- Ну хорошо, - Кристиан рассмеялся. - Я понимаю, о чем ты. Итак, кроме всех прочих недостатков, он обаятелен, у него удивительные глаза и обворожительная улыбка, способная кого угодно свести с ума. Он пользуется всем этим как оружием. Можно вопрос, Дэйни?
- Да?
- Тебя волнует книга или этот маг?
- И то, и другое, - ответила Дэйна вполне откровенно. - Боюсь, первого без второго не будет.
- Разумеется, но... неужели этот колдун действительно тебе интересен? Никогда не мог в это поверить, - добавил он про себя.
Брови Дэйны удивленно изогнулись.
- Звучит так, словно я встречаюсь с ним, - хмыкнула она.
- Мне всегда казалось, что ты искренне влюбляешься в каждого из наших героев... но этот! Я бы ему даже врага не доверил, не то что сестру.
- Ого! - изумилась Дэйна. - А в чем, собственно, проблема?
- Я... хм... я ведь посылал тебе файл, знаешь ли. Ты вообще хоть иногда почту проверяешь?
- Хорошо, я посмотрю, но Крис... это ведь просто книга, да?
- Да, конечно. Всего лишь книга, - Дэйна почти физически ощутила, как он потирает виски, пытаясь избавиться от неожиданно сдавившей голову боли.
Просто книга... только Кристиан почему-то так не думает. Дэйна достаточно хорошо знала своего брата, чтобы поверить ему сейчас.
- Извини, Дэйни, я что-то немного устал, - его голос стал слишком напряженным. - Сегодня был тяжелый день. Я позвоню тебе завтра вечером, идет?
- Конечно. Спокойной ночи, Крис. И... прими таблетку.
Она ясно увидела, как брат понимающе кивнул. Они были близнецами в полном смысле этого слова. Чувства одного из них всегда отражались на другом.
- Спокойной ночи, Дэйни, - пробормотал Кристиан, морщась от боли и охватившего его непонятного раздражения, и в следующее мгновение в трубке раздались короткие гудки.
Чувствуя, что голова начинает болеть и у нее, Дэйна присела на краешек стула, отхлебнула кофе и, придвинув к себе ноутбук, развернула мигающий значок нового сообщения. И застыла, не в силах вздохнуть.
"Да, он красив - для тех, кто способен увидеть эту красоту, разглядеть его огонь. Его лицо... в нем, пожалуй, нет ничего необычного - правильные черты, тонкие - но и только. Для иттри он ужасен, потому что они видят то, что скрыто от глаз простых смертных - его истинную сущность... темную сущность. Иные - те, на ком он никогда не испытывал своих чар, могли бы сказать, что внешность его ничем не примечательна. Он мастер "отводить глаза", когда не желает, чтобы его замечали. Тем не менее, он "притягивает" людей, словно огонь мотыльков. И так же для них опасен.
У него тело воина и душа мага, он строен, хорошо сложен и двигается с грацией танцора-джакко..."
Дэйна на мгновение нахмурилась. Танцора-джакко?.. Ах, да... Джакка, боевой танец, танец с оружием под резкие диссонансные аккорды, требующий фантастической ловкости, гибкости и пластики, а также умения сохранять равновесие в любом положении. Обычно они обсуждали такие вещи заранее... Так, что там дальше...
"Если он обращает на кого-то внимание, то этот кто-то может видеть перед собой ангела или демона, и верить тому и другому. Если он добивается любви, противостоять ему практически невозможно. Он пускает в ход свое обаяние и становится неотразимым, единственным, самым желанным... он в совершенстве владеет этим искусством. Он наслаждается этим, но никогда не пользуется слабостью своих жертв. В тот момент, когда они сдаются на его милость, он теряет к ним интерес. Это умение и отвращение к рабству в любой его форме он вынес из своего прошлого, о котором не говорит...
Любовь к нему не может принести ничего, кроме боли. Он ничего не может дать. Ничего иного. Он не умеет любить.
Тот безумец, что все же осмелится полюбить его по-настоящему, должен будет принять его таким, каков он есть. И сделать это против его воли."
Да уж!.. Дэйна сохранила текст и откинулась на спинку стула, закинув ногу на ногу и сцепив пальцы на колене. Вот и ответ на ее вопрос. Итак, Кристиан тоже задавал его себе. И пришел к определенным выводам. Без этого книгу не напишешь. Но что-то было не так... не все из сказанного было правдой... не умеет любить... нет, она так не думала.
"Что скажешь, Ран?" - прошептала она без особой надежды на ответ.
"Все правда... - донеслось издалека. - Ты осудишь меня за это?"
Но прежде, чем она успела ответить, его голос растворился в глубине осенней ночи, в шорохе дождя и шелесте опадающих листьев. Почти все это ложь... Он не был таким... или все же был? Для тех, кто смотрел со стороны...
"Почему, скажите на милость, - подумала Дэйна мрачно, - у меня такое чувство, словно я и есть тот самый безумец, осмелившийся действительно полюбить его? И можно ли придумать проклятье худшее, чем жизнь без этих глаз, пронзающих душу, читающих в ней так легко... Худшее, чем жизнь, проведенную в попытке отыскать его инкарнацию, инкарнацию, которая не будет помнить ничего о прошлом, пронеся сквозь время лишь чувство непонятной утраты, заставляющее искать свою потерянную половину? И как узнать, что каждый из нас нашел именно то, что искал, не обладая той полнотой чувств, что была доступна нам прежде, и которую мы, очевидно, не смогли уберечь? Что если его вообще нет на Иллиарне?"
