, а наоборот - критически пересмотреть, исправить и даже частично отменить в целях согласования их с каноническим строем Православной Церкви и потребностями церковной жизни. И хочу напомнить, что необходимость рассмотрения постановлений 1961г. на грядущем Поместном Соборе признавалась самими участниками совещания 1961г.
4) Наконец, Собор должен рассмотреть решение Священного Синода от 16 декабря 1969г. о допущении к таинствам Православной Церкви ( в частности ко Святому Причастию - римо -католиков. Своей неясностью оно внесло немалое смущение в умы православных верующих и дало повод другим православным автокефальным церквам жестоко нападать на Русскую Православную Церковь, что немало повредило ее доброму имени.
5) Поэтому, считаю необходимым пересмотреть и уточнить на предстоящем Поместном Соборе синодальное решение в целях сохранения чистоты Православия и ограждения нашей Церкви от нападок на нее недругов.
Вот, то о чем вкратце я счел своим епископским долгом написать Вашему Высокопреосвященству в ответ на присланный мне ОВЦС информационный материал в связи с предстоящим Поместным Собором. В связи с высказанными в этом письме мыслями, взглядами и убеждениями прошу поставить в известность, как членов Подготовительной Комиссии, так и членов Священного Синода с Высокопреосвященнейшим Патриаршим Местоблюстителем во главе. Этих убеждений я, с Божией помощью, надеюсь держаться и на Соборе.
Испрашиваю Ваших братских и святых молитв, остаюсь с любовью о Господе Воскресшем,
Василий, Архиепископ Брюссельский и Бельгийский
Хотя я и просил в своем письме митр. Никодима ознакомить с его содержанием митрополита Пимена и членов Предсоборной Комиссии, тем не менее, зная, что часто такого рода письма задерживаются в "иностранном" Отделе и далее не пересылаются, я послал копии: Патриаршему местоблюстителю, архиепископам Минскому Антонию, Новосибирскому Павлу, Рижскому Леониду и епископу Саратовскому Пимену. Хотя все эти письма я послал заказными, никаких письменных ответов я не получил, но уже на Соборе мне стало известно, что все они дошли до адресатов. Я счел своим долгом послать копии письма нашему Экзарху митр.Антонию, епископу Петру Корсунскому и еп. Дионисию Роттердамскому. Зная, что представители Православной Церкви в Америке будут присутствовать на Соборе, я послал подобную копию архиепископу Сан-францисскому Иоанну (Шаховскому). От всех, кто жил на Западе я получил самые одобрительные и сочувственные ответы и отзывы на мое письмо митрополиту Никодиму.
25 мая 1971г. Москва
Во вторник 25 мая, около шести часов вечера я прибыл самолетом Аэрофлота в Шереметьевский аэропорт в Москве. Из Брюсселя я вылетел один, так как два других соборных члена от нашей Епархии, диакон Сергий Рейнгарт и В.Е.Драшусов, не участвовали в Архиерейском совещании 28 мая, а поэтому вылетали на три дня позже. В Амстердаме ко мне присоединился мой викарный епископ Дионисий Роттердамский, и мы много в самолете, хотя и с некоторой осторожностью перед возможными микрофонами, беседовали с ним о предстоящем Соборе. Между нами обнаружилось полное согласие во взглядах, хотя владыка Дионисий как один из самых молодых епископов по хиротонии, да к тому же и советский гражданин (после последней войны), до этого он был эмигрантом, опасался открыто высказывать свои взгляды на предстоящем Соборе.
В самолете я разговорился и сидящим рядом с нами инженером из Киева, лет сорока, возвращавшегося с какого-то научного конгресса. Насколько он был верующим и церковным человеком, трудно сказать, во всяком случае он был на пасхальной заутрене во Владимирском Соборе и знал по имени Киевского митрополита Филарета. Инженер живо интересовался предстоящим Собором и выборами Патриарха.
-"Наверное, будет несколько кандидатов, а кто намечается? Выборы будут, конечно, тайные?" - спросил инженер.
Мне было стыдно отвечать, что, по-видимому, будет всего один кандидат, митрополит Пимен (в лучшем случае еще Никодим) и что выборы будут открытыми. На лице моего собеседника изобразилось недоумение и разочарование.
-" А почему так? - спросил он.- Разве это по церковным правилам...?"
-" Нет, - ответил я. - Но еще ничего не решено окончательно, все зависит от самого Собора". Инженера мой ответ несколько успокоил.
По приезде и при прохождении паспортного контроля в аэропорту со мною произошел небольшой инцидент, истинный смысл которого мне был долгое время не ясен. Лейтенант-пограничник, пристально всматривался в мой паспорт и вертел в руках листок моей визы, спрашивал (почему-то?), откуда я приехал и какова цель моего приезда... Я сказал, что прилетел из Бельгии, по приглашению Патриархии, на Собор. "Подождите! У Вас что-то виза не в порядке!" Заставил меня подождать еще, а потом подозвал находившегося рядом майора и передал ему молча мой паспорт и визу. При этом я заметил, что он ему ничего на это говорил и не спрашивал. Майор взял мой паспорт, отошел в сторону, стал ко мне спиной (я не видел что он делал), но не прошло и трех минут как он повернулся ко мне, и сказал: " Все в порядке, но пройдите к следующему окошку контроля". Он заставил меня прождать еще некоторое время у этого окна, потом подошел и сам выдал мне мой паспорт. Смысл этих манипуляций мне был не понятен, виза у меня была в полном порядке.
