Замуж за Темнейшего, или Попаданка в беде - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 2

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА I

— Хорошо держитесь, моя благородная невеста? Вам не дурно? До заката лететь сможете?

Ухватившись за нарост на спине чёрного дракона, крепче сжав ногами его бока и чувствуя, как ветер треплет волосы, одежду и бьёт в лицо, я в ответ на все вопросы пискнула:

— Да!

Не знаю, услышал ли меня Каэм в свисте ветра, но полёт слегка замедлился. Я даже смогла поудобнее усесться на подушке, заменявшей мне седло, и, беспрестанно откидывая со лба волосы, оглянуться на слуг и стражу.

С ними-то, конечно, всё было в порядке! Они же привыкли к своим хэргмэ, казавшимся мне куда более ненадёжными, нежели широкая спина дракона. Райле, которая везла с собой мой дорожный сундучок, ободряюще улыбнулась. Рядом с ней сидела молоденькая служанка — черноволосая, быстроглазая Эсимэ. А по обеим сторонам от них — стражники. Арен с его вечно недовольной физиономией и один из тех, кто раньше стоял у входа в замок. Я попыталась вспомнить его имя и не смогла; стражник был рослым, хорошо сложенным и немного полноватым. В своей кольчуге и шлеме он напоминал богатыря — Добрыню Никитича, например. Я невольно фыркнула, представив себе такого Добрыню, который вместо битвы со Змеем напрашивается к нему в услужение.

— Ближе к вечеру мы долетим до Эредии — страны, которая всегда находилась под покровительством альга Фейенверис, — сообщил мне Каэм, мерно взмахивая крыльями. Пока он был в драконьей форме, я убедилась, что рана на боку у него никуда не делась, и сидела так, чтобы ненароком не задеть её башмачком и не потревожить. — На эредийцев соседи не осмеливаются нападать до сих пор. А если вдруг осмелятся, правитель отправит мне письмо, и дни вражеского войска будут сочтены, — торжественно закончил дракон.

— А вам приходилось уничтожать войска завоевателей раньше? — Я попыталась всмотреться вдаль, но солнце слепило, и у меня невольно выступили слёзы на глазах.

После небольшой паузы Каэм ответил:

— Пару раз, Шиилит. Это было совсем нетрудно.

В воздухе повисло недосказанное «…но и приятного мало». Я вытерла глаза рукавом шерстяного платья, отмечая, как холодно в небе, и радуясь, что додумалась одеться тепло. Правда, в Эредии мне придётся скинуть тяжёлую накидку из плотной ткани, но в Бланкастре я с ней не расстанусь. Со слов Каэма, там уже наступила ранняя зима, и потихоньку сыпал снег. Бланкастра находилась на соседнем материке, и до неё мы намеревались лететь весь следующий день и ещё ночь.

— А на что похож дворец альгахри белых драконов? — крикнула я, перебивая завывания ветра. Отчего-то мне представилось белоснежное строение с прозрачными, как будто хрустальными полами, в которых можно увидеть собственное отражение.

— Очень красивый. Не буду портить вам впечатление описаниями, но раньше, как помню, вы были в восторге от дворца, самого альгахри и его супруги Ари-Нейи.

Я помолчала, думая, что прежняя Шиилит должна обожать роскошь, великолепие и власть. Не знаю, откуда у меня возникла такая уверенность, но она была.

— Жаль, что ваша милая сестра Ания не может всего этого увидеть, — не без упрёка заметила я. — Ей очень скучно и тоскливо в подземельях, где одни иллюзии. Кто вообще придумал, что вы… что мы, чёрные драконы, — мгновенно поправилась я, злясь на себя за эту секундную заминку, — обязаны жить под землёй?

— Так заведено с давних времён, — мою реплику насчёт Ани Каэм, разумеется, пропустил мимо ушей. — Владения белых драконов — это небо, серых — земля, чёрных — подземелье. Дальше уже один только Нижний Мир остаётся!

— А зелёные? — Рискуя потерять равновесие, я собрала растрепавшиеся волосы на макушке и попыталась кое-как завязать их лентой. Прошлая так и улетела вниз, на прощанье сверкнув золотом. — Слышала, что были ещё зелёные драконы… пока их не истребили. Они чем владели?

На этот раз пауза оказалась ещё длиннее.

— Вода — моря, реки, озёра. Зелёные драконы строили себе замки на берегу, и что удивительно — научились дышать под водой. Благодаря особенной магии, которая у каждого альга своя.

— Как назывался альг зелёных драконов? — спросила я, сражаясь с волосами.

— Вайридерис.

Лента затянулась тугим узлом на макушке, а вслед за этим я взмахнула руками и чуть не свалилась набок. Схватилась за дракона, дёрнула ногой и услышала сердитое шипение. Мы нырнули вниз, затем вверх, и если б не ветер в лицо, я б заорала от ужаса.

— Держитесь! — крикнул мне Каэм. — Сейчас…

Не договорив, он кое-как выровнял полёт. Сзади слышались испуганные крики служанок, и мне пришлось помахать им рукой, чуть не лёжа на драконе: мол, всё в порядке.

— Вам… вам нужен лекарь, — громко проговорила я, как только смогла. — И постельный режим, а не полёты!

В ответ раздалось уже рычание.

— Поверьте, моя благородная невеста, я сам могу о себе позаботиться! Райле и так даёт мне всё, что надо.

— Вы доиграетесь, у вас там начнётся… — начала я и тут же умолкла, сообразив, что мои познания из другого мира могут только насторожить Каэма. Шиилит, как девица на выданье, пусть и драконесса, наверное, вообще не должна знать о таких вещах.

— Я тронут вашей заботой, — судя по голосу дракона, он нисколько не поверил в мою искренность. — Не переживайте, Шиилит, мы с вами успеем заключить брак раньше, чем «что-нибудь начнётся».

Вот как! Сам изначально смотрел на свою невесту, как на ходячий инкубатор, и решил, что я к нему отношусь немногим лучше! От злости мне захотелось его пнуть, но я благоразумно сдержалась и попыталась думать о чём-то хорошем. Или о ком-то хорошем.

Бедная Аня! Ей и правда хотелось побывать во дворце Каль-Иэрэма, отвлечься от окружавших её всю жизнь иллюзий. На прощанье Каэм разрешил сестре пользоваться его лабораторией, сколько вздумается, только ничего не разбивать и не портить. Аню даже это не утешило — перед моим внутренним взором так и стояло её обиженное лицо с поджатыми губами.

— Я ведь и птичек отпустила, — сказала тогда Аня, — всех, кроме соловья, он не захотел улетать… Совсем мне теперь скучно будет.

— Мы скоро вернёмся, — заверяла я маленькую драконессу, хотя у самой на душе кошки скребли, причём когтями не меньше тигриных. Аня лишь печально улыбнулась и шепнула:

— Смотри не забудь про наш уговор!

Иллюзия, которую девочка наложила на мои глаза в последний вечер перед отлётом, должна была держаться не меньше двух дней. Аня так старалась, что после этого еле стояла на ногах от слабости, и всё-таки её усилий не хватало, чтобы надолго обезопасить меня от разоблачения.

И тогда мы придумали новый план — рискованный и зависящий не только от нас, но, как сказала Аня:

— Другого выхода нет!

И я вынужденно согласилась. Единственное, что мне оставалось — это надеяться, что мои дурные предчувствия не сбудутся. Тогда, на вершине горы, перед появлением убийц чувство опасности буквально кричало во мне, а тревога разрослась, как ледяной цветок, однако всё обошлось.

Почти.

…— Будем ночевать в деревне? Или вам, моя благородная невеста, больше по вкусу замок правителя? — с преувеличенной любезностью поинтересовался Каэм. — И там, и там люди будут рады гостям. Говорят, если дракон мирно переночевал в твоём городе или деревне, то считай, принёс с собой благословение Невидимого Бога.

Видеть правителя Эредии и его придворных мне хотелось меньше всего. Ещё начнут шептаться о полном отсутствии благородных манер у госпожи Тэн-Шиилит. Лучше уж поговорить с простыми людьми вроде слуг, работавших в замке Ирр.

— Давайте в деревню, — подумав, предложила я.

— Пусть будет по-вашему, — дракон закружился над десятком небольших деревушек. — Какую выбираете?

Я высмотрела ту, что была окружена сплошными лесами, и ткнула в неё пальцем:

— Если можно, спустимся сюда.

Меня привлекло то, что в этой деревне стены домов были выкрашены в нарядный зелёный цвет, а не просто тёмные. Крыши оказались соломенными, и я с улыбкой вспомнила фэнтези-романы: деревушка словно бы сошла со страниц одного из них.

— Как будет угодно моей невесте, — церемонно произнёс Каэм, опускаясь на небольшое поле. Я мысленно усмехнулась, слезая с драконьей спины и прихватив с собой подушку. В мелочах он был готов уступить, и неизменно вежлив, когда нужно. А попробуй заставь его переменить решение, если это что-то серьёзное!

Слуги и стражники на хэргмэ встали чуть поодаль. Со всей деревни сбегались люди, чтобы посмотреть на нас; кланялись, сдёргивали головные уборы, кто-то встал на колени и во всеуслышание молился.

— Я же говорил — обрадуются, — прозвучало рядом, и только что принявший человеческую форму Каэм подал мне руку. Выглядел он безукоризненно: весь в чёрном, не считая ослепительно-белой рубашки, и причёска волосок к волоску. А я растрёпанная, с подушкой в руке, в сбившейся набок накидке. Ещё и лента норовила вот-вот сползти с волос.

— Гхм… — Я откашлялась и приняла руку дракона. — Да уж, я чувствую, это путешествие окажется незабываемым!

II

— Райле, а расскажи, почему в роду Ирр только брат и сестра остались?

Я понимала, что это не та история, которую приятно послушать вечером, пока дрова трещат в очаге, и небольшую комнатку наполняет слабый жёлтый свет. Но когда ещё спрашивать, не во дворце же? Там у меня будут другие заботы!

Сидя напротив Райле за дощатым прямоугольным столом, подобрав под себя ноги, я увидела, как вытянулось её лицо под белым чепцом.

— Госпожа Тэн так хочет это услышать?

— Да, — как можно твёрже отозвалась я, изучая ломоть сыра на тарелке, стоявшей передо мной. Хлеб тут, в деревне, оказался тёмным, но вкусным, и я успела съесть всё, что мне положили. А вот сыр не понравился — от него резко пахло. Я-то привыкла к голландскому, российскому, или как они там назывались, эти бесцветные, обмотанные плёнкой треугольнички в супермаркете.

— Что ж, слушайте, — вздохнула Райле, отодвинув от себя почти полную тарелку. — Вам же говорил господин Ирр, что война была? Между серыми и чёрными?

Я кивнула, разглядывая свои руки и отстранённо думая о том, что надо бы подстричь ногти. Райле встала, подошла к двери, крикнула кому-то, чтобы принёс котелок с водой, и вернулась назад. Грузно села за стол, поправила чепец и, не глядя на меня, стала рассказывать:

— Было это десять лет назад. Ещё до объявления войны. Тогда маленькой госпоже Ирр едва исполнился годик, а молодой господин взрослым стал — было ему семнадцать…

Надо же, Каэм всего-то на два года старше меня.

— Захотели старшие господа Ирр сына женить. И сговорились с серыми, с родом Ассту…

Я чуть не вскрикнула, услышав знакомое родовое имя. Так вот оно что! Эта вражда неслучайна!

— Любили они друг друга — девушка Ассту и молодой господин Ирр. Вот и решили с двух сторон, что свадьбу можно заключить. Пусть и смешанный брак, но что ж с того — любовь… Любовь — это святое, так говорят заповеди Невидимого Бога. А уговор был такой: серых драконят забирают Ассту, а чёрных — Ирр. По обычаю, перед свадьбой полагается пир, вот и устроили пир. Кто же мог знать, — Райле всхлипнула и утёрла глаза тыльной стороной руки, — что Ассту не свадьбы хотели, а все сокровища Ирр к рукам прибрать!

Я слушала тихо, как мышка. В дверь постучал запыхавшийся смуглый мальчишка с котелком воды; Райле приняла его, поблагодарила помощника и закрыла дверь. Устанавливая котелок на огонь, она продолжила говорить:

— А невеста знала, что будет на пиру. Против своего рода пойти побоялась… Но упросила молодого господина взять с собой сестру — а с ней и меня, её няньку, — и полететь тайком на прогулку. Как сейчас помню — морской берег, волны накатывают, молодой господин Ирр держит свою невесту за руку, и о чём-то они говорят. И вдруг он оттолкнул её, бросился прочь, драконом обернулся — и полетел. А она — за ним, кричит, плачет, пытается остановить…

Райле глубоко вздохнула, стоя спиной ко мне, и стала копаться в дорожном сундучке, вынимая засушенные травы. Она побросала их в котелок, и по комнатушке разлился смешанный аромат, смутно похожий на запах каких-то лекарств.

— Я так и осталась ждать, а маленькая госпожа Ирр бегала, играла с камушками и звонко смеялась. До сих пор её смех в ушах звенит… Никогда она так больше не смеялась.

Я сжалась, предчувствуя самую печальную часть рассказа, и обхватила себя руками, не в силах сдержать внезапную дрожь.

— Молодой господин Ирр только под вечер вернулся. Обернулся человеком, сел на песок — и ни слова. Я подбежала к нему, и маленькая госпожа Ирр тоже. Он ей рукой махнул — иди, мол, играть, скоро домой полетим. А у самого лицо такое, словно душу из него вынули… Маленькая госпожа поверила и давай опять играть, иллюзии строить — как умела, маленькие такие иллюзии. А молодой господин мне сказал, что прилетел он в замок, а там… — Райле судорожно сглотнула.

Мне было очень жаль её, и я уже кляла себя за то, что захотела услышать эту историю.

— А там все мертвы. И господа, и слуги. И стража. И сколько было новых яиц — пять, — все сожгли Ассту.

Я придвинула к себе тарелку с сыром, отрезала от него кусок ножом и начала есть, не чувствуя уже ни вкуса, ни запаха. Мелькнула мысль о том, как похож рассказ старой служанки на сказку про Ледяного принца. Хоть и не совсем.

— А всё слуги-предатели! Ассту подкупили тех, кого господа самыми верными считали. Они отравы всякой в еду насыпали, ослабили господ драконов… — Райле прерывисто вздохнула, прокипятила травы в котелке, затем сняла его, поставила остужаться. Я наблюдала за ней краем глаза, продолжая бездумно поедать сыр.

Мне так и виделся этот морской берег, неумолчно кричащие чайки, пенисто-голубые волны, накатывающие одна на другую. И нависшее над головой тёмное грозовое небо.

— Ассту всё золото, все артефакты сгребли и с собой взяли. А слуг-предателей и ещё двоих драконов оставили, чтоб нас подстерегли. Чтобы, значит, весь род Ирр под корень извести и живых не оставить… Схватился с врагами молодой господин. А тут и невеста его прилетела, бросилась на них. Совесть в ней взыграла ещё раз, и за это она поплатилась. Ранили её насмерть. А молодой господин тех серых убил, и слуг-предателей сжёг, а потом она, невеста, на руках у него умерла…

Я обнаружила, что перед глазами у меня пелена тумана, и фигура Райле расплывается. Утёрла слёзы рукавом и, не стесняясь, шмыгнула носом, а старая служанка тем временем стала наливать травяной настой из котелка в кружку.

— Всё это мне рассказал тогда господин Ирр, а потом расплакался, как дитя малое. И с тех пор я больше слёз у него не видала. Закончились слёзы-то, — Райле умолкла, будто не могла говорить, и я её отлично понимала. Но всё-таки хотелось услышать конец истории. Пересилив себя, я хрипло поинтересовалась:

— Ассту… так и остались безнаказанными?

— За это дело альгахри чёрных драконов взялся, ваш дед, — ответила Райле. — Ассту легко отделались: выдали на суд тех, кто им в роду неугоден был. Часть золота и артефактов вернули. Остальное, сказали, не знаем где, а там уж скоро и война началась. Вот и всё.

Я отодвинула тарелку с остатками сыра, вытерла лицо и руки лежавшей на столе тряпочкой. Меня перестало трясти, я чуть успокоилась, напоминая себе, что это в прошлом, а сейчас…

А что сейчас? Каэму и Ане опять угрожают всё те же Ассту, не насытившиеся кровью чёрных драконов.

— Кому это? — Я кивнула на кружку с настоем. — Моему благородному жениху?

Райле посмотрела на меня тусклыми глазами, заправила под чепец выбившуюся седую прядь.

— Да, госпожа Тэн. И повязку я ему меняю, даст Бог, заживёт рана-то. Упорная попалась, глубокая. Но и с такой сладим. Ведь господин Ирр — сильный дракон, — с гордостью за своего воспитанника добавила она. — Не было беды, которую он не преодолел бы. Разрушенный замок пришлось заново строить, новых слуг набирать, от серых обороняться. А на сердце у него такая рана, что уж не заживёт никогда…

Я искоса посмотрела на кружку.

— А болит у него?

— Болит, оттого и варю это снадобье. Но он выносливый, никогда боли своей не покажет.

— Слушай, Райле, — я поднялась из-за стола, — ты меня прости, но тут посильнее лекарь нужен, такой, чтобы что-то действенное прописал. Пойду схожу к местному старейшине, вдруг кто в окрестных деревушках найдётся…

— Нечего вам ходить куда-то, — всполошилась Райле, не давая мне выйти, — вы госпожа Тэн, а не девчонка какая-нибудь. Давайте я позову Арена, он к вам старейшину и приведёт.

— Ну хоть так, — пробурчала я, садясь за стол.

Местный старейшина — грязноватый, с седой бородой веником, смуглый — эредианцы, как я заметила, все были с желтоватой кожей, — почтительно поклонился мне и сообщил:

— Был у нас лекарь, госпожа Тэн. Большого ума человек. Лечил всех без разбору. И чудак тоже. Это он придумал дома зелёным красить. Только ушёл лекарь. А куда, не знаем.

Его манера говорить короткими рублеными фразами показалась бы мне забавной, не будь я в столь невесёлом настроении.

— Как его звали-то хоть?

— Тилен. Рыжий, зеленоглазый. Иноземец.

Рыжий, мысленно повторила я, и вдруг совершенно ясно представила себе того человека с золотой ящерицей в руках. Он стоял на рынке и бойко торговал, я подошла, позволила себя очаровать, купила… Да нет, не может быть! Мало ли рыжих на свете! Но имя лекаря постаралась запомнить.

— А после чего он ушёл, не припомните?

— Как же, помню, — старейшина нахмурился. — После того случая. Серые драконы прилетали…

— Что-о?! — взвилась я, и тут уж, хотел старейшина или нет, но пришлось ему говорить фразами подлиннее. И в подробностях поведать обо всём, что произошло в этой зелёной деревне.

III

К дому лекаря, стоявшему у самого леса, мы шли втроём, и по пути старейшина, то и дело забегая впереди Каэма и угодливо заглядывая ему в лицо, повторял всё то же самое, что уже рассказал мне.

— Вы не серчайте, господин Ирр. Не могли мы их прогнать. Испугались сильно. Трое их было. Один шибко раненый…

— Вы должны были отправить мне письмо, — холодно бросил Каэм, не взглянув на старейшину. — Хоть тогда, хоть после того, как серые улетели.

Старейшина растерялся и бормотал что-то совсем уж невразумительное:

— Решили, накажете… что пустили… позволили им своего лечить… у лекаря-то…

— А сейчас не боитесь? — в голосе дракона отчётливо прозвучала презрительная насмешка. Я покосилась на него — как бы ещё и правда не вздумал наказывать крестьян за их же страх и бессилие.

— Эх, знал бы… — вздохнул старейшина.

— То не проболтался бы госпоже Тэн, — уточнил Каэм и резко остановился. — Кажется, мы пришли.

Дом лекаря, с травой у порога, зияющими провалами окон и покосившейся дверью, выглядел точь-в-точь как деревенские лачуги из фильмов ужасов. По моей спине невольно пробежал холодок, хотя утро выдалось тёплое, солнце сияло, а птички в лесу так и заливались тоненькими голосами.

— Пойду я, — боязливо проговорил старейшина, отступая. — Слухи ходили… что не лекарь он, а демонам служит. Оттого и силён. И мудр, как никто. Многое предвидел. Однажды полез кто-то грабить дом… А наутро мы трупы в лесу нашли. И ужас был на их лицах…

Каэм, нисколько не тронутый деревенскими страшилками, разглядывал дом. Между сдвинутых бровей дракона залегла знакомая складка.

— Иди, — подумав, велел он старейшине.

— А наказывать… наказывать будете? — засуетился тот. — Ежели будете… Так только меня… Я ж виноватый, не люди…

После этих слов старейшина вырос в моих глазах на целую голову. Я тронула Каэма за рукав и шепнула ему:

— Мой благородный жених, вы ведь благородны?

Дракон искоса поглядел на меня, но вопрос проигнорировал.

— Иди, — повторил он, поворачиваясь к старейшине лицом. Видимо, старик увидел в карих глазах что-то, от чего воспрянул духом и, благодаря то господина, то Невидимого Бога, стал пятиться от нас и, наконец, исчез за деревьями.

Каэм шагнул к дому, со скрипом открыл дверь, заглянул внутрь.

— Надеюсь, тут демоны не поселились, — сказала я, поднявшись на цыпочки и пытаясь что-то рассмотреть из-за плеча дракона. — Как вы отгоняете демонов, мой благородный жених? Молитвами?

— Я много лет уже не молился, — спокойно ответил Каэм, заходя в дом и пропуская меня. — Но пусть это вас не тревожит, Шиилит. Демонов стоило бы бояться, если б лекарь повесился здесь. Или кого-то убил. Просто так они не приходят, поверьте мне.

Кивнув, я огляделась. Запах пыли, трав, пучками валявшихся на полу. Нечаянно наступила на один из них — трава рассыпалась и запачкала мне башмак.

— Что вы надеетесь найти, Шиилит? — раздался у меня за спиной голос Каэма. — Ведь зачем-то же вы стремились сюда. Ания заразила вас своей любовью к расследованиям? — хмыкнул он.

Я расправила юбку и, не отвечая, шагнула за порог комнатушки, служившей, судя по всему, кухней. Перевёрнутый стол, разбросанные у очага дрова. Закопчённый котелок, гора покрытых плесенью тарелок, разбитые бутыли на полу, а под ними тёмная лужица… Ой, кажется, одна цела! Я наклонилась, взяла её в руки, попыталась оттереть стенки от грязи. Подумала, не выдернуть ли пробку…

— Ну что вы делаете, Шиилит! — Каэм мгновенно оказался рядом и отнял у меня бутыль. — Вы ведь даже не знаете, что это такое!

— Зелье. Много зелья, — уверенно заявила я, глядя на мутное содержимое. — Посмотрите, вдруг пригодится? Для вашей раны, например.

Вместо ответа Каэм откупорил бутыль, принюхался к острому спиртовому запаху и выразительно посмотрел на меня:

— В такого рода зельях я не нуждаюсь, моя благородная невеста.

Я вздохнула, оставила его один на один с местной самогонкой и пошла в следующую комнату, ещё меньше этой. Там стояла кровать с тёмным покрывалом, а под ним топорщилась простенькая, сероватая подушка. Я приподняла её, и, к своему изумлению, увидела стопку листов, исписанных мелким аккуратным почерком. Откуда у деревенского лекаря столько хорошего пергамента и чернил? Аж на целый дневник хватило!

Слыша шаги Каэма за спиной, я мгновенно опустила подушку, выпрямилась и оглянулась с тревожным блеском в глазах:

— Мой благородный жених, показалось, что я слышу какой-то шум! Мне страшно, — для убедительности я добавила чуть-чуть дрожи в голосе.

Дракон тут же пошёл смотреть, не случилось ли чего, а я выхватила листы из-под подушки и спрятала под платьем, прихватив пояском, чтобы уж точно не вывалились.

Вернувшийся Каэм хмуро произнёс:

— Там никого нет, Шиилит. Вам уже мерещится невесть что… Пойдёмте отсюда.

Я была с ним совершенно согласна. И, уходя, напоследок чихнула у самых дверей, отчего единственный пучок травы, всё ещё висевший под потолком, свалился к остальным.

— Зря только время потеряли, — констатировал мой спутник, щурясь на солнце. — Кстати о моей ране, Шиилит… Во дворце ни словом о ней не упоминайте. Поняли? — Он взглянул на меня серьёзно и требовательно. Занятая только мыслями о находке, я растерялась и ответила не сразу:

— Но… ведь именно там могут найтись самые лучшие лекари! Почему я…

— Потому чтоявелю вам этого не делать, — перебил меня Каэм. Что-то было в его лице, отчего ледяная змейка вновь свернулась вокруг моего сердца. Я собралась с духом и заявила, пусть и немного прерывающимся голосом:

— Вы не станете мне приказывать! Я хочу помочь вам, и ваше… ваше пренебрежение собственным здоровьем меня не остановит! Поняли, достойный Ирр-Каэм? — Я вызывающе вскинула подбородок.

С минуту дракон изучал меня немигающим, как у змеи, взглядом, потом раздражённо поинтересовался:

— Какое вам до меня дело? Наш брак так или иначе будет заключён, как только к вам вернутся память и магия. Дети будут. Чего же вам ещё надо? Опасаетесь, что я не смогу вас защитить, как должно? О вашей безопасности — вашей и моих детей — я тоже позабочусь. Вам совершенно не о чем тревожиться!

Я обхватила себя руками, стараясь унять дрожь. Вот оно что. Он просто не хочет пропускать в своё сознание мысль, что мне есть дело до него самого.

— Отчего вы так уверены, что всё успеете? — медленно спросила я, боясь сбить ещё одну мысль, ласточкой метнувшуюся в голове. — Послушайте… это же не простая рана, а…

Как я могла забыть! Красная искра — вот что сверкнуло и вырвалось из руки у главаря разбойников. Не меч, не кинжал, не стрела. Магическое оружие.

— Да, вы правильно догадались, — после недолгого молчания отозвался Каэм. Я видела, как поднявшийся ветер шевелит чёрные пряди его волос, пыталась заглянуть ему в глаза, чтобы выяснить всё разом и навсегда. Но дракон смотрел куда-то мимо меня.

— Красная искра — это артефакт рода Ассту. Она действует лишь раз, но зато наверняка. Попади мне искра в глаз, я был бы уже мёртв. Мне повезло, — он улыбнулся, но глаза оставались серьёзными, — убийца промахнулся.

Я шагнула к нему, прижимая кулаки к груди.

— Повезло… надолго ли? Вы сможете излечиться?!

Удивлённый моей реакцией, Каэм замешкался с ответом, но всё-таки разомкнул губы:

— Разумеется, смогу. Но не сразу. Такая рана заживает медленно и мучительно, Шиилит. А кроме того, у меня есть враги, — взгляд его потяжелел, — и рано или поздно они сделают то, что давно хотели сделать.

— Нет! — вырвалось у меня. — Это несправедливо!

Каэм ничего не сказал в ответ. Лишь шагнул почти вплотную ко мне и коснулся моих волос. Лента уже почти сползла на плечи — на этот раз зелёная, под настоящий цвет глаз.

От прикосновений дракона стало щекотно, мысли спутались, и желание, чтобы он так и оставался рядом, странным образом смешалось во мне с тревогой. Что-то горько-сладкое, раньше неизведанное. Его губы были так близко к моему лицу, и мелькнула шальная мысль: сейчас поцелует. Вот сейчас, ещё немного…

Но нет. Каэм лишь собрал мои волосы, затянул ленту потуже и тихо, совсем не в приказном тоне, проговорил:

— Я запрещаю вам, Шиилит. Не вздумайте, не смейте привязываться ко мне.

И взял за руку. Чувствуя, как в голове царит полная сумятица и неразбериха, ощущая холодную ласку ветра на горячих щеках, я поплелась рядом с драконом.

IV

Крепость Ирлигард на одноименном острове выглядела так, словно её вырубили из сплошного куска огромного, чёрного, блестящего минерала. У входа замерли каменные великаны — творения магии; как объяснил мне Каэм, зависнув над островом, великаны оживали, как только из Ирлигарда пытался бежать узник. После чего прямо на голову несчастного опускался каменный топор.

— А кого здесь держат? — спросила я, плотнее кутаясь в накидку и с отвращением глядя на великанов. Даже сверху было хорошо видно, какие у них страшные физиономии.

— Тех драконов, которые совершили тяжкое преступление, но не были приговорены к смертной казни, — объяснил Каэм. — Такое может случиться, если за вас заступился влиятельный род, или вы сами — из влиятельного рода. Но положа руку на сердце, Шиилит, лучше честная смерть, нежели годы жалкого существования в Ирлигарде.

Со слов Каэма, пленников держали в клетках, где они никогда не смогли бы принять драконью форму или применить магию хотя бы для собственного развлечения.

— Находясь только в человеческом теле, без магии, в полутьме, когда свет льётся только из крохотного окошка под потолком, дракон начинает тосковать и порой сходить с ума, — бесстрастно пояснил Каэм. — Ладно, если заключение длится год или два, но десять-пятнадцать лет могут превратить самого могущественного и сильного дракона в трясущуюся развалину. Никому б не пожелал такой участи… кроме разве что Ассту.

Родовое имя, сорвавшееся с его губ, было произнесено с такой холодной ненавистью, что я зябко передёрнула плечами.

— Может, полетим уже, мой благородный жених? — Я оглянулась на Райле, у которой покраснел нос, и Эсимэ, гревшую руки под мышками. — Здесь не очень-то тепло.

— Просто надеялся освежить вашу память, рассказывая об Ирлигарде, — Каэм взмахнул огромными кожистыми крыльями, набирая высоту. Теперь я увереннее сидела на его спине и уже не так боялась.

— Освежить? Вы хотите сказать, что я умудрилась немного посидеть в заключении до того, как стала вашей невестой? — При одной мысли о чём-то подобном я фыркнула.

— Нет, разумеется, нет. Но вам, как говорил ваш благородный дед, очень нравилось читать про эту крепость и какие в ней царят порядки. Вы даже мечтали прогуляться по коридорам и послушать крики узников…

«Ну и ну», — подумала я. Похоже, Тэн-Шиилит — совсем уж неприятная особа, если ей доставила бы удовольствие экскурсия по зловещему Ирлигарду. Хотя кто знает, в своём мире я была знакома с людьми, которые охотно читали биографии маньяков или часами любовались в интернете орудиями пыток. А проведёшь с ними время, так казалось, что и мухи не обидят. Возможно, Шиилит — из той же серии.

— Мы приближаемся к небесным владениям альгахри белых драконов, — объявил Каэм, — как только я произнесу слово-пропуск, затаите дыхание. Все поняли?

Стражники и слуги ответили односложными возгласами.

Я отвлеклась от тёмной глади океана, посреди которого стоял остров Ирлигард, и заслонила глаза ладонью — такой ослепительно-белой показалась мне Бланкастра.

Всё здесь было укрыто искрящимся, словно праздничным снегом: леса, поля, дороги, города с зубчатыми башнями и деревни с треугольными крышами домов.

— Как красиво, — выдохнула я, забыв о морозе, который тут же начал пощипывать щёки. Чёрт, как же похоже на русскую зиму! У меня возникла и укрепилась мысль, что мне понравится Бланкастра.

Спина дракона чуть дрогнула, и прозвучал раскатистый низкий смех.

— Меньше всего на свете я рассчитывал услышать от вас такие слова, Шиилит. Раньше вы не обращали внимания на природу и её красоты.

