— Я пришел налегке…
— Пришел? — переспросил Косберг. — Что же, у тебя еще нет джипа?
— Нет. Я прошел через кухню.
— Я тоже… — Косберг почесал кончик носа. — Знаешь, Виктор, если у нас нет денег и джипов, то нам отсюда не выбраться.
— Что же нам делать? — я вспомнил методы мало-охтинских бандитов, и мне стало не по себе.
— Нам остается одно: сделать этот ресторан своим. «Штаб-квартира Косберга находится в “Русском мире”». Нет, ты вслушайся, как звучит!
— Нас всего двое. Лучше бежим.
— Военные моряки бегают плохо, тренироваться негде. Морякам некуда убегать, — развел руками Косберг. — Зато настоящий моряк дружит со своим гарпуном.
— У вас есть гарпун? — я недоверчиво посмотрел на Косберга.
Тот кашлянул, как мне показалось, от некоторого смущения.
— Ну, не то чтобы гарпун, но его точный макет. Да, макет, маленький макет, ну и что? К твоему сведению, именной, — Косберг замечательно владел собой: с каждым словом его тон становился тверже и убедительней. — «Капитану первого ранга Косбергу в день списания на берег» — вот что там написано. Понял?
— Понял, — согласился я. — Но мы не можем использовать макет в качестве оружия.
— Не можем, — согласился Косберг и замолчал.
Его молчание, однако, длилось недолго, глаза каперанга вдруг засверкали, он вскочил со стула и, стягивая с себя пиджак, закричал:
— Не можем? Не можем?.. Да, макетом не можем, — продолжал он, отбросив пиджак и закатывая рукава. — Да я их без всякого оружия, гадов, передавлю…. Эй, метр, крыса сухопутная! Кто у вас главный? Зови его сюда!
Метрдотель рванул в сторону кухни, вслед за ним пингвиньей походкой устремились дородные официанты. А разошедшийся Косберг с диким смехом запустил в убегающих пустым блюдом и повернул ко мне раскрасневшееся лицо:
— Ну, как я им задал, Попов? Что ответишь?
— Товарищ капитан, — сказал я торжественно, — я думаю, теперь нам конец.
— Врешь, — не согласился Косберг.
— Скоро вы в этом убедитесь, — я принялся шарить по карманам, в надежде набрать хоть сколько-то денег для расчета.
— Брось унижаться, — остановил меня Косберг. — Тут такие ценники, что простым людям расплатиться в принципе невозможно. Если же ты попытаешься рассчитаться с ними, то будешь платить им всю жизнь. Единственный способ сохранить свое лицо — как в прямом, так и в переносном смысле — это потребовать деньги у них. Мы слишком долго рассуждали с тобой, Виктор, пора переходить к действию…
Поняв слова каперанга буквально, я вскочил со стула, но Косберг неимоверно быстрым движением ухватил меня за штанину и вернул на прежнее место.
— Не спеши в драку, сынок. Сначала избавься от всего лишнего, — Косберг смахнул содержимое со стола, потянув скатерть вниз.
— Еще на пару тысяч бачей, — выдохнул я.
— Да, — согласился он. — И это тоже мы вычтем у них. Для этого нам следует развернуть стрелку компаса «кредитор — плательщик» в противоположное направление. Нам потребуется убедить их, что налогоплательщики не мы, а они.
— Каким образом? — спросил я, приуныв.
— Ради безопасности, ради высоких идей, на благо страны — по любой из этих причин. Дело в том, Виктор, что я — идеалист. Я, как и все, когда-то был материалистом, но теперь считаю, что первопричиной всего выступает идея. Понимаешь, там, в батискафе, я так испугался одиночества и неопределенности, что начал придумывать в голове разных монстров — и тогда они появились на самом деле. То же самое должно произойти и с нашими уважаемыми налогоплательщиками.
Рассуждения Косберга казались мне убедительными, пока за дверью не послышался звук форсированного автомобильного двигателя.
— Это они, — произнес я, пригибаясь.
— Выпрями спину, матрос, — повышая голос, приказал Косберг. — И смотри.
С этими словами он выложил на стол бронзовый гарпун, размером с офицерский кортик, и продолговатый прибор с двумя кнопками, черной и красной. В основании прибора имелось отверстие, из которого торчал кусок гибкого провода.
— Сотовый, — уважительно произнес я.
— Пока только электропульт от тельфера, — пояснил Косберг. — Но если будет жарко, а жарко будет, тебе придется по нему позвонить. По моему сигналу, понял?
Я ничего не понял, но кивнул.
В этот момент створки дверей разлетелись, и в зал въехал «ланд крузер». Я сжался в комок, подумав, что нас расплющат в лепешку, но агрегат с визгом замер в считанных сантиметрах от нашего столика. В следующее мгновение разом открылись все четыре двери, и из салона, как из матрешки, выпало семеро крепких и бесстрашных от своей ограниченности людей. В отличие от рыночно-ларечных бандитов с их тягой к вытянутым помятым спортивкам, эти одевались почти как «Битлз»: тонкие галстуки, брюки в облипку, белые рубашки. Только малиновый цвет пиджаков чуть подгаживал впечатление да, пожалуй, отсутствие каких-нибудь мыслей на лицах.
Как водится у горилл, самый крупный был предводителем.
— Это чтэ? — начал крупный, раскачиваясь из стороны в сторону и поводя «рожками» пальцев. — Это чтэ? Это ктэ?
— Капитан первого Косберг, — каперанг говорил сдержанно и негромко, как положено старшему по званию. — Председатель добровольно-принудительной ассоциации «Родина». А вы, молодой человек?
— Я? — крупный не понял вопроса.
— Да, вы.
— Он — Серега Большой, — с вызовом сказал самый из них невысокий, выступая вперед. — Председатель клуба ветеранов бокса.
— И кик-бокса, — добавил крупный, подумав.
— А ты, судя по виду, Серега Маленький? — высказал предположение Косберг.
— Не маленький, а — Малой, — поправил каперанга Большой Серега. — А это кто с тобой?
— Это Виктор, мой бенефициарий.
— Кто?
— Доверенное лицо, — пояснил Косберг, нахмурившись. — Он будет приходить к вам по пятницам, а вы будете отдавать ему такую вот пачку долларов. Виктор, покажи им три пальца.
Я чуть приподнял ладонь, этот жест дался мне с большим трудом.
— Подними выше, чтобы видели все… Вот так, хорошо.