Они прорвались сквозь последнюю полосу тумана и попали в буйное переплетение высокой травы и кустов. Тревис услышал предупреждение койотов, но было слишком поздно. Откуда-то вылетела, вращаясь, кожаная петля и опоясала его торс, прижав руки к телу. Петля опрокинула Тревиса на землю и потащила за бегущей галопом лошадью. Один из койотов высоко подпрыгнул и вцепился в гриву лошади. Тревис дрыгал ногами, безуспешно пытаясь подняться. Лошадь встала на дыбы, не подчиняясь всаднику, который пытался ее усмирить. Сквозь шум Тревис слышал пронзительный крик Кайдессы, но не мог разобрать ни слова.
Тревис стоял на коленях, чихая от пыли и напрягая все мышцы, чтобы хоть немного ослабить накинутый на него аркан. Рядом койоты метались вокруг лошадей, ни на миг не давая им успокоиться. Возбужденные лошади гарцевали, мешая седокам воспользоваться веревкой или ножом.
Кайдесса пробежала между лошадьми и вцепилась в аркан, стягивающий руки Тревиса. Ей удалось ослабить путы, и Тревис смог вдохнуть полной грудью. Кайдесса продолжала кричать, но теперь ее крик больше смахивал на брань.
Тревис поднялся на ноги как раз в тот момент, когда всадник, накинувший на него аркан, усмирил наконец лошадь и спешился. Держа конец аркана в руке, всадник подошел к Тревису.
Монгол был ниже ростом, чем Тревис, и моложавый. Верхнюю губу обрамляли тонкие черные усы. Его штаны были заправлены в высокие красные сапоги. Просторная куртка, украшенная тем же узором, что и на куртке Кайдессы. Несмотря на жару, монгол был в отороченной мехом шапке с пурпурно-золотыми узорами.
По-прежнему не выпуская из рук аркан, монгол подошел к Кайдессе и, прежде чем задать вопрос, оглядел ее с головы до ног. Она нетерпеливо дернула за веревку. Койоты заворчали, но Тревис понял, что койоты больше не считают опасность серьезной.
– Это мой брат Хулагур, – объяснила Кайдесса, – он не понимает твоего языка.
Хулагур не только не понимал, о чем идет речь, но и проявлял некоторое нетерпение. Он вновь дернул за аркан с такой силой, что Тревис едва не упал. Кайдесса в свою очередь потянула аркан на себя и разразилась проклятиями. Услышав перебранку, к ним подошли остальные.
Тревису удалось освободить плечи, но сбрасывать аркан окончательно он не стал и принялся внимательно осматривать монголов. Кроме Хулагура, его окружали еще пятеро мужчин, все худощавые, с жестким выражением лица и узкими глазами. Поизносившаяся одежда была залатана кусочками кожи. Кроме мечей с изогнутыми лезвиями, каждый мужчина был вооружен двумя луками: длинным и коротким. У одного из всадников было копье, из-под его наконечника свисали длинные пряди волос. Словом, перед Тревисом стоял воинственно настроенный отряд древних татаро-монголов. Однако апач понял, что в равном бою индейцы не только могут сразиться с монголами, но и победить их.
Воины апачи никогда не отличались безрассудством, подобно шайенам, сиу или команчам. Апачи всегда применяли засады, ловушки. А любые преимущества местности использовали в качестве оружия или защиты. Пятнадцать апачей под предводительством Джеронимо целый год продержали в степи пять тысяч американских и мексиканских солдат и в конце концов вышли победителями.
Тревис слышал легенды о Чингис-хане и его грозных военачальниках, которые прошли через всю Азию в Европу и не потерпели ни одного поражения. Но то были набеги дикой волны, которая черпала людские ресурсы из бескрайних степей. Тревис сомневался, что это бесконечное море людей смогло бы захватить земли Аризоны, охраняемые апачами под предводительством таких вождей, как Кочиз, Викторио или Мангас Колорадос.
Правда, белым это удалось, но лишь потому, что оружие у них было лучше, чем у индейцев. Но лук против лука, нож против меча, ловкость и хитрость против такой же ловкости и хитрости… Вряд ли монголы одержат победу.
Хулагур отбросил аркан, а Кайдесса ослабила петлю, и веревка упала к ногам Тревиса. Апач перешагнул через нее и, пройдя между двух всадников, поднял свой лук, который обронил. Койоты не отставали от него, а когда он обернулся, начали теснить его в сторону выхода из долины.