— Я должна была захныкать и воскликнуть: «Мёрзну! Ну, летите же быстрей!», так, что ли?

— Да, пожалуй, — согласился Каэм и, продолжая посмеиваться, взлетел ещё выше — к самому небу, голубым куполом простёртому над нами. Я услышала резкое, гортанное: «Гъаарнэ!», и затаила дыхание.

Это было как прыжок в воду, только не вниз, а вверх. Выдохнув, я уцепилась за нарост на спине дракона. И широко раскрыла глаза.

Меня чуть не ослепил дворец альгахри — такой же, каким я его себе представляла, словно вылепленный из снега! И золотые башенки, а над самым входом — герб рода Каль: сияющий, как будто созданный из лучей дракон на голубом фоне. Двери — золотые, с белоснежными ручками, с множеством ведущих к ним мраморных ступеней. И всё это громоздилось на массе облаков. Именно на неё, как на твёрдую землю, сел дракон, а вслед за ним мягко приземлились хэргмэ со стражей и слугами.

— А двери никто не охраняет? — озадачилась я, слезая и осторожно нащупывая сапожком облачную твердь. Ничуть не менее надёжна, чем земля!

— Двери зачарованы так, чтобы открываться лишь навстречу званым гостям, — Каэм ставшим уже привычным жестом взял меня за руку. — Пойдёмте, моя благородная невеста. Наш путь лежит в тронный зал, к альгахри Каль-Иэрэму, и никто не посмеет нас остановить.

— Постой! — Я вцепилась в дракона. Недавний восторг сменился отрезвляющим страхом. — Мне прямо сейчас залезут в голову?

Ох нет, только не это, только не сейчас, пусть бы немного подождали…

— Нет, — успокоил меня Каэм, — сначала мы представим вас альгахри как мою невесту, нас разведут по комнатам, устроят в нашу честь пир, а завтра утром состоится… кхм… залезание в вашу голову, как вы это называете.

Он говорил, пока мы поднимались по ступеням, а я чувствовала озноб и отчаянно прижималась к Каэму. Будто лишь он был способен меня защитить… или погубить, положив конец нескончаемой тревоге.

Каэм приобнял меня, как тогда, в лаборатории, и вполголоса, непривычно мягко сказал:

— Вам не сделают ничего плохого. Не с моего разрешения. Обещаю, Шиилит.

Я сжала губы, силой воли удерживая себя от слёз, а двери перед нами плавно разошлись в стороны. Мне стала видна огромная круглая прихожая и длинный коридор. Камень был выкрашен в светло-серый цвет — видимо, чтобы не слепил глаза своей белизной ещё и внутри. Канделябры со свечами оказались золотыми.

Стражи, стоявшие у стен, молча поклонились нам. Каэм в ответ и бровью не шевельнул — он вёл меня, держа так крепко, словно я собиралась убежать.

Да куда мне бежать-то? С облаков вниз спрыгнуть, что ли? Да, у слуг и стражи были хэргмэ, но их свернули и несли с собой, зажав под мышками. Иными словами, способов бегства мне не предоставлялось.

— Приветствую вас, достойный Ирр-Каэм, — навстречу то и дело попадались придворные в светлых одеяниях, усыпанных золотыми чешуйками. — Кто эта прекрасная госпожа рядом с вами?

Каэм представлял меня как свою невесту, я делала нечто похожее на реверанс, бормотала: «Очень рада знакомству» и с застывшей улыбкой шла дальше, мечтая только об одном: чтобы всё поскорее закончилось.

Где же Тэн-Арелани — хитрый старый дракон, согласившийся на наш с Аней план? Будет ли он играть по правилам… или выдаст меня альгахри и Каэму?

Второй поворот, третий. Я готова была закричать.

— Благородный Иэрэм из рода Каль будет рад видеть вас, — почтительно расступилась стража, и перед нами открылись двери с изображениями родового герба на каждой; ослепительный тронный зал, полный придворных, хрустальный пол — совсем как я думала! — и человек на троне, к которому вела алая ковровая дорожка.

Не человек. Дракон. И тронов было два, только один из них на данный момент пустовал. Вспомнилось, как что-то из далёкого прошлого: «Ари-Нейя слегла…»

Альгахри белых драконов и Каэм обменялись официальными приветствиями. После чего первый перевёл на меня взгляд своих голубых глаз, чересчур ярких на смуглом, совсем не старом лице:

— Приветствую вас, благородная Шиилит из рода Тэн.

— Моя невеста, — тут же прибавил Каэм.

Я поклонилась без слов. Сердце бухало у меня в груди, тревога душила, так и хотелось спрятаться за спину Каэма или хотя бы почувствовать его твёрдую ладонь в своей руке. Но тут из толпы придворных вышел лысый старик небольшого роста, весь в чёрном, и этим резко выделявшийся среди остальных. Медленно и осторожно ступая, будто по хрупкому стеклу, он шёл ко мне.

Я замерла, судорожно облизнула губы, пытаясь подобрать слова приветствия, но в голове стало пусто, только в ушах смешались в звенящий шум все голоса — придворных, Каэма, альгахри.

— Внучка, — остановившись в трёх шагах от меня, благожелательно улыбнулся старик. В уголках карих глаз собралась паутина морщинок, а сказанное им прозвучало чётко и ясно. — Рад, что ты прилетела. Моя дорогая Шиилит!

И, расплакавшись от облегчения, я бросилась в его объятия.

V

У меня было два отражения: одно под ногами, искажённое и нечёткое, другое напротив, в большом зеркале с серебряной рамой. И как раз в нём я отлично видела, что иллюзию Тэн-Арелани наложил не хуже, а то и лучше, чем Аня. Насыщенный карий цвет глаз свидетельствовал о том, что я — Шиилит из драконьего альга Фейенверис, а вовсе не какая-то наглая попаданка Алина.

Позади меня отражались в зеркале стены с тканевыми обоями, низенькое ложе, которое язык не поворачивался назвать кроватью; рядом небольшой ковёр, расшитый неведомыми сказочными цветами, а из мебели только комод со стоявшим на нём подсвечником. Стола или какой-нибудь захудалой скамьи здесь не полагалось, только несколько ковриков с подушками, на которых надо было сидеть, словно… словно турецкий султан! Я фыркнула и прошлась по зеркальному полу, едва слышно стуча белыми кожаными башмачками.

Здесь служанки обрядили меня в новое платье — белое, с золотым и серебряным шитьём по краю рукавов и у подола. Пояс был широким, из алого шёлка. Рукава тоже широкие и похожие на крылья. Я чувствовала себя заморской птицей, попавшей в плен.

И мысли о завтрашней экзекуции — никак иначе её не назовёшь — всё крутились в голове. Арелани твердил, что мне не надо бояться, и вспомнился его скрипучий голос:

— Если нет у тебя дурных намерений, ничем это тебе не повредит. Иэрэм не узнает, кто ты, можешь не страшиться.

Я недоверчиво покосилась на старого дракона:

— Почему вы так уверены, что всё будет хорошо?

Он не стал отвечать, а ограничился таинственной улыбкой и присел на коврик с подушками. Я устроилась напротив и смотрела, как дракон пьёт из кружки нечто с резким странным запахом, названное «лекарством».

— Зачем вы мне помогаете, благородный Арелани из рода Тэн? — невольно вырвалось у меня. — Только по просьбе Ании? Почему?

И опять эта раздражающая улыбка.

— В своё время ты всё поймёшь, Золотко, или как мы условились, чтобы я тебя именовал?

— Лучше Золотко, — вздохнула я, покоряясь судьбе.

Арелани поверил нам с Аней, безо всяких условий согласился поддерживать у меня иллюзию карих глаз, а самое главное, при всех признал своей внучкой. Но мотивы поступков деда Шиилит оставались неизвестными — он не собирался мне ничего сообщать.

На прощанье старый дракон велел рассказывать ему обо всём, что происходит со мной или с Каэмом. Я еле сдержала себя, чтобы не раскрыть тайну, связанную с красной искрой. Кто его знает, этого Арелани — хотя при нём моя ледяная змейка не увеличивалась в размерах, а скорее уменьшалась, я не могла полностью доверять своим ощущениям.

— Тебе нужно знать лишь одно, — доверительным тоном прибавил Арелани, когда я уже шла к двери, — я — твой друг и помощник, Золотко. И конечно, любящий дедушка, — громко объявил он, как только я распахнула дверь и обнаружила за ней нетерпеливо ждущего Арена, а с ним Добрыню Никитича. — Желаю тебе повеселиться на пиру, внучка! Сам-то прийти не смогу — нездоровится мне. Иэрэм об этом знает.

— Я ещё навещу тебя, дедушка! — прощебетала я, присела в реверансе, отправила улыбавшемуся Арелани воздушный поцелуй и удалилась в сопровождении стражников.

О дневнике Тилена я тоже говорить не стала. Он хранился в дорожном сундучке, между платьями, и поскольку до пира оставался где-то час, я решила почитать. Отперла сундучок ключом, вытащила листы пергамента, то и дело косясь на дверь, и, поудобнее сев на коврике среди подушек, пробежала взглядом первые строчки.

«Я, Тилен Безродный, ставший лекарем по своей воле и желанию, хочу записать в этом дневнике всё, что выпадет мне на долю, пока я обитаю в деревне. Надеюсь, что дневник попадёт в руки именно той, кому он предназначен…»

На этом месте я чуть не вскочила, но тут же справилась с собой и продолжила читать дальше. Мало ли кого этот чудаковатый, со слов старейшины, Тилен имел в виду?

«…Читающая эти строки, тебе ещё рано знать всю правду: ты решишь, что я сумасшедший. Но истина в том, что я провидец. Я знаю, что и как случится, и за чем последует. И мой дар говорит мне: не вмешивайся, дабы помешать или подтолкнуть. Всё свершится само собой. Делай то, что тебе предрешено сделать, и пусть другие тоже следуют своим путём».

Да, у меня и без «всей правды» уже возникло ощущение лёгкого бреда. Тилен никак не мог оказаться провидцем, если он человек — в этом мире магия и её отголоски присутствуют только у драконов. Значит, он дракон?!

Постой-ка… тогда каким образом он мог стать безродным? И зачем выбрал для себя такую скромную участь, как жизнь лекаря в крохотной зелёной деревушке?

Всё-таки Тилену удалось меня заинтриговать! Я отложила первый лист пергамента и взялась за второй и третий, но здесь меня поджидало разочарование. Тилен подробно описывал, как пришёл в деревню, назвался лекарем и поначалу жил у какой-то вдовы, а затем с разрешения старейшины начал строить дом. Вот и всё! Никаких ошеломительных открытий, которых я ждала, не последовало.

— Рецепты, рецепты, больные, исцелённые, снова рецепты, — пробурчала я, откладывая в сторону стопку листов. — Что же остаётся-то? А, вот!

Десятый или одиннадцатый лист начинался с того, что в деревню нагрянули серые драконы. Тилен живописно излагал, как «посуровело и потемнело безмятежное летнее небо», как подул «леденящий душу ветер», и на поле, перед остолбеневшими крестьянами, опустились трое «ужасных серых драконов».

— Значит, вот как просто всё было, — оторвалась я от чтения, — серые так запугали деревенских, что те не осмелились доложить Каэму. Даже несмотря на страх наказания!

Один из драконов оказался ранен, и Тилен употребил всё своё искусство на то, чтобы его исцелить. Меня удивило, что на сей раз особых рецептов зелий не было, кроме обезболивающего. Рыжий лечил дракона каким-то необыкновенным способом? Наложением рук, что ли? Я хотела засмеяться, но вдруг вспомнила, как очнулась от забытья в замке Ирр, и хотела дотронуться до Каэма, думая, что сейчас исцелю его…

Всякое желание смеяться пропало. Я перевернула лист, желая выяснить, о чём говорили Тилен и драконы. И тут же разволновалась.

«Я послушал их бахвальство, послушал, как ловко они похитили чёрную драконессу, и у меня закололо в висках: так вот же оно, моё видение! Сбылось! И теперь я должен был сыграть свою роль. Я предложил им…»

Стук в дверь заставил меня рывком вскинуть голову.

— Моя благородная невеста, откройте, это я, — прозвучал голос Каэма. Отточенные вежливые интонации, всё как полагается, и я поспешно отозвалась:

— Да… сейчас!

Собрала дневник Тилена, раскиданный по коврику, и сунула обратно в сундучок. Заперла его на ключ, а ключ спрятала за пазухой. Вскочила, расправила слегка помявшуюся юбку и разрешила:

— Заходите.

Ровно за секунду до того, как дверь открылась, я поняла, что забыла один из листов пергамента на коврике. Торопливо заслонила его собой и изобразила улыбку:

— Рада вас видеть, Каэм. Мне было одиноко, Райле и Эсимэ обустраиваются в своей комнате, а мне тут как-то непривычно, видите ли, ковры одни, подушки парчовые, шёлк на стенах, всякая роскошь… мы, чёрные драконы, не чувствуем себя как дома… вот, сижу как неприкаянная, не знаю, что делать, и тоска берёт…

Я несла чепуху, явственно ощущая, как горят у меня щёки под пронизывающим взглядом Каэма.

— Ничего, — сказал он после паузы с такой осторожностью, будто опасался, не повредилась ли я умом. — Уверен, вы привыкнете. Дайте мне вашу руку, Шиилит, и пойдём на пир.

Чёрт, я думала, ещё рано! И не хочу я никуда идти!

— Вы так любезны, мой благородный жених, — проворковала я, приближаясь к нему мелкими шажками и искренне надеясь, что он не заметил в комнате ничего подозрительного. — Одно удовольствие иметь с вами дело. Вы замечательный! — Я вцепилась в его руку и чуть ли не повисла на ней, всем своим видом демонстрируя готовность идти на пир.

— Ну что ж. Удовольствие так удовольствие, — Каэм выглядел немного сбитым с толку, но светски улыбнулся и вывел меня в коридор, а Добрыня Никитич прикрыл дверь. Он остался сторожить, а с нами пошёл Арен.

Я выдохнула и немного расслабилась, надеясь, что Райле не захочет зайти в спальню, пока меня нет.

— Почему мне всё время кажется, будто вы что-то от меня скрываете, Шиилит? — задумчиво проговорил Каэм.

«Потому что так и есть», — чуть было не брякнула я, но вовремя опомнилась и одарила его милой улыбкой.

— Я читала в библиотеке деда, в одной интересной книжке, что настоящая драконесса всегда должна быть удивительной и таинственной. Своего рода загадкой. Может, в этом всё дело?

VI

На драконьем пиру меня усадили рядом с женихом, а место слева оставалось свободным. Я гадала, кто же его займёт, чтобы справиться с волнением, подступившим к горлу. Мне было не по себе, и казалось, что опасность буквально разлилась в воздухе. Стало душно, словно перед грозой.

Я бросила взгляд на Каэма и поняла, что он ничего подобного не чувствует, равно как и остальные. Альгахри Иэрэм, сидевший во главе стола, выглядел расслабленным и даже шутки шутил с кем-то из своих приближённых. Может, у меня просто нервы расстроены?

Я выпрямила спину и села поудобнее. Вместо скамей тут было некое подобие пуфиков. Мягкие сиденья, словно туда напихали хлопка, и обтянуты непрактичной золотистой тканью. И тем не менее, на жёсткой скамье в замке Ирр я чувствовала себя куда лучше и спокойнее, чем сейчас.

Слуги за стол не допускались, и я пожалела о том, что Райле не сядет рядом со мной. От неё исходил уют, ощущение того, что в моей жизни есть что-то неизменное… и всё это было связано опять же с замком Ирр. Я поймала себя на мысли, что он стал мне родным, почти как дом, в который хочется вернуться.

Внезапно меня осенило, что я рассуждаю не как попаданка, а как местная, и пришло смятение. Быстро же привыкла! Разве так бывает?!

— Моя благородная невеста, — Каэм накрыл мою руку, сжатую в кулак, ладонью. — У вас такой вид, словно вознамерились воткнуть это кому-то в глаз.

Только сейчас я обнаружила, что сжимаю изо всех сил вилку, и выпустила её. Та упала на стол почти беззвучно, поскольку на нём была расстелена белоснежная скатерть.

«Может, кому-то и следовало бы воткнуть», — кровожадно подумала я, заметив, с каким любопытством на меня смотрят какие-то драконы и драконессы с хитрыми физиономиями. Здесь же наверняка полно интриганов, мечтающих о власти.

— Ты запаздываешь, Хаарвен! — прозвучал недовольный голос альгахри, и я обрадованно встрепенулась. Хаарвен! Наконец-то мы увидимся снова! Будто тёплая волна прилила к сердцу, заставляя тревогу отступить.

— Прошу прощения, отец, — церемонно ответил белый дракон. Я заметила, что он выглядит таким же растрёпанным, с едва уловимым оттенком небрежности в одежде, каким был в замке Ирр. И двигался так же порывисто. Но из глаз Хаарвена исчезла его обычная весёлость, и даже мне и Каэму он не улыбнулся, а только склонил голову в знак того, что узнаёт. Я ожидала, что друг сядет рядом со мной — может, для него это место и оставили свободным? — но, увы, Хаарвен устроился неподалёку от своего ворчливого отца и принялся с отсутствующим видом ковырять вилкой жаркое.

Мне не хотелось есть. Вместо этого я украдкой разглядывала физиономии присутствующих. Вот этот, рыжеватый, с вялым подбородком и грушевидным носом — Каль-Аэрд, старший сын Иэрэма, который должен был стать альгахри после смерти отца, а ещё получить большую часть наследства. Дракон с лукавым лицом и белыми волосами — его брат, и кажется, звали его Ниарвен, если я правильно запомнила из сплетен, пересказанных мне дедом Шиилит. Ещё двое драконов с невыразительными сонными физиономиями — близнецы, чьи имена я благополучно запамятовала…

— Ари-Нейя! Благородная госпожа всех белых драконов! — раздались почтительные голоса, и я во все глаза уставилась на подходившую к столу в сопровождении слуг драконессу. Её, конечно, за опоздание никто не стал отчитывать!

Ари-Нейя показалась мне очень красивой. Она была одета в какое-то переливчатое светлое платье, на пальцах рук, на шее и в ушах у неё поблёскивали драгоценные камни. Пышные пепельные волосы были заплетены в десятки маленьких косичек и уложены в причёску, напоминавшую башню.

Каэм ощутимо напрягся, и я не сразу поняла, почему. Зато когда Ари-Нейя приблизилась к нам, я сообразила, кому оставлено свободное место рядом со мной, и невольно отодвинулась.

— Приветствую вас, — пробормотала я, стараясь не смотреть на прекрасную драконессу. От неё распространялся неуловимый аромат, похожий на тонкие духи. От этого я совсем растерялась и бросила взгляд на Каэма, ища поддержки. Он понял, взял меня за руку и легонько сжал в своей ладони.

— И я рада вас видеть, достойная Тэн-Шиилит, — усаживаясь, белозубо улыбнулась Ари-Нейя. — Решила с вами немного побеседовать.

Слуги засуетились вокруг, притаскивая ей блюда, которых, как я отметила, больше ни перед кем не стояло. Нечто похожее на желе, а ещё фруктовые салаты и белое мясо. Да, здесь тоже знали, что такое диета, и более того, на ней сидели драконы, если потребуется!

— Я слышала, вы в добром здравии, только ничего не помните, — проговорила своим музыкальным голосом Ари-Нейя, тыкая серебряной ложечкой в желе.

Я откашлялась, прежде чем ответить, отчего на меня уставились сразу трое придворных.

— Да… я… позвольте, очень смущаюсь, — я изобразила лепет, лихорадочно раздумывая, как сбежать от Ари-Нейи побыстрее.

— Неужели вы и правда ничего не помните? Даже того, как выглядели ваши похитители? — допытывалась супруга альгахри.

Я беспомощно посмотрела ей в лицо и увидела сочувственную улыбку на полных алых губах. Но стоило заглянуть Ари-Нейе в глаза — светлые, холодные, как льдинки, — как стало ясно, что улыбка это фальшивая. Видел ли, чувствовал ли Каэм то же, что и я?

— Несчастная девочка, вам пришлось нелегко, — драконесса вздохнула, так незаметно отправляя в рот своё желе, что не создавалось впечатления, что она вообще ест. То ли дело я, и, сознавая несовершенство своих манер, я окончательно решила не притрагиваться к жаркому.

— Да, но всё закончилось хорошо, — я сделала над собой усилие и лучезарно улыбнулась. — Завтра мне вернут… мою личность, а вместе с ней вернутся и воспоминания.

— О да, — кивнула Ари-Нейя. — Ручаюсь, вы ждёте этого с особым нетерпением.

Её слова прозвучали двусмысленно, или мне показалось? Я вынула руку из пальцев Каэма и потёрла виски, начавшие потихоньку ныть; разговоры за столом превратились для меня в один фоновый шум, через который пробивался журчащий голос Ари-Нейи:

— Конечно, церемония это очень неприятная и болезненная… в истории бывали случаи, когда драконы после такого с ума сходили… но мой супруг справится, я уверена, — Ари-Нейя подняла голову и адресовала альгахри ослепительную улыбку. О, как влюблённо он смотрел на неё! От этого у меня ещё сильнее разболелась голова.