- " Вы, наверное, на Собор приехали? - спросил он меня. -Какие будут кандидаты? Говорят, что многие хотят Пимена?"
- " Митрополита Пимена.- поправил я его. - Да его многие желают".
-" А какие другие кандидаты?"
Признаться, мне было стыдно отвечать на этот вопрос, что видимо, будет только один кандидат митрополит Пимен, и я сказал нечто неопределенное. Но отрадно было вновь почувствовать, что даже у таких людей как этот майор, выборы Патриарха живо интересуют советских людей. Но почему лейтенант пытался оспаривать "законность" моей визы, понять не могу. Может быть, у него была инструкция не допускать меня в это время в СССР, а может по неопытности профессиональной? Все остальные формальности прошли гладко, никакого осмотра багажа и обычное заполнение декларации о валюте.
По прошествии контроля меня и епископа Дионисия (у него никаких проблем с паспортом не было) нас встретили представители Патриархии и служащие "иностранного" Отдела - священник Владимир Есипенко и диакон Андрей Юрченко. Выяснилось, что из-за многочисленных делегаций приглашенных на Собор, администрации Патриархии было трудно выделить для каждого заграничного архиерея особо сопровождающего. Поэтому о. Владимир был назначен сопровождать как меня, так им епископа Дионисия, чему я был безмерно рад, так мне это давало больше свободы в передвижениях.( Впрочем, оговорюсь заранее, что о. Владимир оказался одним из лучших сопровождающих, с которыми мне пришлось иметь дело при моих посещениях СССР. Когда я говорил ему, что в нем не нуждаюсь и он - свободен, то он ничем меня не стеснял и был всегда рад).Меня также приехал встречать мой старший брат Игорь Александрович Кривошеин, живший к тому времени с семьей в Москве. И мы все вместе с о. Владимиром Есипенко, епископом Дионисием, и моим братом отправились на машинах в гостиницу "Россия". Из разговоров по дороге выяснилось, что многие архиереи, в том числе наш Экзарх, митрополит Антоний, уже прибыли в Москву, хотя большинство еще не съехалось.
Не стану описывать гостиницу "Россия", в которой я остановился впервые. Грандиозная по размерам, с ее бесконечными коридорами и огромными "Банкетными залами, с претензиями на ультра-модерн в смысле обстановки; в нее как впрочем, и во всех советских гостиницах, всегда что-то не действовало. То электричество в номере, то вода в кранах или в уборной... Зато телефон работал всегда безотказно и можно было говорить из номера непосредственно с городом или даже с заграницей.
Как и другим архиереям мне предоставили отдельный номер, к сожалению духовенство и миряне прибывшие на Собор, помещались в номерах на двоих. Наиболее "важные" гости Собора были размещены в западном корпусе, самом роскошном, а "сверх важные" были поселены в гостинице "Советская" (бывший "Яр", перестроенной после революции), увеличенной и считавшейся самой фешенебельной по тем временам в Москве. Среди гостей этого отеля были Патриарх Александрийский, а также американские делегаты Виллебрандс и Блейк. Впрочем, как мне объяснили позднее, это странное расселение или изоляция "сверх важных" гостей от других членов, было сделано специально, дабы они не могли общаться с членами Собора, и находились под специальным контролем.
Но в самой гостинице "Россия" никакого видимого контроля не было, и мы могли свободно видеться друг с другом и переговариваться по телефону.
В первые дни, когда еще не съехались все приглашенные, мы все столовались в одном из больших ресторанных залов, а позднее в огромном "банкетном" зале. Обедали в три часа дня, а ужинали вечером поздно, около девяти часов. Еда в первые дни была сравнительно скромная и без вина, а с переходом в "банкетный" зал - более изысканная и с винами (болгарскими и румынскими). В гостинице был размещен своеобразный "штаб" Патриархии (с сотрудниками "иностранного" отдела) по координации и помощи всем гостям. Он обеспечивал нас автомобилями, Шоферами, размещением по гостиничным номерам и пр. Во главе этого "штаба" стоял протоиерей Михаил Сырчин. Я его знал по его недавнему посещению Брюсселя вместе с архиепископом Минским Антонием. Архиепископ Антоний отзывался мне о нем как о "менее хорошем", чем другой его спутник, протоиерей Михаил Турчин, подобная характеристика о. Михаила строилась на том основании, что когда арх. Антоний прибыл в Брюссель с "визитом", о.Михаил впервые полчаса позвонил в советское посольство и сообщил о прибытии их делегации. Ко всему прочему, во время их пребывания в Брюсселе, о. Михаил Сырчин вел себя так, что можно было подумать, что он был доверенным лицом в советских учреждениях. Он был ко всему прочему человеком обаятельным, деловым, энергичным и производил впечатление скорее симпатичного человека. На него была возложена довольно трудная и ответственная миссия во время Собора.