Все мины установили в отдушинах воздуховодов лаборатории профессора Рута. 47 мин должны были разнести в той лаборатории всё и всех. Но главное заключалось в том, чтобы их не обнаружили. Это было основным условием. Понять не мог одного, мины мы установили сейчас, а как они окажутся в прошлом? Вообще, физика этого процесса была мне непонятна. Думал, что придётся выводить всех наших людей, которые сейчас остались в этом мире, назад в лабораторию. Но Вол сказал, что этого не требуется. Процесс временного возврата вернёт всё на те места, где все находились в том периоде времени и события будут развиваться по новому временному пути. Хотя глубоко всего процесса Вол и сам не знал. Изучением и обоснованием временных перемещений занималась лаборатория гор профессора Эла, его вместе со всеми этими знаниями и лабораторией уничтожили наши профессора, поэтому его знания всего процесса перемещения во времени были очень поверхностны. Вол пытался мне объяснить, как физически происходит процесс возврата в прошлое, но он постоянно переходил на формулы, описывая эти процессы и я запутывался ещё больше. Поэтому эти попытки оставили. Просто поверил Волу, что всё будет так, как нам требуется.
Свои работы закончил. Работавшие со мной асспирант и лаборант присоединились к Волу и его команде, а я бездельничал, отсыпался и отъедался. Этот день так и прошёл в полудрёме. Ночью меня разбудил Вол. Просыпаться нехотелось, но он был настойчив. По моему из моего старого мира он вынес одни гадости. Как там умели будить? Это он усвоил. Свои знания проявил на мне. Результат был ожидаемый, как пуля я вылетел из ставшей мокрой постели. Отчаяно матеря его, а он радостно смеялся. Паскуда! Этот его радостный смех разъярил меня ещё больше. Стоявший на тумбочке кувшин с водой, опустел мгновенно. Его содержимое стекало по голове и одежде Вола на пол моей комнаты. Его смех пропал, но теперь звучал смех мой. Это было прикольно! Ведь звучавшие маты произносил Вол. Особо не мудрствуя, он просто повторял мои маты. Так, как запомнил не все, иссяк быстро. Мои заверения, что теперь мы в расчёте, он не принимал. Сидел и дулся. Стул в моей комнате был в единственном числе. Он достался Волу, он сумел его занять первым. Поэтому мне досталась мокрая кровать. Пока я искал на ней кусочек сухого места, Вол обижаться перестал. За моими поисками смотрел с интересом. Даже начал улыбаться. Убедившись в бесполезности своих поисков сухого места на мокрой кровати, сел на неё и спросил Вола:
— Чего хотел? Не мог до утра дотерпеть?
— Не мог! Аппаратура готова. Осталось определиться с временным пластом и можно начинать. Тянуть время нельзя.
Важно произнёс он в ответ и строго посмотрел на меня. Понял, что он ждёт похвалы и восторга, но этого удовольствия его лишил. Пусть знает, как обливать водой спящего человека! В ответ просто кивнул. Втянувшись в обсуждение вопроса, в какой именно перид времени нужно осуществить перемещение, забыл и об обиде, и о мокрой одежде, и о мокрой постели. Это всё стало несущественным. Ошибиться было нельзя. Вол объяснил, что такого никогда раньше не делал, это был первый эксперимент. Результат был неизвестен. После этого его уточнения, мне стало не очень комфортно, но выбора не было.
За основу расчётов приняли факт возврата Кара. Его сообщение, о неудаче с захватом носителя разума Вола, послужило, для профессора Рута, причиной изменения его планов. Исходя из этого, получалось, что возвращаться нужно было в то время, когда я убил носителя разума Кара в подвале. К такому решению пришли после долгого спора. Виноват в нём был я. Дело в том, что я предлагал вернуться в то время, когда я, Алексей и Слава спускались в тот подвал. Мне очень хотелось избежать смерти Славы, но Вол объяснил, что вернувшись назад, я ничего о развитии тех событий, в этот момент помнить не буду. Вспомню ли потом? Этого он не знал. Вот и остановились на том времени, о котором говорил вначале.
Вол ушёл делать расчёты параметров перемещения, а я взял стопку бумаги и начал записывать все события, которые произошли до этого дня. Спать уже не ложился, писалось легко. Стопка исписанных листков росла, на время внимания не обращал. Вол мне сказал, что записи на бумаге сохраняться и я вновь попав в эту комнату их найду. Верил ли я ему? Скажу честно, сомневался. В голове, перемещение во времени, не укладывалось в рамки действительности, писал просто так, на всякий случай. Особо не надеясь на положительный результат.