— Болезненная? — чуть слышно выдохнула я. — Мне об этом ничего не говорили… не предупреждали…

Я обернулась к Каэму, впилась глазами в его застывшее лицо. Он явно слышал наш диалог, но вмешаться не мог, пока Ари-Нейя сама не заговорит с ним.

— Как жаль, — покачала головой драконесса. — Мы все были уверены, что вы знаете… Любопытно, — она чуть наклонила голову, и серьги в её ушах тихо зазвенели, — что будет с человеком, давшим согласие на такую процедуру? Ведь люди гораздо слабее нас. Книги говорят, что он, вероятнее всего, скончается, но до сих пор никто не проверял…

Я больше не могла выдержать. Извинилась перед альгахри и его супругой, сказав, что у меня невыносимо болит голова, встала из-за стола и, сопровождаемая Ареном, покинула пиршественную залу.

В коридорах было тихо. Ни души. И тогда я подобрала платье и побежала прочь, слыша сзади растерянное: «Госпожа! Госпожа Тэн!» Арен устремился за мной, и было очевидно, что он меня догонит; я повернула в какой-то коридор, увидела вдали двери с вырезанными на них рисунками и символами и рванула туда.

— Госпожа Тэн! — сердито крикнул стражник, когда я уже была в конце пути. — Господин Ирр сказал…

— К демонам твоего господина! — выругалась я, распахнула двери, порадовалась своей интуиции — библиотека! — и ворвалась внутрь. Двери сами захлопнулись прямо перед носом у стражника.

Наступила тишина. Я уткнулась лбом в тёплое, будто живое дерево, и ощутила, как по щекам текут злые, горячие слёзы. Каэм не предупредил меня, насколько опасно то, что будет делать со мной альгахри белых драконов. Не сказал, что от этого не исцелиться можно, а сойти с ума. И потом уже пошатнувшееся душевное здоровье мне никто не вернёт. Да, у меня были страхи и подозрения, но я не ожидала услышать их подтверждение!

И Арелани солгал! Старый хитрец со своими таинственными улыбками и заверениями, что мне нечего бояться! Даже Хаарвен, и тот промолчал. Как будто сговорились… или же Ари-Нейя солгала. Преувеличила. Ложь не к лицу благородной драконессе, но вдруг?..

Я вытерла слёзы, повернулась лицом к полкам с книгами и свитками и поклонилась, придерживая двумя пальцами юбку:

— Приветствую тебя! Я Шиилит из рода Тэн, и мне нужно почитать о том, как работает магия белых драконов. Например, о воздействии на мозг. Ты мне поможешь, милая библиотека?

VII

В свою комнату я возвращалась глубоким вечером. Арен казался недовольным, и я ему сочувствовала, но что поделать — не в его голове будут копаться, а в моей, и я должна была изучить всю информацию, какую только нашла.

Дворцовая Библиотека оказалась милейшим местом — стоило найти с ней общий язык, как передо мной появились две книги и один свиток. Устроившись за столом, я нашла в каждой из них то, что мне было нужно, и прочитала несколько раз.

— Господин Ирр сказал, чтоб вы никуда без разрешения не ходили, — бормотал у меня за спиной стражник, — господин Ирр рассердится, если узнает, Библиотека могла вас обидеть или не выпустить, и тогда я был бы виноват…

Я оглянулась через плечо, чувствуя уже себя виноватой:

— Но ничего страшного же не случилось, верно? Арен, — я остановилась, и он тоже, — знаешь что? Если ты не станешь рассказывать о моём своеволии господину, и вообще будешь посговорчивей… я сделаю тебе подарок, а ты отправишь его своей семье.

Арен пару минут колебался, затем его вытянутое лицо приняло упрямое выражение:

— Нет, госпожа Тэн! Я дал клятву, что с вашей головы не упадёт ни волоска, пока я рядом. И клятву сдержу.

Я попробовала его уговорить, надеясь получить большую свободу действий, однако Арен разозлился:

— Бросьте вы подкупать меня, госпожа Тэн! Я человек верный, потому меня к вам и приставили.

— Вижу, — процедила я сквозь зубы и повернула за угол, где у моей двери топтался Добрыня Никитич. Он тотчас поклонился мне и, кажется, хотел что-то сказать, но передумал. Я устало улыбнулась, зашла в спальню, и, думая о завтрашнем дне, заперла дверь. Мне не хотелось звать Райле или Эсимэ, чтобы помогли раздеться и причесали на ночь — как-нибудь сама справлюсь.

Я скинула башмачки, вынула из-за пазухи ключ от сундучка и бросила на своё ложе. С некоторым трудом сняла платье, натянула через голову ночную сорочку… и вдруг замерла. Окинула внимательным взглядом все коврики с подушками — забытого пергамента не было нигде. Я кинулась открывать сундучок, лихорадочно перерыла весь дневник Тилена — лист, на котором рассказывалось о его сговоре с серыми драконами и о том, что он им предложил, отсутствовал.

— Вот же… чёрт! — Я села прямо на пол — как была, в коротенькой сорочке до середины бёдер — и тяжело задумалась.

Спросить Добрыню, кто сюда заходил? Если он сам утащил пергамент, так ведь не признается, а если не он, то похититель наверняка забрался ко мне в комнату, пока Добрыня отлучался по какому-нибудь делу. Вот, точно! Спрошу его, не отходил ли от двери. Я порылась в памяти, вспоминая, каково настоящее имя Добрыни, но оно упорно проваливалось в какую-то чёрную дыру. Ладно, окликну, а там видно будет.

Я подошла к двери, постучала по ней кулаком и позвала:

— Стража!

Ответил мне Арен:

— Чего желаете, госпожа Тэн?

— Не у тебя хочу спросить, — отмахнулась я, соображая, как бы так сформулировать, чтобы Никитич не понял, что я забыла его имя. Обижать людей просто так я не любила.

— У меня? — густым басом доброго молодца заговорил Добрыня. Сам, вот хорошо! Я подтвердила:

— У тебя. Приходил кто-нибудь сюда, пока меня не было?

Жаль, что его лица не видно. Но переодеваться обратно в неудобное платье лишь для того, чтобы посмотреть на физиономию Добрыни при свечах, я не хотела. Может, он мастер скрывать свои эмоции.

— Никого не было, госпожа Тэн, — спустя несколько мгновений ответил стражник. — А украли что? — встревоженно поинтересовался он. — Если так, скажите… Господин Ирр об этом должен знать.

Я прислонилась к двери, размышляя, что же мне теперь делать.

— Нет, ничего не украли.

Вернулась к сундучку, разобрала остальные листы пергамента. Тилен нудно рассказывал о том, как дал серым драконам «клятву молчания», а в ней была лазейка. Ведь он назвал себя человеком, простым лекарем Тиленом, а кто он на самом деле, серые не знали. И получалось, что сделка недействительна. Так или иначе, из благодарности и по той причине, что Тилен дал клятву, драконы не стали убивать его, как свидетеля и соучастника преступления. Да ещё золота много подарили.

Что за преступление, я уже догадалась и без того листочка.

— Интересно всё складывается, — вслух произнесла я. — Он сумел скрыть свою магию, но как? И всё равно остаётся вопрос — зачем он помог серым?

Личность Тилена была окутана тайной. Если он — тот самый рыжий продавец, то головоломка становилась и вовсе неразрешимой. Слишком уж много «зачем», и ни одного ответа.

— Ладно, — я собрала дневник по листам и спрятала их на дне сундучка. Вдруг пригодятся в будущем. — Попробую-ка я задать пару вопросов дедушке!

Ранним утром, едва-едва взошло солнце, как я была на ногах и позвала Эсимэ, чтобы помогла мне надеть зелёное, как молодая травка, бархатное платье. Сверху я набросила накидку потемнее, а волосы, подумав, собрала в простой узел на макушке. Так проще, чем иметь дело с вечно расплетавшейся косой и слетавшими с её кончика шёлковыми лентами.

— Куда ж вы в такую рань пойдёте? — зевнула черноглазая Эсимэ, прикрывая рот рукой. Интересно, откуда она, с такой-то восточной внешностью. Какую ещё страну Каэм оберегал от захватчиков, кроме Илитаны и Эредии? Надо потом спросить.

Если не забуду.

— К своему дедушке, — и я улыбнулась зеркалу, закалывая выпавшие пряди парой серебряных шпилек. Во дворце рода Каль серебро ценилось не меньше традиционного драконьего золота.

Тэн-Арелани ещё вчера сообщил мне, что встаёт ни свет ни заря — у него бессонница. И теперь, когда я пришла в сопровождении Арена, старик сидел на коврике, облокотившись на подушки, и попивал то же самое лекарство.

— А, здравствуй, внучка. Решила каждый день заходить к дедушке? Твои родители были бы довольны, — благожелательно произнёс старый дракон, пока Арен закрывал дверь снаружи.

Я подошла ближе и, усаживаясь среди расшитых узорами подушек, безо всякого перехода поинтересовалась:

— Вы случайно не знаете, кто такой Тилен?

В лице Арелани ничего не дрогнуло, но пальцы его на кружке сжались сильнее.

— Это печальная история, — недолго думая, ответил он. — И очень длинная. Тебе лучше прочитать её в местной библиотеке, Золотко, внученька моя бесценная, если сумеешь найти с ней общий язык.

— Уже нашла. Это оказалось очень просто, — не преминула похвастаться я.

На самом деле, разумеется, не очень просто. Сначала Дворцовая Библиотека полностью меня игнорировала, презрев и приветствие, и уговоры. Книги, которые я пыталась снять с полок, казались намертво приклеенными к ним. Свитки рассыпались в пыль, стоило мне коснуться их рукой, а как только я раздосадованно отходила прочь, они тут же восстанавливались из праха. Словно и не было ничего.

Но когда я упомянула, что дружу с Хаарвеном, и рассказала несколько забавных эпизодов из жизни замка Ирр, библиотека сменила гнев на милость.

— Ну, и почитай там про Тилена. Я тебе дам подсказку: попроси Дворцовую Библиотеку, чтобы вытащила из своих закромов книги о тех, кто был изгнан из рода.

Я выжидательно смотрела на него — может, ещё что-нибудь скажет. Но Арелани лишь отставил кружку на пол и притворился, что начинает дремать, полулёжа на подушках.

— Не спите, — потребовала я, удивляясь собственной наглости, — вам ещё иллюзию мне делать.

Веки старика дрогнули, он приподнялся и с усмешкой поглядел на меня:

— Что ж, ты права, милая моя. И раз уж тебя так непросто выставить за дверь, вот тебе ещё одна подсказка. Ищи не просто тех, кто был изгнан из рода, но ещё и лишённых части своей магии. Лишённых возможности принимать драконью форму. А могу я, Золотко, спросить, откуда ты про Тилена знаешь?

