В старинных рукописях есть упоминания о том, что во многих древних государствах гепард использовался для охоты. В Азии, Африке, Киевской Руси владыки использовали его для охоты, любимого занятия знати тех времён. Действительно узкое поджарое тело гепарда больше напоминает гончего пса, да и сидит гепард по-собачьи. Гепарда-охотника знали все, но боец ли гепард? Кто может ответить на этот вопрос? Только сам гепард!
… Джип с ребятами уехал. Я долго смотрел ему в след и думал о многом. Эта удивительная история, не лезла ни в какие ворота. Сегодня она закончилась. Володя и Вол уйдут в свой мир, а мы, остальные её участники вернёмся к своей повседневной жизни в этом мире. Вернёмся все, кроме Славы, которого ещё предстоит проводить в последний путь. Его жизнью было заплачено за победный финал этой истории. Рассказать о ней, увы, нельзя никому, не потому, что это тайна, нет! Просто никто не поверит, это в лучшем случае, а в худшем? Назовут выдумщиком или посоветуют сходить к доктору. Понятно к какому! Поверить о возможном переносе разумов, перемещении во времени и наличии других миров может только он, в силу своей профессии. Правда поверит для вида, но в истории болезни запись сделает и назначит курс лечения. Такие вот глупости лезут в голову. Думаю, это просто мою душу бредит горечь расставания. Сознательного расставания на всю жизнь и возврат к обычным будням. За эту неделю привык к бурной насыщенной жизни. Она закончилась, наступил покой. А нужен ли он человеку? Пресная, размеренная жизнь неинтересна и скучна. Но с этим предстояло смириться.
Стоять дальше смысла не было. Февральский мороз залезал под расстегнутую куртку, холод обволакивал тело. Запахнулся и пошёл домой. Завтра с утра всё моё семейство собралось ехать на дачу. Это уже давно стало ритуалом, от которого я периодически увиливал, но завтра решил ехать со всеми. Одиночество угнетало. Понимал, что на людях с этим бороться будет легче. Вот и принял такое решение.
Шёл не спеша, идти было недалеко.
Выходные пролетели быстро. В понедельник созвонился с Алексеем, он организовывал похороны Славы. Предложение помочь отверг, сказал:
— Я притащил его в это дело. Это моя вина, что он погиб. Вот и провожу его в последний путь, сделаю всё сам. Мне так легче!
С ним не спорил, его понимал. Сейчас его мучило вечное чувство вины, оставшегося в живых перед погибшим, мёртвым товарищем. Сам уже не раз испытывал такое. Приходилось посылать на смерть и хоронить погибших, если обстоятельства позволяли забрать их тела. Часто этой возможности не представлялось, вот тогда эти погибшие и приходили в твоих снах, изувеченные, со страшными ранами. Не погребённые тела, не упокоенные души. Это страшная и тяжёлая ноша. Говорят, что разделённое горе переносится легче. Спорить не буду. Наверно, это индивидуально кому-то и подходит, но мне никогда это не помогало. Потерю товарищей переживал сам, как и чувство вины перед ними.
Похороны Славы были назначены на 15 часов. Родители попросили похоронить его на их сельском кладбище, где покоились все их родственники. До их села было ехать не далеко. Село Крёкшино расположено немного в стороне от Киевского шоссе, недалеко от аэропорта Внуково-2. Записал у дежурного, что еду в аэропорт. Затем, без лишних объяснений, после оперативки в управлении уехал в село, по дороге заскочив и покрутившись в аэропорту. Старшему смены поручил связаться со мной, если будут искать.
Гроб с телом Славы доставили ещё два дня назад. Эти дни он стоял в старом доме его родителей. В этом доме прошло его детство и отсюда он уходил в свой последний путь, к месту постоянного обитания бренного тела. Алексей все эти дни был здесь. Вместе с Алексеем, мы постояли у гроба и вышли на улицу. Маленькая комната не могла вместить всех, кто захотел проститься и проводить в последний путь этого простого человека. Его душа могла радоваться, его провожали много людей, знакомых и незнакомых. Проститься со Славой приехали его сослужывцы. Пришли односельчане. В доме было много народа и я с Алексеем там стояли молча, только выйдя на улицу смогли поговорить.
Алексей рассказал мне о переданном Володей кейсе и его распоряжениях. Он выполнил всё. Отдал родителям Славы миллион рублей, пять тысяч долларов, добавил 500 тысяч рублей от нас двоих, отложил три тысячи долларов на памятник, оплатил гроб и похороны. Остальные деньги оставил в кейсе, что бы мы с ними разобрались с этим подарком позже. Больше к этой теме не возвращались.
В назначенное время скорбная колона проследовала на местное кладбище. Недолгая процедура прощания и гроб с телом Славы опустили в вырытую могилу. Холмик земли с венками были всем, что осталось от него. Мы помянули его на кладбище по солдатскому обычаю. Постояли возле свежей могилы и уехали.
Алексея я разговорами не беспокоил. Слава был его другом, я его до этого не знал. Поэтому его гибель мы переживали по разному, но одинаково тяжело. Так закончился этот скорбный день.
В четверг Алексей позвонил и мы договорились встретиться в ресторане, бывшем нашей штаб-квартирой. Встреча была назначена на обычное наше время, время проведения вечерник оперативок. Я пришёл пешком, а Алексей приехал. Встретились в фойе ресторана и прошли в зал. Свободных столиков было много, но мы сели за наш стол. Сделали это по уже укоренившейся привычке. Официант принял заказ и исчез. Алексей положил на стол принесенный с собой кейс:
— Здесь то, что оставил Володя и Вол. Давай делить?
Он приготовился открыть кейс, но я его остановил.
— Ты не понял. Володя не оставлял эти деньги нам, он оставил их тебе. Ты сам мне передал его слова. Славу похоронили, всё в отношении его выполнено. А тебе Володя оставил деньги для того, что бы ты мог устроить свою личную жизнь. Вот и выполняй его наказ! Деньги наших отношений не заменят.
Алексей колебался. Но я был не поколебим. У меня была семья, работа, нормальная зарплата. Квартира, две дачи, машина и 50 лет прожитой жизни. Что ещё человеку надо? Имею в виду человека, не заболевшего деньгами и манию величия. Для нормальной жизни не так уж и много надо. И самое важное это наличие и любовь близких, жены, детей, внуков. Всё остальное проходящяя суета, подменяющая жизнь. Правда одни это понимают с приближением старости. Другие не понимают этого до последнего вздоха. Люди всегда были разными, жили и умирали тоже по разному. Алексей выслушал все мои доводы. Согласился с ними или нет? Сказать не могу, но насчёт дележа Володиного и Вола дара от меня отстал. Помянули Славу и разошлись. Ещё раз встретились на девять дней, съездили на могилу Славы, постояли у неё, помянули его. У него был вечный покой, а у нас суета бренной жизни. Бег в никуда…
Жизнь не стояла на месте. Она стремительно неслась вперёд и затягивала в свой водоворот.
23 февраля зачитали приказ. На моих погонах, высящего в шкафу мундира, появилась ещё одна большая звезда. Не генеральская, но и полковником быть не плохо. Раньше с третьей звездой давали и папаху. Дань старине. Теперь у меня осталась старая шапка. Полковничья от подполковничьей шапки не отличается. Да ни шапку, ни папаху я носить не мог. Статус моей службы это исключал. Поэтому гордиться полученным званием мог тайно. Что и делал.
С Алексеем мы периодически перезванивались, правда это было не часто. На банкете, когда обмывали моё новое звание он присутствовал. Обещал подарить коня и саблю, как было положенно в рабоче-крестьянской Красной Армии. Но я его уговорил этого не делать. Свой отказ объяснил шутливо. Под капотом моей АУДИ и так имел 175 лошадей! Зачем мне ещё одна? А с прицепленной к поясному ремню саблей, как сесть в машину и вылезти из неё? В общем уговорил!
Понеслись дни. Начиная оперативные совещания, наш "дед" говорил о работе на дачном участке. Однажды после оперативки, он приказал мне задержаться. Были вопросы. Решили их быстро, а уходя я пошутил, напомнил "деду" о императоре-капустоводе. Думал, что он посмеётся и всё. Но "дед" выслушал меня и задумчиво произнёс:
— А это идея! Под картошку, огурцы, помидоры, другие овощи и ягоды грядки отвёл, а про капусту забыл! Так! Придётся менять план участка. Слушай! А у тебя рассада той капусты есть?
