Такое решение меня очень даже устроило. Наемники официально признали, что будут меня защищать (во всяком случае, пока не доберутся до своего пункта назначения). С одной стороны теперь можно смотреть по сторонам без прежней боязни. С другой — меня саму начали пугать мои достижения. Что-то я делаю неправильно и не так. О том, что я одним движением смогла поднять в воздух несколько тонн воды, думать даже не хотелось. Если уж способность чтения чужих мыслей превратило меня в убийцу, то чем могут обернуться способности к телекинезу (кажется так называется способность к перемещению вещей усилием мысли)? Даже фантазировать на эту тему не хотелось. Лучше буду считать произошедшее очень удачной иллюзией. И лучше на время завязать с ними, а то кто знает, что я сотворю через неделю или месяц. Надо успокоиться, привыкнуть, и может даже поискать учителя. А если уж придётся защищать свою жизнь, то пусть это будет проблемой нападающих. Обижать себя я всё равно не позволю.
Мармук выразился вполне ясно, остальные молча приняли к сведению, но вечером после ужина были даже молчаливее чем обычно. Сидели, думали о чём-то своём и периодически косились на меня.
Первым проговорился Манго. Тоже сидел задумчивый, потом взгляд стал мечтательным.
— Мне один пришлый рассказывал, что у него на родине есть таверны, где для услаждения взглядов танцуют женщины. Представляете, кругом одни мужики, выпивка рекой, а потом на помост выходит женщина. Красивая, гладкая, улыбающаяся. Звучит музыка, женщина плавно танцует, затем начинает медленно раздеваться. Пуговичку за пуговичкой, завязку за завязкой. Сначала рубашку, затем юбку, затем всё остальное... — Манго невольно сглотнул — а затем она начинает изгибаться возле шеста, словно вся изнывает от желания. Можно смотреть сколько хочешь, а если дать ей денег, то она всё это сделает почти у тебя на коленях...
Я с любопытством уставилась на Манго — он что, рассказывает о каком-то местном варианте стриптиза? Для чего? Надеется, что я буду исполнять для его услады? Не дождётся!
А Манго совсем поплыл — взгляд затуманился, голос стал глухим.
— Вот если попросить Натис, и она сделает нам иллюзии таких женщин? Пусть и не таких красивых как в первый раз, но каждому! И чтобы они раздевались, наклонялись к нам...
Похоже, Манго без всяких чужих команд весь погрузился в мир эротических фантазий. Судя по взглядам остальных, они его прекрасно понимали. Я поразилась — неужели то, что я показала, подействовало так сильно? Да, первый образ был прекрасен, но не настолько, чтобы у мужиков поехала крыша только от зрелища красивого женского тела. Или я чего-то недопонимаю?
Тернак заговорил в тон Манго.
— Да, это было бы здорово. Подходит всё ближе и ближе, наклоняется ниже и ниже, уж почти берётся рукой за... — Тернак сделал театральную паузу и вдруг закончил зловещим тоном — А потом у Натис резко меняется настроение, женщина превращается в чудовище и клац зубами за нежное место!
Концовка была такой неожиданной, резкой, что все вздрогнули, а разомлевший Манго инстинктивно дёрнулся, пытаясь прикрыть руками свое мужское достоинство. Выглядел он настолько ошарашено глупо, что я, не выдержав, захихикала, а следом заржали мужики. Несколько минут стоял хохот, и сыпались советы по более безопасному удовлетворению своих желаний. И с дыркой от сучка в заборе, и... Не выдержав, я закрыла уши. Интересно и познавательно, но для женских ушей всё-таки грубо и обидно.
Манго сидел красный как рак, но постепенно пришёл в себя и тоже засмеялся.
— Да ладно вам, уж и помечтать нельзя.
— Мечтать можно, только о своих мечтах рядом с Натис лучше не говорить. А то вдруг она себе тоже что-нибудь намечтает в ответ. Какого-нибудь кобеля, который тебя на четвереньки поставит! — мужики снова зашлись в хохоте.
Веселились от души, и я впервые увидела наёмников с этой непривычной стороны, как живых людей. Оказывается, они и смеяться умеют, и шутки иногда отпускают вполне остроумные. Это было даже неожиданно, и мне впервые стало интересно сидеть просто так, в обществе приятных мне людей.