Монголы тоже не сводили глаз с Тревиса, а воин, у которого была пика, поигрывал ею, словно раздумывая, не проткнуть ли чужака. Но в этот миг к Тревису подошла Кайдесса, таща за собой Хулагура.
– Я все ему рассказала, – обратилась она к Тревису, – все: и что произошло, и что ты – враг тех, кто за нами охотится. Думаю, вам лучше сесть у костра и обсудить все это.
Откуда-то издали вновь раздался грохот и прервал речь девушки.
– Согласен? – полуутвердительно спросила она.
Тревис огляделся. Он подумал, что успеет добежать до стены золотистого тумана прежде, чем монголы настигнут его. В то же время он понимал, что если ему удастся заключить перемирие с монголами, то его людям придется охранять лагерь лишь от русских. Из истории Тревис помнил, что война на два фронта никогда не доводила до добра.
– Я пойду, но понесу это. И никаких арканов!
Тревис выразительно потряс луком, чтобы Хулагур понял смысл сказанного. Сматывавший аркан монгол перевел взгляд с лука на Тревиса. Он помедлил и с видимой неохотой кивнул. По знаку Хулагура один из всадников подъехал к апачу и жестом пригласил его сесть к нему на лошадь. Кайдесса уселась на коня позади брата. Тревис посмотрел на койотов. Те по-прежнему неподвижно стояли возле арки и не делали ни малейшей попытки последовать за ним. Он помахал им рукой и позвал.
Подняв морды, они посмотрели, как Тревис уходит вместе с монголами. Затем, не ответив на его призыв, развернулись и исчезли в тумане. На мгновение Тревис почувствовал страстное желание броситься вслед за койотами, рискуя вновь быть пойманным арканом. И это поразило его. Он и не подозревал, как сроднился с этими животными и привык во всем полагаться на них. Вообще-то Тревиса Фокса нельзя было назвать человеком, который подчиняется желаниям и приказам мба’а, какими бы разумными они ни были. Повелевать – удел людей, а не койотов.
Спустя полчаса Тревис уже сидел в лагере монголов. Он насчитал пятнадцать мужчин, шесть женщин и двух детей. На пригорке возле их юрт, не сильно отличавшихся от вигвамов его народа, был водружен примитивный барабан, обтянутый кожей. Около него стоял мужчина в высокой остроконечной шапке и красном халате, подпоясанном шнурком, на концах которого висели маленькие косточки, крошечные черепа животных, отполированные кусочки камня и резные деревянные фигурки. Именно усилиями этого человека создавались звуки, оглашавшие окрестности. Что это было – сигнал или часть ритуала? Этого Тревис не знал, но он догадался, что человек в красном либо знахарь, либо шаман, а стало быть, имеет немалую власть. Обычно таким людям приписывают способность не только предсказывать будущее, но и разговаривать с духами. По крайней мере, так было во времена великих орд.
Тревис попытался оценить остальных. Как и его собратья, эти люди имели между собой много общего; прежде всего, все они были молоды и полны энергии. Было ясно, что Хулагур здесь отнюдь не последний человек, а может, и вождь.
Когда смолкло эхо последнего удара в барабан, шаман заткнул палочки за пояс и спустился к костру. Он был несколько выше своих соплеменников и тощ, как жердь. Лицо гладко выбрито, а изогнутые от природы брови придают ему скептическое выражение. Позвякивая своей коллекцией амулетов, шаман встал напротив Тревиса и принялся внимательно изучать его. Апач спокойно встретил этот взгляд, и теперь их молчание напоминало дуэль воли. В узких зеленых глазах шамана таилось нечто такое, из чего Тревис понял, что если Хулагур и был вождем этих людей, то в лице шамана имел очень умного и решительного советника.
– Это Менлик, – раздался голос Кайдессы, хотя сама она не посмела растолкать мужчин и подойти к костру.
Хулагур цыкнул на сестру, однако это не произвело на Кайдессу ни малейшего впечатления, и она что-то резко ответила. Но тут рука шамана взметнулась вверх, заставив замолчать обоих.
– Ты – кто? – как и Кайдесса, шаман говорил по-англий­ски с сильным акцентом.
– Я Тревис Фокс из племени апачей.
– Апачи, – повторил шаман, – ты с Запада, с Американского Запада.
– Ты много знаешь, человек, говорящий с духами.
– Вспомнил. Временами ко мне приходят воспоминания, – рассеянно ответил Менлик. – Как же апачи нашли дорогу сюда среди звезд?
– Так же, как Менлик и его люди, – ответил Тревис, – вас послали сюда, как и нас, основать здесь поселение.