— Слышала как-то раз, — не моргнув глазом, солгала я. — Неважно, от кого.

И когда старый дракон остался недоволен, еле удержалась, чтобы не дать ему подсказку.

VIII

Почтовый голубь во дворце оказался очень похожим на того, которого я видела в замке Ирр, только с золотистыми перьями. И на ощупь не столь мертвенно-холодный, отчего я немного приободрилась и уверенно привязала к его лапке письмо для Ани.

— А теперь лети! — с этими словами, стоя на пороге дворца, я отпустила магическую птицу на волю. Двигаясь, как заведённый механизм, почтовый артефакт взмахнул крыльями и скрылся в заоблачной дали.

Я смотрела ему вслед, пока порыв холодного ветра не распахнул накидку и не пробудил меня от размышлений.

— Госпожа Тэн, — встал за спиной Добрыня Никитич, — господин Ирр спрашивал, спуститесь ли вы к столу. Я передал, как велели: нехорошо себя чувствуете.

Повернувшись к нему, я изобразила подобие улыбки:

— Спасибо, Доб… добрый ты человек.

Стражник слегка поклонился, замялся и сообщил:

— Меня зовут Рапша.

«Какое несуразное имя», — было первым, что промелькнуло у меня в голове, но озвучивать этого, естественно, я не стала.

— Я запомню.

«Но про себя всё равно буду звать тебя Никитичем, хоть немного веселья в этой жизни мне полагается, верно?»

Вернувшись в спальню, я обнаружила, что по моей просьбе Эсимэ принесла еды и поставила на комод рядом с ложем. Подсвечник пришлось убрать, чтобы не мешал, на пол.

— И пусть ещё Райле чая из трав сварит, — попросила я, — холодно что-то во дворце.

В очаге вовсю горели и потрескивали дрова, но меня бил озноб. Совсем как в первый день, когда я так отчаянно цеплялась за Каэма, думая, что он меня защитит. Хмыкнув, я с ногами забралась на ложе и начала ковыряться вилкой в яичнице. Защитит… Он же меня сюда и приволок. Да ещё и зная, что со мной будут делать.

— Ваш чай, госпожа Тэн, — сообщила служанка ещё с порога, держа в руке исходившую паром кружку. За спиной Эсимэ маячила знакомая широкоплечая фигура.

— О, мой благородный жених решил присоединиться ко мне, — с удивлением протянула я. — Вы тоже занемогли, Каэм? Может, Эсимэ и вам чая принесёт?

— Нет, благодарю, — сдержанно отказался он.

Подождав, пока Эсимэ поставит кружку и уйдёт, дракон приблизился ко мне. В его позе читалось напряжение, а холод так и струился от Каэма через всю спальню.

— Шиилит, вы готовы к тому… ради чего мы сюда прилетели? Через полчаса альгахри белых драконов примет нас.

Я мельком глянула на него и вновь принялась за яичницу.

— Вы знаете, Каэм, вчера я подружилась с Дворцовой Библиотекой и решила узнать, правду ли мне сказала Ари-Нейя. И выяснилось, что она не солгала, даром что глаза у неё серые, а смотреть в них тяжелее, чем если б она оказалась главарём банды разбойников, — говорить с набитым ртом неприлично, поэтому я была вынуждена делать паузы между фразами. — Это не только болезненно, но и опасно. Почему вы не сказали мне об этом, мой благородный жених?

Как будто я сама не знала ответа! И Каэм подтвердил мою догадку:

— Вы бы не согласились, Шиилит.

Я отложила вилку, утёрла рот белым платком и с сомнением воззрилась на дракона:

— Разве вы меня спрашивали? Разве моё согласие имеет какую-то ценность для вас?

— Шиилит…

— Не имеет. Но книга в библиотеке гласит, что перед лицом альгахри я могу отказаться. Моё согласие всё-таки важно, и об этом вы мне тоже не сказали. Вы всё решили за меня, Каэм.

Он отвернулся и начал ходить по комнате, словно обуреваемый какими-то чувствами, которых не мог сдержать. Наконец, обернулся ко мне с обычным своим непроницаемым выражением лица.

— Я решил за вас, потому что вы… в таком состоянии… не можете рассуждать здраво.

Услышав это, я вспыхнула, отодвинула кружку, из которой собралась отпить, и спустила ноги с ложа.

— Вы так думаете? — Я встала и оказалась лицом к лицу с драконом. Глаза его смотрели жёстко, губы были сжаты в тонкую линию. — А если я сойду с ума или отправлюсь на тот свет? Прямо в чертоги Невидимого Бога?

— Я уверен, всё пройдёт, как надо, — глухо отозвался Каэм.

— Нет, не уверены, — отрезала я. — Но вы готовы пожертвовать мной, чтобы проверить. Вам наплевать на меня, но что скажет дедушка? Думаете, он спустит вам это с рук?

Каэм безмолвно смотрел на меня, и поди угадай, что в эту минуту творилось у него в душе.

— Мне не наплевать на вас, — наконец, ответил он. — Что касается вашего благородного деда… неужели вы всерьёз считаете, что он не знает всей правды об этом ритуале?

Да, тут я промахнулась. Запамятовала, что Тэн-Арелани тоже на свою внучку наплевать, иначе он бы не отнёсся так спокойно к тому факту, что её место заняла попаданка.

— Я не соглашусь, — сглотнула и сжала руки в кулаки, выдерживая тяжёлый взгляд Каэма. — Хоть пытайте меня, не соглашусь. Я откажусь, как только увижу альгахри. Есть, наверняка есть другие способы пробудить мои воспоминания. И я их найду. Это моё последнее слово.

Шагнув прочь, я ожидала чего угодно. Ярости, применения силы, обидных слов: «Вы думаете только о себе, а не об альге Фейенверис!» Но дракон меня удивил. Он тихо и устало обронил:

— Ладно.

— Что? — Я обернулась к нему, изумлённая, и мне показалось, что ледяная маска готова упасть с лица Каэма и разбиться об пол.

— Раз так хотите, подождём. Другие способы могут занять гораздо больше времени, которого у нас нет. Но если вы не согласны…

— Значит, вам действительно не наплевать на меня? — Отчего-то сейчас это было важно, и хотелось бы понять, почему, но в голове смешались все мысли, и внятно я ничего сформулировать не могла.

— Нет, — он как-то грустно улыбнулся, — вы же и сами видите.

— Что я вижу? Я ничего не вижу, — пробормотала я, зачарованная тем, как тает лёд в его глазах. Я оказалась права! Он и вполовину не таков, каким пытается себя показать! И в тот же миг тёплая, блаженная волна разлилась внутри, растопив проклятую змейку у сердца.

— Всё будет хорошо, Шиилит, — Каэм обнял меня, и я с чувством невероятного облегчения уткнулась ему в грудь. Нить, связавшая нас, зазвенела тихо и нежно, как струна невидимой арфы. — Я же обещал, что ничего плохого с вами не сделают.

Прикрыв глаза, я расслабилась, желая продлить этот миг. Но постепенно тепло уходило, вновь сменяясь ознобом. Даже объятия дракона не могли от него спасти.

— Вы дрожите, — Каэм подвёл меня к ложу, усадил и тоже сел рядом. — Выпейте свой чай, пока не остыл.

Я послушно кивнула, и, грея пальцы о кружку, подняла на него глаза:

— Знаете, Каэм, вы могли бы быть немного добрее и к Ании. Она так одинока в вашем замке, ей хочется немного веселья, разнообразия… ну и вашей доброты, конечно, — неуклюже закончила я.

Мне почудилось, что его глаза вновь становятся холодными, и нить звенит всё тише и тише. Наконец, слышная только мне мелодия оборвалась и угасла.

— Здесь полно обмана, лицемерия, двуличных придворных и их интриг. Разве это место для такой, как Ания? Я бы и вас сюда не привёз, если б мог вернуть вашу магию и воспоминания самостоятельно.

Значит, он не чувствовал, как я, а просто знал обитателей дворца. Я вспомнила, каково мне пришлось в тронной зале и на пиру, и кивнула:

— Да, вы правы. Но Ания была расстроена… сказала, что ненавидит вас…

— Пусть ненавидит, зато с ней всё в порядке, — ровным тоном проговорил дракон, избегая смотреть мне в глаза.

Вкус чая оказался горьковатым, а не таким приятным, как обычно. Отпив немного из кружки, чувствуя, как согреваюсь, я отставила её на комод и снова уткнулась в Каэма. Не отпускать бы его, не отпускать… не дать ему снова надеть ледяную маску… ох уж эти грустные истории о прошлом, от них веяло горем и тоской…

Захотелось спать — сильнее, чем ночью, сильнее, чем когда-либо. Внезапная догадка была как тупой удар по голове! Я резко отстранилась, ткнула кулаками в грудь дракона:

— Что ты сделал?! Ты… мне туда добавил…

Меня повело куда-то вбок, голова закружилась, но Каэм подхватил меня и уложил головой на подушку. Видя над собой его лицо, силясь не смыкать веки, не поддаваться сну, я выдохнула:

— Зелье.

Когда он успел?! Не здесь… не в спальне…

— Зелье, — Каэм провёл рукой по моему лбу, и глаза закрылись сами собой. А затем я услышала тихое, сокрушённое:

— Простите меня, Шиилит.

И провалилась во тьму.

IX

Надо мной взрывается золотом и багрянцем небо. Я бегу, крича и плача, сама не зная, куда. Меня подхватывают, и в кольце чьих-то тёплых, надёжных рук я давлюсь слезами, дрожу и, наконец, успокаиваюсь.

— Мы скоро будем в безопасном месте, — шепчет знакомый голос. — Ничего не бойся! Я не дам тебя в обиду, поняла?

Послушно киваю, а потом поднимаю глаза — и, оцепенев, вижу, как на нас, раскинув огромные крылья, летит серый дракон. А за ним — второй. И глаза у них — словно огромные, наполненные яростью агаты.

И где-то в небесах чёрный дракон выдыхает струю огня в зелёного.

— Бежим! — Мой защитник мчится вперёд с такой быстротой, будто и у него за спиной выросла пара крыльев. А затем мы ныряем в страшный белёсый туман, которого здесь раньше не было.

И я кричу снова, пока у меня не пропадает голос.

…Я просыпаюсь на улице, у какого-то дома с белой стеной. Меня окружают люди, наклоняются ко мне, обнимают за плечи, спрашивают, откуда я пришла. Я пытаюсь вспомнить: ничего. Только белёсый туман, укравший у меня память, стоит перед глазами. И слёзы без конца текут по щекам.

