Священную скалу я нашел нескоро. Она оказалась намного меньше, чем в рассказе вождя. Берег здесь был крутым, почти отвесным, волны плескались метрах в семи внизу и казались черными. Я прошел по берегу, внимательно обследовал скалу. Меня удивило, что у ее подножия не было следов жертвоприношений, но я не придал этому большого значения.
Я прыгнул в воду и быстро достиг дна. Оно густо заросло водорослями. Ощупывая дно лучами локаторов, я обнаружил залежи икры, отложенной рыбами.
Среди водорослей охотились большие крабы. Любопытно было наблюдать, как пытались спастись от них мелкие животные. Вот один из крабов обнаружил морского червя, перекусил его. В тот же миг задняя часть червя ярко вспыхнула. Краб бросился к ней, а передняя часть спряталась в расселине, подобно ящерице, лишившейся хвоста…
Внезапно я услышал громоподобные вздохи, чередовавшиеся с ударами барабанов. Они раздавались где-то неподалеку, в открытом море. Я поплыл туда.
Воспринимал чью-то жажду, огромную, как море; удовольствие с оттенком печали, миролюбие и спокойствие с примесью неудовлетворенности. Разноречивые чувства выражались чудовищными вздохами.
Я боялся довериться своим надеждам, боялся, что вот сейчас увижу существо, названное в легенде богом Аамангуапой. Кто он на самом деле? Космический путешественник — представитель высокоразвитой цивилизации? Или неведомое людям морское животное, обладающее мощным разумом? А возможно, эти вздохи — лишь шалости морского течения, проходящего сквозь какое-то замысловатое ущелье в подводных скалах. Впрочем, последнее предположение я могу проверить немедленно…
ИСЭУ показал излучение живого могучего организма. Надежда разгоралась все ярче. Наконец-то я выясню нечто существенное, раскрою еще одну загадку.
Внезапно вздохи затихли. Я выпустил дополнительные антенны. Через несколько минут звуки раздались снова, но уже в другом месте. Я повернул и поплыл быстрее. Звуки менялись. То слышались трели, то скрипы, то протяжное мычание, переходящее в оглушительный рев. А то снова раздавались вздохи и удары барабана. Причем я определил, что мычания и скрипы адресовались кому-то, а вздохи сопровождали какое-то действие.
Вот они стали такими громкими, что пришлось включить звукофильтры, и вскоре я различил впереди неясную большую массу, медленно передвигавшуюся в воде.
Я сфокусировал локаторы и увидел кита-горбача, который в это время как раз обедал. Когда он открывал рот, чтобы заглотать мелких рыбок и животных, обитающих в придонном планктоне, слышались звуки, которые я воспринимал как вздохи и удары в барабаны. Теперь я сумел определить, что это биение сердца кита. Эхолокация и расчеты показали мне, что сердце этого исполинского животного весило не менее полутонны, а мощность достигала десяти лошадиных сил. Но не это удивило меня. В моих расчетах появились знакомые компоненты. И, закончив составлять их, я обнаружил начало все того же уравнения.
Я продолжал обследование морского дна. Наткнулся на подобие подводной мостовой, похожей на виденную в старинной книжке. Булыжники были уложены друг к другу плотно, и вначале я подумал, что здесь поработало разумное существо. Но анализ показал мне, что это залежи железомарганцевых руд, а создали их бактерии. Марганец и железо они добывали из морской воды. Иногда в булыжниках попадались включения золота, урана, молибдена. Когда-то Михаил Дмитриевич рассказывал мне, что если бы извлечь все золото из морей, то его пришлось бы по три-четыре килограмма на каждого человека.
Затем наткнулся я на большое сплетение раковин, среди которых были и жемчужницы.
Но все эти богатства сейчас меня интересовали мало. А вот следов существа, которое называли богом Аамангуапой, я обнаружить не смог.
