Глава третья.
Кто к нам с мечом придет, тот в орало и получит.
Коля закурил. Пальцы его, от пережитых повторно воспоминаний, подрагивали. Продолжил:
- Он, Марков-то, потом долго не мог по специальности устроиться. Все за спиной шушукались: наркоман! Исхудал весь. И из общаги его поперли. Потом в Питер уехал. Я его через год случайно в районе встретил! Приехал я на охоту. Смотрю: Шуркина "Волга" с прицепом стоит! Водкой под завязку груженая. А номера у нее уже ленинградские. Водкой торгует, значит. Гляжу издали, к нему местные бандиты подходят. Рэкетитовать начинают. Я пока в стороне держусь, Ты же знаешь, какой Марков обидчивый. Он и в больнице-то раньше никогда ни от кого помощи не просил:
- Я сам, - говорил. - Но ружье свое охотничье я на всякий случай собрал. И самой мелкой дробью, бекасинничком, оба ствола зарядил! Вдруг, правда, помощь потребуется!
- Вижу, Сашка спокойно достает из подмышечной кобуры револьвер, и наводит на бандитов:
- Ну-ка все мордой в землю! Руки за голову! - Достает из кармана моток скотча, и начинает бинтовать бандюганов, в страхе выполнивших команду, по методике "кабан". Это когда правая рука за спиной приматывается к левой ноге. И наоборот. Подхожу.
- Привет, привет. - Помогаю погрузить шестерых бандитов в дровяной сарай за автобусной остановкой. Саня запер сарай на свой навесной замок. Потом в задумчивости потер стволом револьвера нос, и сказал дежурному милицейскому сержанту, старательно отводящему взгляд во время всей этой процедуры:
- Если они до завтра выберутся, спрошу с тебя! - Тот кивнул, и удалился.
- Ну, ты Сашок, крутой стал, мастер - кремастер! Револьвер, скотч, "кабан", "с тебя спрошу"! - Это было в самом начале перестройки, и у нас в провинции об этих "достижениях" цивилизации мало кто знал.
- Да пистолетик-то газовый! - Он показал маленький игрушечный револьверчик "Олимпус", который заряжался газовыми пистончиками, и картинно крутанул барабан о рукав. Оружие ему явно нравилось!
- Я его, кстати, ни разу не опробовал! Надо было этим рэкетирам доморощенным дать газу понюхать, а то туда же:
- Ты барыга! Ты нам по жизни должен! Зашли долю малую! - передразнил Марков зло. - Просто выпить на халяву захотелось! - К нам подошла ободранная автовокзальная кошка, и уселась в пяти метрах, опасливо, но в то же время, нагло, глядя на Сашку. Чем-то ее взгляд напомнил Шурику взгляды бандитов.
- О! На ней и испытаем оружие! - Марков мгновенно прицелился, и трижды выстрелил в кошку. Раздался звук детских пистонов, в воздухе слегка запахло серой.
Кошка недоуменно посмотрела на нас с Шурой, и стала умываться.
Глава четвертая.
Наши поезда самые поездатые поезда в мире!
Ты только пойми, мастер - кремастер, я никому, кроме тебя этих баек не рассказывал, это тайна! Ну, да ты его друг, сам всё понимаешь! - Я еще немного поболтал с Колей Веденеевым, стараясь понять:
- Что он от меня скрывает? - Но он старательно заговаривал мне зубы, и я, в конце концов, уехал. Нужно было еще съездить к Людмиле, жене Думкина, и поговорить с ней. От Людмилы я вернулся ни с чем. Ничего, кроме слез и воспоминаний, не связанных с убийством, услышать не удалось. Да еще я забыл спросить, почему Артур Семенович остался на даче один? Придется еще раз ехать. Поскольку время еще позволяло, я решил заехать к Сидору, и вместе с ним скататься на место преступления. Сильное впечатление! Потом расскажу. Что-то Сидор там умные глаза делал и бледнел не к месту. Вроде трупа уже не наблюдалось.
