- Где Манар?
Манар исчез. Лада и Ангел, представитель Сьолвэн, так и не проронившая ни слова – тоже. И появившийся в качестве замены этой троице Теффор как-то не успокаивал. С учётом того, что сине-туманная тьма продолжала наступать. Не особенно быстро, давая прочувствовать угрозу в полной мере… неумолимо.
"Улло!" Риллу смотрел на приближающийся тороид, состоящий из плазмы, живой воли и магии, без страха. Он плохо умел бояться, этот бессмертный. Но недоумение и непонимание для его души оказалось даже болезненнее страха.
"Кто ты?"
"Можешь называть меня, как и раньше, Рином Бродягой".
"Ты – не Рин!"
Вежливость прежде всего:
"Разумеется, нет. Уже нет. Чтобы остановить тебя, мне пришлось… немного подрасти. К сожалению, Схетте тоже пришлось это сделать…"
"Не понимаю".
"Не так давно ты сказал: "Если они остановят меня, я первый признаю их право поступать, как вздумается, не согласуясь с нашей волей!" Твои слова?"
"Да…"
"Ну, тогда не обижайся. Ведь мы всё-таки остановили тебя, не так ли?"
"Не понимаю!"
"Сейчас поймёшь".
Задавленные чувством собственного превосходства, остатки инстинкта самосохранения дрогнули, побуждая Улло по прозванию Меч уплотнить щиты из магии, искажённого пространства и переплетённых силовых нитей. Но – слишком, слишком поздно.
Да и бесполезно. Высшая магия – неотразимый клинок.
На ином уровне Улло, замерший, будто мошка в янтаре, наблюдал, как к нему, сжавшемуся до вполне человекоподобного смертного, приближается также человекоподобная фигура. Это, кажется, отражение того самого Рина, который уже не Рин – целиком сотканное из тёмного пламени, облачённое в ризы нетленного света, – и с огромным, тяжким даже с виду чёрным крестом на груди. Приближается… не слишком быстро, не слишком медленно… неотвратимо.
А потом существо из тёмного пламени берёт крест, вплавленный в его грудь, и с терзающим слух стоном отдирает его. В месте, где пребывал крест, остаётся выемка: глубокая, жуткая, словно угольной пылью припорошённая. Она подобна отверстой ране.
Меж тем руки тёмнопламенного, перевернув чёрный крест, приближаются к Улло.
И вселенная вспыхивает, как порох. …вечность спустя, трепеща от слабости и боли, риллу в своей человекоподобной ипостаси с трудом поднимается. Не на ноги, нет – на это нет сил. Всего лишь на одно колено.
Чужой чёрный крест тянет вниз, как мельничный жёрнов. До хруста костей, до растяжения связок и разрыва мышц. Чужой крест…
Чужое горе.
Тысячи обманчиво тонких цепочек, скованных с крестом, обвивают тело, кое-где врастая в него. И приходит понимание: эту неподъёмную тяжесть с груди не снять. Никак.
Высшее проклятие не отменят даже смерть с перерождением.
- Ты лишил меня Схетты. Ты вообще много кого лишал самого дорогого, пользуясь правом Силы. Что ж, Схетту я тебе, в общем, прощаю – теперь…
Попытавшись шевельнуть Тихими Крыльями, риллу ощутил, как с этим движением в душу входят тысячи бесплотных ножей тоски. И, падая на четвереньки, взвыл – уныло, безнадёжно, отчаянно. Начиная понимать, как именно ему отомстили.
Что пользы в Тихих Крыльях, если любое использование их отныне будет оплачиваться такой ценой? Чужой чёрный крест, выкованный из горечи разлуки, вины и боли, слишком тяжёл.
Не взлететь.
- …Живи, как сумеешь, палач. Если бессмертие тебе подобных можно назвать жизнью.
Объединившись, несколько риллу предприняли попытки изучить сине-туманную тьму. Кое-кто попытался её уничтожить, щедро вливая в заклятия мощь Крыльев. Кое-кто попытался просто уйти из сжимающейся сферы.
Тщетно.
Надвигающаяся стена тумана перетекала и вихрилась, меняясь слишком быстро и слишком странно, чтобы эти изменения оказалось возможно осознать за недолгий оставшийся срок. Она поглощала направленную в неё энергию – и отказывалась возвращать поглощённое. Она быстро и необратимо деформировала единство пространства и времени, "обгрызая" островок безопасности, на котором риллу против собственной воли сбились в этакое небольшое стадо. Хордакк пытался навести порядок, скоординировать усилия, наскоро наладить взаимодействие и выстроить единую оборону… не вышло. Не хватило времени и авторитета.
И сине-туманная тьма поглотила всех, оставив каждого из явившихся "в гости" риллу в одиночестве… ненадолго.
Мгла. Никаких ориентиров – только переливы чужой Силы, равнодушные, как морские валы вдали от суши. Куда плыть, разницы никакой. Можно и не плыть, а просто парить…
Если бы ещё пребывание в неизвестности не оказалось странно болезненным!
- Лугэз…
Тихий шёпот на грани слуха. Впору принять его за галлюцинацию, если бы не повтор:
- Лугэз! – чуть громче, чуть настойчивее.
- Я здесь.
Из непостижимой пустоты – взгляд. Один лишь взгляд, направленный поток внимания.
- Ты хочешь измениться? Хочешь обрести свободу от навязанных обязательств?
Превратившись из шёпота в смутно знакомый голос, вопрошающий пропитал слова своей властью почти до утраты вопросительной формы. Его вопросы подобны риторическим.
- Хочу, – отвечает Лугэз. – Но это не в моей власти.
- Зато моей власти – теперь – для решения этой задачи хватит. Если ты попросишь.
Колебание весов. Уверенность против сомнений, привычка против… чего?
- Если? А если не попрошу?
- Тогда ты останешься ищейкой при собственном отце. Хочешь?
- Нет!
- Подтверди решение в последний раз. Итак?