Они лежали на краю большой впадины – до того большой, что противоположный край не был виден. «Дно древнего озера, а может, даже моря», – размышлял Тревис. Однако сейчас эта впадина заросла желтой травой, созревшие головки колыхались под ветром. Впереди над травой возвышались круглые купола монгольских юрт – черные, серые, коричневые, – окружавшие серебристый шар. Это был космический корабль. Он намного превосходил по размеру тот, на котором прибыли апачи. Но форма была почти такой же.
– Табун лошадей… пасется к западу отсюда.
Наметанным взглядом профессионального наездника Нолан сразу оценил обстановку.
– Цоай, Деклай, вы займетесь лошадьми!
Оба кивнули и поползли к табуну. Их задачей было спугнуть лошадей. Для монголов, обитателей юрт, лошади были настоящим сокровищем, их жизнью. Они наверняка решат посмотреть, что же напугало лошадей, и тем самым освободят дорогу к космическому кораблю русских. Тревис, Джил-Ли и Олень, вооруженные пистолетами мертвецов, должны были возглавить атаку. Им предстояло первыми проникнуть внутрь корабля. Пока бортовое оборудование не будет уничтожено, рассчитывать на помощь монголов не приходилось.
Трава перед Тревисом заколыхалась, и из гущи стеблей высунулся нос Нагинлты. Тревис сосредоточился и отдал койоту мысленный приказ следовать за апачами, призванными спугнуть лошадей. Койоты присоединились к группе Тревиса часом раньше, из чего тот понял, что с Кайдессой все в порядке. С сопровождающими ее Манулито и Эскелтой она возвращалась на север.
Было большой удачей, что их безрассудный план удался. Но, думая о молодой монголке, Тревис сразу вспоминал ее перекошенное лицо, когда она вцепилась в него. У нее были все основания ненавидеть его, и все же он надеялся…
Отряд продолжал наблюдать за табуном и юртами, возле которых время от времени появлялись люди. Корабль же, напротив, казался мертвым. Может, русские каким-то образом узнали о двух нападениях, подорвавших их силы, и заперлись на корабле?
– А! – выдохнул Нолан.
Одна из лошадей тревожно подняла голову и посмотрела в сторону лагеря. Должно быть, апачи уже достигли цели: участка между табуном и юртами. Монгол, сидевший, скрестив ноги, на земле, встал.
– Аххууу! – напоенный медовым запахом трав воздух Топаза прорезал леденящий кровь древний боевой клич индейцев, который некогда звучал над каньонами, пустынями и юго-западными равнинами Америки. Лошади развернулись и бросились прочь от поселения. От травы отделился человек. Индеец догнал одну из лошадей, ухватился руками за гриву и вскочил ей на спину. Только профессионал мог проделать такое. Улюлюкая, всадник отгонял табун от поселения, а койоты помогали ему в этом.
– Деклай… – узнал Джил-Ли бесстрашного наездника. – Это один из его коронных трюков.
Среди юрт поднялась паника, монголы суматошно забегали. Со стороны казалось, что кто-то разворошил муравейник. Мужчины повыскакивали из жилищ и кинулись за табуном. Один или двое вскочили на лошадей, которые оставались в лагере. Основная группа атакующих апачей, никем не замеченная под прикрытием высокой травы, ринулась к своей цели – вражескому звездолету. У троих было инопланетное оружие. Апачам уже не раз представлялась возможность проверить его в деле, и все же они опасались, что таинственная сила оружия вдруг иссякнет. Перед кораблем русских располагалась небольшая площадка голой земли, и апачам предстояло пересечь ее. Они рисковали стать отличной мишенью для копья, стрелы или более мощного оружия русских.
– Нужно постараться подбить их отсюда, – Олень положил свой «пистолет» на согнутое колено и нажал на кнопку. Закрытый люк корабля замерцал и начал разрушаться. Вскоре на его месте зияло черное отверстие. За спиной Тревиса раздался боевой клич Джил-Ли.
– Огонь! Разрежь стены на кусочки!
Однако Тревису вовсе не нужен был этот приказ. Он уже вытащил свой «пистолет» и палил по невиданно удобной цели: серебристому боку звездолета. Даже если тот и был оснащен оружием, русские все равно не могли достать стреляющих с земли индейцев.
В боку звездолета одно за другим появлялись рваные отверстия. Апачи превращали корабль русских в решето. Однако они не знали, как далеко внутрь проникают лучи. В пробоинах вдруг началось какое-то движение, и тотчас застрекотал пулемет. В лицо апачам полетели камни и комья земли. Так и под пулю попасть недолго! Пробоина в боку звездолета все увеличивалась… раздался чей-то вопль… кого-то убили…
– Не скоро им вновь захочется стрелять в нас. – Нолан с холодным спокойствием осматривал поле битвы. Апачи продолжали методично уничтожать корабль. Теперь он уже никогда не поднимется в воздух. У русских не было ни специалистов, ни материалов, чтобы устранить такие повреждения.
– Словно ножом по маслу! – восторженно заметил Льюп. – Раз! Раз!
– Вперед! – Тревис повернулся влево и потащил Джил-Ли за плечо.
Тревис не знал, возможно ли это, но ему тоже показалось, что их перекрестный огонь разрезает корабль русских на куски с легкостью, которая так восхитила Льюпа.
Сзади раздался предупредительный окрик, и апачи попрятались в траву. Тревис упал на землю, перекатился и занял новую огневую позицию. Над самой его головой просвистела стрела. Русские сделали то, чего опасались апачи: позвали на помощь монголов. Нужно как-то остановить эту атаку, иначе индейцам придется отступить.
В стенах корабля появлялись все новые дыры. Крепко сжав оружие, Тревис, петляя, бросился к ближайшей бреши. Еще одна стрела пролетела в нескольких сантиметрах от него и ударилась в бок корабля. Тревис ворвался внутрь. Он заметил, что лучи попортили не только обшивку звездолета, но и изоляцию внутри. Расположение коридоров было почти такое же, что и на его собственном корабле. Скорее всего, звездолет строили по тем же чертежам.
Тревис постарался унять сердцебиение и прислушался. Он слышал взволнованные крики и вой системы сигнализации. Но мозг корабля, его главный компьютер, помещался в рубке. Хотя русские и не решатся взлететь, в рубку нужно непременно попасть и уничтожить всю систему связи. Тревис устремился вперед по коридору, стараясь определить, в какой стороне рубка. Он ударом плеча распахивал каждую дверь, какая попадалась ему на пути, и осматривал скрытое за ней помещение. Кое-где Тревис обнаруживал неизвестное оборудование и сжигал его при помощи «пистолета». Он понятия не имел о его назначении, но здравый смысл подсказывал ему, что оно должно быть уничтожено.
Позади послышались какие-то звуки. Тревис резко обернулся и столкнулся с Джил-Ли и Оленем.
– Наверх? – спросил Джил-Ли.
– …вниз, – добавил Олень, – монголы сказали, что русские вырыли под звездолетом бункер.
– Давайте разделимся и уничтожим все, что попадется на пути, – предложил Тревис.
– Идет!
Тревис двинулся дальше и миновал еще одну дверь, но вдруг резко развернулся, вспомнив, что отсюда можно попасть в машинное отделение. Он несколько раз выстрелил. Внезапно все огни погасли, а вой сирен смолк. Часть систем корабля, а может и все, оказались выведены из строя. Теперь в темноте Тревис мог оказаться и охотником, и дичью. Однако темнота была скорее на руку апачу.
Вернувшись в коридор, Тревис продолжал путь среди полного безмолвия. Казалось, умерли не только машины, но и разумные обитатели корабля. Вдруг раздался приглушенный шорох, похожий на скрип ботинка на лестнице. Тревис юркнул в одну из кают. Луч света прорезал тьму коридора. Кто-то включил электрический фонарик. Тревис вытащил нож и перевернул его рукояткой вверх, чтобы оглушить русского. Человек быстро шел по коридору в сторону машинного отделения. Совсем рядом Тревис услышал прерывистое дыхание. Пора!
Тревис сунул «пистолет» за пояс. Одной рукой он схватил русского за плечо, а другой стукнул по голове. Однако удар оказался недостаточно силен, и Тревису пришлось применить рукоятку ножа еще раз. Человек упал. Апач обыскал его и забрал фонарь и пистолет. Убрав пистолет русского за пояс, с инопланетным оружием в одной руке и фонариком в другой, Тревис двинулся по коридору. Те, кто засел наверху, вполне могли принять его за возвращающегося товарища. Апач нашел лестницу, ведущую на следующий уровень, и начал взбираться по ней, останавливаясь и прислушиваясь.