После нескольких часов напряженных поисков я устал, аккумуляторы частично разрядились, ощущалось давление на мозг водяной толщи. Я решил всплыть и немного отдохнуть на берегу. И, как только вылез на берег, услышал сигнал. «Брат мой, — звал меня кто-то. — Брат мой!»
В сигнале содержался призыв, просьба о помощи. Затем стала передаваться цифровая информация, трудно поддающаяся расшифровке. Но когда стал поступать непрерывный цифровой код, мне почудилось в нем нечто знакомое и очень важное…
Вначале показалось, что сигнал идет из моря. Я нацелил антенны локаторов и определил, что сигнал только отражается от воды, но источник его находится где-то очень далеко, по всей видимости, в космическом пространстве. Я неоднократно перепроверял показания локаторов и убедился, что не ошибся. Вскоре удалось определить, из какой именно точки космоса идет сигнал. Это было созвездие Близнецов. Однако самой удивительной являлась сама по себе информация, которую посылал мне (именно мне, в этом я уже не сомневался) неизвестный субъект. Колонки цифр быстро проявлялись в мозгу, выстраивались в четкие ряды.
Да, это было все то же уравнение, содержавшееся в формулах кристаллизированного и активного вируса, в ритме биений сердца кита, в формуле-модели смерча, в психологических характеристиках и биоизлучениях человеческого мозга…
Лицо вождя уже не было ни величественным, ни невозмутимым. Во всяком случае, мне оно не предвещало ничего доброго. Но я не боялся ни вождя, ни его воинов.
— Все ясно, вождь. Ты солгал мне, отправив совсем не туда, где бог Аамангуапа являлся твоим предкам. Я потратил зря больше двух месяцев. Зачем ты поступил так?
Рука вождя потянулась к оружию. Я счел нужным предупредить:
— Если подымешь его против меня, оно принесет вред тебе. Ответь — зачем обманывал?
Он встал с грубо сколоченного табурета, заменявшего ему трон. Теперь было видно, насколько он стар и немощен. Но вождь гордо выпрямился, хотя эта поза вызывала боль в позвоночнике, и взглянул мне в глаза.
— Время заносит илом память людей, пришелец. А его немало уплыло с той поры, когда бог Аамангуапа явился моим предкам. Мы могли и забыть место, где он выходил из воды. Но мы не забываем о белых братьях, к которым принадлежишь ты. Вы забрали у нас охотничьи угодья, землю предков и море предков. Так что же ты еще рассчитываешь получить от нас? Теперь тебе понадобились наши боги? Хочешь выпросить у них нашу судьбу?..
Он засмеялся и смеялся долго, заходясь мокрым клокочущим кашлем. Мне стало жаль его, я попытался объяснить в доступной форме свои цели. Но это ни к чему не привело.
— Видели мы и ученых, белый брат, — говорил вождь. — Они узнавали, где в нашей земле имеется нефть и медь. Они сами не причиняли нам зла, давали добрые советы, лечили нас и наших детей. Но потом по их следам приходили другие белые — с грохочущими машинами. Они ставили эти машины в наших лесах — и звери разбегались, и не на кого нам было охотиться, и приходилось гнать с нашей земли белых братьев. А в ответ они брались за оружие и вовсе изгоняли нас с оставшихся скудных земель…
Я все же не оставлял попыток втолковать ему правду относительно моих намерений. Мне всегда казалось, что человеку можно объяснить истину. И хотя жизнь неоднократно давала мне уроки, я был неисправим.
Вождь презрительно посмотрел на меня:
— Оставь свои слова, брат мой. Я не годовалый бычок, мне этим голову не вскружишь, как это сделали твои соплеменники с нашим молодым воином Серым Соколом. Они сманили его обещаниями, он воевал за них, был таким великим открывателем земель, что слухи о нем доходили даже до нас. Когда он успокоился в Долине Вечного Молчания, его похоронили где-то далеко, чтобы дух его не мог вернуться к богу Аамангуапе и вынужден был уйти к богу белых людей. Твои соплеменники были уверены, что теперь-то уж Серый Сокол не вернется к родному очагу и к богу предков. Ведь все вы хорошо знаете, что мертвые не возвращаются… — Он опять зашелся смехом-кашлем и, давясь им, едва проговорил: — Но вот совсем недавно… волны моря… ха-ха, волны моря принесли гроб с его телом к нашему берегу… Можете ли вы, белые люди, совершить такое чудо, как наш Аамангуапа?