– И много вас? – быстро спросил Менлик.
– А разве в Орде мало народа? Разве достаточно послать на чужую планету одного, трех, четырех человек? – отпарировал Тревис. – Вы держите север, а мы – юг этой планеты.
– Но на них не действует машина! – встряла в разговор Кайдесса. – Они свободны!
Менлик неодобрительно посмотрел на девушку.
– Женщина, это дело воинов. Держи язык за зубами!
Девушка топнула ногой и подбоченилась.
– Я – дочь Голубого Волка. Мы все здесь воины: и мужчины, и женщины. И так будет, пока Орда не станет свободно кочевать по здешней земле. Эти люди получили свободу, и нам неплохо бы узнать, как они это сделали!
Выражение лица Менлика не изменилось. Он лишь прикрыл глаза, когда среди монголов послышался гул одобрения. Многие из них достаточно хорошо знали английский и могли перевести сказанное другим. Тревиса это отчасти удивило. Возможно, эти люди, ведущие полудикую жизнь своих предков, хорошо образованны, так хорошо, что понимают язык людей, которых их надсмотрщики считают своими врагами.
– Значит, вы кочуете к югу от гор? – продолжил расспросы шаман.
– Верно.
– Тогда зачем ты пришел сюда?
Тревис пожал плечами:
– А зачем люди путешествуют в поисках новых земель? У всех есть желание узнать, что же лежит за пределами…
– Или провести разведку перед нападением! – отрезал Менлик. – Между вашими и нашими правителями нет мира. Вы хотите забрать стада и пастбища Орды прямо сейчас или только замышляете это?
Тревис медленно обвел презрительным взглядом людей, стоявших вокруг.
– Так это твоя Орда, шаман? Пятнадцать воинов? Да, многое изменилось со времен Темучина, не так ли?
– Что ты можешь знать о Темучине? Ты, не имеющий предков, человек с Запада?
– Что я знаю о Темучине? Он был вождем воинов и стал Чингис-ханом, одним из величайших повелителей Востока. Но у апачей тоже были вожди, кочевник безлюдных земель. Я был среди тех, кто промчался сквозь земли двух племен вместе с Викторио, раскидывая врагов, как человек разбрасывает пыль по ветру.
– Ты болтаешь попусту, апач… – в голосе шамана зазвенели угрожающие нотки.
– Я говорю как воин, шаман. Или ты так привык общаться с духами, что забыл, как общаются с живыми людьми?
Тревис понимал, что только дразнит шамана своими дерзкими ответами, но считал, что правильно распознал характер этих людей. Разговаривать с ними открыто и без страха, только так можно произвести на них впечатление. Они не станут вести переговоры со слабым. Он уже допустил ошибку, придя пешим на территорию людей, привыкших передвигаться верхом. Кроме того, они совсем недавно обрели свободу и были еще слишком подозрительны. Ему во что бы то ни стало следовало убедить этих людей в том, что они разговаривают с равным, а после – в том, что у апачей и монголов общая цель: борьба с русскими, контролирующими территорию к северу отсюда.
Шаман достал из-за пояса резную палочку и начал размахивать ею, бормоча что-то, чего Тревис не мог разобрать. Неужели шаман настолько углубился в прошлое, что и впрямь поверил в свои сверхъестественные способности? А может, он просто хотел произвести впечатление на собравшихся?
– Призываешь своих духов на помощь, Менлик? Апачи дружат с га-н. Спроси Кайдессу, кто охотился с Лисом в степи?
Эти слова подействовали на шамана, и рука с палочкой замерла в воздухе. Шаман повернулся к девушке.
– Он охотился с волками, которые думают, как люди, – ответила Кайдесса на вопрос, который шаман не решался задать в открытую. – Я видела, как они разведывали путь. Они не духи, а живые существа!
– Человек может обучить собаку разным штукам, – возразил Менлик.
– Но разве собака подчиняется приказам, которые не произносят вслух? Эти коричневые волки подходили и садились рядом с ним, глядя ему в глаза. И он знал, о чем они думают, а они знали, что он им приказывает. Это совсем не похоже на дрессировку!
И вновь раздался гул голосов. Менлик нахмурился. Затем заткнул свою палочку за пояс.
– Если ты и впрямь такой могущественный, – медленно произнес шаман, – значит, ты один можешь отправиться туда, куда ходят говорящие с духами, – в горы.
