105754.fb2
Встретивший нас за околицей местный тиун, низко кланяясь, сразу стал оправдываться за возможный неурожай:
-Землицу князь указал на него отрезать худую, испаханную. Опять же тёплых дней мало, всё мокрота с небес падает, тут бы, что посеяно, собрать уже добро было-
Вместе с сельским старостой проехали на поле. Несмотря на поздний срок, рожь еще цвела. У меня в памяти всплыла картинка, как мы с братом совсем маленькими бегали с верёвочкой по полю. Вроде бы этот нехитрый агрономический приём применялся как раз в дождливые времена.
Получивший распоряжения тиун аж заскрипел зубами, услышав такую глупость. Но ребятишек с вервиём обещал прислать. Я же набрал себе кусков земли, для испытания в своей зельевой избе. Деревенские дети ко всему относились попроще, чем взрослые, и довольно быстро перешли озимь вдоль и поперёк, раскачивая верхушки ржи натянутой бечевой.
Яровое поле было занято овсом и гречихой. В моём деревенском детстве над такими полями всегда жужжали привезённые пчёлы, тут же было довольно тихо. После разговора со Жданом, стало понятно, что и такой способ увеличения урожайности тут неизвестен. Об опылении в эти времена ничего не знали. На обратной дороге я потребовал у старосты Девятково перевезти к моему полю ульи.
- Мужики на сенокосе днюют и ночуют, кому ж колоды сии таскать?- взмолился измученный господскими причудами тиун.- Опять же пчёлы, они ж зажалют возничих и лошадей, чего зазря народ-то мучить?-
Осмотр кусков дубовых стволов, используемых тут под ульи, показал что в словах сельского управителя была изрядная доля правды. Похоже, в местном пчеловодстве так же требовались инновации. Слегка успокоили старосту деньги, которые ему оставили за собранное в прошлый год семя клевера. Его было несколько пудов, поэтому в этот год было велено сбор продолжать. Мне требовалось гораздо большее количество посадочного материала.
Перед отъездом обратно в Углич тиуну и нескольким вернувшимся в село крестьянам была продемонстрирована веялка. Перевеянное зерно прошлого урожая довольно быстро смогли разделить в разные кучки, крупное и полновесное легко отделилось от мелкого и лёгкого, да в сторону ветром сдуло немало мякины и семян сорняков.
- Сеять в озимь надобно токмо самые крупные, что за стенку улетели, да веять лучче трижды. Вмале тогда сорные травы ржицу-то давить будут, - оповестил за меня Ждан удельных страдников.- Качалку двигательную и валки вам к зиме, когда молотьба пойдёт, ещё пришлют с Углича. Подпорки из жердей да холстину сами справите. Чтоб всё княжеское жито на сих хитровинах перебросали, будет попущение какое - стоять всему миру на правеже. Ежели охота объявится - можете и своё веять, в том воля вам от князя.-
Сам я лезть с лекциями не решился, после моих полевых чудачеств, надеяться на понимание у крестьян не приходилось. Хотя Тучков абсолютно не верил в то, что излагал пахарям, говорил он зычно и убедительно. Сельские жители переглядывались с некоторой иронией, но перечить не стали.
За пять дней до Петрова дня доставили к нам царскую грамоту и письмо от Годунова. На удивление, боярин в соей записке ничего не спрашивал, да и о моих зловещих предсказаниях речи не было. В присланной тарханной грамоте дозволялся ввоз любых иноземных книг для княжеского обихода, кроме еретических. Собственно я сделал вывод, что могу заказывать любые фолианты не религиозного содержания. В личном послании Бориса Фёдоровича было выражено согласие на присоединение к едущему в Данциг посольству боярского сына Сулемши Пушкина. Выезжать послы должны были ближе к зиме. Я наделся, что до этого времени дорогобужец объявится, и заберёт заготовленный для него демонстратор силы атмосферного давления.
В воскресный день объявился у красного крыльца терема ломающий шапку горшечник Иван. Он пришёл просить отрезать ему землицы в городе под новый двор. Аппетит у него был недетский, просил он подворье размером пятьдесят на пятьдесят саженей, площадью более десятины. Такого участка в городе не было ни у кого, даже у городских монастырей. Дома и амбары Троице-Сергиевой и Кирилло-Белозёрской обителей также размещались на кусках земли поменьше размером.