Он торжествующе взглянул на меня:
— Может быть, ты не веришь мне, чужеземец?
Он что-то закричал своим людям, и вскоре они внесли в его хижину гроб с белым крестом и надписью: «Наконец ты обрел покой».
— Ну что, теперь веришь? — вскричал вождь.
Я сразу узнал гроб. Его вырвал из земли смерч, в котором я путешествовал. И надо же было произойти такой случайности, чтобы поток вынес гроб в реку, река — в океан, а течение принесло его именно сюда, к местам, где он родился. Я мгновенно подсчитал вероятность такого случая. Она была ничтожно мала для одного человека — одной судьбы — и составляла менее одной десятимиллиардной. Ее можно было бы не принимать во внимание, если бы… на Земле не жило свыше пяти миллиардов людей. А если эту ничтожно малую вероятность помножить на пять миллиардов, то есть допустить, что это произойдет с кем-то одним из людей, то она вырастала до внушительной цифры, означавшей уже почти вероятность.
Увы, всего этого я не умел объяснить старому вождю, и в конце концов пришлось применить пси-волны воздействия. И тогда он сказал, глядя поверх меня отсутствующим взглядом:
— Великая тайна, не принадлежащая моему племени… Далеко отсюда, за морем, живет племя, которое совсем недавно посетил бог Аамангуапа. Теперь этим племенем управляет вождь, отмеченный самим богом. Ибо это Аамангуапа спас ему жизнь в опасности. Я расскажу тебе, где обитает племя, пущу тебя по следу, и, если удостоишься, ты сможешь поговорить с тем, кого отметил бог. Слушай же…
«Как часто мы ищем в дальних далях то, что находится рядом», — думал я, оглядывая знакомые места. Вот здесь я когда-то повстречался с импунами. А теперь разыскиваю племя, которое посетил Аамангуапа.
Ветер подул в мою сторону, и обоняние принесло весть, что где-то неподалеку находятся люди, горит костер, что-то варится. Я пошел в направлении костра. Вскоре вдали сквозь заросли увидел блики пламени. Подкрался неслышно, так как хотел рассмотреть людей, прежде чем они заметят меня. Представьте мое удивление, когда я узнал в людях импунов. Их было двое, и один из них — Мапуи, друг Тагира.
Я хотел уже выйти к ним, но ощутил, что они чем-то напуганы и насторожены.
Мапуи сказал своему спутнику:
— Если охранники пошли за нами, они уже недалеко. Надо уходить.
— Отдохнем еще немного, нету сил, — взмолился другой.
Он устал настолько, что опасность перестала его страшить. Мапуи тоже выглядел усталым, но от него исходили волны страха и ненависти.
«О каких охранниках они говорят? — удивился я. — Неужели люди Суслика разыскали их в джунглях?»
Прежде чем выйти к ним из зарослей, я послал успокаивающие сигналы. И все же импуны схватились за ножи. Узнав меня, не обрадовались. Мне даже показалось, что их угнетенное состояние усилилось.
— Что случилось с племенем? — спросил я.
Но они жались друг к другу, излучая страх. Потом к нему прибавилось чувство обреченности, покорности.
— Рассказывайте же…
— Ты все знаешь сам, великий Эламкоатль. Мы провинились перед тобой и твоим любимцем, твоим наместником. Казни же нас, но не мучай. Дай умереть достойно.
С большим трудом мне удалось внушить им, что я в самом деле ничего не знаю о жизни племени после того, как мы расстались. И тогда Мапуи стал рассказывать: