Но Дени успел вовремя.
Качнувшись, крюк пересек траекторию полета Слэйтера, и тот ухватился за ногу мертвого Моцарта. Но радоваться было некогда. Слэйтер смотрел на электронное табло часов на руке покойника. На нем неумолимо уменьшалось число секунд, отпущенных до начала взрыва.
— 59!
— 58!
— 57!
— 56!
— 55!
— 54!
— 53!
— 52! — С замиранием в сердце считал Слэйтер, раскачиваясь в разные стороны у стены небоскреба.
Он прокричал Дени, чтобы тот быстрей опускал крюк.
Дени, поняв, что спустить крюк он не успеет, начал отводить стрелу в сторону, ища подходящее место, куда мог спрыгнуть Слэйтер.
— 40!
— 39!
— 38!
— 37!
— 36!
— 35! — дрожащим голосом продолжал считать Слэйтер, выбирая место для падения.
А в это время Дени лихорадочно дергал рычаги, но наверное, что-то сломалось в пульте управления, и огромный кран отказывался выполнять приказания.
А внизу суетились бандиты. Они задирали головы так высоко, что черные шляпы падали на землю. Они грязно ругались, прицеливались и стреляли, но попасть в раскачивающуюся мишень было очень трудно.
Но тут же Слэйтер сообразил, что этот план не подойдет. Уж слишком высоко был крюк. Тогда он, сдирая в кровь пальцы, вскарабкался по костюму покойника и встал на крюк. Ногой он стал бить труп Моцарта в спину, стараясь отцепить его от крюка. Такая крепкая ткань, из которой был сшит пиджак покойного, бывает только в кино. И только в настоящих супербоевиках, супергерой не может разорвать простое сукно.
— Давай, давай, пошел! — приговаривал Джек, стуча каблуком ботинка по голове Моцарта. — Ну пошел же, дрянь!
Покойник никак не хотел отцепляться.
Тогда, переусердствовав, Джек двумя ногами ударил по хребту, но сам, не удержавшись, вместе с покойником сорвался с крюка.
Они летели, к счастью, в грязный бассейн, в котором высились муляжи доисторических динозавров.
А электронные цифры на часах Моцарта неумолимо отсчитывали секунды до начала взрыва.
Из грязного бассейна Слэйтер выскочил такой же черный, как уже известный нам его шеф, лейтенант Смит. Размахивая руками, он устремился прочь от этого треклятого бассейна, который все же помог ему не разбиться. И спас жизнь в который уже раз.
Малыш Дени бегал по парку с огромным пистолетом в правой руке и, размахивая оружием, пугал отдыхающих.
— Прочь все из парка! Прочь из парка! Я вам приказываю! Я сотрудник полиции. Всем прочь из парка!
— 5!
— 4!
— 3!
— 2! — громко считал Слэйтер, выбираясь из грязного бассейна.
Когда черный, как представитель племени мумбо-юмбо, Слэйтер перевалился через парапет бассейна, за ним медленно начал вздуваться громадный черный грязевой пузырь.
Дени и Слэйтер, застыв в ужасе, смотрели на это страшное зрелище.
Пузырь вздувался.
Им казалось, что сейчас, вот-вот, он разорвется на куски, и осколки бомбы разлетятся по парку. Но, глухо ухнув, пузырь стал сдуваться и снова исчез в трясине.
Слэйтер вытащил из кармана насквозь промокших джинсов удивительно чистый платок и устало вытер лицо.
— Приведи машину, — бросил он Дени.
— Может, вертолет? — съязвил тот.
— Я сказал, приведи машину.
— Ты весь черный!
— К некоторым деготь не прилипает, — парировал Слэйтер.
В это время к бассейну, сломав изгородь, подкатил, разрисованный яркими красками, джип дочери Джека, Мэридин.
— Папа, я слышала, что ты здесь! — крикнула девушка. — И поэтому пригнала машину.
— Спасибо, — просто сказал Джек, сбрасывая на землю пропитанный насквозь грязью пиджак.
— Надо заехать домой переодеться, — сказал Дени.
— Да ерунда, — ответил Слэйтер. — Ты же сам все время твердишь, что это кино.
Широко шагая, мрачный Бенедикт спешил по мраморным коридорам виллы Тони Вивальди. Он миновал несколько залов и оказался в патио с небольшим, выложенным итальянским мрамором, бассейном, в котором плескался сам шеф — старик Тони.