Солнце заходило за горизонт, бережно прощаясь с лесом, рекою, своими лучами, обласкивая их последним
теплом перед уходом.
Пора было трапезничать. Воевода, бояре сидели в трапезной, ожидая Мала.
Разговор шёл неспешный: о будущем урожае, о ценах на торгах. Не касались темы убийства князя Игоря,
обходили стороной. Вошёл Мал, сел за стол и после жертвоприношения все молча принялись за еду.
Бояться вроде нечего — в Киеве у Игоря вдова Ольга осталась с малым сыном. Слыхивали. что гордая
и неприветливая. Любила ли его? В отцы ведь ей по возрасту годился. Из бедных, а вышла замуж за него,
потому что князь.
Да и не впервой женам русичей терять своих мужей. Найдётся десяток других до поры, пока её сын
Святослав, станет князем. Такие мысли в оправдание действий соплеменников, мелькали в головах едоков.
Мал этой бойни не хотел. Его отец знал Игоря, вместе они не раз выступали против врага. Но ведь все
князья древлянской земли решили пресечь Игоря, а в единении — сила. Это он тоже усвоил крепко.
Мал оглянулся и впервые за целый день вспомнил, что не видел Любавы.
Тревожно застучало в голове и он спросил у ключницы где сестра.
— Я её давно не видела, — прозвучало в ответ.
— Алекс, ты ведь всегда с ней…
— Утром, когда приезжал посол из Искоростеня она уехала на прогулку, а потом я её не видел. Она когда в
лесу, сама рассказывала, заходит к ведунье и они подолгу разговаривают.
Мал отослал старую няньку в комнаты к девушке, но ни в светлице, ни в опочивальне Любавы не было. Как не
было ни во дворе, ни в конюшне.
Старый пастух видел, что девушка разговаривала с отроками Игоря, а куда потом делась — не знал. Мал
собрал дружинников и велел прочесать лес. Темнело, но люди, аукаясь, оглядывали шаг за шагом
окрестности. Может волки? Тревожно было на сердце Мала. И ведь часто случалось, что поздно приходила
домой его маленькая сестрёнка и он всегда знал, что всё будет в порядке. Почему же сейчас так болит сердце?
Может волки? Но это лето было богатое на дичь и звери не подходили близко к городищу. Люди, жившие
в селениях, спокойно работали в поле. Может снова кочевники балуют? Нет, — успокаивал сам себя.
Когда хазары или печенеги приходили, то закупы бросали свои дома, свой скарб и бежали в город, где потом Мал
с дружинниками держали оборону от врагов. Но люди вели себя так как в мирное время: спокойно работали,
весело отдыхали. Сейчас ни волков не врагов не было. Врагов… — пронеслось в голове Мала, — Здесь была
дружина князя киевского и наверное, увидев картину расправы над Игорем, кто-то из его свиты пленил
девушку. Где же теперь её искать? И сам же ответил себе: только в Киеве.
Князь решил больше не мешкать ни секунды и приказал воеводе собрать дружинников. Сам же поспешил
в оружейную.
«Зачем им Любава, зачем сестра моя? — билась тревожно, как птица в силках, мысль в голове Мала. — девчушка
ведь совсем… Я ведь отцу обещал, что никто не посмеет обидеть её…
В проходах было сыро. Свечи горели слабо, отбрасывая тени на стены и те плясали, радуясь своей ночной свободе.
В оружейной Мал увидел Алекса, разглядывающего оружие. Какая-то потаённая обида кольнула сердце. Думал,
что этому страннику нравится его сестра, а он так спокоен…
Алекс участвовал в поисках девушки, но понимал, что нужно дождаться утра и тогда может что-то прояснится.
Он прилёг, но от всяких тревожных мыслей не спалось и повертевшись немного на внезапно ставшей
неудобной кровати, парень встал и решил проделать экскурсию в оружейную.
На Земле он любил работать ночью, когда город засыпал и не слышно было звуков машин, музыки, голосов
людей. Алекс любил это время суток ещё и потому, что ночь — это встречи в выходные с друзьями после работы,
это бесконечные разговоры о той же таки работе. Хотя и давали клятву, подняв вверх руки: «Клянёмся, что
никаких разговоров о работе не будет».
Но постоянно всё сводилось к тому, что они любили и чему посвящали большую часть суток — опытам, п
роблемам, поискам. Это ведь была не просто работа, это была их жизнь.
Тревога закралась как хитрая лиса, постепенно в душу Алекса. Тревога за Любаву…Он понимал, что
девушка никогда бы не заблудилась в лесу и никто не причинит ей вреда. Одни потому что знали и
любили её, другие же просто побоялись бы мести брата, обидев её. Парень слышал разговоры дружинников
между собой, что её, скорее всего, умыкнули. Но тот кто это сделал, очень рисковал, потому что если не было
на то её согласия, то смерть ожидала похитителя.