Вдруг лестница затряслась, раздался грохот, похожий на взрыв. Может, это в бункере, о котором говорил Олень? Тревис уцепился за лестницу, чтобы переждать вибрацию, вызванную взрывом. Наверху кричали.
Тревис поспешно добрался до следующего уровня и нырнул в ответвление коридора. Не успел он это проделать, как помещение осветил луч еще одного фонарика. Вновь раздался крик, затем – выстрел. Эхо гулко прокатилось по пустым коридорам. Взбираться наверх, прямо к поджидавшему русскому было бы полным безрассудством. Может, есть другая дорога? Тревис попятился подальше от лестницы. Осмотрев каюты, он понял, что здесь располагаются жилые помещения, стало быть, рубку следует искать на следующем уровне. Внезапно апач вспомнил, что на каждом уровне есть запасной аварийный люк, предназначенный в основном для проведения аварийных работ. Если бы только найти его…
Рядом с лестницей мелькнул свет, снова грянул выстрел. Однако Тревис был уже достаточно далеко и мог зажечь фонарик. Наконец с его губ сорвался возглас облегчения. Он нашел то, что искал. Он не ошибся, предположив, что их собственный корабль очень похож на корабль русских. Тревис открыл люк и осветил его внутренность в поисках скоб, по которым можно подняться. Наверху свет выхватил из темноты очертания другого люка, того, что вел на следующий уровень. Засунув инопланетное оружие за пояс и взяв в зубы фонарик, Тревис полез наверх, стараясь не думать о глубине колодца под ним. Четыре… пять… десять скоб, и он сумел дотянуться рукой до люка.
Он ощупал его, стараясь найти защелку. Однако ничего подобного на люке не было. Тогда Тревис сжал кулак, размахнулся, с силой ударил – и едва не потерял равновесие и не свалился вниз: люк легко открылся.
Тревис очутился в полной темноте. Он лишь на мгновение включил фонарик и осветил приборы связи. Затем апач выхватил из-за пояса инопланетный «пистолет» и принялся уничтожать глаза и уши корабля. Вдруг слева полыхнул огонь, грохнул выстрел. Боль обожгла плечо Тревиса.
Реакция индейца была инстинктивной – он махнул лучом, хотя его сознание противилось этому. Защищаться с помощью автомата, ножа, стрел – это одно, но с помощью такого! Тревис прижался к стене.
Мгновение назад перед ним стоял живой человек, со своими мыслями и чувствами. А теперь из-за рефлекторной реакции мышц Тревиса он превратился в кучку пепла. Тревис убил его, сам того не желая. Оружие, которое апач сейчас держал в руках и впрямь было орудием дьявола, и его стоило опасаться. Его нельзя давать в руки людям – неважно, каковы их побуждения.
Тревис стоял, ловя ртом воздух. Ему хотелось швырнуть «пистолет» и никогда больше к нему не прикасаться. Однако основная задача еще не была выполнена. Тревис заставил себя добраться до рубки. Ему предстояло превратить этот корабль в груду мертвого железа и освободиться от острого чувства вины и этого чудовищного оружия. От оружия – пожалуй, а вот от воспоминаний никуда не деться. Тревис никому бы не пожелал когда-нибудь пережить подобное.
Грохот барабанов, разносящийся над степью, заставлял кровь бежать быстрее, глаза блестеть ярче, а мускулы напрягаться, словно рука сжимала нож или натягивала тетиву. Высокие языки пламени лизали небо, и их красноватые блики отражались в клинках кривых монгольских сабель. В свете костра в сумасшедшем танце кружились монгольские воины. Чувство победы и свободы опьяняло их. Рядом с ними зияла рваными пробоинами сфера космического корабля. Рабское прошлое осталось позади.
– Что теперь? – Менлик подошел к Тревису, позвякивая при каждом шаге своими амулетами. Неистовое выражение сошло с его лица. Казалось, он превратился в совсем другого человека. Сейчас он задал вопрос, который мучил всех.
Тревис чувствовал усталость и опустошение. Контроля над сознанием больше не существует. Люди совершенно свободны. Так что им теперь делать с этой свободой?
– Во-первых, – апач наконец нарушил молчание, – мы должны отнести это обратно.
Три инопланетных «пистолета» были зашиты в кожаные чехлы и спрятаны подальше от глаз. Хотя выбросить из головы воспоминания о них было непросто. Их видели лишь немногие. Это оружие нужно было вернуть, пока о его власти не узнали все.