Она бросила быстрый взгляд на часы. Одиннадцать... Тяжело вздохнув, она открыла остальные файлы и погрузилась в работу.
Когда она обратила внимание на время в следующий раз, было три часа ночи. Ну вот, опять! Едва ли не силой заставив себя захлопнуть ноутбук, она выключила свет и улеглась в постель. Но лицо Рангольда все еще стояло у нее перед глазами, задумчиво-печальное и решительное одновременно. Лицо - и тревожный взгляд невозможных зеленых глаз, в которых стыла готовность к смертельной битве, но не к откровению...
...Огонь... Обжигающий легкие воздух слишком ясного ноябрьского дня. Комья мерзлой земли под ногами...ей не успеть - отчаяние, охватывающее ее от этой мысли, сбивает дыхание. Поле кажется бесконечным, темная полоса леса за ним безжалостно далека, а небо... о, это небо! Белесое, с оттенком голубизны, какое-то выцветшее... как глаза его палача, глаза, глядящие на него сквозь прорези черной маски... Его руки связаны за спиной, вывернутые так, чтобы причинить максимальную боль. Они привязали его к вбитому в мерзлую землю столбу, торчащему в центре жуткого черного пятна, в центре выжженной беспощадным очищающим огнем язвы...
Она спотыкается, с трудом сумев удержаться на ногах. Холодно, так холодно... а на нем лишь грубая рубаха, разорванная у ворота... и в пятнах крови, таких ярких, слишком ярких на белом рубище... и так беззащитно бьется жилка на гладкой коже в ямочке у ключицы, чуть пониже грубой веревки, охватывающей шею... Ее ладони сбиты в кровь от многочисленных падений, а проклятый лес все не становится ближе!
...Крылья темных ресниц, тени на щеках... Он смотрит в равнодушное небо, не зная, что она рядом, чувствуя лишь какое-то смутное волнение... но даже боль неспособна замутить кристальную глубину его глаз...
...Из уголка разбитых губ, очерченных так четко, стекает на подбородок темная густая струйка крови. Тонкие пальцы сломаны, руки вывернуты из суставов... что они хотели понять? Разве мог он объяснить им? Но он не думает об этом, встречая свой последний рассвет...
Никакие пытки не могли бы сломить его, уничтожить исходящий от него ореол непонятной силы. Слишком хорош, для человека... слишком красив, слишком много думает... и зеленые глаза, изумрудные глаза - разве это не верный признак? Колдун, проклятый... "Знает ли она? - думает он в отчаянии. - Знает ли?" Он не смог ее найти, явившись в этот мир - даже в обличье таком близком к его собственному, но ведь они связаны, их души едины - и разве могла она не почувствовать его боль? "Здесь ли она? - думает он, готовый ради этого еще раз вытерпеть пытки. - И что будет, что с ней будет, когда они зажгут костер, и я уже не смогу подчинить себе боль? Буду ли я - смогу ли ждать ее до моего последнего вздоха, в надежде увидеть ее хотя бы на мгновение перед смертью?" О, он слишком хорошо знает ответ...
Они бросают в него камни, осыпают проклятьями, но взгляд его по-прежнему обращен к небу, хотя порой с израненных губ срывается стон... но разве могут они причинить ему большую боль, чем та, что терзает его душу осознанием того, что все было напрасно? Он был так близко - и все же не достиг цели.
...Она бежит через лес. Роскошное платье - других у нее, похоже, просто нет - цепляется за ветки, длинные юбки путаются в ногах, задерживая ее, отнимая драгоценные мгновения... синий бархат... она вдруг видит его залитым кровью... в глазах у нее темнеет - кровь не ее, она опоздала! Боль, переполняющая ее, слишком сильна... Она заставляет себя двигаться... шаг за шагом... перед ней обезумевшая толпа, а дальше пламя... пламя, сжигающее ее заживо. Она, шатаясь, продирается сквозь беснующуюся толпу, восприятие становится каким-то отстраненным, сознание отказывается верить в то, что это реальность... Пламя встает перед ней сплошной стеной, а за ним - глаза, его колдовские глаза...
...Проснувшись, она едва смогла понять, где находится - за окнами по-прежнему было темно, как ночью. Сердце колотилось как безумное, ресницы слиплись от слез. Тяжелые сизые тучи неслись над землей, роняя редкие капли под неистовыми порывами ветра, безжалостно срывавшего с деревьев пожелтевшую листву. Ветви бились в стекла... этот звук разбудил ее - она ненавидела себя за это!
Семь утра. Дэйна со стоном зарылась в подушку, свернулась клубочком, стараясь забыть... забыть, как она не узнала его и обрекла на смерть... и тут же уснула вновь - на этот раз, без сновидений.
В следующий раз ее вырвал из сонного оцепенения телефон. Пошарив рукой по кровати в надежде отыскать трубку, Дэйна сдалась и, выругавшись, выбралась из под теплого одеяла.
- Да, - буркнула она, нажав кнопку ответа.
- Дэйна? - в голосе Беатрис прозвучало удивление.
- Нет, космическая полиция! - возмутилась Дэйна зло. - А ты кого ожидала?!
- Слушай, извини, что помешала... разбудила, да? Извини. Кристиан еще не приехал?
- Нет, - мгновенно насторожилась Дэйна. - А что, должен был?
- Не знаю, - призналась Беатрис, смутившись. - Просто я с утра не могу его нигде найти, вот и подумала...
- Ошиблась, - проворчала Дэйна с тревогой. - И все же, где он?
- Если узнаю, обещаю позвонить. А если он все же приедет, попроси его перезвонить мне.