Затем он обернулся и что-то промолвил на родном языке. Одна из женщин нырнула в юрту, а потом появилась с бурдюком и рогом в руках. Кайдесса взяла в руки рог, а женщина принялась наполнять его какой-то белой жидкостью.
Кайдесса передала рог Менлику. Тот завертелся на месте, что-то бормоча и капая на землю понемногу жидкости. После этого отпил из рога, а затем передал его Тревису.
Апач почувствовал тот же кисловатый запах, что исходил из найденного им пустого бурдюка. И тут память подсказала ему происхождение этого запаха и этой жидкости. Это был кумыс – забродившее молоко кобылицы, которое было и вином, и водой степей.
Он заставил себя сделать глоток – вкус был незнакомым и малоприятным – и вернул рог шаману. Тот опустошил рог. На этом церемония завершилась. Шаман указал на костер и котел, стоящий на углях.
– Отдыхай… ешь, – отрезал он.
Сгущалась ночь. Тревис прикинул, далеко ли мог уйти Цоай. Должно быть, он уже миновал перевал. Теперь ему осталось лишь полтора дня пути, если он, конечно, не станет медлить. О местонахождении койотов Тревис не знал. Ясно было одно: ему придется остаться в лагере монголов на ночь. Ведь своим уходом он лишь возбудит подозрения, а этого он хотел меньше всего.
Теперь следовало подумать о еде. Тревис принялся подцеплять куски мяса лезвием своего ножа. Наконец, наевшись, он отсел от костра. И тотчас рядом с ним опустился шаман.
– Кайдесса сказала мне, что, когда она оказалась во власти машины, ты ничего не почувствовал, – начал он.
– Те, кто управляет вами, мне не хозяева. И их власть для меня ничто. – Тревис от всей души надеялся, что это правда, а не случайность.
– Может статься, что в наших жилах течет разная кровь, – согласился Менлик. – Скажи мне, как вы избавились от своих уз?
– Машина, которая должна была контролировать нас, сломалась. – Тревис открыл только часть правды. Менлик шумно вздохнул.
– Машины! Всегда машины! – хрипло воскликнул он. – Штуки, которые забираются в голову человека и заставляют его действовать помимо его воли. Все это происки дьявола! Есть другие машины. Которые тоже нужно сломать, апач.
– Словами их не сломаешь, – ответил Тревис.
– Только глупец мчится навстречу опасности без надежды нанести хоть один удар, прежде чем захлебнется кровью, – возразил Менлик. – Мы не можем выйти с луком и саблей против машин, которые изрыгают огонь и убивают быстрее молнии! Кроме того, машины всегда могут заставить человека опустить нож и беспомощно дожидаться, пока на него наденут ошейник раба.
Выслушав, Тревис задал вопрос:
– Я знаю, что они могут доставить свою машину в горы. Я сегодня видел, какое действие она оказала на вашу девушку. Но ведь среди холмов есть много мест, где можно устроить засаду, оставив там тех, на кого машина не действует. Скажи, много ли у твоих хозяев таких машин?
Костлявая рука шамана заиграла палочкой. Затем его губы расплылись в хитрой улыбке. Теперь он напоминал кота на охоте.
– В этом казане мясо, апач, жирное мясо, которого хватит, чтобы наполнить пустой желудок. Конечно, можно посадить в засаду людей, на которых не действует машина. Но не стоит забывать о приманке, хитроумный апач. Наши надсмотрщики никогда не заходили так далеко в горы. Их флаер не может здесь летать, а путешествия верхом они боятся. Бегство Кайдессы очень сильно разозлило их. Но все же они не решились зайти далеко, иначе вы не удрали бы так легко. Да, нужна очень хорошая приманка.
– Может такой приманкой послужить известие о том, что по ту сторону гор объявились чужаки?
Менлик начал крутить в руках палочку. Улыбка сошла с его лица, и он бросил на Тревиса короткий пронзительный взгляд.
– Ты восседаешь в своем лагере как хан?
– Я восседаю как тот, к кому прислушиваются. – Тревис надеялся, что так и есть. Он не был уверен, что Олень и его единомышленники удержат власть до его возвращения.
– Мы должны это обсудить, – проговорил Менлик, – твое предложение не лишено смысла. Да, это нужно хорошенько обмозговать. Я подумаю…
Он встал и пошел прочь. Тревис смотрел на огонь. Он очень устал, но ему не улыбалось заснуть в чужом лагере. Однако телу требовался отдых, к утру надо восстановить силы. Не стоит обнаруживать свое беспокойство, и тогда он, возможно, завоюет доверие Менлика.