И опять зажегся.
Тут же меня сильно толкнули. Плотная распаренная женщина стояла передо мной. Удивленно помаргивали ресницы.
— Вы с ума сошли!
— Извините…
Женщина фыркнула что-то неприязненное и пошла дальше, оглядываясь: не могла понять, откуда я взялся.
Набережная имела свой обычный вид. Неторопливо текла широкая полная река. Здание Музея было целое и яркое — видимо, недавно отремонтированное. Около него остановился автобус. Пестрая толпа школьников высыпала изнутри. Судя по всему, на экскурсию.
Воздух был чист, прозрачен и свеж. Я дышал с наслаждением.
Лишь на правой ладони, как лишайник вгрызаясь под кожу, расползалось горячее багровое пятно.
Школьники беспечно галдели. Дул морской влажный ветер. Из-за угла, с гранитного полукруга, доносился грохот отбойных молотков.
Не хотелось верить, что синее глубокое небо над городом станет когда-нибудь лиловым и раскаленным, что желтое солнце превратится в коричневый нарыв, лопающийся от напряжения, а вот это зеленое, с шаром на башне, здание справа от меня обернется грудой печальных камней, — светлая река высохнет, и вся набережная зарастет черным, колючим и ядовитым осотом. А по развалинам будут ползать скользкие, багровые слизняки.
Жжение в руке усиливалось. Теперь она просто горела.
Как там сказал этот человек?
Думайте! Серьезно думайте!
Надо будет думать…
© А. М. Столяров, 1990
Сб. "Мистификация", Л. Лениздат, 1990