Алексу нужно было отвлечься от назойливых мыслей и он пошёл в оружейную стал рассматривать оружие русичей, о которых он читал, а некоторые видел в музеях. Но там ничего нельзя было трогать руками, а здесь, хоть примеряй на себя: латы, кольчуги лёгкие, сделанные из кусочков металла и тяжёлые, которые могли защитить от меча. Оружие из меди и железа — длинные и острые копья, широкие секиры. Молоты, разбивающие доспехи врага. Особенно привлекали к себе колчаны со стрелами и тяжёлые упругие луки. Всё было собрано ещё, наверное, дедом Мала и хранилось этой семьей с особенной любовью.
Алекс знал, что у древлян была даже машина — самострел, которая бросала камни такие, что их едва могли поднять четыре человека.
Всё было интересно, ведь на Земле люди давно объединились в одно мирное экономическое сообщество. Воевать было не с кем. Ещё в начале двадцать первого века начались всякие природные и техногенные катаклизмы. Они случались и раньше, но не набирали таких огромных масштабов. Люди пытались обмануть и обворовать природу: в угоду золотому тельцу вырубали леса и тогда не было чему остановить снег, который быстро таял и нёсся в реки уже бурными потоками, смывая мосты и селения.
Строили заводы и тепловые электростанции. И чёрный дым из их высоких труб застилал небо, пропуская солнечные лучи к Земле и не выпуская их назад. Началось потепление. Люди прятали отходы атомного производства в свинцовые контейнеры и сбрасывали их глубоко в океан, надеясь, что похоронили их навеки. Но со временем увидели морских животных — мутантов. Проводя испытания под землёй в шахтах, дети Земли вызывали толчки в земной коре. И участились извержения вулканов. На побережья накатывали тайфуны, цунами унося десятки тысяч чьих — то жизней.
Земля всегда напоминала Алексу большую, добрую собаку, которую совсем замучили блохи. Они кусают её, их много, а она только лениво пытается стряхнуть их с себя. Вот люди в тот период и напоминали блох, которые тянут кровь из Земли, раздирая на части ласковое животное. А планете это когда-то надоест и она навсегда стряхнёт с себя всех землян.
Учёные разом заговорили о глобальном потеплении, об угрозе жизни на Земле. Многие страны подписали договоры о щадящем природопользовании. Но было уже поздно… Эпидемии, катаклизмы забрали много жизней и на Земле стало проживать три миллиарда человек.
Алекс вспомнил родную планету, ребят со своей исследовательской группы и так захотелось домой, хоть волком вой. И он в который раз подумал о том, что и эта Земля и та на которой он живёт, хотя одно и то же, но как же разнятся они! Чистые реки, свежий ароматный воздух, настоянный на травах — всё это было бесславно погублено поколением его дедов. Его размышления прервал Мал, который войдя в оружейную стал выбирать себе доспехи и оружие. На князя была ярость, а движения- резкие и быстрые.
Алекс ничего не спрашивал. Он заметил, что здешние люди разговорчивостью не отличаются и не любят лишних вопросов. А если надо что-то сказать, то тогда и скажут.
Малу надо было выговориться, а лучшего собеседника и слушателя, чем Алекс, трудно было найти.
— Как тебе наше оружие?
— Наверное, у врагов тоже отбираете?
— Нет, нам чужого не надо. Несподручно. А своё и в руку само ложиться. Мал вытянул из ножен меч и взмахнул
им наискосок несколько раз.
— Ты куда-то собираешься или…
— Я не могу сидеть на месте, когда Любава пропала. Что с ней? Где она? Одно только остаётся думать, что
возможно пленили её дружинники Игоря.
— И что ты намерен делать, Мал?
— Попрошу помощи у всех городов древлянских да и пойдём освобождать сестру!
Алексу было понятно решение Мала. Но всё же казалось, что князь горячится, а ведь он хороший тактик и
стратег. В борьбе с внешними врагами не раз одерживал победы с минимальными потерями, хотя и годами
молод. Об этом как-то рассказала, вскользь Любава, очень гордившаяся своим братом. Но сейчас под горячую
руку да такое решение… Алекс задумчиво посмотрел на Мала.
— Я думаю, что силой ничего здесь не сделаешь. Киев дань собирает со многих племён и с вашего, кстати,
тоже. Значит и дружина киевская побольше. Это во — первых…
— А во-вторых? — Мал слушал его, как ни странно.
— А во-вторых, ты не не знаешь наверняка — там Любава или нет.
