- Можно и в стул, - говорит Хунта. - Я охотно буду на нем сидеть.
Федор Симеонович спохватывается.
- Г-голубчик, о чем это мы с тобой говорим? Это же негуманно... Взгляд его падает на Хому. - Минуточку, дружок! Подите-ка сюда, подите!
Хома, сдернув кепочку, неуверенно приближается, искательно улыбаясь.
- Скажите-ка, дружок, - спрашивает Федор Симеонович. - Какие там у вас с Выбегаллой задействованы мощности?
Хома пытается уменьшиться в размере, но Хунта ловко хватает его за ухо и распрямляет.
- Отвечайте, Брут! - гремит он.
- Да я-то что? - ноющим голосом говорит Хома. - Как мне приказали, так я и сделал. Мне говорят, на десять тысяч сил, я и дал десять тысяч!
- Каких сил?! - восклицает Федор Симеонович, раздувая бороду.
- Ма... магических, - мямлит Хома.
- Десять тысяч магических сил?! - Ошеломленный Хунта отпускает Хому, и тот мгновенно улетучивается. - Теодор, я принимаю решительные меры.
Он взмахивает умклайдетом, длинным и блестящим, как шпага.
И сейчас же в отверстые ворота ангара с ревом вкатываются гигантские МАЗы, груженные мешками с песком, козлами с колючей проволокой, пирамидальными надолбами, бетонными цилиндрами дотов. Целая армия мохнатых домовых облепляет грузовики, со страшной быстротой разгружает их и начинает возводить вокруг помоста с яйцом кольцо долговременных укреплений.
- Десять тысяч магосил! - бормочет Федор Симеонович, ошеломленно качая головой. - Однако ж, друзья мои! Это же нельзя просто так... Это ж рассчитать надо было!.. Это же в уме не сосчитаешь!..
Оба они поворачиваются и смотрят на Сашу. У Саши несчастное лицо, но он еще ничего не понимает и пытается хорохориться.
- А в чем, собственно, дело? - бормочет он, озираясь в поисках поддержки. - Ну, рассчитал я ему... заявка была... модель идеального человека... Почему я должен был отказывать?
- А потому, голубчик, - внушительно говорит ему Федор Симеонович, что вы спрограммировали суперэгоцентриста. Если нам не удастся остановить его, этот ваш идеальный человек сотрет и загребет все материальные ценности, до которых сможет дотянуться, а потом свернет пространство и остановит время. Это же гений-потребитель, понимаете? По-тре-би-тель!
- Выбегалло - демагог, - добавляет Хунта. - Бездарь. Сам он ничего не умеет. И выезжает он на таких безответственных дурачках, как вы и этот алкоголик - золотые руки.
Под сводами ангара вспыхивают яркие лампы. Хома Брут с переносной кафедрой на спине поднимается на помост и устанавливает ее рядом с диваном. На кафедру взгромождается профессор Выбегалло.
Корреспонденты бешено строчат в записных книжках, щелкают фотоаппаратами, жужжат кинокамерами. Ассистенты Выбегаллы в белых халатах устанавливают вокруг дивана мешки с хлебом и ведра с молоком. Один из них приносит магнитофон.
Выбегалло залпом выпивает стакан воды и начинает.
- Главное - что? Главное, чтобы человек был счастлив. А что есть человек, философски говоря? Человек, товарищи, есть хомо сапиенс, который может и хочет. Может, ета, что хочет, а хочет, соответственно, все, что может. В моих трудах так и написано. (Корреспондентам.) Вы, товарищи, все пока пишите, а потом я сам посмотрю, какие надо цитаты вставлю, кавычки, то-се... Продолжаю. Ежели он, то есть человек, мажет все, что хочет, а хочет все, что может, то он и есть, как говорится, счастлив. Так мы его и определим. Что мы здесь, товарищи, перед собою имеем?..
Пока Выбегалло говорит, с гигантским яйцом происходят изменения. Оно покрывается трещинами, сквозь которые пробиваются струйки пара.
- Мы имеем модель. То есть мы пока имеем яйцо, а модель у его внутре. Имеется метафизический переход от несчастья к счастью, и это нас не может не удивлять, потому что счастливыми не рождаются, а счастливыми, ета, становятся в дальнейшем. Вот сейчас оно рождается или, говоря по-научному, вылупляется...