В Питер я решил ехать на поезде. Машину не брать. На своих колесах, конечно, удобнее, но не хотелось быть привязанным к ней в незнакомом большом городе. А также всё время опасаться гаишников. Предстояло много встреч и разговоров. Вряд ли они будут проходить в сухой недружественной обстановке. Водку употреблять придется однозначно! А менты почему-то не любят, когда водку пьет кто-то, кроме них самих. Поэтому я взял билет в плацкартный вагон, на верхнюю полку. В купейном слишком душно. И поехал домой укладываться. Из-за моего опрометчивого обещания Свете, мне предстояла дальняя дорога. Можно было даже не гадать на картах.
Собираюсь я всегда быстро. Постоянные поездки на охоту к этому приучили. Документы, оружие, патроны. Немного еды, кофе, коньяк. Бритвенные принадлежности, зубная щетка. Это на охоту. Сейчас оружие и патроны приходилось исключить, а жаль. Я только положил в карман многофункциональный швейцарский нож. Вдруг штопор или ножницы понадобятся.
В одиннадцать p.m. я был уже в вагоне. Половина мест была не занята. Но пассажиры попались дружные. Еще поезд не отошел, а многие уже принялись выпивать и закусывать, знакомясь с попутчиками. После отправления этим благородным делом занялось всё население вагона. Стало жарко. Не стоило нарушать традиции, и я выставил на стол бутылку коньяка и бутерброды. Напротив сидела симпатичная девушка лет двадцати, полупритворно зевая. Сама предложила знакомиться. Сказала, что работает медсестрой в детской больнице. Я представился бизнесменом. Выпили по рюмочке за знакомство, и Марина разговорилась:
- Сегодня полночи с напарницей не спали, всё дети кричали. Напоступало малышни до года. Пока им пустышки к щекам лейкопластырем не приклеили всем, они не успокоились! - После этой фразы я потерял к девчонке всякий интерес. Почти грубо пожелал ей спокойной ночи, и полез на свою полку спать, оставив на столе недопитый коньяк. Но что-то не спалось. Всё не выходили из головы жестокие слова глупой Марины. И самое ужасное, что она не понимала своей неполноценности, бесчувственности. Вот таких нужно было бы убивать по логике жизни, а не Артура Семеновича.
Под монотонный стук колес я все-таки уснул. И, слава Богу, на этот раз мне ничего не снилось. Даже Марина с жабьим сердцем. Утром вагон превратился в большую общую гримерную на колесах. Вчерашние артисты мужского пола вяло почесывали под майкой грудь, и другие нужные органы под штанами. С натугой поднимались, чтобы выйти покурить, или купить пива. Некоторые торопились в задрипанный туалет, специально созданный для очищения желудка после вчерашней пьянки. Запах и вид сортира не предполагал других действий в нем, кроме рвоты.
Женщины красились и причесывались, заглядывая в амбразуры зеркалец. Марина тоже наносила боевой раскрас себе на лицо. Пустая бутылка из-под коньяка стояла под столом. Никаких признаков передозировки у девушки не наблюдалось. Видимо, сказывались тренировки. Не доходил больничный спирт до бедных детских попок. Весь выпивался персоналом. Меня раньше всегда смешили сцены с некоторыми нашими медсестричками в ресторане. Какой-нибудь неопытный мужик подсаживался к ним, в надежде подпоить с продолжением. Девушка легко соглашалась. Обычная в таких случаях концовка: клиент, истративший все деньги на коньяк для девушки, лежит мордой в салат. А дама холодным трезвым взглядом оглядывает зал. Размышляя, не все ли перепились еще на Руси богатыри - добры молодцы. Может с кем-нибудь можно продолжить гулянку. Ночные спиртовые тренировки на дежурствах - великая вещь! Марина нехотя кивнула мне, натянула куртку и пошла к выходу. Поезд приближался к перрону. К сожалению, меня никто не ожидал там, ни с оркестром, ни с букетами цветов. Я даже не позвонил Сане Маркову. Собирался сделать сюрприз. Время 6 a.m. Подъеду к его дому как раз вовремя. Застану тепленьким в постели.