Вол пришёл часов через 8–9. Он был уставший и измученный. Я к этому времени успел переодеться в сухую одежду, позавтракать и сложить исписанные листки в шкаф. В общем был готов. Вол зашёл и с порога объявил:
— Расчёты готовы. Сейчас их загружают в компьютер управления аппаратуры перемещения. Ты готов?
Я кивнул и задал вопрос.
— Что мне дальше делать? Нужно идти в комнату лаборатории, где стоит аппаратура?
Вол покачал головой и усталая улыбка появилась на его лице:
— Можешь идти, можешь оставаться здесь. Это значения не имеет. Главное, как говорили в твоём старом мире, молись и верь в удачу. Вот и всё! Ладно, я пошёл. До встречи!
Он ущёл, а я сел на стул. Страх охватил меня. Он сковывал всё тело. Я не знал молитв, что-то там лепетал обращаясь к Богу. Наверно это не правильно? Но я просил его сохранить меня. Только меня! Эти страхи и мысли вдруг исчезли…
… Я осторожно двигался вперёд. Вскоре и сам услышал торопливые шаги убегавшего человека. Мой фонарь светил ему в спину. Кричать ему: Стой? Стрелять буду? Было глупо. Он убегал, а выстрелы сзади вспыхнули с новой силой. Я остановился и вскинул пистолет. Старался целиться в ноги, дважды нажал спуск, смещая ствол. Бежавший человек, упал. Но звук бегущих ног не пропал. Побежал вслед за доносившимся звуком. Пробегая мимо подстреленного мной человека, удивлённо отметил, что он лежит неподвижно. Но в этот момент мне было не до того, бежавшие впереди люди и так имели фору. Подумал "люди" и тут же понял, что бежавших было несколько. Сзади хлопнули ещё два выстрела, гулкое эхо унеслось вперёд, и наступила тишина. Я ускорил свой бег. Сколько бежал? Сказать не берусь. Время толи тянулось, толи летело. Но вот впереди увидел проём открытой двери из подвала. Свет зимнего дня струился в него. Это был выход из подвала. Добавил скорости своим бегущим ногам и выскочил из подвала, взбежал по лестнице и остановился. Спины трёх потрёпанных личностей удалялись в разные стороны. Расстроиться не мог, да и убегавшие люди имели вид бомжей, не один месяц или год проживающих по подвалам. Меня они не интересовали.
Выщелкнул обойму. В ней тускло блеснули три патрона. Четвёртый был в стволе. Из кармашка кобуры достал новую полную обойму, на её место сунул выщелкнутую из пистолета. 9 патронов это лучше четырёх. Вернулся в подвал. Слева в нише горел костёр, вокруг валялись в беспорядке разбросанные тряпки. Понял, что это имущество сбежавших бомжей, прошёл мимо. Остальные два пролёта между парадными были пустыми. Попалось пару крыс, но они быстро разбежались, едва осветил их лучом фонаря. Когда бежал по сторонам не смотрел. Подойдя к подстреленному мной человеку, увидел, что он лежит у открытой двери перегородки, разделявшей подвал. Ему пришлось открывать задвижку этой двери, вот он и задержался, дав мне возможность догнать его. Держа пистолет наготове, толкнул его носком ботинка. Увы, это был труп. Одна из пуль попала ему в бок, вторая перебила шейный позвонок. Очевидно, в момент моих выстрелов он наклонился, надеясь спрятаться от пуль. Так обычно поступает человек никогда не имевший дело с оружием. Чисто человеческий инстинкт. Перевернул тело. В свете фонаря увидел ужас затравленного человека, в его открытых, застывших глазах. Под ним лежал плоский прибор, похожий на виденные мной в рекламах приборы для игры со сменными чипами. Экран прибора светился, по нему бегали какие-то паучки, а в углу его горели два красных треугольника и три зелёных квадрата. Два зелёных квадрата были яркими, а один был бледный. Мне показалось, что он затухает. Сунул находку в карман. Решил разобраться с ней позже. Осмотрел труп человека. Он был одет в ботинки с высокими берцами, ватные брюки и куртку с капюшоном защитного цвета, одежда была относительно чистой и ничем не напоминали одежду бомжа. Обыскивать карманы охоты не было, а взгляд открытых, мёртвых глаз раздражал. Перевернул его назад и пошёл к оставшимся в коридоре ребятам. Выстрелов больше не было, тишина тревожила, но старался надеяться на лучшее. При этом свой пистолет держал наготове. Хорошо помнил:
"Бережёного человека, Бог бережет…!"
