Экспериментировать я больше не стала, да и усталость навалилась, если честно. Да и того, чего я добилась для первого раза более чем достаточно. Мужчины потеряли ко мне интерес и я, быстренько размотав скатку, сразу улеглась возле костра. Немного покрутилась, устраиваясь поудобней, и сразу поплыла, погружаясь в сон. И вдруг меня обожгло — что-то не так. Что-то совсем не так.
Быстренько перебрала события вечера. Вроде всё нормально, всё удачно, всё получилось. Научилась делать шарики, мужчины их увидели, что ещё надо? Но сомнения не уходили. Заново перепроверила события, и вдруг дошло — мужчины среагировали на последний шар-солнце как на настоящее светило! Не стали задавать вопросов, уже спасибо, но Манго среагировал так, будто вокруг и в самом деле стало светло, а этого не могло быть в принципе! Я ведь создавала иллюзию, мужчины должны были увидеть яркий шар, но не более! С какой стати они стали лучше видеть?! Я ведь создала образ, а не настоящее солнце, это точно. Или мое невольное внушение повлияло так, что у него обострилось зрение? С какой стати? Я ведь ничего такого даже и не думала. Некстати, но когда он бросился к лесу, я тоже видела всё, до последней травинки. Не суперострое зрение, а будто шар светил как настоящее солнце. Так что произошло? Что же я сотворила на самом деле? Хорошую иллюзию, невольное внушение или что ещё, непонятное?! Настроение резко упало, а желание сделать ещё что-то резко пропало. Не, с моими способностями надо быть поаккуратнее и поосторожнее. Мало того, что я могу убить по одному своему желанию, так я и ещё что-то могу сотворить, даже не имея преставления? Ну, уж нет, изгоем и в этом мире я становится не желаю. Надо поумерить своё любопытство и жить как обычная девушка. С меня пока хватит!
Дорога становилась всё хуже и уже. Сначала было четыре «полосы», потом три, две, а теперь иногда и две телеги разъезжались с трудом. Вместо гладкого покрытия (почти как на автобане) теперь зачастую это был обычная булыжная мостовая (в лучшем случае). Ехать по ней можно довольно быстро, но буквально вытрясало душу, и вскоре я уже предпочитала идти пешком наравне с остальными. «Наравне» — это слишком сильно сказано. Мужчины шли внешне неторопливо, но когда я пыталась их догнать, получалось смешно. Широкие шаги мужчин и моя семенящая походка. Я даже посильнее разодрала подол платья по бокам (чтобы не мешало шагать), но помогло это слабо. Десять минут — и я начинала задыхаться от усталости. Приходилось снова забираться на повозку, чтобы совсем уж не отстать. Но я дала себе слово — я должна научиться всё делать сама, и не хуже чем остальные. Даже такое внешне простое дело как ходьба. Мужчины ясно показали — я для них всего лишь «приблуда». Хлеба кусок дадут, а вот всё остальное — будь любезна сама.
Сосредоточится и немного потренироваться в наведении иллюзий удавалось только на стоянках. Правда, приходилось бороться с усталостью, бесполезными мыслями о моём возможном будущем. Поэтому и результаты на первых порах были весьма скромными, пока я случайно не обнаружила удобный для меня вариант «настройки». Я ведь как пробовала — смотрела по сторонам и пыталась «вставить» в окружающий мир новый предмет, изображение. А тот удачный (для меня) день был ветреным. Порывы ветра были настолько сильными, что меня буквально шатало. И в какой-то момент я решила не сопротивляться, а «слиться» с ветром. Странное и очень необычное ощущение. Ветер перестал толкать мое исхудавшее тело — я сама стала ветром. Мягкое движение руками, и вокруг меня закрутились мелкие вихри. Раскинув руки, закружилась, словно в плавном танце, и ветер вместе со мной закружил по поляне, поднимая сухие листья и пыль. В какой-то момент появилось ощущение, что ещё немного, и я просто полечу без всяких крыльев и моторов. Но я испугалась. Я откровенно испугалась этого нового чувства. Слишком острым и неожиданным оно было. А ещё всплыли в памяти невнятные ужастики из прошлой жизни о людях, которые по неопытности так погружаются в транс, что потом их не могли оттуда вывести, и они остаются до конца жизни в состоянии, напоминающем кому. Вот об этом я совершенно не мечтала. Да и куда и где я могу применить иллюзию порывов ветра? Немного посопротивлявшись, всё-таки смогла отцепить себя от ветра. Но ощущение единения запомнила.