— Не могу я быть в неведении. Отцу обещал, что заменю сестре и его и мать, а вот не уберёг, — склонил
голову, тяжело вздохнув.
— Не хорони её заблаговременно, она девушка такая, что из любой неприятности выпутается. Даже я уже это знаю.
— Вот видишь, а я не уверен, — уныло посмотрел на Алекса.
— Может ты и не нуждаешься в моих советах, но почему ты решил, что это только твоя проблема?
— А чья же ещё, сестра ведь моя.
— Это так, но решение расправиться с Игорем не твоё. Решали князья древлянской земли. Так почему бы вам
снова не собраться на совет и не решить, что делать и как поступать дальше.
Мал думал. Не знал точно, где Любава и потому не мог просить помощи у князей. Постепенно в разгоряченной
от неизвестности голове прояснялось, выстраивалось в логическую цепочку.
— Нет, я не могу просить помощи. Вначале я должен узнать где она, что с ней. А вдруг она уехала по своей воле
и скоро подаст весточку, — с надеждой в глазах посмотрел на Алекса.
— Но не будешь же ты ждать вечно?
— Не буду, — согласился Мал. — Поеду в Искоростень, узнаю, что думает князь о дальнейших отношениях с Киевом,
а потом решу для себя…
Алекс задумался. Он никогда особенно не интересовался историей славян.
«Ну чего у них там может быть хорошего, интересного? Лучше наблюдать за историей развитых цивилизаций» —
так всегда думал парень. Алекс только со школьной программы помнил, что княгиня Ольга сожгла Искоростень.
Но ведь в те жестокие времена на удар отвечали ударом…Брат мог убить брата, а жена сжечь целый город мстя
за мужа. Как говорил классик «дикие времена — дикие нравы».
Как всё это началось, он уже видел, знал, чем всё закончится, а вот что было между этими событиями — не знал.
То была история, книжные персонажи…
Только сейчас ему было жаль этих людей, которые по настоящему смеялись, грустили, плакали, любили… Люди
не из картинок, а живые — особенно двое: Мал и Любава с которыми он подружился, которые приняли его
как своего. И которых Алекс так сейчас боялся потерять.
Он знал, что Мал примет правильное решение.
— Завтра утром поедем в Искоростень.
— Я с тобой… Можно?
— Нет, возьму воеводу и немного дружинников. Ты чужестранец, а на Совете князей городов древлянской
земли таких быть не должно. Жди, а к вечеру мы постараемся вернуться назад.
Мал кивнул головой и вышел. Ну хотя бы так — немного успокоился.
Алекс снова поймал себя на мысли, что боится за Любаву. Её острый язык как впрочем и воинское
мастерство, сейчас могли с ней сыграть злую шутку.
Если она и правд в руках княгини Ольги, да ещё и сестра одного из древлянских князей… А там узнают…
Она наверняка уже об этом напомнила.
Алекс вошёл в опочивальню, прилёг, но уснуть не удавалось. Ворочался, на секунду проваливаясь в забытье сна
и снова смотрел в бревенчатый потолок, ругая себя за то, что так привязался к совсем для него чужим людям.
Проснулся поздно, князя уже не было. Оставалось ждать вечера. А день, как назло, тянулся лениво, долго.
Чтобы хоть как-то себя занять Алекс пошёл на окраину города, где чуть поодаль от жилищ, стояла хижина гончара.
Вначале думал, почему кузнецы и гончары живут вдали от села, а потом догадался — те имеют дело с огнём.
А это небезопасно для деревянных жилищ. Если вспыхнет пожар, то может выгореть всё селение.
Он уже приходил к гончару и даже напросился сделать кувшин, глядя как легко удавалось это мастеру. И вот, что интересно — и глина та же и гончарный круг, а изделие у него получилось немного перекошенное да и, честно говоря, асимметричное. Его смущение заметил гончар и похвалил, сказав, что первый горшок у него получился не лучше, правда было ему тогда пять лет. Мастер поставил горшок на обжиг вместе со своими и пригласил прийти Алекса попозже, чтобы он смог увидеть результат своего труда. Вот сейчас парень и спешил к нему.
Открыв дверь, он сразу увидел свой горшок, который сильно отличался от других — поэтому его нельзя было
не заметить.
Гончар гостя приветливо встретил, посадил за стол и хотя Алекс отнекивался и говорил, что недавно
трапезничал, напоил его козьим молоком.
Алекс имел свои мысли относительно этого коварного животного — козы.
Коровы как коровы — пасутся себе, щиплют траву, медленно переходя с места на место. А коза такая напасть!
Он ведь вначале даже и предположить не мог, что это такое, когда рогатое с жидкой бородёнкой уставилось
на него. Ну и конечно же решил, что это какая — то давно вымершая мелкая антилопа.