Так? Или опять напутал? Но, так говорила моя бабка, когда на лето меня отправляли к ней в село под Тверь. Главное смысл понятен. Осторожно, прижимаясь к стене, перемещался по коридору к месту схватки с собаками.
Первого увидел пса, который кинулся на Алексея. Он лежал неподвижно, подплывая своей кровью. Осмотрел труп. Одна пуля разорвала ему глотку, две через нижнюю челюсть вошли в голову, выпотрошив мозг. Вспомнил, что я стрелял дважды, Алексей выстрелил один раз. Попали оба, пёс умер мгновенно, ещё в прыжке. Здесь увидел его остекленевшие глаза…, этот взгляд мне был знаком! Такой взгляд я уже видел у убитых лагов. Прошёл два шага вперёд и замер. Меня остановили не разорванные пулями тела крыс, просто среди этих обрывков лежало тело крысы, но какой! Она была размером с большого кота! Когда-то в газетах писали о крысах-мутантах больших размеров, которых якобы видели в туннелях метро. Но там только писали, фотографий не было, а здесь видел такую громадную крысу, перед собой. В свете фонаря увидел один глаз, на месте второго была дыра от пули. Но и одного этого глаза, точнее того, что осталось в нём мне хватило. Это был взгляд…, да, взгляд умерших лагов! Это было не понятно! Лагов было всего два! И их разум находился в собаках. Причём здесь крыса? Пусть она и большая, причём? Это, не лезло ни в какие ворота! Поднял голову и забыл обо всём. Алексей сидел возле тела второй собаки, а рядом лежал Слава. Лежал неподвижно, разбросав руки. Живой человек так лежать не мог. Рванулся к ним и присел рядом.
Алексей своим шарфом прикрыл лицо и горло Славы, но кровь уже пропитала его, он стал бурым от неё и облепил голову и шею. Песок, устилавший пол коридора, впитывал вытекавшую из Славы кровь, окрашиваясь в бурый цвет. Мы молчали. А что можно сказать, потеряв человека, с которым недавно разговаривал?
Алексей вздохнул.
— Нелепая смерть! Да она другой и не бывает. Слава успел изрешетить пса, но эта сука добралась до его горла и успела разорвать, прокусить его. Пули Славы достали его, он издох, но челюстей не разжал. Пришлось ломать его нижнюю челюсть, чтобы освободить горло Славы. Я посижу со Славой, а ты посмотри по закоулкам. Скоро приедут коллеги. Мы тут пошумели душевно, бдительный народ уже позвонил о стрельбе в подвале. Торопись!
Я послушно встал и пошёл осматривать ответвления от общего коридора. Два были пустыми, зато в третьем меня ждала находка. Это ответвление от основного коридора было "г" образное. Его меньшую часть, кроме лампочки, освещал приглушенный свет аккумуляторного фонаря. Закуток был обжитый. На полу лежали четыре ватных матраса. На одном были две подушки и одеяло. Возле двух стояли мыски с кусками сырого мяса. В углу стояла переносная плитка на подставке, рядом стоял маленький газовый баллон, два ящика с консервами, три кастрюли. На четвёртом матрасе лежал человек. Его ноги и руки были связаны скотчем, а руки ещё и примотаны к телу. Куском скотча был заклеен и рот. Но я узнал его сразу, это был Тимин. Открытые глаза настороженно смотрели на меня. Стрельбу он слышал и теперь пытался понять, что произошло?
Я расслабился. Вынул полную обойму из своего пистолета, выщелкнул патрон из ствола. Вставил обойму и спрятал пистолет в подмышечную кобуру. Поднял с пола выщелкнутый патрон, достал из кармашка обойму с тремя патронами, обтёр патрон об матрас и вставил его в эту обойму. Вложил её в кармашек. Делал это всё медленно, давая возможность Тимину успокоиться. Из кармана достал и открыл нож, но освободить пленника от пут не успел. По коридору бежали люди, раздавались голоса. Положил нож на матрас возле пленника и быстро направился к выходу из тупика.
Понял, что прибыла группа захвата, она занялась зачисткой подвала. С этим мне сталкиваться не приходилось. Но знания, почерпнутые из фильмов, которых насмотрелся, живя в этом мире, подсказывали мне мои действия. Мне требовалось встретиться с группой захвата поскорее. В горячке и азарте преследования они могли отлупить меня усердно, это в лучшем случае. В просмотренных фильмах было и такое, что сначала стреляли, а потом выясняли. Кто ты? Рисковать не хотелось. Достал удостоверение и подошёл к углу выхода в коридор. Делал всё, как в просмотренных фильмах. Не высовываясь, закричал:
— Я свой! Не стреляйте! Выхожу!
