-Да ничего, - ответил я, - просто уснул, наверное.
-Уснул?! - взвыл Смаш, - мы почти сутки пытались привести тебя в чувства! Иногда казалось, что ты уже отошел в мир иной!
-Угу, - подтвердил Борс, - кстати, из - за тебя, мы и сидим в этой каталажке.
-Где? - удивился я и с интересом стал оглядываться по сторонам, - что случилось - то?
Действительно, то место, в котором мы находились, походило на тюремную камеру - холодный каменный пол, грубый стол, сделанный из дерева, пара стульев... Койки, правда, было три. На одной из них я и лежал.
-Что случилось, что случилось, - сказал Борс, - мы подъехали к какому - то зданию, и я снял один из перстней - надо же было чем - то расплатиться с этим парнем!
-Водителем? - спросил я и улыбнулся - драгоценные побрякушки Борса, уже не раз служили нам добрую службу.
-Ну да, - продолжал амбал, - так он сказал, что за такую щедрую плату, он сам пойдёт договориться с хозяином гостиницы о комнате. Тем более, говорит, что ваш друг очень устал. Это он тебя имел в виду, между прочим. Ты сопел, как слон, а мы ещё не поняли, что с тобой стряслось...
-Очень великодушно с его стороны, - произнёс я.
-Ага, очень, - с издёвкой сказал мой большой друг, - только он привёз нас не в гостиницу, а в полицию.
-Я не ослышался?
-Не знаю. А что ты услышал?
-Ты сказал, что он привёз нас в полицию?
-Ну да. Так что могу тебя поздравить - ты не ослышался.
- Но зачем он это сделал?
-Ему, видите ли, показалось, что он сдал властям, тех, кто вещает людей на кресты...
-Вот это да! - искренне удивился я, - неужели мы так похожи на преступников?!
-У нас же на лбу не написано, что мы прибыли их спасти, - с обидой сказал Смаш.
-Мало того, нас приняли за шпионов прилов, - добавил Борс.
-Но почему вы им не объяснили..., - продолжал удивляться я, переваривая тот факт, что теперь стал шпионом... Стоп. А разве люди воюют с прилами? Но Борс тараторил без умолку не давая сосредоточиться.
-Да потому что объяснять что - то этим идиотам, всё равно, что говорить с Марой! - воскликнул Борс, - плюс ко всему, мы возились с тобой, так что даже надавать им по шее не смогли! Они накинулись, как стадо мокли! Видел бы ты этих жалких людишек! Строят из себя крутых, а сами...
-Подожди, - не выдержал я, - так эта толпа в странных шортах, и есть полицейские?
-Ну да, - подтвердил мои догадки Борс, - так ты всё видел?
-Ну не всё, - загадочно произнёс я, - немного. По правде говоря, это единственная картина, запечатлённая в моей памяти...
-Всё это ерунда, ребята, - прервал наш диалог Смаш, - давайте лучше сообразим, что будем делать, когда выберемся отсюда.
Мы подвинули кровать ближе к столу. На ней остался лежать я, а мои друзья уселись на стулья.
-Что мы имеем, - начал Смаш, - первое - распятия. Странный анахронизм, конечно, но он имеет место быть. Каждый день, на окраине Тумана появляется не менее шести новых крестов. Второе - Люди находятся в состоянии войны с Прилами. Ни сроки не причины этой войны нам не известны. Но ставлю на кон всё что угодно, а распятия начали появляться после начала конфликта...
-Это ещё не факт, - влез Борс.
-Не факт, - согласился Смаш, - но очень вероятная вещь. И третье, причём, самое главное - больше у нас нет информации. Взять её пока негде, так что давайте думать, где её заполучить.
-Есть ещё и четвёртое, - аккуратно взял слово я, - может быть мои данные будут полезны.
Друзья с интересом уставились на меня.
-Насколько я понял, то над Туманом висит проклятие.
-Кто это тебе сказал? - спросил Смаш.
-Не знаю, - честно ответил я, - но думаю, что это правда.
-Ты уверен? - как можно мягче произнёс Борс, - это очень серьёзно, что бы говорить "думаю".
-Как я могу быть в чём - то уверен, друг мой, - вырвалось у меня, - все, за что я могу ручаться, так это за то, что меня зовут Сергей.
Борс замолчал и уставился куда - то в потолок, а Смаш стал лихорадочно доставать таблетки, которые ему вручил Мирек. Он трясущимися руками вынул из кармана коробочку и глотнул пару маленьких круглешков. Судя по всему, я сказал какую - то гадость, но какую именно, ещё не понял.
-Погодите, ребята, - я лихорадочно пытался понять, что же не так, неужели я сморозил такую страшную вещь, что вы лишились дара речи?
-Страшную, наверно, - через силу произнёс Борс, - хотя, я бы сказал "мрачную".
-Дико извиняюсь за своё невежество, - сказал я, - но мне как всегда, требуются объяснения. За всю свою жизнь, мне не довелось серьезно относиться ко всякого рода проклятиям, так что внесите ясность, будте добры.
Эти два загадочных типа переглянулись друг с другом, и Борс еле заметно кивнул Смашу.
-Жизнь постоянно преподносит мне доказательства твоего сумасшествия, произнёс тот.
-Это к делу не относиться, - грубо прервал его я, - давай по существу поставленного вопроса.
-По существу не получится. У проклятий просто нет этого самого "существа"..., - Смаш остановился, видно формулируя мысль, и собравшись, продолжил, - ты любишь сказки?
-Иногда.
-Ну, тогда я, пожалуй, расскажу тебе одну, - мой друг глубоко вздохнул, а я приготовился слушать, - Когда - то давно, неизмеримо давно, в пустоте возникла песчинка. Она не знала, что она и зачем, на собственном опыте постигая бесконечность пространства. Она долгие годы, а может несколько мгновений, жила надеждой на смерть - слишком тоскливо одной находиться в пустоте. Но видно, она была рождена для другого.
Скоро в ней возобладало другое желание - творить. Создать нечто невозможное. И уж не знаю, кто помог ей в этом, но она стала расти. Её размеры увеличивались с каждой минутой и скоро она почувствовала, что способна на большее. В недрах её глубин она зачала жизнь, которая вскоре вырвалась на поверхность и расцвела во всём своём великолепии. Жизнь полюбила свою мать и стала окутывать её ореолом любви. И каждый солнечный день приносил только радость.
Но жизнь была безмолвной, хоть и благодарной дочерью и песчинка решила пойти ещё дальше. Она возомнила, что имеет право на всё. Что она всемогуща.
Из невообразимого количества теней и чувств, она соткала материю и наполнила её душой. Словно скульптор, ваяющий шедевр, она оценивающим взглядом окидывала своё детище, но не находила в нём ни одной черты, которые хотела придать ему. В конце концов, она решила прервать работу, но было уже поздно материя задышала и ожила.