Не в силах удержать смех я вылетел из его кабинета. Но "дед" проводя оперативки, теперь задумчиво поглядывал на меня и часто задерживал меня в кабинете после их окончания. Среда военных тоже среда слухов и домыслов. Вот и поползли слухи, что "дед" назначил меня своим приемником. Меня рождение таких слухов всегда удивляло. Ведь все прекрасно знали, где и кто решает, кого посадить на место "деда". Мнение "деда" здесь роли не играло, да его и вряд ли спрашивали. Но слухи ползли. Единственное, что я выиграл от них, это было измнившееся отношение ко мне Ока. Он тоже был царедворцом и старался оставаться в обойме. Конфликт с назначенным на место "деда" человеком, мог ему очень навредить и изменить расклад не в его пользу. Допустить такого он не мог. Вот и постарался его загасить. На всякий случай. Это снова заметили все и слухи усилились.
Но мне на место "деда" сесть не хотелось ни за какие коврыжки. Мечтал спокойно дожить до пенсии и большего не желал. Амбиций не нажил, пора мечты о карьере прошла вместе с молодостью. Поэтому ко всей возне был равнодушен. Встреча с Володей, его рассказ, заставили меня заинтересоваться всеми работами учённых, исследователей, занимавшихся изучением разума человека, поиском у него души. Это стало моим хобби, поглотившим всего меня. Так и шли дни.
С Алексеем увиделись 9 мая. Он написал рапорт об увольнении, прошёл медкомисию. Теперь ждал приказа. Был такой таинственный, что я понял, наказ Володи он выполнил. Это подтвердилось. В июле отметили скромно его новую жизнь. Во-первых, он женился на женщине с которой познакомился в госпитале МВД, когда проходил обследование. Она была врач, вдова и мать двоих детей. Двух пацанов 17 и 14 лет. На моё удивление Алексей сумел стать авторитетом для всех троих. В лоно семейной жизни, с её хлопотами и заботами погрузился очень быстро. Как мне казалось, он был счастлив.
В июле он уже был майором в отставке, главой семьи и владельцем-директором охранной фирмы и курсов по переподготовке охранников-телохранителей. Я обеспечил его фирму госзаказом и ореолом таинственности. Эта ниша не очень большая и в ней друг о друге знают многое. Узнали и то, что удостоверениями этой фирмы пользуется, как прикрытием серьёзная структура. Да и когда с заказчиками прижать эту фирму, говорит полковник серьёзной службы быстро вычислившей их козни, а среди сотрудников есть выходцы этой службы, то даже в кризис такая фирма живёт не плохо.
Да и так у Алексея всё было хорошо. Оставленные Володей деньги и карточки Вола были хорошим подспорьем. Две карточки Вола были "золотыми", он за время работы в холдинге сумел создать несколько программ, право на которые передал холдингу. Они и перечисляли ему положенное вознаграждение. Делали это честно. Причина их честности заключалась в том, что об увольнении "Тимина" просил я, не скрывая своей принадлежности к государству. Говорил с главой холдинга, предупредив, что наш разговор не для всех ушей. Он понял это по своему, решил что гениального "Тимина" приютила моя служба. Я его разубеждать не стал, говорил очень неопределённо. Поэтому все выплаты холдинг делал честно и своевременно. Кому захочется сориться с системой? С ней лучше не конфликтовать! Это знают и дети, а уж бизнесмены не самоубийцы и подавно. Вол-Тимин работал по контракту и налоги должен был оплачивать самостоятельно. Настоящий Тимин, числился "временно не работающим", с доли в своих киосках налогов не платил. Поэтому ни он, ни налоговая о его богатстве не знали. Все жили спокойно.
Саша периодически поздравлял меня с праздниками. При этом всегда прерывал разговор:
— Извени! Подожди минуту. Здесь у меня вызов по второй линии. Я быстро!
Понятно, никакого вызова не было, но подаренным Володей телефоном с карточкой на два номера и шапкой из пыжика, он очень гордился. Вот и пойми. Много ли человеку нужно для счастья?
Так я жил спокойно и размерено до 15 сентября 2009 года. Этот день запомню на всю свою оставшуюся жизнь, ибо в этот день я получил письмо, точнее толстый пакет от… барона Гепарда, эрцгерцога Тамани и правителя мира носителей Леграна Гепарда!