-Зачем тебе столько?- только и смог я произнести сначала.
-Избушку новую справлю, амбарчик, работный дом с глинкой возиться заведу. Да не артельный, а свой, хозяйский. Яз и снаружи валов обселиться согласен, помилуй князь работника твово Ивашку,- кланяясь, скороговоркой проговорил гончар.
-Есть у нас столько свободной?- спросил я у всезнающего Ждана.
-Есть, да не про ево честь,- насупился казначей, и скорчил такую рожу, что горшечник поспешил откланяться и по-крабьи, боком, отойти
-Как есть, нас обмишулил, с тех прибытков обстраиваться удумал, шельма, - сообщил мне Ждан.- На правёж бы его, да весь уплаченный ему лишок выбить.-
В принципе, то, что гончар слегка жульничал на княжеских заказах, было вполне возможно. Но работу он свою делал отменно, брака в его тиглях и фурмах практически не встречалось. Тот факт, что горшечник хотел перехватить большую часть работы в свою пользу от других артельщиков, меня тоже не смущал. Вообще, на посад в последнее время пролился, пускай тонкими струйками, но вполне ощутимый серебряный дождь. Каждый с доставшимся ему маленьким богатсвом распоряжался по-своему. Кто зарывал в подполе, кто-то отдавал в рост знакомым купцам. Кузнец Акинфов пускал средства в оборот, количество закупаемого и перерабатываемого им железа ощутимо росло. Вот у плотника Ефимова все немалые доходы ушли в воздух. В нём проснулось пристрастие к изобретательству, и всё своё время и все получаемые им доходы он тратил на попытки сделать какое-либо улучшения в ранее изготовленных механизмах. В этом я ему помочь не мог, поскольку представлял лишь принципы работы механизмов, а не их детальное устройство. В отличие от остальных, глиняных дел мастер Иван решил вложиться в своё производство, не побоялся открыть властям свои немалые доходы. Мне это казалось вполне нормальным развитием событий, и я решил его поддержать, несмотря на возражения Ждана.
Сразу по окончании Петрова поста мы с несколькими дворянами, Тучковым и Бакшеевым отправились на крайний запад моих владений, на реку Мсту. Вернее, отплыть я собирался пораньше, но нас задержало отсутствие свободных бурлаков. До верховьев Тверцы мы добрались достаточно быстро. От встреч с управителями городов, мимо которых мы проплывали, я уклонился, хоть это было и весьма невежливо. Не дожидаясь пока перетащат судно на реку Цну, мы на подводах отправились в Погост Верхневолоцкий. Моросил мелкий дождь, и для меня очистили дом. Даже полдня окуривали его дымом каких-то странных смесей, вроде это должно было помогать от докучливых насекомых.
Поскольку я распорядился на всём протяжении пути еду у крестьян покупать, а не отбирать, то уже вскоре услышал ожесточённый торг угличского дворового человека с местной жительницей. Спор из-за цен быстро перерос в скандал, и мне от скуки захотелось всё разузнать самому.
К тому моменту, когда я подошёл, со двора селянки уже забрали нескольких кур и яйца, бросив ей взамен несколько серебряных чешуек.
-Не беспокойся, княже, - постарался отправить меня обратно под крышу Ждан.- Совсем ополоумела баба, за куру алтын хотела, заместо полушки.-
- Остатние те птички у меня, где ж яз на развод новых-то возьму, - ныла извалянная в грязи женщина. Видимо изъятие продовольствия было не совсем добровольным.
- В соседских деревнях купишь, не велик труд.- заметил ей один из дворни.
- В Вышеволоцком яме сотня стрельцов, да полсотни казаков уж целую седмицу стоит. Оне всё на десять вёрст кругом сожрали. Однакож не забижают, платют, да щедрее чем князья иные,- отпустила шпильку видимо в мой адрес баба.
-Ври, да не завирайся. Князь-то наш милостив, но тебе пара плетей токмо на пользу пойдёт, лжу молвить с умом начнёшь. Где ж видывали голытьбу степную чтоб за харчи платила, да ещё и с преизлихом, - усмехнулся наш казначей.
-Истинный крест, святая правда, - побожилась крестьянка.
В разговор вмешался Лошаков:
-Яз лодейных работных людей сыскивал, и на яме был. Там атаман Андрейка Корела с ватагой пиянственно гуляет, а стрельцы его стерегут, дабы лиха не творил, да людишек на Дон не сманивал.-
-Чего ж он там засел, а не в городе каком?- удивился я такому выбору места проведения массовой пьянки.
-Сказывали служивые - в Новгороде ободрал его воевода на добро, кое он на свейской войне саблей взял. Едва дело до пальбы не дошло, Господь уберёг. Вот Андрейка тот с новгородской на тверскую землицу убежал, да и стал добычу-то спускать. Лучче прогуляю, кричит, чем, мол, на пути в родной юрт воеводы да бояре обдерут, - разъяснил мне причину столь затяжного казацкого веселья телохранитель Иван.
- Сей Корела вроде на войне отличился? Не ладно с ним воевода обошёлся. Ну, так верно, царь Фёдор Иванович пожалует, - высказал я своё мнение окружению.
-Атаман тот удал и смел, да дюже лют и кровав,- вздохнул подошедший Бакшеев.- Да в Великом Новгороде на воеводстве братанич царского шурина, боярина Годунова, сидит. Неспроста он казаков на добро излиховал, видать не будет им милости от государя.-
Мне пришлось задуматься. Чтобы в глазах Афанасия получить репутацию смелого воина требовались недюжинные подвиги. А вот чтобы он назвал кого лютым и кровожадным - это надо было совершить совсем не рядовые злодейства.
-Давайте пригласим атамана, - предложил я своим дворянам.
-Он какой день мертвецки пиян, - ответил Лошаков.- Да к тому больно своеволен, а ну как не придёт? Чести княжеской от того великая поруха.
-Значит, поутру сам к нему съезжу, две версты не велик крюк,- мне в очередной раз захотелось настоять на своём.
-Невместно сие, что бы князь Угличской к разбойнику, по ком плаха плачет, гостеваться ездил. Никак нельзя сие сотворить,- упёрся Ждан.
Ну что ж, переубеждать Тучкова мне приходилось не раз. Я твёрдо вознамерился пообщаться с донским атаманом лично.
Глава 41
К атаману Кореле мы выехали спозаранку. Уже через четверть часа Тучков препирался у ограды ямского поселения со стрелецким сотником:
- Яви нам сего казака немедля, вишь - князь томится, ожидаючи.-
- Да он полночи вино хлебал, окаянная душа, куды его будить. Он ить и за саблю хватиться может, уж больно своеволен. Да и чего младой княжич от сего вора наслушаться может? Мню - одного непотребства,- отнекивался голова конвоиров.
-Не по чину тебе думы таковые творить,- добродушно пенял ему Ждан.- Не перечь царёву брату, дурья голова. Почто пьёт-то так Адрейка сей, неужто таку обиду ему учинили, что в вине готов утопнуть?-
-Воля ваша, прикажу растолкать,- стрелец шапку сдёрнул, но без излишней почтительности.- А с чего он араку в себя льёт будто оглашенный, мне не ведомо. Можа совесть свою топит, ить ему новгородский митрополит-то отказался грехи отпускать.-
-Чего ж он к владыке-то попёрся? Ниже чином поп ему невместен что ли?- удивился ехавший с нами Бакшеев.
-Люди сказывали, в осаде, де, казаки сидючи мертвечину людскую жрали. Кто ж эдакое окромя митрополита да патриарха отпустит? Да и народу сей кат каянского да свейского умучил - страсть скока. Почитай никто из полоняников до перемирья не дожил. Он их по суставам резал, и варом шпарил, да с башен вниз метал. Воински люди немецкие, таковое видючи, на приступ не единожды бросались. Но завсегда отбивали их казаки с уроном великим. -
- Когда ж замирились-то? - оживился Афанасий.
- Да ко дню Святой Троицы сговорились наши послы с супротивными никаких обид друг дружке не творить, пока царь Фёдор Иванович с новым королём свейским мир не учинят,- ответил стрелецкий голова.