Город встретил дождем и туманом. Привет, Питер. Как там твоё метро? Еще не затопило его невской водой? Не унесло Балтийским ветром в открытое море ресторан "Кронверк"?
Сейчас я всё проверю! Люблю я тебя почему-то, господин Санкт-Петербург. Или товарищ Ленинград.
Глава пятая.
Марков. Место клизмы изменить нельзя.
По Колиным подробным ориентирам (он, оказывается, бывал у Сашки часто), я легко нашел дом Маркова. Свечка - шестнадцатиэтажка, с железными дверями подъезда, и разболтанным кодовым замком, легко открывшимся лезвием ножа. Код подъезда Веденеев указать забыл.
Сашка открыл дверь мгновенно, не глядя в глазок. Жил он один. Непростительная беспечность в наше время. Но в первую секунду я ни с кем не встретился глазами. Опустив взгляд на полметра вниз, я увидел Маркова, передвигавшегося на коленях. Сразу мелькнула мысль, что ему поездом отрезало ноги. Но потом я понял, что его голени и стопы сложены на бёдрах и животе в позе лотоса. В это время Шурик как раз делал разминку. Был в старом, застиранном до ветхости белом кимоно, подпоясанный белым поясом. Понтов Саня не выносил даже наедине с собой. Хотя, если бы он, в соответствии с японской методикой, не стирал свой пояс, тот стал бы уже черным за годы тренировок. Обрадовался он страшно.
Сели завтракать. Марков соорудил "гранд" яичницу с ветчиной, сыром, луком и помидорами. Мы с аппетитом набросились на еду.
- А помнишь? - Заговорил с набитым ртом Сашка. - Как я первый год еще с тобой в одном отделении работал? Тогда еще не разделили травматологию и нейрохирургию, и десять мужиков теснились в одной ординаторской. А после эпидемии сальмонеллеза, поразившей почти всех больных (инфекцию занесли повара), Думкин издал приказ:
- Контроль над качеством больничной еды возложить на травматологическое отделение.
- И нас заставляли три раза в день "снимать пробу" с больничной пищи, за час до кормления больных. С кухни в обед приносили пять больничных порций. Все доктора смеялись и называли нас грибными человеками. Раньше шел какой-то фильм, где грибами сначала кормили мексиканца. А если он не умирал, их ели приличные люди. Но нам эти насмешки были по барабану. Мы хотели жрать, и возмущались, почему порций всего пять! Поэтому старались испортить друг другу аппетит. Тогда оставшимся мужикам, с крепкими желудками, достанется больше. Каких только гадостей мы не рассказывали друг другу перед обедом вместо пожелания приятного аппетита. Я даже стихотворение придумал:
Как приятно у трупа клыкастого
Перегрызть сухожилия ног!
Вынуть глаз, голубой-голубой,
На тарелку его положить,
Съесть, и тепленьким гноем запить!
- В день выхода в свет этого опуса мне досталось полторы порции!
- Так, какие у тебя планы на сегодня? - Спросил я Сашку, наливавшего кофе.
- Место встречи изменить нельзя! Поехали ко мне в больницу, я быстренько сделаю обход, а потом уже будем думать о развлечениях! Там мне как-то лучше думается. - Марков был спокоен. Он даже не спросил, зачем я приехал, предполагая, что - просто развеяться.
- А ты чего в воскресенье к нам приезжал и меня разыскивал? - Подозрения, вызванные рассказами Коли Веденеева, не давали мне покоя.
- На охоту хотел с тобой съездить!
- Ладно, - подумал я, - вечерком, под водочку, я расспрошу Сашку. Прямо скажу ему про свои непонятки.
Глава шестая.
Уходя, гасите всех!
Только мы бодрым шагом вышли на улицу, как из стоящей у Сашкиного подъезда БМВ выскочили два гоблина двухметрового роста. И бросились нам наперерез. Один из них громко крикнул второму, очевидно продолжая начатый в машине спор: