Окрыленная радостью от удачных покупок, протискиваюсь сквозь рыночную толпу. С основными делами на сегодня покончено, посему, можно поглазеть вокруг — интереностей море. В Азартном квартале развлечения понатыканы друг у дружки на голове, почти в буквальном смысле. Покупаю у девушки с лотком сладостей очередную тянучку и подхожу к группке людей, наблюдающих за икрой в наперстки. Всем ясно, что их дурят, но проделывают это настолько талантливо, что понять, в чем подвох, невозможно. Усмехнувшись, делаю попытку выбраться из толпы, когда понимаю, что что-то настораживает в окружающих. Незаметно оглядываюсь из-под ресниц — люди поглощены игрой, но чей-то взгляд не дает расслабиться, наблюдая за мной и при этом, что весьма неприятно, оставаясь незамеченным. Внезапно ощущение исчезает, как будто человек, буравивший меня взглядом, переключил свое внимание на что-то другое. Отправляю в ножны метательный кинжал, скользнувший из рукава при первых признаках опасности. Еще раз оглядываюсь, делая вид, что поправляю выбившуюся из прически каштановую прядь, и иду дальше.
Вернувшись на Ткацкую площадь, сворачиваю направо, в переулок, ведущий к выходу. На прилавке, предлагающем всевозможные шампуни, мыла, расчески и прочие мелочи для волос, вижу отличные гребни из серебра, которые прекрасно подойдут к моему новому платью. Жду, пока отоварятся две дородные купчихи, заслонившие от моих любопытных глаз весь лоток. Хмыррр! Опять ощущение взгляда в спину. Прикрыв глаза, начинаю плести поисковое заклятье. Как назло, негодяй снова отводит глаза. Может, это у меня паранойя? Вряд ли, обычные рассматривания собственной персоны не вызывают у меня желания хвататься за оружие: хвала Богам, могу различить враждебно настроенное созерцание и праздное любопытство. Делаю крошечный шажок вперед и сую руку в карман с деньгами, резко сжимая ладонь. Слышится хруст, рядом раздается болезненный стон.
— Ты идиот или как? — Моя рука застала в кармане чужую нахальную конечность, каковую, слегка поломав, я держала сейчас перед собой. Обладателем конечности оказался тощий пацаненок, лет пятнадцати, одетый в неприметные черные штаны и мешковатую рубашку. Мальчишка впился зубами в нижнюю губу, чтобы не орать, оттого, что я и не думала как-то аккуратнее обращаться с его сломанной рукой. Не рассчитала слегка, но будет воришке урок. — Магичку грабануть решил, двойка чумазая? Тебя в жабу сразу превратить или стражам сдать? Так в нашей стране таким как ты руки моментально поотрубают, если не знал!
— Пусти! — зашипел на меня сквозь зуб горе-расхититель чужого имущества.
— А ну говори быстро, пас меня еще с площади? — оттащила мальчишку в укромный закуток, где никто не помешает его расспросить или пришибить тихонько, при необходимости. — Мозгов надо поднабраться, прежде чем на промысел выходить! Я твой взгляд чувствовала, как будто ты им в меня гвозди заколачивал. Ты что, не можешь отличить обычного человека от того, кто тебе элементарно может шею намылить?
— Да пусти ж ты, Темное отродье! — воришка повышает голос, в котором уже звенят злые слезы. Он не боится привлечь внимание стражей, поскольку подворотня, в которую я его затащила, занята лишь мусорными баками и парочкой дремлющих на кучах отбросов собак. Отпускаю начинающую распухать руку, достаю из-за голенища нож.
— Раз уж все так удачно складывается, стражей звать не буду: отрежу тебе твои шаловливые ручонки и дело с концом! — кровожадно скалюсь в лицо перетрусившему подростку. По нему уже видно, что малый проклял тот миг, когда решил позариться на несколько золотых в моем кармане. Поздновато ты, малыш, разглядел во мне пластику хищника и характерные повадки человека, обращающегося на 'ты' с оружием.
— Слушай, отстань, а? — слегка цепенею от подобной наглости, а парень тем временем садится и баюкает на груди поврежденную руку. — Ну не понял я, что ты из Ночных охотников, обознался. Может замнем? Ты мне и так уже руку сломала, честное слово, я проникся и понял. — Меня начинает душить неуместный смех. Пацан не промах, а лучшая защита это нападение. Принял меня за наемную убийцу, хе-хе. Я, в принципе, этим тоже могу заработать на жизнь, нам в Академии каких только заданий не достается, но мелкое воровство и у Ночных охотников не в почете. С другой стороны, пачкать руки о бестолкового подростка лень, стражам сдать — искалечит правосудие на всю оставшуюся жизнь, гуманней прибить на месте. Достаю из кармана золотой, кидаю на колени мальчишке. Ну, как бы компенсация за телесные повреждения и материальная помощь одновременно, ага. Настроение сегодня хорошее, неизвестный наблюдатель оказался всего лишь мелким воришкой, так что можно и расщедриться.
— Возьмись за ум, балбес, и найди работу, а то таки без рук останешься. — Последний взгляд в расширившиеся от боли и удивления карие глаза воришки, поворачиваюсь и иду к выходу из замусоренного тупика.
Слышу за спиной сопение, слышу, как поднимается на ноги незадачливый грабитель, слышу, как перепрыгивает по краям мусорных баков на стену тупика и, почти свернув на людную улицу, слышу свист стали. Еле успеваю развернуться и выбросить вверх руку, поймав перед самым лицом тонкий стилет. Топот ног, мальчишка, засранец, скрылся по ту сторону стены со скоростью мысли, оставив в качестве трофея чуть не прошивший меня кинжал. Криво усмехаюсь, засовываю его за голенище в компанию к моему собственному ножу. Отомщу хулигану позже, если не забуду. А бросок был неплох, отмечаю про себя. Да и смелости не занимать — метнуть нож в спину предполагаемой наемной убийце. Делаю пометку в памяти при случае разобраться с малышом по свойски.
Пока я устраивала разбор полетов криминальной молодежи, купчихи, которые мешали купить расчудесные гребни, так и не смогли решить, что им надо. С удивлением увидела две знакомые здоровенные…хм…попы, торчащие из-за прилавка. Продавец в полуобморочном состоянии прислонился к стойке с шампунями. Делаю круглые глаза и сигналю бедолаге, показывая на вожделенные гребни. Пальцами показываю, что надо две штуки. Дяденька упаковывает покупку в мешочек из тонкой замши, а над прилавком звучит низкий грудной голос одной из женщин.
— Я тебя уверяю, Наина, этот бальзам творит просто чудеса! Ты представляешь… — И продолжает уже потише, склонившись ближе к свой товарке.
Кидаю продавцу монету над склонившимися телесами подружек, тот ловко поймал оплату, перекидывая мне мешочек с гребнями. Киваю в знак благодарности и корчу сочувствующую гримасу. Тот только закатил глаза, а я уже направляюсь к выходу с рынка.
Строго-настрого наказав хозяину постоялого двора, чтобы в ближайшие несколько часов меня ни одна душа не беспокоила, запираюсь в своем номере. Вываливаю на широкую кровать свои покупки и валюсь сверху, закрывая глаза. Все-таки ходить по магазинам дело хлопотное и энергоемкое, чувствую себя так, будто полдня с мечом прыгала, хотя, мне это только предстоит. Позволяю себе расслабиться на несколько минут, делаю дыхательные упражнения, изгоняя напряжение из каждой клеточки своего тела. Заодно настраивая разум на предстоящую тренировку, загоняю чувства и эмоции далеко-далеко внутрь. Остается холодный отстраненный разум, рассчитывающий каждое движение, управляющий всеми ресурсами боевой машины, которой является мое тело. Глубокий вдох. Резкий выдох. Открываю глаза и скатываюсь с кровати на ковер. Прошептав несколько замысловатых слов, активирующих нужное заклинание, очерчиваю указательным пальцем вокруг себя по полу фигуру, включающую все свободное от мебели пространство. Затем задаю высоту, и выдыхаю завершающую фразу вместе со сгустком силы. Теперь мое тело заключено в силовую клетку, основания которой соответствуют обведенному мной контуру. Оглядываю получившееся творение, ладонями выталкиваю за пределы контура край стула, случайно попавший внутрь. На этот раз все идеально: пол, потолок, упругие стены из светящихся линий и я, мышка в ловушке. Сажусь, скрестив ноги, кладу обе ладони на колени и закрываю глаза.
Как нам рассказывали на начальных занятиях по магической практике, в результате упорных тренировок и медитаций дух чародея попадает в так называемую нематериальную реальность, где происходят битвы магов, учебные поединки, а так же ставятся различные опыты с неизвестными заклинаниями, чтобы избежать непредвиденных последствий в реальности. Нормальный среднестатистический маг видит вокруг себя в Нематериале темноту, себя воспринимает так же, как и в реальности: имеющим тело и прочие конечности, только невидимые, а других магов — как сгустки светящейся энергии разных цветов. Тело мага остается неподвижным там, где его угораздило предаться медитациям, сердцебиение замедляется, как и прочие процессы в организме. Повреждения, наносимые в поединках в магической реальности, никак не проявляются на теле медитирующего волшебника, кроме истощения резерва магических сил и летальных исходов в смертельных схватках. В таких случаях чародей просто умирает без всяких видимых повреждений. Со временем, маги учатся находиться одновременно в реальном мире и в Нематериале, биться с врагом одновременно в нескольких слоях бытия. Эта способность зависит от магического резерва каждого, а так же от величины дара, заложенного природой в конкретного представителя humanus magicus. Все это подробно описано и зафиксировано в конспектах за первый семестр изучения магии. В очередной раз доказывая, что госпожа Аррлея не является среднестатистическим, а тем более нормальным представителем магической общественности, я в своих медитациях попадаю в совершенно немыслимый и полностью материальный Нематериал. В первый раз меня это удивило и напугало, а так же стоило мне месяца штрафных отсидок после занятий за безобразный спор с преподавателем по магической практике, в процессе которого я обозвала склочного старца заплесневелым закостенелым снобом, неспособным принимать новые открытия и веяния в магической науке. Каюсь, самоуверенности во мне с тех пор стало намного меньше, но мнения своего насчет конкретного преподавателя я за все годы учебы так и не поменяла. И только после многодневных бдений в библиотеке Академии, методом проб и ошибок мне удалось пробраться в тот самый Нематериал, куда маги попадают легко и естественно. Со временем, я научилась делать это на автомате и быть 'как все', но моя собственная вторая вселенная гораздо эффективней для занятий, тренировок и приготовлений, поэтому я могу при необходимости находиться в обеих.
Итак, я закрываю глаза и попадаю в Серый мир, так я назвала свой вариант магического пространства. Вокруг на многие лиги тянется тускло светящееся серым Ничто. Под ногами упругий серый пол, твердый, но из чего сделан — непонятно. Над головой — туман. Если долго идти в любую сторону, время от времени на пути попадаются светящиеся цветные Нити, переплетенные с другими или поодиночке. Один раз я прослеживала направление этих Нитей, потратила кучу времени и в результате вывалилась в совершенно другой мир, из чего сделала вывод, что каждая Нить связана с конкретным миром. Сие открытие в дальнейшем очень облегчило выполнение тех заданий, которые требовали перемещения между мирами. Потому как все, кому надо попасть в другой мир, вынуждены пользоваться системой Врат. Есть специальные карты проходов Вратами, иногда путешествие занимает крайне много времени, денег и только напоминание о долге удерживало меня во многих случаях от злобных ругательств в адрес работодателя. А во многих и не удерживало. Есть миры, в которые ведут только одни Врата. Есть такие, в которых несколько десятков, а то и сотен Врат. Правители стран, на территории которых находятся Врата, радостно потирают руки от сознания того, что ни при каких обстоятельствах казна не опустеет, потому что проход между мирами служит неиссякаемым источником прибыли от ввозных и вывозных пошлин, налогов и платы за проход и проезд. А я нашла способ ездить 'зайцем'. Возможно, есть магические Школы, позволяющие такое, однако я не сталкивалась с подобным ни в одном из миров, куда меня заносила нелегкая. Да и способ не подходящий для остальных магов: в моем Сером мире не удалось побывать ни одному из знакомых, кого я пыталась туда притащить. Эх.
Провожу ладонями по лицу, и, нараспев произнося строки заклинания, стряхиваю кистями, будто капли воды после умывания. Воздух напротив меня сгущается, принимая форму зеркала в полный мой рост. В нем отображается невысокая девушка с черной косой до середины бедра, одетая в штаны из тончайшей эластичной кожи, застегнутую наглухо рубашку и босиком. На бедре катана в простых черных ножнах, в косу вплетены тонкие серебристые лезвия. Лицо не выражает ни одной эмоции, янтарно-карие глаза спокойны и сосредоточены. Кладу руки на прохладную поверхность зеркала, встречаюсь ладонями со своим отражением. Лбом тоже прижимаюсь к стеклу. Постепенно чувствую под своими прикосновениями изменения. Становится тепло, стекло исчезает. И вот уже две девушки стоят, прижавшись друг к дружке ладонями и лбами. Делаем шаг назад. Отражение на долю секунды застывает напротив меня полной копией, затем начинает молниеносно меняться. Волна цветовых изменений проносится по коже меня-второй, фактура и плотность ее варьируется, насколько я могу судить на глаз, от металла и камня до чего-то совсем невообразимого. Так же появляются крылья, сначала оперенные, затем становятся кожистыми. Скулы заостряются, появляются костяные наросты над бровями. Кожа приобретает легкий металлический блеск и становится светло серого цвета, под стать окружающей среде. Одежда облипает фигуру и превращается в гладкий почти монолитный доспех. Когтистые руки уже сжимают катану, которая на глазах, изменившись несколько раз, становится широким двуручным мечом с меня ростом. И, в дополнении ко всем метаморфозам, длинный хвост нервно разрезает воздух в метре от меня. Я гляжу в глаза себе самой, несмотря на внешние изменения.
Все, что происходит, является результатом тренировочного заклинания 'Бой с отражением', в которое после некоторых изменений я вложила кроме своей Силы еще частичку сознания, для пущего эффекта. Таким образом, получаю идеального противника, обладающего всеми моими знаниями, думающего так же, самообучающегося, но способного, в отличие от вашей покорной слуги, помнить абсолютно все когда либо примененные в боях и тренировках приемы, связки ухищрения. Идеальный соперник. Хотя синяки после подобных спаррингов против себя самой идеальными назвать отнюдь никак нельзя. Приступим.
Кружим друг против друга, топча упругий пол Серого мира. Обмениваемся ударами, ускоряя и замедляя темп, атакуем и отражаем атаки. У меня на щеке алеют царапины когтей девушки-отражения, у нее на предплечье сочится черной кровью след от моей катаны, вспоровшей казавшийся непробиваемым доспех. Капли пота летят в стороны, сопим как два ырчуна(видела я такого зверя в одном из миров, лохматый шумный и хищный).
Серия ударов Отражения заставляет меня отклониться под невообразимым углом, она крутит тяжеленным на вид мечом так, будто он ничего вообще не весит. Перекатываюсь назад как раз вовремя, чтобы принять ее следующую атаку на перекрестье катаны. Ощущения как от столкновения со средней толщины стеной. Свободной рукой бью в живот. Противница отлетает назад, раскрывая крылья, чтобы не упасть. Рычит сквозь стиснутые зубы и кидается на меня. Отбрасываем мечи, переходим к рукопашной. Локти, колени, ступни, даже голова — все участвует в процессе нанесения тяжких телесных повреждений друг другу. Удается схватить Отражение в захват сзади, начинаю потихоньку душить ее, но мешают проклятые демонические крылья. Еле успеваю увернуться от заведенной назад руки, и когти щелкают над моей макушкой, так и не вцепившись в изрядно растрепанные волосы. Пытаюсь повалить ее на пол, но тут извивающийся хвост, который не успеваю блокировать, сбивает с ног, после чего меня перекидывают через плечо, молниеносно падают сверху и вонзают в сердце кинжал, невесть когда вытянутый из ножен на бедре. Вот хмыррр! Сегодняшний спарринг я проиграла.
Отражение сидит на мне сверху и удовлетворенно разглядывает дело своих рук. Затем выдергивает кинжал, отбрасывает его в сторону и наклоняется ко мне. Осторожно проводит рукой по лбу, стирая капли пота, затем берет мое лицо в чашу из сложенных ладоней, целует в губы сухими серыми губами и растворяется во мне. Открываю глаза уже в нормальной реальности, лежа на полу в своей комнате.
Хмурая из-за того, что Отражение сегодня надавало мне тумаков, не рассчитываю усилий и рву ворот на рубашке, снимая насквозь пропитавшуюся потом одежку со своего побитого тела. Частично блокирую болевые рецепторы, чтобы не стонать вслух, подхожу к зеркалу. Поверхность стекла отражает мою мрачную физиономию и голый торс с намечающимися грандиозными синяками. Один самый большой слева над сердцем, куда вошел кинжал отражения. На щеке тонкие царапины, как и следовало ожидать. Еще на боку, куда вторая я пнула меня в разгар схватки. Стиснув зубы снимаю штаны, чтобы обозреть полную картину ущерба, так сказать. Будет синяк на бедре и под коленкой, а еще ноет копчик. Прекрасно.
В таких тренировочных поединках с Отражением нельзя погибнуть, но синяки и ушибы, встречающие при пробуждении в реальности, заставляют учиться намного эффективней, чем простые тренировки магов в Нематериале. Взмахом руки разрушаю силовую клетку, в которую заключила себя перед тренировкой. Это еще одно отличие моего Серого мира от Нематериала: маг при медитации остается неподвижен. Я же металась внутри своей клетки так же, как и в Сером мире, полностью повторяя все движения, и если бы не меры предосторожности, разгромила бы хмырам собачьим весь постоялый двор. Ибо были прецеденты.
Ковыляю в сторону заказанной заранее ванной. Судя по ощущениям, я отсутствовала несколько часов, за окнами темно и лохань совсем остыла. Со вздохом высыпаю в холодную воду смесь трав из своих запасов, которая идеально расслабляет уставшее тело после долгих тренировок, заодно и помогает снимать синяки. Погружаю руку по локоть, растворяю смесь, одновременно нагревая ванну, после чего тяжко переваливаюсь через бортик.
Млею.
Отмокнув в ванной достаточно долго, чтобы почувствовать себя вновь бодрой, вытираюсь подманенным с кровати полотенцем, частично одеваюсь и сажусь перед зеркалом. Последний на сегодня пункт программы — ублажение горячо любимого тела. И ванна это только начало, как вы понимаете. Втираю в щеку остро пахнущую мазь до полного удаления следов царапин. То же самое с остальными следами, с которыми не до конца справилась целебная травка в воде. Незначительная боль все равно останется, но хоть внешне все будет незаметно. Внешность на сегодняшний вечер будет моим козырем. Распускаю косу, заклинанием подсушиваю волосы. Расчесываю их, пока мягкой черной волной они не спускаются по моим обнаженным плечам на пол. Крашу ресницы, ягодной эльфийской помадой подвожу губы. Пара золотых серег-колец в уши, звенящие браслеты на запястья. Пальцем набираю из крошечного флакона экзотическую пряную смесь сухих духов, купленных в мире Инталион, втираю в основные 'горячие' точки на теле. Затягиваю тонкий корсет из переплетенных серебряных пластин — прочнейший доспех, несмотря на кажущуюся хрупкость, абсолютно не стесняет движений, не виден под одеждой и защищает от прямого удара кинжала. В последнюю очередь застегиваю на спине купленное сегодня изумрудное платье и обуваю золотистые туфельки на крошечном каблуке. Кидаю взгляд в зеркало. Отразившаяся там девушка не является общепринятым каноном красоты. Невысокого роста, бедра чуть шире, чем это принято у тощих придворных красоток, чуть низковатые скулы. Но мерцающие золотистым светом глаза, яркие губы и черное облако волос создают такой образ, который в сочетании с глубоким чувственным ароматом духов заставят не одного мужчину потерять сегодня покой. Искусство обольщения всеми доступными методами, конечно, было одним из предметов, обязательных для изучения в Академии, ибо это, несомненно, тоже великая сила.
Укутываюсь в тонкий плащ с капюшоном, выпархиваю за ворота постоялого двора. Иду узкими улочками, тускло освещенными волшебными осветительными шарами. На бедре под платьем пристегнут кинжал, так что даже в такой поздний час одинокая девушка вроде меня может не опасаться нападения. Хотя, девушка вроде меня в принципе может этого не опасаться. Хмыкаю себе под нос. Через минут сорок прогулки по ночному городу вхожу в ярко освещенные двери трактира 'Под синим фонарем'. Одно из моих любимых увеселительных заведений, так что когда выдается свободный вечер, обязательно его посещаю. С порога снимаю капюшон, обмениваюсь кивком с хозяином за стойкой. Он оживился, узнав гостью, тут же махнул служанке, которая провела меня к столику в глубине большого зала. Через несколько минут передо мной оказалась тарелка с разнообразными фруктами и графин с медовухой. Блаженно вздыхаю. Медовуху в этом заведении настаивают замечательную, с корицей и душистыми травами, на темном меду с горчинкой и сладким послевкусием. Порядочным девицам не полагается пить сей великолепный, но крепчайший напиток, однако, порядочные девицы почти все уже разошлись по домам, так что за мою бедную репутацию можно не переживать, а хозяин знает, что я предпочитаю в свободный вечер. Выпиваю первую рюмку медовухи, заедаю долькой яблока и чувствую, как блаженное тепло разливается внутри. Вечер начинается.
На невысоком возвышении сцены музыканты играют зажигательные мелодии, посетители трактира чувствуют себя все более раскованно с каждой выпитой кружкой, несколько пар лихо отплясывает на свободном пространстве перед сценой. Притопываю ногой в такт музыке, оглядывая зал. Встречаюсь глазами с синеглазым красавцем в военной форме, который сидит в компании товарищей через несколько столиков от меня. Улыбаюсь ему и демонстративно закусываю новую рюмку медовухи ягодой пустынного винограда. Отворачиваюсь к танцующим зная, что синеглазый у меня на крючке. Проходит всего пара минут, как красавчик присаживается напротив и, галантно наполнив мою рюмку из наполовину пустого графина, представляется.
— Сударыня, вы совсем одна в такой прекрасный вечер! Позвольте назвать свое имя, я Глен О'Кроен, лейтенант городской стражи, полностью к вашим услугам!
— Здравствуйте, Глен. Я — Аррлея. Надеюсь, под стражу меня сегодня брать не придется. — Подмигиваю мужчине, мой низкий голос с едва уловимой хрипотцой обволакивает мужчину мягчайшим из покрывал. Почти вижу, как его мозг выбрасывает в кровь струю гормонов, настраивающих синеглазого лейтенанта на определенный нужный мне лад. Загадочно улыбаюсь, выпиваю до дна налитую им рюмку. Вкусно откусываю кусок сочной маршанской груши.
— Обворожительная Аррлея, я хотел бы пригласить вас в нашу компанию, будем рады избавить вас от одиночества на сегодня. — оглядываюсь на столик, за которым доблестный лейтенант оставил своих товарищей. Те заулыбались, увидев, что я смотрю на них, и приглашающее замахали руками.
— Принимаю приглашение, лейтенант! — в сопровождении молодого человека, который прихватил со стола графин с остатками медовухи и блюдо с фруктами, присоединяюсь к друзьям Глена.
Быстро знакомимся, предлагаю перейти на 'ты', чтобы избавиться от официальности. Непринужденно общаемся, запивая болтовню медовухой. С каждой выпитой рюмкой общение становится все непринужденней, с удовольствием улыбаюсь симпатичным кавалерам, на полную катушку используя свое обаяние. Через какое-то время Глен берет меня за руку и ведет танцевать. Приглушенный сине-голубой свет от осветительных шаров рисует загадочные узоры на окружающих нас предметах, стенах и лицах. Мужчина кружит меня в танце, наши тела двигаются в едином ритме, ноги плетут узоры на дощатом полу. Переглядываемся и смеемся, темп мелодий нарастает, юбка моего платья то вздымается изумрудным колоколом, то облегает ноги словно вторая кожа.
Внезапно музыка замирает, все танцующие получают несколько секунд на передышку. На сцене появляется смуглый длинноволосый старик в длиннополом ярком одеянии, ставит перед собой несколько обтянутых кожей барабанов разных размеров. Мое сердце радостно забилось в предвкушении: на таких барабанах играют маршанские танцы, сложные, но при этом настолько чувственные, что усидеть на месте просто невозможно. Как и устоять от искушения перед теми, кто умеет их танцевать. Восток, понимаете ли, дело очень тонкое.
Старик начинает постукивать сухими темными ладонями по натянутой коже барабанов. Сначала маленьких, потом больших. Один из музыкантов аккомпанирует ему на странном инструменте, звук которого похож на шуршание песка в пустыне. Глядя в глаза своему синеглазому партнеру, начинаю движение. Трепет пальцев, дрожь ресниц, едва уловимое покачивание бедер. Стук барабанов совпадает с ритмом биения наших сердец, производя гипнотическое воздействие на танцующих, которых осталось всего две пары, кроме нас. Да и они просто покачиваются в такт музыке. Температура повышается, удары ладоней учащаются, заставляя нас дышать чаще, чтобы не нарушить магический рисунок движений. Шалости ради тихонько прищелкнув пальцами, заставляю осветительные шары разгораться ярче и затухать в ритме.
Мы танцуем сстак'катту, танец загадочных восточных женщин, которым они выражают почтение и уважение божеству ночи, покровительствующему соблазнам, плотским наслаждениям и запретным желаниям. Как и большинство маршанских танцев соблазнения, активную роль в нем берет на себя женщина. Мужчина же стоит на месте, изредка перехватывает порхающие в движении ладони танцовщицы и пытается не поддаваться соблазну схватить ее в охапку и немедленно унести в более уединенное место. Обилие выпитой медовухи сделало нас обоих раскованнее и обострило чувства. Медленно кружусь вокруг застывшего лейтенанта, не сводя с него пристального взгляда. Ладонью провожу по спине, потом на мгновение зарываюсь пальцами в густые светлые волосы, кончиками пальцев провожу по шее. Мужчина судорожно сглатывает, не в силах даже пошевелиться. Мои бедра двигаются из стороны в сторону в ритме, тихо позвякивают браслеты при движении рук. Завершающее па танца — мои ладони в его руках, заворачиваюсь в кольцо его рук, не касаясь остального тела, жар которого грозит расплавить меня не хуже палящего солнца. Затем молниеносно разворачиваюсь лицом к нему и резко стряхиваю его руки, отступая на шаг назад. Музыка закончилась, шумный выдох Глена нарушил тишину, а через секунду зал таверны наполнился свистом и аплодисментами. Даже те пары, которые в самом начале пытались танцевать вместе с нами, уже давно остановились и наблюдали представление в моем исполнении. Беру партнера за руку и веду его к обалдевшим зрелища товарищам. Слышу за спиной шепот Глена: 'Господи, кто же ты?
Кладу ладонь на плечо капитана стражи, вместе с которым пришел мой избранник, одновременно оставляя незримую магическую метку. Теперь при желании я могу найти этого человека даже с другого конца мира.
— Феадар, мне было приятно провести с вами вечер, но вынуждена покинуть столь теплую компанию. — Улыбкой встречаю посыпавшиеся возражения.
— Прошу разрешения похитить у вас Глена. Девушке боязно добираться одной в такой поздний час. Обещаю, что вернется он в целости и сохранности.
— Аррлея, спасибо тебе за приятную беседу и великолепный танец. Глен, малыш, очнись! — приятели начали хлопать моего спутника по плечам и всячески ему подмигивать.
— Ребята, до встречи! — машу им рукой уже практически от двери, затем киваю хозяину таверны и выхожу, меня в припрыжку догоняет Глен, получивший свою долю шутливых наставлений и инструкций.
Идем по темной улице, едва касаясь друг друга руками. Мне интересно, когда же малый не выдержит. Стараюсь не улыбаться. Через несколько минут, когда воздух между нами грозил взорваться от напряжения, обнаруживаю себя прижатой горячим мужским телом к стене ближайшего дома и страстно целующейся с моим синеглазым провожатым.
— Идем скорее, — хрипло выдыхает он мне в шею в перерывах между поцелуями.
Беремся за руки и бежим, петляя, по тускло освещенной дороге. Целуемся возле фонтана, чуть не опрокинувшись через бортик. Целуемся в пустынном парке, сквозь который пролегает наш путь. Целуемся почти на каждом углу, с трудом отрываясь друг от друга, чтобы перевести дыхание, смеемся и бежим дальше до следующей остановки. Наконец, добираемся до постоялого двора, буквально вваливаемся в дверь моей комнаты. Не прерывая очередного поцелуя, торопливо щелкаю пальцами за спиной, налагая на дверь запирающее заклинание. И, уже падая на кровать, почти теряя сознание от наслаждения, добавляю ко всему прочему на комнату чары звуконепроницаемости.
Просыпаюсь медленно и неохотно. Голова раскалывается при попытке оторвать лицо от подушки, напоминая о вчерашних неумеренных возлияниях. Со стоном делаю пасс правой рукой, будто встряхиваю воображаемый стакан, затем переворачиваю его и разжимаю ладонь, касаюсь лба. Жизнь налаживается, антипохмельное заклятье в стенах Академии пользовалось бешеным успехом.
Как только сознание проясняется, ощущаю на пояснице чужую тяжелую руку. Начинаю припоминать подробности вчерашнего вечера. Ах, вот почему во всем теле такая замечательная легкость и удовлетворенность! В редкие моменты перерывов между заданиями имею право заниматься любовью с понравившимся мне мужчиной, так что выбор оказался весьма неплох. Я успела отвыкнуть от тех наслаждений, которые может опытный представитель сильной половины человечества доставить даме. С мурчанием скидываю с себя руку Глена (я вспомнила имя, ура!), целую его в сонную щеку.
— Милый, просыпайся, тебе пора! — радостно щебечу я, бодро и весело вскакивая с кровати и потягиваясь по-кошачьи. Мужчина со скрипом переворачивается на другой бок и накрывается одеялом. Хмыкаю, поднимаю с пола его трусы, стягиваю одеяло, кидаю в него трусами и, хихикая, предлагаю одуматься, вспомнить о строгом капитане Феадаре и, наконец, проснуться. Белье Глен кое как натягивает все еще в состоянии полусна. Подхожу к кровати, беру в ладони его лицо и целую в губы. Через полминуты синие глаза открываются, а руки делают попытки притянуть меня поближе.
— Дорогой, — отстраняюсь, — тебе действительно пора. Через полчаса я должна быть в Академии. — Он непонимающе смотрит на меня. Потом до него доходит, о какой именно Академии идет речь и остатки сна слетают с него испуганными птицами. Но — плюс ему — он не отстраняется, а спрашивает:
— Аррлея, я увижу тебя снова?