А вот когда эта «антилопа» рванула к нему и наклонив голову больно боднула в коленку, стало не
до разглядывания. Он схватил животное обеими руками за рога, развернул и пинком под зад отослал её подальше.
Но не тут то было… Она вновь бросилась в атаку, боднула его ещё раз да так и осталась стоять, упёршись лбом
ему в колени.
— Не бойся, Алекс, это коза, — раздался звонкий смех. Оказывается, это Любава, возвращаясь с прогулки, увидела
его невольное знакомство с рогатым монстром. — Возьми прутик, она этого боится!
И правда, коза отскочила, увидев прутик в руках Алекса. Смотрела издали круглыми жёлтыми глазами,
покачивая жиденькой бородёнкой.
Но молоко оказалось вкусным — густым и приятным. Алекс сел за стол, посмотреть как гончар разрисовывает горшки. Алекс тоже решил приукрасить свой горшок. Увидев на столе краску, он макнул в неё палец и провёл по ободку кувшина. Получилось не так чтобы красиво, но…А вот из чего краски он так и не узнал. Скорее всего гончар покупал их в Киеве, куда на торги съезжались и ромеи, и греки, и варяги. Мал обещал взять его на торги в Киев вот там он всё и рассмотрит.
А судя по последним событиям эта поездка будет скоро, правда цель её будет другой… Алекс заспешил домой
— может Любава вернулась и все зря волновались.
В тереме стояла настороженная тишина- все ждали вестей, которые должен был привезти князь.
Уже заходило солнце, когда послышался топот лошадей. Из леса выехали всадники- это был Мал с дружинниками.
Алекс нетерпеливо ждал, ходил по светлице, заглядывая поминутно в окна на дорогу. А когда показался
Мал, бросился на крыльцо, чтобы узнать хоть что-то.
Князь подъехал к крыльцу, соскочил с коня, бросив поводья конюшему.
— Ну что, Алекс, не пришла Любавы? — спросил с надеждой в голосе.
Тот только отрицательно покачал головой. Мал вошел в сени, а за ним двинулись бояре. Забегали
дворовые, ключница. Нужно было кормить князя.
За столом трапезничали молча, каждый думая свою думу.
Алексу не терпелось узнать что же решил совет древлянских князей, но он понимал, что придёт время и Мал
сам всё расскажет.
Так и случилось. Когда все разошлись, в комнату Алекса постучала дворянка и сказала, что его к себе зовёт
князь. Алекс, не раздеваясь/ лежал на ложе, поэтому сразу же поспешил к князю. Тот стоял в опочивальне
и смотрел в окно. «Что там можно увидеть, совсем ведь темно» — мелькнула почему-то мысль.
— Садись, Алекс, — голос Мала звучал приглушено, устало. — Я разговаривал с Тодором, он сейчас княжит в Искоростене. Приезжали князья других городов, они считают, что сейчас единственный выход отвести от нас всех беду и вернуть Любаву, это взять мне в жёны княгиню Ольгу.
— Жениться на Ольге? Ты даже её не знаешь… Или у вас так принято?
— Это не преграда для брака. Так часто делают, чтобы укрепить свои земли.
И продолжил после небольшой паузы. А Ольгу я знаю. Вернее знал и она тогда называлась другим именем. Знал тоненькую, как берёзку, смешливую, добрую. Любава на неё чем-то похожа — такая же неуёмная и жадная к жизни. Какая она сейчас — не ведаю. Вот ведь как повернуло, мы думаем одно, а боги ведь готовят другое. Любил я эту девушку…Так сильно любил…видел, что и она без меня тоже жизни не мыслит… А проведал отец и запретил даже думать о ней, ведь из бедной семьи была — перевозила людей на долбанке через реку. Сказал, что негоже будущему князю иметь такую жену. Брак, мол должен укреплять княжество. А вот Игорь не посмотрел ни на что. Говорят, лишь только увидел — сразу попросил женою стать. Встретились мы с нею в последний раз… Мне бы не послушать отца, бросить всё и ускакать с моей лебёдушкой на край света и счастливее бы не было человека…Смалодушничал, побоялся отца ослушаться и вот остался ни с чем. Никто не мил мне…
А бояре то, бояре. Тогда отцу рассказали обо всём, половина их вины в том что от него последовал такой запрет, а сейчас удумали, когда она великая княгиня, выгоду для себя искать. Никто даже из них подумать не может, как это — потерять любимого человека. — Лицо Мала исказила гримаса. — А ведь она осталась одна с сыном среди волков — бояр. Это холоп или смерд может подумать, что главный всегда князь, но это власть пополам с боярами. Слабинки не должно быть, а ведь она молодая женщина, которая всегда будет бояться за своего сына и это её слабость. Впрочем как и у меня — Любава — единственное дорогое в этой моей жизни.