Теперь я смотрела вокруг совершенно другими глазами. Качнулась ветка — я пыталась представить — как это — гнуться под тяжестью порывов ветра. Пролетела бабочка — я сам словно обретала крылья. Игра, дающая невероятные ощущения. А потом у меня получилась и первая полезная иллюзия.
На очередной обеденный привал расположились на очень интересной поляне. Интересной для меня. Вроде обычный лес, но вот трава была совершенно необычная. Зелёная, как на картинке, сочная, гибкая, упругая, ровная, словно её недавно подстригли. Я осторожно провела по ней ладошкой и поразилась той готовности, с которой она откликнулась на мою ласку. Словно она давно ждала меня. Уже привычно я расплылась, сливаясь ощущениями с этой удивительной травой. На этой поляне ей было хорошо. И земля вкусная, и родник невдалеке обеспечивал особой водой. Правда, в чем эта особенность, я не поняла. И окружающие деревья почти не загораживали солнечный свет. Постоянное ощущение безмятежного счастья. Только почему-то её побаивались. Непонятно почему, но побаивались. И мало кто решался наступать на неё. Поэтому и росла такой сочной и зелёной. Я снова ласково провела ладошкой, и трава вокруг пошла волнами от удовольствия. Разумеется, всё это было только моими глупыми фантазиями, но мне это тоже было приятно.
Мужчины тоже не стали топтать поляну, а устроили костёр на самом краю, у деревьев. Ровная как ковёр трава породила новую фантазию — я вдруг представила, что через поляну к ним идёт кто-то большой и тяжёлый. Трава в моём воображении послушно выполнила желание. Ей было нетрудно пригнуть отдельные травинки и даже чуть любопытно — зачем мне это, если я и сама могу это сделать (пройтись по ней). А у меня перехватило дыхание — у противоположного края поляны появился отпечаток большой лапы, потом ещё, ещё и цепочка следов потянулась к мужчинам. Меня интересовала только правдоподобие, но оно оказалось даже излишним. Тернак, сидевший чуть сбоку, неожиданно вскочил и нанес своим мечом несколько рубящих ударов по чему-то невидимому. Остальные тоже вскочили и сбились в круг, ощетинившись мечами. Это было настолько неожиданно, что я даже немного испугалась. Торопливо шепнула траве: «потом ещё поиграем» и отключилась от её образа. Следы на траве, которые я себе нафантазировала, мгновенно исчезли.
Когда я торопливо подошла к мужчинам, на меня почти не обратили внимания — все настороженно смотрели по сторонам. Только через несколько минут Мармук негромко спросил Тернака:
— Что случилось?
Тот медленно опустил меч.
— Не знаю. Краем глаза заметил какое-то движение, а потом понял, что по поляне к нам кто-то идёт. Следы крупные, шаг не меньше метра. Решил, что у меня крыша едет, но следы были всё ближе и ближе. И тогда я решил не рисковать — мало ли какая нечисть бродит по местным лесам. Бил точно, как учили, но разрубил только воздух.
— И где же эти следы?
Тернак мрачно сплюнул.
— Можешь не верить, но я их видел!
Ругаться и выяснять отношения не стали. Двое стояли, внимательно следя за окрестностями, а остальные быстро поели. И задерживаться не стали. Мужчины были мрачными , и только я тихонечко попискивала от торжества — у меня что-то получилось! Я первый раз сделала осознанную иллюзию! И в неё поверили без всяких моих подсказок! А самое главное — я кажется поняла, как это надо делать!
Жизнь начала обретать если не смысл, то хоть какой-то интерес. Теперь я каждую минуту покоя и отдыха старалась использовать для одного — видеть и слушать окружающий мир. Если замечала что-то интересное, то пыталась «слиться». Ведь это так просто — чтобы получилась иллюзия, не надо ничего выдумывать! Надо просто почувствовать, а уж потом понять, что же ты хочешь представить. Получалось интересно и временами даже весело.
