Так молча они и доехали до города. Тодор отвёл хромавшую кобылу в конюшни, а Любава вошла в хоромы. И каково же было её удивление, когда навстречу ей показался Алекс. Она хотела даже глаза рукой протереть…
— Да я это, я, — смеясь, он подхватил её и закружил.
— Пусти, Алекс, пусти… — ей показалось неудобным, что молодой парень поднял её на руки, как маленькую девочку.
Вдруг Алекс перестал смеяться и остановился, глядя на входную дверь. Оглянулась и Любава. Там стоял Тодор, хмуро глядя на эту счастливую парочку.
Алекс не стал дожидаться вопросов, а сам объявил о причине своего приезда
— Тодор, извини что мы приехали как незваные гости, но на это есть причина: прибыли послы от княгини Ольги, хотят видеть Любаву.
Тодор молчал, неодобрительно глядя на Алекса. Любава вздёрнула плечом о гордо подняла голову.
— Они объявили о цели своего приезда совету?
— Нет, сказали что поведают об этом тебя лично. Поэтому совет направил за тобой воеводу и дружинников, а я увязался за ними. Это другой город и мне тоже захотелось на него посмотреть.
— Когда Любаву ждут в Малине? — наконец подал голос Тодор.
— Попросили не мешкать с этим. Я думаю, что завтра с рассветом нужно собираться. Ты не против, сестрёнка? — повернулся к Любаве.
— Это твой брат? Я не знал, что у Мала был ещё брат.
— Нет, Алекс мне не кровный брат, а брат по духу. Он для меня сейчас самый родной человек.
Как хотелось Тодору когда-нибудь услышать эти слова из уст такой очаровательной девушки. Опять хлопнула дверь, и в комнату ворвался Ярополк, который на бегу уткнулся Любаве в подол. Девушка присела на корточки: на неё смотрели хитрющие голубые глаза.
— Ты куда бежал?
— К тебе, — и немного помолчал. — Я соскучился. Пойдём, ты расскажешь мне сказку.
Любава улыбнулась и погладила его по головке.
— Обязательно расскажу, но сейчас мне нужно поговорить с моим другом.
— Алексом?
— Ну да. Ты с ним знаком?
— Конечно знаком, — улыбнулся Алекс, — мы с ним битый час в прятки играли. Маленький, а такой шустрый!
— Я не маленький, — надул малыш щёчки. — Правда, папа?
— Правда, сынок. — Тодор присел и протянул руки к ребёнку. — Пойдём со мной. Алексу и Любаве нужно поговорить.
Он подхватил сына на руки и кивнув головой гостям, вышел.
Любава поднялась и взяла Алекса за руку.
— Ты голоден?
— Нет, нас хорошо покормили.
— И я есть не хочу. Пойдём к реке там и поговорим. Хочется домой, а ты расскажешь, что у нас нового.
— Любушка, нового ничего не случилось за этот совсем маленький промежуток времени, — удивленно на неё посмотрел.
— Всё равно соскучилась…
Они пошли к берегу небольшой реки, которая спокойно несла свои воды к седому Днепру. Среди высоких кустов стояла старая верба со сбитой Перуном верхушкой, а на ней поселилось семейство аистов.
Недалеко от дерева на зелёную траву упал Алекс, широко раскинув руки, а Любава села аккуратно распрямив платье.
— Хорошо то как! Где ещё есть такая природа и такой чистый и свежий воздух?
— Ах, Алекс, природа везде одинакова, — нетерпеливо ответила Любава. По правде говоря её совсем не это интересовало.
Но Алекс продолжал, глядя в небо и жуя травинку.
— Нет, Любушка. Есть разные края и разные люди. Есть океаны, пальмы, острова. А есть холодные земли с белыми медведями, огромными кусками льда, которые во много раз больше вашего городища. И они плавают там, где холодно. Но бывает приплывают к тёплым местам в океанах и там растают. Вот такие места…
— Не может быть такого. Врёшь Алекс, чтобы меня подразнить. Наша земля как кусок льда сама плавает.
— Как плавает? — не понял Алекс.
— Земля плавает в океане на четырёх больших рыбинах.
— Любушка, ну представь какая большая должна быть эта рыба.
— Очень большая, — не сдавалась Любава. У неё проснулся интерес к разговору, хотя изначально хотела расспросить о совершенно другом. Но узнавать что-то новое или рассказы о том, чего она знает, ей очень нравилось.
— А что же над нами? — Алексу было интересно узнать о взглядах предков.
— Небо — океан на котором живут Перун, богиня Лада… А там, — Любава показала на запад, — есть чёрный, чёрный океан и туда днём прячутся звёзды, а ночью — солнце. А на небе есть ещё ладья судьбы. Она ни на минуту не прекращает свою работу.
— Какую же? — заинтересовался Алекс, повернув голову к девушке.
— А ткёт она полотно. И нитей в руках сколько, сколько всего людей. И каждая ниточка привязана к звезде. Бывает нить обрывается и звезда падает. Значит умер человек. Если нить крепкая — хорошая судьба. Но бывает и нить крепкая, а судьба всё равно плохая… — со слезой в голосе закончила Любава и наклонила голову.
— Снова Мала вспомнила?
— И Мала и отца, и маму.
— Но ты же маму не помнишь.
— Я её не знаю, но она часто приходит ко мне во сне. Только молчит. Улыбается и молчит… Но всё равно, когда я просыпаюсь мне хорошо и легко на сердце…. А ещё я думаю, Алекс, что земля наша похожа на большое дерево, на ветках которого сидят птицы — это те люди, которых уже с нами нет. Ствол — это наш мир. А корни — темнота, куда отправляют боги тех, кто делает плохо. Когда я смотрю на птиц, я думаю, что среди них есть мои родные.
— Иди ко мне, — Алекс уже сидел возле девушки. Он приобнял её за плечи и придвинул к себе поближе. Ей было спокойно и уютно под его сильной рукой.
— Алекс, ты не знаешь, мне правда срочно нужно уезжать отсюда?
— А ты бы ещё хотела здесь побыть? Ой, девица, не понять мне тебя. То с трудом сюда выпроваживали, а сейчас домой ей не особенно хочется. И видя, как зарделась Любава, спросил: — Нравится он тебе?
— Кто?
— Ну о ком я могу спросить? Не о Ярополке, конечно. Этот парень кому хочешь понравится. Конечно, меня интересуют твои мысли о Тодоре.
— Я не знаю, Алекс. Правда не знаю. Но мне стало казаться, что с этим человеком я давно знакома. Он какой-то близкий. Мне с ним хорошо.
Парень вопросительно и недоуменно посмотрел на неё. Совсем недавно эта девочка рассказывала ему с такой нежностью в глазах о киевском отроке, а сейчас она почти так же говорит о другом… Вот пойми этих женщин!
— Ты знаешь, сегодня в лесу захромала лошадь и я даже растерялась. Леса я не боюсь, ты же знаешь, но ведь места незнакомые. Но он нашёл меня…
— С твоей стороны это может быть чувство благодарности. Или тебе нравится, что проявляет свою симпатию человек старше тебя, опытнее.
«О да, мы умеем девушкам, особенно молодым, задурить голову и смотреть как они, раскрыв рот, слушают все наши бредни. Говорят же, что женщина любит ушами. Но не скажешь же об этом… Пусть сама разберётся в своих чувствах. Она девушка умная, да и Тодору видно что нравится, а не просто тот добивается одного. Да и мне будет поспокойнее, когда улечу домой. Он такой что защитит, поможет ей».
— Я думала, что это просто будет деловой союз, но когда он меня обнял, то появилось такое чувство…
— Вроде бы ты обнимаешь меня, — продолжил, улыбаясь Алекс.
— Нет, нет ты не понимаешь…Это как-то по другому…
— Помнишь, мы с тобой говорили о двух половинках? Вот если поймёшь что это так, значит тебе в жизни повезло.
— Ах, как бы вот только это понять…
Вечерело, надо уже было возвращаться в терем. Любава пошла искать Тодора, чтобы обсудить с ним вопросы завтрашнего отъезда. Его нигде не было и она решила заглянуть в единственное место, где ещё не была — в опочивальню князя.
Она постучала в дверь, но никто не ответил. Девушка приоткрыла створку и заглянула.
На широком ложе кто-то лежал. Любава подошла поближе и увидела спящего Тодора, а возле него, положив свою курчавую головку на грудь отца спал сын. Взгляд задержался на мужчине и её почему то охватила удивительная нежность к этому человеку. Прядь светлых волос закрывала широкий лоб. Во сне его лицо казалось мягче и доверчивее. А на чувственных губах лежала лёгкая улыбка. Не сознавая того, что делает, Любава протянула руку и нерешительно коснулась пальчиком его верхней губы, улыбнувшись при этом. Потом позволила себе погладить его щёку, наслаждаясь упругой кожей, нежно провела пальцем по шраму над левой бровью и отшатнулась, когда он открыл глаза.
Тодор не мог понять: это явь или сон. Только что, во сне он видел Любаву, прикасался к ней и вот она, напротив. совсем близко. Только протяни руку.
Мужчина попытался быстро встать, но на нём спал, сладко посапывая, сын. Поэтому он тихонько, чтобы не разбудить Ярополка выскользнул из кровати. Ещё раз посмотрел, не разбудил ли малыша… Но тот, намаявшись за день, крепко спал.
Тодор вопросительно посмотрел на девушку.
— Мне нужно ехать, — пролепетала она, пряча глаза.
— Я так понимаю, что союз наш не сложился.
— Нет, почему же. Наши города объединятся, если понадобится.
— Любава, я не о том спрашиваю. Меня интересует, что будет с нами. Тобой и мной.
— Не знаю, боги решат. А как решат так и будет. Мне же нужно время, чтобы разобраться во всём.
Она искала причину для встречи, но такую, чтобы не ущемить свою гордость и нашла, как ей показалось достойную.
— Я тебя прошу: лошадь моя далеко не уйдёт. Если подлечится, отправь мне её. Ладно?
— А может сама приедешь за ней, когда решишь все вопросы?
— Я очень благодарна за гостеприимство. У тебя хороший дом, просторные луга, красивые леса. Мне очень понравилась твоя семья — сестра и сын.
— Знаешь чего я сейчас хочу больше всего на свете? Сына от тебя.
Любава зарделась, опустила глаза. Зачем он это сказал? У него есть сын и жива ещё любовь к жене. Знала на примере брата, что любовь, если она есть, не проходит никогда. А жить с мужчиной, когда у него ещё перед глазами та, которой уже нет, наверное нельзя. Хотя, как могла только себе признаться Любава, мужчина успел стать за такое короткое время знакомства почему-то таким родным и желанным.
Видя румянец на щеках девушки, Тодор подумал, а правда ли она такая скромница или умеет притворяться. Не может девушка с такими глазами притворяться… Но ведь зов моего тела, моей плоти она почувствовала.
Мысли бередили Тодора, не давали ему покоя.
— Ты. безусловно, человек твёрдый, сильный и у тебя есть честь. Я понимаю, не маленькая, что ты мог воспользоваться моей слабостью, моей неопытностью, но не сделал этого, — как будто читала его мысли и отвечала вслух на них.
Искренность слов потрясла его до глубины души.
— Я думаю, что мы ещё увидимся.
Когда за Любавой закрылась дверь, Тодор ещё долго стоял, прислонившись к косяку двери.
Рано утром Алекс, наскоро позавтракав, вышел на улицу. Хотелось из душного терема окунуться в свежесть раннего утра.
Возле леса, он увидел отблески огня и обеспокоено спросил у проходящей рядом Миланы не пожар ли это.
— Нет, ну что ты, — улыбнулась девушка, — это руду варят. Из которой металл.
— Ну что, собрался, Алекс? Пора домой, — торопилась Любава в городище. Не хотелось задерживаться, ведь для чего-то послы приехали. И понятно, что не с хорошими вестями.
— Любушка, я немного задержусь, а потом нагоню. Ладно?
— Ой, Алекс! Снова что-то заинтересовало или наконец кто-то?
Но он не дослушав её вопроса заспешил куда-то. Парню уж очень хотелось посмотреть, как выплавляли железо. В Малин из Киева привозили куски металла, а здесь оказывается его варят.
Большие горшки, по всей видимости вылепленные из красной глины, с дырочками по низу стояли на костре.
— Эй ты, чего высматриваешь? — возле Алекса стоял невысокий мужичонка и тоже с любопытством оглядывал парня.
— Пришёл посмотреть, как железо варят.
— Эка невидаль, у нас давно это дело. Ты наверное гость из Малина?
— Ну да… А что это за горшки?
— А, — воодушевлённо начал мужичок, — сюда выкладываем руду и уголь.
— Да откуда же они у вас здесь?
— Руду осенью заготавливаем, когда в поле работа закончится. Её искать в болотах надо, возле берега, а потом подсушиваем. А уголь у нас древесный — выжигаем из дуба.
— А разве он может дать такую температуру, чтобы руда стала жидкой?
— Мы ещё сухие полена подкладываем. Вот я здесь целую ночь то и делаю, что поддерживаю под домницами огонь.
— А сколько же времени для этого нужно? — Алекс ходил кругами возле варева.
— Несколько дней. Потом домницу разбиваем, а там уже кусок железа. — Мы же только делаем, но без помощи Сварога никогда бы не получилось.
Алекс переубеждать никого не собирался, его интересовал только процесс металловарения.
— А где же эта руда находится?
— Не знаю я. О местах только кузнец ведает. Где- то выше на север, где осины и берёзы. Я только помогаю — дрова подбрасываю, чтобы костры не погасли.
— А вот те дырочки зачем?
— Мехами воздух задуваем, чтобы лучше горело, — словоохотливый мужичок наверное соскучился по человеческому общению.
— И как же вы всему этому научились?
— А вот этого я не знаю. Ещё мальчишкой был, а кузня уже стояла. Вот она, — кивнул в сторону.
Оттуда слышались ритмичные удары.
— Там уже кто-то работает? Так рано. — Удивился Алекс.
— Да это наш кузнец. Работы много. Кто лошадь подковать приведёт, кому- то щит понадобился. Он и крючок на рыбу может, и иглу выковать.
— Я пойду посмотрю?
Тот уныло кивнул, жалея, что теряет собеседника и снова придётся сидеть одному. Алекс поспешил в кузницу.
Посреди комнаты стояла большая открытая печь, наполненная жаром, а над нею — меха.
Возле огня колдовал высокий мужчина. Он вначале накалил что-то над жаром, потом поднёс к наковальне и постучал молотом.
Кузнец был высоким. с жилистыми руками. Пот струйками стекал с его обветренного лица. Длинные волосы перехвачены сзади лентой.
Мужчина почувствовал чьё-то присутствие и повернул голову к двери, вопросительно посмотрев на Алекса.
— Здоров будь. Помогай тебе Сварог.
— Здоровья и тебе. С чем пожаловал, незнакомец? — Мужчина уже продолжал работу.
— Позволь посмотреть.
— Здесь не диво, чтобы смотреть. А помочь можешь. Видишь меха? Поддай немного воздуха, чтобы огонь разгорелся.
Алекс сделал то, о чём его попросили, но руки работали, а глаза смотрели. Вот кузнец постучал по красному раскалённому железу, опустил его в воду и оно обижено зашипело, остывая.
Но мастер не дал ему остыть, снова накаляя до красна и продолжая ковку, чтобы это стало… Серпом, — догадался Алекс.
Кузнец положил готовое изделие в воду и вытер пот со лба.
— А можно я попробую? — осмелился попросить Алекс.
— Чего же, попробуй.
Алекс взял в правую руку молот, а в левую заготовку.
— Ковать что будешь? — искорки смеха зажглись в карих глазах.
— Ну серп, наверное…
— Ты из этой заготовки нож сделай. Сможешь?
Алекс уже накалял кусок металла, а потом старался сделать так всё, как делал кузнец. Тот ему не мешал, а только поддерживал температуру в горне, раздувая меха. У Алекса получилось что-то отдалённо напоминающее лезвие ножа. Он посмотрел на своё изделие и смущённо улыбнулся.
Крупная рука перебрала у него молот, а вторая то, что называлось ножом и через некоторое время, после вмешательства кузнеца это и вправду стало походить на лезвие ножа.
— Вот, возьми. Сделаешь рукоятку и будет у тебя полезная крепкая вещь.
— Спасибо за подарок. Тяжёлая у тебя работа.
— А работа лёгкой не бывает. Да и живу я благодаря ей. Сделаю что заказывают и приносят в оплату кто мёд, кто зерно… А бывает и гривну или куну. Без железа сейчас нельзя. Вот и идут люди ко мне.
Алекс шёл к терему и любовался подарком.
«Приятно что-то делать своими руками, — улыбнулся, — хотя так мало в этом изделии моих рук».
Потом вспомнив, что нужно нагонять Любаву, ускорил шаг.
Княжна спешила, эта неопределённость и неизвестность мучила её. Почему Киев прислал к ней посыльных, чего ещё хотят? Пора было отправляться в дорогу, а Алекс куда-то запропастился. Зная непонятное для неё любопытство парня ко всему, что его окружало, она не волновалась, но всё же время поджимало. Вошла в терем. Туда заглянула Милана, держа за ручку Ярополка.
— Жаль что тебе пора ехать. Ты мало побыла у нас, — сожаление звучало в голосе девушки.
— Я и сама не думала… Но что же делать. Иди ко мне, малыш.
Любава нагнулась и протянула руки. Ребёнок с радостью пошёл к ней, обнял её своими ручками и прошептал:
— Не уезжай…Ты такая весёлая. — В голосе его начали звенеть слёзы.
— Нельзя плакать, а то придёт коза и забодает.
— Какая коза? — заинтересовался Ярополк.
— А вот такая. Идёт коза рогатая, идёт коза бодатая, — двумя пальчиками постучала его по животику, — забодаю, забодаю, забодаю…
Ребёнок зашёлся счастливым смехом.
— Значит ничего у вас с Тодором не получится? — в полушепоте вопрос. — Знаешь, он как-будто посветлел. Я его давно таким не видела, своего брата.
— За нас решают боги, — вымучено улыбнулась Любава.
— И люди тоже, — мужской голос вмешался в их разговор.
Девушки не видели, когда подошёл Тодор. Милана подхватив на руки Ярополка и пообещав ему сделать козу, зашла в сени.
Тодор и Любава смотрели друг на друга. Первой нарушила молчание девушка.
— Ну вот я и уезжаю. Хотела увидеть тебя в последний раз перед отъездом. Почему? Не знаю. Возможно ещё раз за всё поблагодарить.
Девушка заметила тёплые искорки в глазах Тодора и вздрогнула, когда тот осторожно коснулся её щеки кончиками пальцев. Обвёл контуры её рта, ощущая его влекущую полноту и собственный неукротимый порыв почувствовать эти губы на своих… Внезапно он взял лицо девушки в свои ладони, наклонил голову и поцеловал её. Поцелуй был нежным, неторопливым. Глаза Любавы закрылись. Она снова чувствовала себя в безопасности. Её обдало жаром, все эмоции обострились. Ведь представления не имела, что обыкновенный, нежный. спокойный поцелуй может так вскружить голову. Её тело медленно расслабилось, приникло к Тодору. Тот застонал, заключил Любаву в объятья и крепко прижал к себе. Его губы стали осыпать поцелуями щёки, подбородок, брови, коснулись мочек уха.
Её тело реагировало на каждое его прикосновение. Внезапно девушка опомнилась и попыталась высвободиться из его объятий.
— Это неправильно.
— Почему же неправильно? Я ведь чувствую, что мои поцелуи тебе небезразличны, — прошептал Тодор.
Он читал в её глазах нежность. Или это только казалось… Почему они встретились? В то время, когда у него в груди пустота и боль, а в её маленьком сердечке почти то же. Кто им устроил это, какие высшие силы облюбовали и решили соединить эту пару таких близких людей?
— Я приеду к тебе, Любава, — взял её за тонкие пальчики и приложил к сердцу.
Алекс, под впечатлением от увиденного на кузне, влетел в комнату и увидел раскрасневшуюся Любаву рядом с Тодором.
Не хотелось мешать этим двоим в их расставании и он вышел.
— Алекс, — за ним выскочила Любава, — ну что, готов? Будем ехать.
Она повернулась к Тодору, Милане и Ярополку. Ручки малыша тянулись к ней. Девушка взяла и просто поцеловала его ладошки. Улыбнувшись, поцеловала Милану, а потом посмотрела на Тодора.
— Ну прощайте. Пусть боги благоволят вам.
Оседланные лошади уже поджидали своих всадников.