Нужен ли я Ольге — не знаю, большую обиду ей нанёс и нет мне никаких оправданий. — Голос Мала звучал глухо и надломлено.
Сколько горя было в словах этого мужественного человека, что Алекс молчал не в силах сказать ни слова. Вот что власть делает с людьми. И вот что значит слово отца, способное перевернуть судьбу сына. Мал имеет сейчас власть, но счастлив ли он? Риторический вопрос.
— А если зло на тебя затаила?
— Не может она… Не было в ней ни капли зла. Я попробую выпросить у неё прощение, попрошу, чтобы стала
моей женой.
— Ну раз ты так решил, то отправляй своих сватов в Киев, а пока они будут вести переговоры с княгиней, мы пойдём по Киеву. Наверняка кто-то слышал о Любаве, может кто — то что и знает. Алекс подумал о том, что вряд ли Любава жива: после расправы над Игорем, древляне стали основными врагами Ольги и она своё горе выльет на Любаву, причинив ей максимум боли. Что-бы не говорил ему Мал о доброте княгини, но он забыл о том, что прошли годы, а человек в силу обстоятельств меняется. А обстоятельства были весомыми: человеческих качеств остаётся немного, если управлять государством, да ещё и таким, где нет ни законов ни права… Но об этом, понял Алекс, говорить Малу не стоит. Не понимал он их. Почему думают древляне, что Ольга согласиться на брак с Малом. На чём основано их решение? На давних чувствах? Но как говорят от ненависти до любви один шаг и наоборот.
— Ну тогда утром и поплывём. Снарядим ладью и возьмём с собой десять — пятнадцать верных людей, -
вынес решение князь.
— А не быстрее ли на лошадях?
— Здесь ведь не быстрота нужна: ещё над чем нужно подумать да и гостинцы в этом случае необходимы. Не
бедные, поди смерды. Подарки есть такие, что даже княгиню удивим.
Алекс подумал, что никакими подарками искупить вину не удастся.
Глава 5
Подвизд молчал, молчала и Любава. Достаточно отъехали от древлянской земли и парень остановился, чтобы лошадь отдохнула от бешеной скачки.
Пока животное отдыхало, пощипывая траву, парень и девушка сидели возле столетнего дуба и в каждого в голове роились такие непохожие мысли. Подвизд не знал, что делать с этой девчонкой. Чем-то она его сильно зацепила: была красивой, стройной, а ещё какой-то дикой. Это очень его пленяло. Вспомнил свежие мягкие податливые губы, шёлк косы… Всё это было рядом — вот, просто руку протяни, заграбастай в охапку, подомни под себя, почувсвуй сладость обладания и больше ничего не надо… Но его мечтания прервала мысль, новая совершенно для парня, покорившего много женских сердец: ему не только хотелось обладать этим телом, но и завоевать сердце девушки. Но нельзя.
Девушка была древлянкой и если княгиня узнает об этом, то сразу же прикажет казнить её в отместку за своего мужа. Парень не хотел даже думать об этом, поэтому и не знал как поступить с нею. Конечно, вначале он просто хотел порезвиться с красавицей, которая сама оказалась в лесу. Потом, заглянув в её глаза, почувствовал в сердце какую-то сладкую занозу…
И он так старался её вытянуть оттуда, увидев расправу над Игорем её соплеменниками, что даже грубо накричал и принудил ехать с собой. Оставить её было выше сил, забрать же с собой означало для девушки неминуемую смерть в Киеве.
Любава устала. Устала от переживаний, от неизвестности. Она проголодалась, хотелось пить, болела
ушибленная нога… И она решила заговорить со своим теперь молчаливым спутником.
— Подвизд, отпусти меня, прошу. Дома меня заждались и наверняка переживают. Какой прок тебе от меня? Отпусти!
В голосе Любавы зазвенели слёзы и парень почувствовал нестерпимую жалость, но её сразу же перечеркнула мысль: разве можно жалеть древлян, которые убили его князя. О чём были его поганые мысли, о какой любви, о какой девушке? Нужно поскорее попасть в Киев, рассказать о страшной трагедии, которая случилась возле Искоростеня, бросить наземь перед княгиней эту девчонку. И от этой мысли стало легче, злость пересилила доброту, которая только-только стала зарождаться в его юном сердце.