Разговор между тем плавно перетёк на меня. Не, лично меня не трогали, но мужики вдруг вполне серьёзно заговорили о «военном» применении моих способностей. Что, как и почему я это делаю, не обсуждалось. А вот как применить... Начал военную тему Тернак.
— Женщины — это хорошо, но если бы во время стычки с кем-нибудь нам на помощь вышла бы парочка клыкатых котов, было бы намного лучше. Им даже не пришлось бы ничего делать, просто выйти и рыкнуть. Вряд ли у кого хватит смелости драться с ними. А помните, как мы драпали, когда в пещере под Дарсом наткнулись на паука-людоеда? — остальные сразу перестали улыбаться и как-то напряглись — видимо воспоминание было совсем не из приятных. И сразу посыпалось — а помнишь... а как мы...
После десятка непонятных названий и появившемуся напряжению я поняла только одно — наёмники говорят о чем-то конкретном и очень страшном, от которого любой нормальный человек будет бежать без оглядки. И это страшное не где-то там далеко, а вполне реально, и может быть даже обитает в окружающих нас лесах. Сразу стала понятна та настороженность, с которой наёмники двигались даже по наезженной дороге. Можно понять желание заполучить таких тварей (даже виртуальных) себе в помощники, но... Чтобы изобразить их в деталях, мне ведь придётся приблизиться к ним, «слиться», почувствовать до последней мышцы, и может даже мысли... Я только на мгновение представила это, и меня всю передернуло. Ну уж нет! Добровольно, по собственному желанию — никогда!
Мармук, весь вечер молчавший, словно заметил мою реакцию. Негромко кашлянул, и все остальные сразу замолчали.
— Помечтали и хватит. Завтра днем должны добраться до Ганхора. Закупим продукты и сразу двинем дальше. Натис только учится, и что у неё получается, почему и как — одни боги знают. А после третьего кольца будет уже не до шуток. Пока будем думать — что значит шорох или тень, новый это зверь или неудачная работа Натис — можем проститься с жизнью. Поэтому повторяю ещё раз и для всех — пока не доберёмся до места, все разговоры о иллюзиях Натис под запретом — он посмотрел мне прямо в глаза — И мысли тоже.
Оставалось только кивнуть в ответ. Я послушная. Да и самой, честно говоря, не хотелось рисковать — Мармук не догадывается, наверное, и о сотой доли моего непонимания «что, как и почему».
До Ганхора и в самом деле добрались уже к полдню следующего дня, и я впервые увидела «настоящий» средневековый город-крепость. Всё как положено — стены метров пятнадцати в высоту, сложенные из крупных каменных блоков, башни, массивные ворота, стража. Я даже немного забеспокоилась о предстоящей проверке, но в город мы не пошли. Как раз перед воротами разместился местный рынок, окруженный полусотней домов. Туда мы и направились. Осла с повозкой под присмотром двоих наемников оставили у коновязи, Мармук в сопровождении ещё двоих отправился за покупками, а остальные разбрелись, предоставленные сами себе. Единственное условие Мармука — собраться через час.
Я тоже решила прогуляться. Денег ни копейки, но разве это когда-нибудь мешало женщине прогуляться по магазинам? Нас ведь хлебом не корми, дай только посмотреть, пощупать, прицениться.
В основном продавали продукты — фрукты, овощи, из местных огородов и лесов. Мясного было гораздо меньше. Из промтоваров в основном одежда и бытовая мелочь. Обычный средненький колхозный рынок (в моем понимании). Но я не могла отделаться от ощущения «неправильности» окружающего. Первое, что бросилось в глаза — слишком много наций и рас. За каких-то полчаса я столкнулась с людьми, похожими и на китайцев, и на европейцев, и на негров, и на аборигенов Австралии. И в одежде такая же мешанина — от набедренной повязки чуть ли не до современного европейского костюма. Разной степени поношенности, но в общей толпе это смотрелось странно. В столице я списала это на развитую торговлю, портовый город. Мы двигались на север, и по идее, на окраинах государства, в лесу, национальный состав должен быть более однородным, а здесь всё наоборот. Почему, интересно? Интересно для меня, потому что остальные вели себя вполне естественно, как будто это было в порядке вещей. Никто ни на кого не косился, не скандалил. Всех интересовала только торговля. Если кто и повышал голос, то только в пылу торга из-за цены.