Яйцо разваливается. Среди обломков скорлупы на диване садится удивительно похожий на Выбегаллу человек в полосатой пижаме. Поперек груди белая надпись: "Выбегалло Второй Счастливый". Человек, ни на кого не глядя, хватает ближайшую буханку хлеба и принимается с урчанием пожирать ее.
- Видали? Видали? - радостно кричит Выбегалло. - Оно хочет, и потому оно пока несчастно. Но оно у нас может, и через это "может" совершается диалектический скачок. Во! Во! Смотрите! Видали, как оно может? Ух ты, мой милый, ух ты, мой радостный... Во! Вот как оно может!.. Вы там, товарищи в прессе, свои фотоаппаратики отложите, а возьмите вы киноаппаратики, потому как мы здесь имеем процесс... здесь у нас все в движении! Покой у нас, как и полагается быть, относителен, движение у нас абсолютно. Но это еще не все. Потребности у нас пойдут как вширь, так, соответственно, и вглубь. Тут говорят, что товарищ профессор Выбегалло, мол, против духовного мира. Это, товарищи, клеветнический ярлык! Нам, товарищи, давно пора забыть такие манеры в научной дискуссии! Все мы знаем, что материальное идеть впереди, а духовное идеть позади, или, как говорится, голодной куме все хлеб на уме...
Модель жрет. Мешки с хлебом пустеют один за другим. В широкую пасть опрокидывается ведро молока. Модель заметно раздуло, полосатая пижама ей уже тесна.
- Но не будем отвлекаться от главного, от практики. Пока оно удовлетворяет свои матпотребности, переходим к следующей ступени эксперимента. Поясняю для прессы. Когда временное удовлетворение матпотребностей произошло, можно переходить к удовлетворению духпотребностей. То есть: посмотреть кино, телевизор, послушать народную музыку или попеть самому, и даже почитать какую-нибудь книгу, скажем, "Крокодил" или там газету, не говоря уже об том, чтобы решить кроссворд. Мы, товарищи, не забываем, что удовлетворение матпотребностей особенных талантов не требует, они всегда есть. А вот духовные способности надобно воспитать, и мы их сейчас у него воспитаем.
Профессор Выбегалло дает сигнал ассистентам.
Угрюмые ассистенты разворачивают на помосте магнитофон, радиоприемник, кинопроектор и небольшую переносную библиотеку.
- Принудительное внушение культурных навыков! - провозглашает Выбегалло.
Магнитофон сладко поет: "Мы с милым расставалися, клялись в любви своей..." Радиоприемник свистит и улюлюкает. Кинопроектор показывает на стене ангара мультфильм "Волк и семеро козлят".
Два ассистента с журналами в руках становятся перед моделью и наперебой читают вслух, а Хома Брут, примостившись тут же, бьет по струнам гитары и с чувством исполняет что-то залихватское.
Модель никак не реагирует. Проглотив последнюю буханку и опрокинув последнее ведро, она сидит на диване и шарит в неопрятной бороде. Извлекает из бороды длинную щепку, запускает ее между зубов, отрыгивает.
Затем выплевывает щепку и оценивающим взглядом обводит толпу.
Толпа пятится.
Саша мужественно заслоняет собой Стеллочку.
Пятятся чтецы с журналами, Хома Брут соскакивает с помоста и приседает на корточки.
Шум стихает. В наступившей тишине Выбегалло заканчивает свою речь:
- И вот он, товарищи, перед нами! Образец потребления материальных и духовных ценностей, счастливый рыцарь без страха и упрека.
Упырь внимательно смотрит на него. Он уже огромен, пижамная пара свисает с него клочьями.
Встретив внимательный взгляд, Выбегалло нервно поправляет галстук и произносит:
- Собственно, я закончил. Может быть, есть какие-нибудь вопросы?
Ему отвечает спокойный голос Хунты:
- Спасайтесь, старый дурак.
Но Выбегалло еще не понимает.
- Есть предложение, - начинает он, - эту реплику из зала решительно отмести...
Упырь не дает ему закончить. Он вытягивает неимоверно длинную руку и хватает Выбегаллу за тулуп. Выбегалло замолкает и покорно вылезает из тулупа. Упырь хозяйски встряхивает тулуп, оглядывает его и кладет рядом с собой у дивана.
Выбегалло, ссыпавшись с помоста, ныряет в толпу. Толпа продолжает пятиться, а упырь тем временем неторопливо подтягивает к себе поближе радиоприемник, магнитофон, кинопроектор.