И тогда жуткий рев огласил пустыню Тизэ...
ВТОРАЯ РЕАЛЬНОСТЬ
- Мне принадлежит вчера, я знаю завтра!
Заклинание подхватил хор голосов. Зал Великого Суда Осириса был наполнен невидимыми людьми. И словно под напором этого хора, стены шара, в котором все это происходило, начал набухать и раздаваться, потянулся к звездам.
- Вчера есть Осирис, завтра - Ра, в котором были уничтожены враги всего сущего, а Гор был сделан правителем Хеммета!
Голоса надавили на внутренние пределы сферического храма, и створки бутона начали открываться.
В черном небе висело до сих пор не рожденное Пятое Солнце. Один из лучей отделился от шара светила и ударил в верхушку раскрывавшегося шара храма Великого Суда. И лепестки раскинулись вокруг основания, белоснежные и благоуханные, а луч уплотнился и обрел форму Весов Маата. Возле весов, опираясь на локти, неподвижно лежали их темные хранители - Анубис и Упуаут. Глаза шакалоголовых богов, как и всех Посвященных, смотрели в Вечность, но при этом они совсем как обычные собаки, утомленные жарой, свесив из пасти бордовые языки, учащенно и поверхностно дышали. На высокой ступеньке, прямо за Мекхаатом, стоял сам Осирис, и его глаза были закрыты полыхающим тремя ясными звездами - Ал-Нитак, Ал-Нилам и Минтака - поясом Исет.
- Взойди! - сказал Помощник Верховного Жреца, лицо которого закрывал низко надвинутый капюшон, как и положено Главному Попутчику.
И он завел на Мекхаат душу юного фараона.
- По приказу господина Западной Пустыни Запад был приготовлен как поле боя богов. Ты знаешь, кто в нем - Великий Бог?
- Знаю, - ни секунды не колеблясь, ответил безбородый правитель Хеммета.
В воздухе вспыхнул горящий треугольник. Анубис и Упуаут приподнялись со своих мест и зарычали, требуя тишины. Все голоса смолкли.
- Кто он?! - вопросил Помощник Верховного Жреца и впился глазами, не видимыми в тени, в лицо фараона.
- Осирис...
Саша не понимал своих снов. В отличие от взрослых, он и не задавался целью истолковать их в каком-нибудь ключе. Сны свои он помнил, но так, как помнил сказки мамы, рассказанные на ночь, как слова ее песенок-колыбельных.
Людмила, в последние дни отчего-то совсем погрустневшая, повела его, как обычно, на прогулку. Они шли рядом, держа друг друга за руку, но друг о друге не думали.
На детской площадке няня отправила его играть к детям и осталась на скамейке, напряженная, как тетива натянутого лука. Время от времени она озиралась, надеясь увидеть кого-нибудь в праздной толпе.
В это время Саша подошел к своему другу-Ванюше, мальчику пяти лет, куда более крепкому и самоуверенному, чем он. Ванюша гулял со своей бабушкой, у которой в ухе была большая родинка. Бабушка сидела с воспитательницами детсада и что-то вязала, почти не обращая внимания на внука, который если что - за себя постоит, мало не покажется!
- Ты нашел моего дракона? - спросил Саша.
- Нет, - ответил приятель, что-то пряча в карман.
- Я дал тебе поиграть, а ты...
- Давай лучше меняться. Если я найду этого чертика, то не буду его отдавать, а взамен ты бери все мои наклейки. Смотри. Это мне папа купил...
- Не хочу. Принеси моего дракона. Я не давал его тебе насовсем, просто забыл...
- А бабушка говорит - что упало, то пропало! Бе-бе-бе! Дурачок! Малохольный! Дурачок! - Ваня показал ему язык, толкнул и побежал к детсадовским, которые строили шалаш из обрубленных рабочими веток. Но сговорчивый Саша теперь ринулся ему вдогонку.
- Отстань, малявка! У тебя сопли!
Саша шмыгнул тыльной стороной ладошки по носу, убедился, что Ванька соврал, и снова потребовал свой талисман.
- Щас ноги выдерну, спички вставлю, будешь ходить, как дед Пихто, на двух копытцах враскоряку, малохольный!
Высматривая своего питомца, Люда привстала со скамейки и вдруг увидела бредущего по аллее растерянного Марка. У него был такой вид, словно он не мог понять, каким ветром его сюда занесло. Саша был забыт в ту же секунду.
Мальчишки сцепились. Взращенный на улице, Ванюша был физически сильнее, грубее и увереннее "домашнего" Саши. Когда Ванька ударил в первый раз, Саша, не понимая, улыбнулся. На него никто никогда не поднимал руку. Но на повторное нападение он дал сдачи - и понеслось!
Внезапно кто-то взял их обоих за шиворот и растащил в разные стороны.
- Ну, ё-пэ-рэ-сэ-тэ-э-э-э-! - протянул худощавый мужчина в черном кожаном пиджаке и круглых очках. - Ну, это быдло понятно. А ты, маленький Ко-о-ор... Ну и ну! Ты меня удивил. Так, а ты, босяк - пшел вон к своей бабке!
Ванька вырвался и убежал, на расстоянии выкрикивая что-то обидное в адрес Саши и незнакомца и пропуская при этом пару-тройку откровенно матерных словечек. Дмитрий покатил глаза и покачал головой:
- Нравится мне этот мирок! Дрянь на дряни сидит...
Саша с восхищением смотрел на Дмитрия:
- Ка-а-а-арлсон!..
- Летим со мною, птичка!.. - как орел из мультика, сказал Аксенов: - Я покажу тебе много интересного...
- Летим!
Люда спохватилась лишь спустя десять минут, и то лишь потому, что Марк спросил, где Саша...
Рената вскочила и бросила трубку.
- Ренат! - выходя в холл, сказала Марго. - Ренат, отметь-ка там...
- Я ухожу.
- Куда?! - Маргарита настолько удивилась, что выронила папку с бумагами и уставилась на подругу.
- Сашкин пропал, - Рената схватила сумку и побежала к выходу.
Марго нагнала ее на улице и затолкнула в свою машину.
- Как пропал?! - переведя дух, спросила она.
Рената не ответила. Она закусила губу и нахмурилась, но слез не было.
- Так... Гулял в парке... с Людкой... и исчез...
- А она что говорит?
- А она? Ничего не говорит! Воет белугой, как дура! Что она говорит...