Совершенно по-другому считали наемники. Они и до этого шли как настоящие разведчики, а теперь ещё и начали вздрагивать от моих экспериментов. Ветка, которая вдруг начала качаться при совершенно безветренной погоде. Птица, которая начала петь совершенно не своим голосом. Помню, как округлились глаза Саманта, когда он «увидел», как местный заяц, которого он собирался подстрелить их небольшого лука, вдруг встал на задние лапы, покосился на него, фыркнул и спокойно ушёл, всё так же на задних лапах. Я давилась от смеха, но прекрасно его понимала — я бы тоже не рискнула связываться с зайцем, который ходит на задних лапах...
Последней каплей, в буквальном смысле этого слова, стала моя проказа у небольшой лесной речушки. Я уже третий день «впитывала» окружающий мир, много было знакомо, и чтобы сотворить иллюзию, мне почти не надо было напрягаться. Короткое воспоминание, как это делается, и можно творить (в пределах физических ограничений). А тут нам на пути попалась небольшая лесная речушка. Шириной метров пять, глубина от силы метр, но сейчас мне и это было интересно. Жара становилась изнуряющей, и умыться доставляло настоящее наслаждение. Умывшись, уселась на берегу, болтая ногами в воде, а мужчины стали наполнять фляги, затем тоже уселись передохнуть.
С водой наладить контакт почему-то не получалось. Я чувствовала её до последней капли, но именно как капли, собравшиеся вместе. Каждая жила своей жизнью, знала и повидала много интересного, но вместе они напоминали шум толпы на стадионе. Каждый старается сказать что-то своё, кто-то смеётся, кто-то плачет, кто-то песни орёт. А для стороннего наблюдателя — глухой шум, в котором невозможно ничего разобрать. Промучившись, и так ничего так и не поняв, я неожиданно рассердилась — да что же это такое! Все меня слушаются, со всеми получается, а в простенькой речушке будто тысячи непослушных детей собрались! Я схлопнула ладошки, словно собирая их вместе и заставляя слушаться. Эффект получился совершенно неожиданный — воду с ближайших десяти метров будто стянуло в пятиметровую вертикальную волну, обнажая дно речушки. Руки неожиданно отяжелели, будто мне сунули огромную бултыхающую бутыль. Не удержав ей, качнула руками, и волна послушно повторила движение, обрушившись как раз перед сидевшими на берегу мужиками. Можно было посмеяться над ними, бросившимися врассыпную, но мне было не смеха — я опять сделала что-то не то. Эффектно, красиво, неожиданно, но я этим совершенно не управляла. Во всяком случае, я не планировала заранее, не представляла в деталях, я просто сдвинула ладони, а вода (или моё воображение) поняли это по-своему. Как я могла такое придумать, если я никогда ничего подобного не видела и даже никогда не слышала?!
От нехороших мыслей меня отвлёк Мармук.
— Натис, иди сюда.
Голос звучал с глухой угрозой, и я, как провинившаяся школьница перед грозным завучем, остановилась перед Мармуком.
— Натис, последние несколько дней вокруг нашего отряда творятся странные вещи. Сначала я решил, что в лесу появились новые звери, что я чего-то не понимаю. Но все странности начались с твоим появлением. И если странные шорохи, звуки, тени, ещё можно как-то объяснить, то вот это — он кивнул в сторону речушки — я объяснить уже не могу. Или рассказывай в чём дело, или тебе придётся уйти — я не могу рисковать своими людьми.
Наверное, я перестаралась — наёмники стали мрачные и настороженные. Общее мнение сформулировал Ксанх.
— Так кто же ты такая и чего нам ждать от тебя?
Вопрос резонный, но что я могу им рассказать? Что я из другого мира, что у меня в знакомых пара богинь? Только посмеются (в лучшем случае). Осторожно подбирая слова, попыталась рассказать полуправду.
— Несколько месяцев назад в меня ударила молния — мужчины не отводили от меня взглядов — но я выжила. А через некоторое время совершенно случайно обнаружила, что если сильно разозлюсь, то могу делать очень нехорошие вещи. Например, убить. Убить, даже не прикасаясь к человеку.
Ксанх покрутил головой и осторожно кашлянул.
— Так ты не обманывала тогда... у костра?
— Нет, не обманывала. Но я не хочу этого делать. Я вообще не хочу никого убивать. Но я всего лишь одинокая девушка, и мне надо как-то себя защищать. Вот я подумала, что если научусь делать иллюзии, которые будут пугать людей, то может мне и не придётся делать что-то ещё. Пока у меня получается плохо, но я стараюсь. Могу уже качать ветками, ещё кое-что. А с водой у меня получилось случайно, и я даже не поняла, что именно я сделала.