Начался этот день обычно. Так он и шёл до самого вечера, до 18.30. Я уже собирался домой. Успел позвонить и водителю, дал ему команду подавать машину. Только положил трубку, как зазвонил мой мобильник. На дисплее высветилось:
"Ёжик"
Улыбнулся и нажав кнопку приёма вызова, приготовился к привычному представлению, разговору с занятым человеком, которому звонят постоянно на вторую линию. Но в телефоне звучал голос испуганного человека, находящегося на грани обморока:
— Игорь! Игорь! Здесь такое…, не знаю как и сказать. Куда мне подъехать? Очень нужно встретиться! Тут эта…, принесли письмо от…., Володи…, Миленького. Этого ведь не может быть! Пакет толстый, а вдруг в нём бомба? Бомба…, бегу на улицу. Ну меня разорвёт? Бог с ним! А если квартиру разнесёт? Ты не знаешь? Нам дадут новую или пошлют на фиг? Всё успел! Я уже на улице! Или мне вернуться? Ведь пострадавшим от теракта, точнее их семьям что-то платят. Что посоветуешь? Не хочется погибать бесплатно. А так хоть детям и Валентине что-то достанется. И это, мне нужно лечь на пакет? Игорь не молчи!
Всё это время я не мог вставить и слова. Саша не слышал никого и ничего, кроме своего страха. Представляю, как он там метался и орал! Если не сдадут психбригаде, может смело говорить, что у нас люди добрые. Хотя на самом деле просто никому, ни до кого дела нет. Но Сашу требовалось успокоить. Постарался говорить медленно, не громко, отчётливо произнося каждое слово. При панике это помогает.
— Сань! Так ты у нас олигарх? Или криминальный авторитет? Вот никогда бы глядя на тебя не подумал! Хорошо маскировался!
— Какой олигарх? Я? Да Валентина вчера из последней нычки 500 рублей забрала! Полез туда, хотел за бутылкой сбегать, тяжко помирать на трезвую голову, ну и нашёл…, Ты знаешь, что она придумала? Забирает деньги из нычек и ложит туда бумажку, на которой пишет цифры с забранной купюры. Вот и здесь нашёл обрывок газеты с цифрой 500. Вот стерва!
Саша говорил уже спокойно. Его расказ о нюхе Валентины на деньги мог быть бесконечным. Слушал его спускаясь к машине. Саша переводил дух, перед следующим рассказом. Я успел втиснуться в этот промежуток:
— Сань! Будь на месте. Можешь спрятаться за мусорник. Обычно мины возле них взрываться не любят. Запах мусорника действует на взрыватель. Я уже еду к тебе! Везу десять сапёров. Роту спецназа. Жди! Держись! Очень на тебя надеюсь. Верю ты спасёшь город, свою квартиру и свой дом. О тебе будут петь песни и тебя наградят орденом. Готовься.
Саша слушал меня, оставив попытку рассказать о своей Валентине с нюхом ищейки. Видно от страха соображал быстро.
— Игорь! Всё понял! Бегу к мусорнику в соседнем доме. Если его разнесёт? Буду только рад. Там дворничка вредная! Когда выношу к ним свой мусор, она ругается. Жду тебя! Только ты не сказал, возле мусорника нужно лечь на пакет? Или пусть так взрывается?
Я ему не ответил. Он получил новую тему. Успокоился. Пусть и думает.
Дороги уже были забиты привычными пробками. Но мой водитель ехал какими-то дворами, улочками. Доехали быстро. Сашу увидел сразу. Он уже бегал вдоль трассы. Увидел мою машину и рынулся к ней. Я вышёл из машины и ждал его у неё. Подскочив, он улыбнулся во весь рот и высказался:
— Насчёт мусорника, это прикол? Я сразу понял! Но решил разыграть тебя, что бы ты не паниковал. А то мало ли чего? Тебе ведь уже за 50, это я моложе! Мне 50 в октябре исполняется, а тебе в июне стукнуло. Ладно не бойся! Я пакет разорвал. Там нет мины. Только странные листы, похожие на бумагу и все они исписанные.
Саша говорил снисходительно. Создавалось такое впечатление, что это я, а не он недавно орал в телефон, едва не падая в обморок. Решил его проучить.
— Это хорошо, что там мины нет. Ты вскрывал пакет в перчатках? А то ты же знаешь, что в Америке яд и споры "сибирской язвы" в письмах пересылают? Вот и тебе могли в этот пакет сыпануть. Но ты ведь был осторожен?
Саша внимательно слушал меня, отодвинув на расстояние вскрытый пакет. Едва я закончил он осторожно спросил.
— Слушай, ты же знаешь, что перчаток у меня никогда не было. Значит, я мог заразиться? А противоядие где взять?