Дальше узнал, что фильмы иногда бывают жизненными. Короткая автоматная очередь резанула по проходу. Защёлкали пули, рикошетя от бетона, а след раздался мат:
…..! Уберите этого стрелка! Пошёл мудак в оцепление! Ты…, нас всех здесь покалечишь! Убрали? Не стрелять! Эй "свой"! Выходи, руки за голову и встань на колени, спиной к нам. Шевельнёшься? Всажу магазин без раздумий! Пошёл!
Было страшно. Но деваться было некуда. Понимал, что обещание "всадить магазин" выполнят. С обмирающим сердцем вышёл боком и бухнулся на колени, держа руки за головой, повернулся спиной к говорившему человеку. Лучи мощных фонарей били мне в спину, страх не прошёл, как не старался его прогнать. Замер. Сзади подскочили, ствол автомата больно упёрся в мою спину. На руках щёлкнули наручники, они впились в кисти рук. От этих болевых ощущений, душевно выругался. За что получил металлическим прикладом по рёбрам. Только после этих приветствий из моей руки забрали удостоверение. В свете фонаря его читала одна из тёмных фигур.
— Если не подделка, то точно "свой"!
Наконец раздалось резюме. В этот момент с другого конца коридора раздались шаги и голос крикнул:
— Это я! Не вздумайте пальнуть! Руки оторву! Маков, освободите его! И убери иллюминацию, глаза слепит.
Думаете, меня тут же освободили от наручников? Или подняли с колен? Кино смотрите! Единственное что сделали, это перестали вдавливать ствол в спину, но по ногам ботинком засадили. Наверно, извинялись?
Подошедший человек взял моё удостоверение, посмотрел его. На меня внимания не обратил.
— Маков! Ты удостоверение смотрел? Серию видел?
— Ну, видел. И что? Подумаешь, старший брат! Им что можно резвиться, где угодно?
Ответил ему, стоявший за моей спиной человек. Тут я осмелел и напомнил о себе:
— Кончай прикалываться! Начальству жаловаться не буду, сам вам чайники начищу. Снимай браслеты и отдай "ксиву"!
Наручники с меня сняли. Сделали это, душевно вывернув руки. Я уже осмелел, встав с колен, свою ногу, а вслед за ней и руку, послал за свою спину. Ногой попал, рукой не очень. Установил это потому, что раздался только один "ой", но мне на удар не ответили. Понимали, что прав! Устраивать драку не решились. Знали, что у "старшего брата" в оперативных группах слабых не держат. А то, что они столкнулись именно с оперативной группой "старшего брата", они уже не сомневались.
Из глубины коридора подошёл Алексей.
— Я Игорю уже позвонил, он едет. С местным начальством он уже разобрался.
Сообщил он, обращаясь ко мне. Затем обернулся к тому, кто командовал здесь.
— Ты майор, свяжись со своим руководством. Убери отсюда своих людей, поставь их в оцепление. Сейчас приедут и заберут одного нашего. Груз "200". Потом Вы уберёте здесь. Ну, это тебе твоё начальство скажет. А пока уводи своих людей.
Человек, к которому обращался Алексей, не спорил. Он скомандовал своим и ушёл вместе с ними. Мы проводили их взглядом. Алексей посмотрел на меня:
— Нашу пропажу нашёл? Он цел?
Я кивнул головой.
— Лады! Разбирайся с ним. Пойду к Славе. Скоро за ним приедут.
Сгорбившись, он повернулся и побрёл назад к месту схватки. Я вернулся в закуток, где так и лежал связанный Тимин. Оставленный мной раскрытый нож лежал возле него на тюфяке. Присел возле связанного, взял нож и начал резать ленты скотча, опутывающие лежавшего "Тимина". Резалось нелегко. Скотча не жалели, явно использовали не менее двух бобин. В первую очередь освободил ему руки. Решил ему не помогать, пусть освобождается сам. Перепилив все путы, присел рядом, убрав нож. Мы молчали. Я просто не хотел говорить, а "Тимин" имел заклеенный рот. Он сопел, освобождаясь. Но поступил странно, едва освободив руки, поднял валявшуюся рядом шапку и натянул её на голову, только после этого начал освобождать ноги. Рот освободил в последнюю очередь. Это была болезненная процедура, о чём свидетельствовало его шипение и вскрики. Я помогал ему, сочувственно кривя своё лицо. Так и справились, совместными усилиями. Хорошо если тебе помогают! Хотя бы морально.
Окончив своё освобождение, "Тимин" нагло рассматривал меня. Мне это надоело.