Маркук откровенно скептически показал глазами на речушку, вода в которой уже успокоилась, но была ужасно мутной от взбаламученного ила.
— Иллюзия, говоришь?
Я и сама не очень в это верила, но других объяснений у меня пока не было.
— Иллюзия — я постаралась, чтобы голос звучал уверенно — больше я ничего не умею.
Взгляд Мармука стал чуть менее подозрительным и враждебным.
— На вранье я тебя поймать не могу, а проверять, что же ты делаешь на самом деле, совершенно не хочется. Мне вполне хватило тех ощущений, когда вода вдруг вздыбилась и обрушилась в нашу сторону. Такого я ещё не видел. Может когда-то это тебя и спасёт.
Он задумчиво разглядывал меня.
— Какая же ты на самом деле, девочка-заморыш?
Судя по тону, меня почти простили. И я совершила новую глупость. Очень уж захотелось оправдаться, показать, что не такая уж я и плохая. А может даже хорошая. Я чуть прикрыла глаза, вспоминая свои мечты, ощущения в счастливые минуты, когда мне удавалось что-то хорошее. В нескольких метрах от нас появилось туманное облачко, заклубилось, уплотняясь и меняя очертания, и все увидели меня, идеальную. Рост стал сантиметров на тридцать выше, лицо — более взрослым, зрелым, что ли. Умный, чуть ироничный взгляд, лицо чем-то напоминало лицо богини Гернады. Пышные волосы волнами легли на плечи. Белоснежное платье из мягкой ткани приятно подчеркивало все округлости. И почему-то на самом видном месте, в ложбинке груди, ярко выделялся мой амулет богини (хотя я о нём вообще не думала).
Красивая, зрелая женщина, которая одним своим видом обещает радости жизни. Судя по улыбкам мужчин, достаточно нескольких слов, и они готовы будут выполнить любой приказ. Приятно хоть на несколько мгновений почувствовать себя владычицей чужих грёз, но...
Женщина заговорила мягким бархатистым голосом.
— Это не вся правда. Когда меня обижают, в минуты горя и ненависти я могу стать совершенно другой.
Я вспомнила свои ощущения в такие минуты, и контуры морока плавно поплыли, но на этот раз превращения были ужасны, и совсем не такими, как я ожидала. Я хотела показать измученную женщину, которая хочет только покоя, но... Рост не стал меньше, и волосы остались волнистыми, и амулет ярко сверкал на груди, но лицо неуловимо исказилось, превращаясь в маску смерти, больше похожую на оскал какого-то жуткого зверя. Это «нечто» потянуло к нам свои руки, и на скрюченных пальцах вдруг выросли огромные когти, напоминающие язычки черного пламени. Всех, даже меня, накрыла волна дикого страха. Мне самой чуть не стало плохо от ужаса, а мужики схватились за оружие.
Торопливо развеяв этот кошмар, я виновато склонила голову под взглядами наемников. Оправдываться, что я ничего подобного не хотела, что всё произошло помимо моей воли непонятно как и почему — бесполезно. И бежать смысла нет, всё равно догонят. А если придётся защищать собственную жизнь и убивать, то это место ничем не хуже других.
С минуту стояла тишина, затем Ксанф как-то нервно хмыкнул.
— Не, я, конечно, знал, что женщина в гневе может стать мегерой, но чтобы в маленькой Натис скрывались такие крайности... — он опять как-то нервно покрутил шеей — Чем больше я её узнаю, тем сильнее начинаю бояться. Ладно, она хоть предупредила, что это только обман зрения, а если кто не будет знать? Да ещё в темноте? Это ж сразу разрыв сердца будет, самое малое!
Остальные помалкивали, стараясь незаметно перевести дыхание. Но больше всего я боялась слов Мармука — ведь пообещала ничего не делать, и тут же устроила этот ужас. Но Мармук проявил великодушие.
— Полезная иллюзия. Но когда-нибудь потом, когда мы доберёмся до места. А до тех пор запомни — раз уж мы тебя взяли с собой, то будем защищать. С этого момента — никаких, понимаешь, никаких иллюзий. А если проявишь самоволие — выгоню сразу. Или убью — он чуть снисходительно улыбнулся — Ты даже этого не поймёшь, как уже будешь встречаться со своими богами.
Он снова стал серьёзным.