– Интересно, будут ли наши потомки рассказывать о том, что призвали молнию с небес себе на помощь? – задумчиво проговорил Олень. – Но правда, то правда – надо вернуть оружие и сделать долину с башнями табу для всех!
– А вдруг прилетит другой корабль? Например, один из ваших? – спросил Менлик.
Тревис смотрел на огонь поверх головы шамана. Мучившая его мысль вернулась. Что если и вправду сюда прибудет звездолет? С Эшем, Мердоком и другими на борту, с теми, кого он любил и уважал? Как же тогда быть с башнями и заключенными в них знаниями? Будет ли он тогда уверен в правильности своих действий? Он потер рукой лоб и медленно произнес:
– Подумаем, как поступить, когда это произойдет… если это вообще когда-нибудь произойдет…
Но удастся ли им? Да и стоит ли пытаться? Он очень хотел надеяться, что этого никогда не случится, по крайней мере, на его веку. И вдруг почувствовал весь ужас своего заточения здесь.
– Нравится нам это или нет, – говорил он это другим или пытался убедить себя? – мы не можем сделать всеобщим достоянием то, что скрыто в этих башнях… не можем позволить, чтобы это нашли… и использовали. Разве что люди более мудрые, чем мы.
Менлик вновь вытащил свой шаманский жезл и начал рассеянно крутить его в пальцах, поглядывая на троих апачей с каким-то новым выражением.
– Тогда вот что я вам скажу. Мы вместе должны хранить эту тайну: ваш народ и мой. Стоит только монголам заподозрить, что вы владеете каким-то лишь вам одним известным секретом, придут зависть, ненависть, страх, раздоры. И все начнется снова: войны, набеги. Земли обширны, а нас не так много. Нужно ли вновь затевать вражду, когда мы наконец обрели долгожданную свободу и мир вновь открыт для нас? Если это древнее оружие зло, так пусть будет нашим общим табу.
Конечно, он говорил верно. Нужно было смотреть правде в глаза. Для каждого, будь то апач или монгол, любой вновь прибывший звездолет будет злом. Они должны остаться здесь и пустить корни. Чем скорее начнут мыслить одинаково, тем лучше для всех. А предложение Менлика предполагало, что их свяжет общая тайна.
– Верно, – вступил в разговор Олень, – это будет наша общая тайна. Мы трое знаем. Теперь выбери троих ты, но выбирай осторожно.
– В этом можешь не сомневаться! – ответил монгол. – Мы начинаем новую жизнь, и возврата к прошлому нет. Как я уже сказал, земля здесь большая. Мы не ссорились друг с другом, и может, наши два народа сольются в один. В конце концов, мы мало чем отличаемся… – он улыбнулся и указал на костер и танцующих вокруг него людей.
Среди монголов Тревис увидел человека, который кружился и выкрикивал воинственный клич апачей. Это был Деклай. Апачи и монголы – и те и другие наездники, охотники, скотоводы, воины, когда возникает необходимость. Разница действительно невелика. И тех и других заманили сюда обманом, и представители обоих народов не были преданы тем, кто их сюда послал.
Возможно, клан и Орда станут единым целым, а может, их пути разойдутся – время покажет. Но их будет связывать общая цель – хранить покой башен, чтобы то, что там спрятано, не проснулось ни сейчас, ни во времена потомков обоих племен.
Тревис усмехнулся. Новая религия. Новые служители культа с таинственными и запретными знаниями… В эту ночь зарождается целая цивилизация. Теперь его прежние мучительные мысли потеряли былую значимость.
Тревис взял сверток с инопланетным оружием и посмотрел на Оленя, Джил-Ли и Менлика. Он встал – тяжесть оружия в руках, еще бульшая тяжесть – на душе.
– Идем?
Важнее всего сейчас было вернуть оружие обратно. Может, после этого он сможет спать спокойно и видеть сны: скачки на заре под голубым небом Аризоны. Ему в лицо будет дуть ветер, приносящий запахи сосны и полыни, ветер, который никогда больше не согреет ему душу, ветер, которого никогда не узнают его сыновья и сыновья его сыновей. Он надеялся, что кошмарные сны прекратятся, а новый мир затмит собой старый. Лучше пусть будет так, решительно говорил себе Тревис. Пусть будет так!