Пришла ночь, а с нею и прохлада. Подвизд насобирал веток и разжёг костёр, сел поближе, чтобы согреться. Путь был не близким и хотя надо было спешить, но дорогу найти в незнакомом лесу было сложно. Парень решил переночевать возле огня, а рано утром продолжить путь. Он постелил попону возле костра и лёг, подперев голову рукой. Пламя разгоралось, потрескивали дрова. Подвизд заворожено смотрел на огонь: смотреть на небо и огонь он мог бесконечно… Наверное задремал. Проснулся оттого, что спина остыла, он повернулся, подставить теплу другую часть тела и автоматически посмотрел на место под деревом, где сидела девушка. Её не было…Сбежала… Должна была прийти злость, но её не было. Пришла усталая мысль — хорошо, наверное, что так случилось и теперь не надо думать о том, что с девчонкой делать дальше.
Подвизд подбросил в костёр дрова и снова прилёг возле него. Вдруг послышался вой волка, а через мгновение другой. Захрапел привязанный конь, забил копытом. И душераздирающий женский крик заставил Подвизда вскочить. Парень осмотрелся. Вокруг тёмной стеной стоял молчаливый лес. Он выхватил из костра небольшое горящее полено и бросился на звук вновь повторившегося крика. Пробежав между деревьев с десяток метров, увидел жуткую картину; на поляне стояла девушка, а возле него изготовились к прыжку два матёрых волка.
— Беги к костру, — крикнул Подвизд и краем глаза увидел, что девушка медленно, не поворачивая головы, спиной шла к нему. Подвизд стал размахивать горящей веткой, но понимал, что это остановит волков ненадолго.
Девушка уже была за его спиной и он переложив ветку с правой руки в левую, вытянул нож из ножен, решив, что просто так жизнь свою этим зверюгам не отдаст. И не в таких переделках пришлось побывать. Люди были уже близко возле костра, когда более крупный и матёрый зверь прыгнул. В своём прыжке он сбил Подвизда с ног и впился ему в правую руку. Нож выпал и затерялся в траве. Нужно было что — то срочно предпринять и Подзвизд левой рукой стал разжимать пасть волка. Это ему удалось и через мгновение правая рука проникла в пасть зверя и схватила его за скользкий язык. Волк изогнулся своим могучим телом, провёл задней лапой с острыми как бритва когтями по телу Подвизда, разорвав в клочья одежду юноши.
— Эх плохо, что нет на мне кольчуги, — мелькнуло в голове воина, но истекая кровью, он продолжал удерживать волка. Внезапно его ноги зацепились за пень и Подвизд со всего размаха упал на землю, потянув за собой зверя, из пасти которого тянуло смрадом.
Человек и волк катались по земле в смертельной схватке. Волк был живуч, он не мог использовать свои клыки, потому что намертво сомкнул их на правой руке Подвизда, но зато у него были когти, которыми он рвал плоть врага. Внезапно воин почувствовал под собой нож, вывернулся. Левой рукой схватил оружие за рукоять и с размаха вонзил в брюхо зверя. Волк ослабил хватку и Подвизд понял, что смертельно ранил его. Зверь дёрнулся несколько раз и затих, но зубы его замком удерживали руку. Ножом разжав волчью пасть Подвизд оглянулся. И увидел свою пленницу, стоящую возле второго волка — тот был мёртв. В тонкой девичьей руке был его меч. А как она смогла его поднять, это боевое тяжёлое оружие, осталось для парня загадкой. И ведь не только поднять, но и убить такого матёрого хитрого зверя.
Подвизд поднялся и прихрамывая подошёл к юной воительнице. Она стояла, оцепенев от неожиданности всего происходящего. Забрав из рук девушки меч отрок взял её за плечи и подвёл к костру. Последнее что он увидел, так это отсутствие лошади, которая, испугавшись волков, сорвалась с привязи и убежала. А потом покачнулся и упал, провалившись в чёрную бездну беспамятства.
Любава вышла из оцепенения. Как опрометчиво она поступила, когда ночью решила бежать. Знала ведь, что в лесу небезопасно одной, без оружия, но понадеялась на милость Сварога. Боги всегда помогали ей, а она часто приносила на капище пожертвования — груши, яблоки, мёд. Её спасло только то, что не ушла далеко от костра. А как отчаянно боролся со зверем Подвизд! Она оглянулась и увидела, что юноша лежит, как ей показалось, бездыханно. Любава, пошатываясь от усталости подошла и наклонилась над ним, прислушиваясь. Спустя секунду услышала тихий стон. Слава богам, живой. Благодарности к этому человеку она не испытывала. А вот после всего случившегося, оставаться в лесу одной ночью было страшно. И она присела возле костра, подкинув в него побольше дров. И холодно не будет да и зверь огня боится.
Но при всём при этом она оставалась женщиной с присущим им чувством сострадания. Посмотрев несколько раз на не приходящего в сознание юношу, она всё же решила осмотреть его, а зная и свойства лесных трав и подлечить.
На юноше почти не осталось одежды и взору Любавы открылось красивое стройное тело. На нём были следы старых заживших ран, видно юноша участвовал не в одном сражении, и много свежих. Рваных, которые он получил сегодня. Кровь сочилась из его ран и девушка, не раздумывая, оторвала край подола своей рубашки и умело стала их перевязывать.
Старая ведунья, жившая за рекой, многому научила Любаву. Именно она принимала роды у княгини, первая взяла на руки маленькую новорожденную и потом винила себя в том, что не уберегла, не исцелила женщину. Она опекала девочку с детства и научила Любаву не бояться леса, а любить и понимать его. Ведунья часто приходила к маленькой княжне, приносила ей из леса грушки, яблочки, а когда Любава подросла, стала учить её траволечению. Но сейчас была ночь и девушка решила, что поиском лечебных трав она займётся утром. Костёр почти перегорел, Любава подбросила сухих веток, которые сразу же весело затрещали и выпустили к небу сноп искр. Она подсела к Подвизду и прикрыла его плащом, чтобы уберечь от утреннего холода. Глаза её закрывались. Утро вечера мудренее, — подумала девушка и уснула.
Светало… Подвизд очнулся от того, что было холодно — костёр еле теплился. Тело болело. Постепенно, медленно он повернулся на бок и увидел рядом с собой спящую девушку. Сразу всё вспомнил: прошедшие день и ночь. Слава богам, что наступило утро и можно будет продолжить путь. Он посмотрел на Любаву, которая за такой короткий период успела принести ему сколько неприятностей.
Девушка во сне улыбнулась и кудряшка на высоком лбу затрепетала. Губы были как сочные вишни, а цвет лица указывал на то, что это жительница леса, в котором так мало открытого места для солнца. Ей не надо было белил: лицо было белое, а щеки расцвечивал румянец, как нежная утренняя зорька. Немного курносый носик чудесно дополнял образ этой прекрасной лесной мавки.
Божья коровка села ей на щеку и поползла к носу. Любава рукой смахнула её и открыла глаза. Напротив она увидела чёрные, немного раскосые, удивлённо изучающие её и разглядывающие глаза. Врага. Да, она решила, что это её враг. Это ведь он её забрал из дому, по его вине Мал сейчас переживает, а зная характер брата Любава понимала, что он это так не оставит и будет искать её. А сейчас такое время, что поиски могут плохо закончиться для Мала и в этом будет виновата она. Правда не по своей воле, а по воле этого рассматривающего её человека. Любава резко вскочила и стала подбоченясь.
Ведунья ей как — то раз сказала, что человека в беде никогда нельзя оставлять и если можешь чем то помочь, то помоги. Любава ещё ночью для себя решила, что насобирает зелья, промоет воину раны, перевяжет и разойдутся они каждый в свою сторону. А она к вечеру, если поспешит, вернётся домой. Конечно, Мал вначале заругает, а потом они с Алексом посадят её возле себя и она расскажет и о волках и об этом парне, умыкнувшем её без её на то согласия.
Девушка хмыкнула и пошла в лес. Прошла немного, а уже нашла все травки, которые помогают быстрее заживлять раны. Сорвала большой листик лопуха и вышла на поляну на которой уже зажигались ягоды земляники. Вот и завтрак, — подумала она и стала собирать ягоды. И сама наелась и раненому решила отнести. Увидела родничок, небольшой прудик возле него. Но воды зачерпнуть, чтобы промыть раны, было не во что. Ей пришлось ещё раз оторвать кусок сорочки и намочив его в воде и не выкручивая, Любава пошла к стоянке.
Подвизд спал, вздрагивая во сне. Когда девушка прикоснулась ко лбу молодого человека, рука её невольно дёрнулась назад. У парня был жар. Она не могла просто бросить его и уйти. Так было неправильно. Ну день, два, — подумала Любава, — поставлю его на ноги и уйду. Губы парня зашевелились и что-то прошептали. Девушка наклонилась ниже:
— Пить, — ясно услышала она.
Любава побежала к роднику и набрала в сложенные лодочкой руки воды, но пока прибежала назад, в ладошках почти ничего не осталось. Отбросив стыд, девушка открыла чужой заплечный мешок и порылась в нём. Среди разных вещей и безделушек она нашла серебряный кубок, с ним и пошла по воду.
Целый день Любава не отходила от Подвизда ни на шаг: промывала ему раны отваром ромашки, подладывала ветки в огонь, чтобы ему было теплее, когда юноша трясся от озноба. Поила его отварами трав. На ночь насобирала сухих веток, принесла воды… Вконец измученная она уснула. И снился ей Алекс — его озорные глаза, взгляд, от которого сердце почему-то ухало куда-то вниз, ласковые руки, убаюкивающие её… Такой сильный и такой ласковый. Вспоминает ли он её, болело ли у него сердце, когда она пропала?
Княжна медленно просыпалась — что-то тёплое касалось её лица. Девушка открыла глаза и оказалось, что это лучик солнца прыгал по её щеке. Он проник через густую листву и как — бы просил: просыпайся, ведь мир чудесен. Любава приподнялась и посмотрела на юношу — он дышал слабо, но размеренно. По-видимому жар прошёл и дела пошли на поправку.
Скоро домой, домой — пело сердце. Девушка побежала к роднику, умылась. И так ей захотелось смыть с себя все тяготы прошедших дней, почувствовать себя чистой, отдохнувшей, что Любава не мешкая развязала пояс, сняла одежды и, подумав, распустила косу. Озерцо возле родничка было неглубоким. Вода доходила девушке до пояса, волосы сразу же веером легли на воду. Вода была прохладной, но бережно поддерживала её. И только немного озябнув, Любава вышла на берег. Быстро оделась, заплела косу и пошла к стоянке. Там помогла юноше привстать и прислониться спиной к дереву.
— Извини, я без спроса рылась в твоей сумке — нужна была посуда для воды. У тебя есть вяленая оленина
и пшеничные лепёшки — нужно поесть.
— Я ещё и должен кормить тебя своими припасами?
— Не за себя волнуюсь. Тебе ведь сил набираться надо. До Киева пешком не близко.
Она вытянула припасы и подсев к Подвизду постелила перед ним холстинку, на которую выложила нехитрую снедь.
Парень не захотел есть один и кивнул ей, приглашая разделить с ним немудреную трапезу. Любава помнила слова Мала о том, что хлеб врага горек, но всё же заставила себя проглотить кусочек лепёшки.
— Я до сих пор не знаю как зовут тебя, девушка.
— Любава, — думая о чём-то своём, ответила она.
— Ешь, нам ещё долго добираться и нужны будут силы, — негромко сказал Подвизд. — Если бы сидела на месте, а
не думала убегать, то не был бы я сейчас силою с ребёнка. Слаб я ещё, твоя помощь нужна.
Любава и сама видела это. Она кивнула и поднесла воду к его губам. Благодарно взглянув на свою пленницу, сделал несколько глотков. На лбу даже от такого незначительного усилия появились бисеринки пота.
— Да, слаб. Ну ничего, не старый дед, быстро выздоровеешь. Всё будет хорошо.
Она подтянула к себе листик с ягодами и взяв одну двумя пальцами положила себе в рот. Видя как жадно смотрит на это юноша, следующую она поднесла к его губам.
— Попробуй, правда они ещё не совсем спелые.
Подвизд приоткрыл рот и подхватил ягодку, а потом неожиданно для Любавы и наверное для самого себя, поцеловал пальчики девушки. Она одёрнула руку. Не привыкла к таким нежностям и подняла на него глаза.
Подвизд пристально смотрел на неё. А потом поднял руку и коснулся её губ.
— Ещё чего! — гневно встрепенулась, — То ты такой больной, а то руки распускаешь, туда где ненадобно.
— Да ты не бойся, я ведь не хотел тебя обидеть. Ты просто вымазалась немного ягодами. Давай я сотру.
И не успела девушка опомниться, как Подвизд наклонился и поцеловал её. Поцелуй был нежным, скорее братским и Любава успокоилась. «Ну чего в самом деле бояться, скоро всё закончится и я не увижу этого парня никогда».
Никогда? И сама себе немного удивилась. Она стала к нему привыкать. «Ещё чего, это враг. Враг мой, моего брата, моей земли и лишь только ему не нужна будет моя помощь я уйду и забуду обо всём, и о нём тоже».
— Сиди не сиди, а двигаться понемногу надо, — решил Подвизд. — Найди мне крепкую палку.
И так, оперевшись на палку, которую ему нашла Любава прошёл несколько шагов.
— Годиться. Подай мне мою сумку и плащ.
— Я не пойду с тобой. Моя дорога на север, а твоя на юг.
— Любава, знаю, что виноват перед тобой, но сейчас прошу твоей помощи.
Слаб я. Хоть и не привык просить да ещё и девушку, но обещаю, как только увидим город, каждый пойдёт своей дорогой.
Любава взвесила все за и против и решила, что потеряв день, она потом его нагонит. И не может быть. чтобы на пути не встретилось какое-нибудь селение. А там уже она выпросит лошадь, её брат отдаст всё, чего пожелает владелец. И она снова будет дома.
— Хорошо, я помогу тебе.