Наёмники гуляли по рынку, делая закупки перед дорогой, а я просто таращилась по сторонам. Платье у меня есть, сыта, что ещё надо? По местным меркам уже хорошо. Украшения и косметика? Смешно. После всего произошедшего я стала равнодушна ко всем этим побрякушкам. Иногда сердце всё-таки екало при виде некоторых блестяшек, но, заметив внимательные взгляды торговцев, скрепя сердце проходила мимо.
Но вот мимо расклада с гадальными принадлежностями пройти не смогла. Как только увидела карты, прозрачные шары, курильницу, вязанки ароматных трав, ещё какая-то ритуальная ерунда, так в душе сразу что-то щёлкнуло — а почему бы не попробовать? Немножко таинственности и многозначительности в голосе, туманные фразы, полные намеков. Немножко подглядеть в памяти собеседника, несколько достоверных фактов из его прошлого, и доверие к моим словам возрастет до небес. А будущее... Главное — говорить что-нибудь приятное, а то ведь за плохое предсказание особо нервные могут и голову снести. Но если не зарываться, то чем не заработок?
Я стала более внимательно рассматривать разложенное на прилавке богатство. Особенно понравилась колода местных гадальных карт, напоминающих наши карты Таро. Большие, больше моей ладошки, сделанные из странного материала, напоминающего одновременно и хрусталь (при соприкосновении карт меду собой я слышала лёгкий звон) и чуть шершавую кожу. Вроде несовместимые свойства, но я держала эти карты в руках и так их и чувствовала. На обратной стороне (рубашке) одинаковое тиснение из орнамента, напоминающего восточный. А на лицевой стороне — картинки, настоящее произведение искусства. Черепа, виселицы, дорога, проходящая мимо палача. Были и нейтральные, типа звёзд, и хорошие, типа драконов и богов. И всё это нарисовано невероятно тонко, в мельчайших деталях. Казалось, что люди на картах будто разговаривали с тобой.
Заметив мой интерес, продавец, мужчина в шутовском колпаке, бесформенной одежде с узорами, напоминающими связки рыболовных крючков, с непонятными предметами, нашитыми прямо на некое подобие плаща, не стал меня уговаривать.
— Золотой. Это не для тебя.
Я сама знаю, что не для меня. Но руки сами тянулись к картам. Не успел торговец заругаться, как я уже прижала их к себе, наслаждаясь теплом, идущим от карт. Наверное, меня бы прибили на месте как воровку, но сзади кто-то подошёл и продавец поумерил сердитый блеск в глазах.
— Могу предложить карты попроще — он указал на колоду карт, больше похожих обычные игральные.
Не выпуская свои карты, осторожно коснулась другой колоды и ничего не почувствовала — бумага, не более. Я отрицательно мотнула головой.
— Мне нравятся эти — продавец собрался было просто отобрать понравившиеся мне карты, но я уклонилась — Могу предложить маленькое испытание. Я погадаю вам, а вы мне. Кому карты скажут больше, тот и заберёт их.
Продавец нахмурился.
— Я и без карт вижу тебя насквозь! Гаремная подстилка, только и способная, что своим нытьем тянуть из своего господина деньги и украшения. Бита плетьми, и будущее твоё ясно как день — не пройдёт и года, как тебя повесят за воровство и обман.
Сказал он это так уверенно, что я ему почти поверила. Ведь я и в самом деле нищета, и обманывала, и воровала, и вряд ли я проживу здесь долго. Но на всякий случай я решила уточнить.
— А сколько человек я убила?
Торговец неожиданно захохотал.
— Ты?! Убила?! Ну, если только цыплят для кухни!
Я облегчённо вздохнула — он видит только внешнее!
Раскладывая карты, чуть улыбнулась.
— Ты ошибся, торговец.
Посмотрела на картинки, но мысленно попробовала осторожно коснуться памяти торгаша. Это оказалось очень легко. Я даже не копалась в его воспоминаниях, но ответ появился сразу, а торговец этого даже не почувствовал.
— А вот ты убил восемь человек. Четверых на улицах, защищая свою жизнь, двоих при нападении на ваш караван. А двоих ты просто отравил, заподозрив, что они ходят к твоей жене во время твоего отсутствия.
Взгляд торговца растерянно заметался по разложенным картам.
— Они говорят о другом.
Я снова улыбнулась
— Ты будешь учить меня как понимать слова карт судьбы?
Торговец сердито поджал губы, покосился куда-то мне за плечо.