(И цѣлуютъ и пьютъ насильно!)
И за то, что въ учетахъ, въ скукахъ,
Въ позолотахъ, въ зевотахъ, въ ватахъ,
Вотъ меня, наглеца, не купятъ —
Подтверждаю: люблю богатыхъ!
А еще, несмотря на бритость,
Сытость, питость (моргну — и трачу!)
За какую-то — вдругъ — побитость,
За какой-то ихъ взглядъ собачій
Сомнѣвающійся...
— не стержень
ли къ нулямъ? Не шалятъ ли гири?
И за то, что межъ всѣхъ отверженствъ
Нѣтъ — такого сиротства въ мірѣ!
28
Есть такая дурная басня:
Какъ верблюды въ иглу пролѣзли.
...За ихъ взглядъ, изумленный нá-смерть,
Извиняющійся въ болѣзни,
Какъ въ банкротствѣ... «Ссудилъ бы... Радъ бы —
Да»...
За тихое, съ устъ зажатыхъ:
«По каратамъ считалъ, я — братъ былъ»...
Присягаю: люблю богатыхъ!
30го сентября 1922 г.
БОГЪ
1.
Лицо безъ обличiя.
Строгость. — Прелесть.
Всѣ ризы дѣлившіе
Въ тебѣ спѣлись.
Листвою опавшею,
Щебнемъ рыхлымъ.
Всѣ крикомъ кричавшіе
Въ тебѣ стихли.
Побѣда надъ ржавчиной —
Кровью — сталью.
Всѣ навзничь лежавшіе
Въ тебѣ встали.
1го октября 1922 г.
2.
Нищихъ и горлицъ
Сирый распѣвъ.
То не твои ли
Ризы простерлись
Въ бѣгѣ деревъ?
Рощъ, перелѣсковъ.
Книги и храмы
Людямъ отдавъ — взвился.