— Да ты хоть имя-то своё помнишь?! — не выдержав, сердито спрашивает женщина с седыми волосами. У неё на лице стеклянные кругляшки, соединённые чем-то тонким на переносице. Потом мне скажут, что это очки, но я пока я ничего не знаю.

— Имя? — бормочу я. — Моё имя…

И его тоже нет, туман поглотил! Я рыдаю и прижимаю кулачки к глазам, задыхаюсь от обиды и успокаиваюсь лишь тогда, когда меня забирают в большую тёплую комнату, к таким же потерявшимся детям…

Позже меня назовут Алиной, и я сразу приму это имя. Может, оно похоже на моё настоящее, исчезнувшее вместе со старой жизнью?..

… — Госпожа Тэн! Госпожа Тэн! — доносилось до меня из-за толщи вод. И протянуть бы руку, чтобы помогли выбраться на поверхность, но так хотелось остаться здесь, на дне своего маленького озерца.

Голос настойчиво повторял:

— Госпожа Тэн, проснитесь.

Зачем я была нужна им? Зачем меня упорно называли госпожой Тэн, когда на краю сознания билась мысль, что моё настоящее имя — совсем другое? Даже не Алина. Не Золотко.

— Ну, что ж вы наделали, господин Ирр? А если она в себя не придёт? — Теперь женщина говорила с нескрываемым упрёком. А ей отвечали безмолвием, но таким напряжённым, что даже мне, спрятавшейся на дне зелёно-голубого озера, стало не по себе.

— Придёт, придёт, не горюйте, Райле! — заверил её добрый мужской голос, полный надежды. — Эх, не зря маменька отца отговаривала!..

— Замолчи, — перебил его тот, кого называли господином Ирр. — И ты, Райле, не говори мне больше ничего. Отойдите-ка оба в сторону.

Внутри меня что-то запело, когда водная гладь расступилась, и чужие губы прижались к моим губам. Я поддалась трепету, рождавшемуся во мне, и потянулась обнять, прижать к себе того, кто целовал…

И села на своём ложе, тяжело дыша. Воспоминания так и посыпались одно за другим: утренняя трапеза, чай со вкусом зелья, а потом — через сон — вспышки боли… Только что отстранившийся Каэм выглядел очень довольным, а на меня разом нахлынуло всё: жгучая злость, обида, желание хоть как-то отомстить ему за обман… и, не сдержавшись, я со всего маху хлестнула его по лицу. А потом, охнув, прижала руку к груди.

Дракон отодвинулся от меня, потирая двумя пальцами пострадавшую щеку.

— Вот вы как, — удивления в его голосе не было, но зато довольство исчезло. Я опустила глаза и уставилась перед собой.

Воцарилась напряжённая тишина. Должно быть, мы с Каэмом выглядели очень забавно, потому что Хаарвен неудержимо захохотал.

— Это именно то, что нужно было сделать! — И захлопал в ладоши, словно обычный человеческий мальчишка.

Я подхватила сползавшее с плеч покрывало и заговорила, чувствуя, как по щекам растекается противная теплота:

— Уходите. Я не желаю никого видеть… особенно вас, мой благородный жених, — слово «благородный» я произнесла со всей иронией, на какую только была способна. И лишь после этого бросила взгляд на Каэма. Он усмехнулся — подумать только! Я пожалела, что ударила ладонью, а не кулаком — вышло бы намного сильнее. И больнее.

— Пожалуй, нам действительно стоит оставить Шиилит одну, — Каэм не спеша поднялся с моего ложа. — Не сердитесь так, моя невеста. Вы меня потом ещё поблагодарите…

— Чтоб меня демоны побрали, если я стану вас благодарить! — вспылила я, ужасаясь собственной дерзости, и в то же время не в силах удержать язык за зубами. — Вы… вы…

Я судорожно пыталась придумать, как бы его обозвать, но в итоге сдалась и махнула рукой.

— Просто уходите! И вы, Хаарвен, и ты, Райле! Я хочу побыть одна!

Прежде чем уйти, светловолосый дракон задержался в дверях. И как-то странно, многозначительно посмотрел на меня.

— Если вы не против, Шиилит, — он подчеркнул имя, — мы с вами после обеда поговорим в библиотеке. Идёт?

— Идёт, — машинально согласилась я и тут же спохватилась: — Погодите, о чём?!

— А это, — таинственно произнёс Хаарвен, явно кому-то подражая, — вы узнаете на месте встречи.

И вышел.

Я тихонько ругнулась про себя и легла обратно, натянув шерстяное покрывало до самого подбородка. Судя по еле слышному треску и теплу, исходившему от очага, там горели дрова. Я бросила взгляд в сторону окна, не занавешенного портьерами — утро, или день, кто его разберёт, выдалось тусклым. Интересно, сколько времени я здесь пролежала?

Судя по тому, что меня называли «Шиилит», моя тайна осталась нераскрытой. Значит, прав был Тэн-Арелани — вреда мне не причинили, поскольку у меня не было дурных намерений. Только воздействовали на мозг магией.

Но я всё ещё ничего не понимала. Книги в Дворцовой Библиотеке гласили, что для человека подобные ритуалы, скорее всего, окончатся смертью. Если в случае с драконами опыт и умение альгахри управлять своим даром сыграли бы большую роль, то здесь это не имело значения. Смерть — и всё. Переводя на наш язык, вероятность такого исхода была девяносто девять и девять десятых процента. Тогда что же, я — исключение? С какой стати?!

В висках заныло от всего этого. Я с раздражением отметила, что разговоры стражников в коридоре мешают мне думать, и, выдернув из-под головы подушку, накрылась ею.

Итак, что мы имеем? Я с самого начала свободно говорила на драконьем языке. Хаарвен ни разу не смог прочесть мои мысли, хотя не единожды я могла расслабиться. А теперь я чудесным образом выжила. Значит… значит, что? Тэн-Шиилит каким-то невероятным образом передала мне частицу себя, пока мы менялись местами?! Но это же бред!

К тому времени, как Эсимэ подошла к двери спальни и робко постучалась, я уже была на ногах, и, путаясь в кружевах и пуговицах, пыталась надеть платье из белой шерсти с вышитыми на нём золотыми звёздочками.

— Дайте я помогу вам, госпожа Тэн, — служанка помогла мне просунуть голову в горловину, ловко продела мои руки в узкие рукава, а дальше платье само скользнуло вниз. — Вы три дня были без сознания, госпожа, вы знаете?

— Ничего себе! — Я чуть не присвистнула, но вовремя спохватилась, попеняв себе, что Шиилит, урождённая Тэн, так делать не должна. Раз уж мне суждено притворяться, то доведу эту роль до конца.

— Да-да, — закивала Эсимэ, гребнем причёсывая мне волосы. — Господин Ирр места себе не находил, всё спрашивал у господина Каль-Иэрэма, всё ли правильно сделано…

Я поморщилась и забрала у неё из рук гребень:

— Смотрю, ты сильно переживаешь за господина, Эсимэ. Не при тебе ли он подливал сонное зелье в мой чай?

— При мне, — девушка опустила свои бархатные чёрные ресницы. — Вы же понимаете, госпожа Тэн, я не могла и слова сказать поперёк…

— Конечно, понимаю, — перебила я её и стала причёсываться сама.

«А ещё я понимаю, что нет ни одного человека или дракона, которому я могла бы доверять. Только Аня, но она осталась в подземелье…»

— От госпожи Ирр не было писем?

— Было одно. Только на него ответил господин Ирр, пока вы лежали в постели.

Я скрипнула зубами и стала плести французскую косу, чтобы успокоиться. Вряд ли Аня о чём-то проговорилась в письме, зная, что оно может дойти до меня в присутствии её брата или кого-то ещё.

— И вас каждый вечер навещал господин Тэн.

Ну да, иначе в зеркале отражались бы не карие, а зелёные глаза. Интересно, что будет делать Каэм, когда выяснится, что ко мне не возвращаются ни воспоминания Шиилит, ни магия? И что за странные видения меня посещали в аккурат перед пробуждением?

— Эсимэ, я буду очень благодарна, если обед ты мне принесёшь сюда, а затем поможешь отослать письмо Ании.

— С удовольствием! — поклонилась Эсимэ. — Я всегда готова услужить невесте господина, ведь он спас мой народ — тэсианцев — от гибели.

Только рассказов об очередных подвигах Каэма мне и не хватало!

— Я рада, что ты готова. Только в следующий раз, если господин Ирр решит опять подлить мне что-то в чай, подашь хотя бы знак!

X

Дворцовая Библиотека встретила меня тишиной, но такой напряжённой, что я слегка оробела. Остановилась у стола, водрузив на него золотой подсвечник — портьеры на окнах были задёрнуты, и несмотря на светлое время суток, в библиотеке царил полумрак.

— Хаарвен? — неуверенно позвала я. — Вы здесь? — И двинулась к полкам с книгами и свитками, когда раздался шорох. Светловолосый дракон вышел из-за дальнего стеллажа с чем-то очень знакомым в руке. Я присмотрелась и похолодела: лист пергамента! Тот самый, из дневника Тилена!

— Ваше, Шиилит? — коротко и суховато осведомился дракон.

— Моё, — я шагнула к нему и протянула руку, стараясь владеть собой. Хаарвен не должен был заметить моё смятение или прочитать мысли! — Отдайте мне, пожалуйста, этот листок и объясните, как он попал к вам в руки?

Отдавать «моё» Хаарвен не торопился, а на лице у него застыло настолько ему несвойственное подозрительное выражение, что у меня внутри всё перевернулось. Неужели моя тайна раскрыта?

— Всему своё время, Шиилит… впрочем, вас зовут иначе, и не смотрите на меня, будто я вас смертельно оскорбил! Это вы — обманщица!

— А вы лазите по чужим комнатам, — парировала я. Страх сменился всплеском злости — эх, пропала так пропала, зато выскажу напоследок всё, что думаю об этом «добряке»!

Хаарвен повертел пергамент в руках, уже не глядя на меня.

— Я забрал это у служанки, которая заглянула к вам, чтобы прибраться, и нашла на коврике отрывок из дневника. Кто такой Тилен — может, расскажете? Я всё ещё надеюсь, — белый дракон невесело усмехнулся, — что всему этому есть разумное объяснение… или неразумное, какая разница! Демоны вас побери, как вы могли нас всех так перехитрить?! Кто вы вообще такая?

Порывистость Хаарвена начала действовать мне на нервы. С другой стороны, он не побежал сразу рассказывать Каэму о дневнике, и это меня утешало.

— Давайте сядем, — я кивнула на стол и приставленные к нему мягкие сиденья. — Я вам всё и расскажу.

Сначала я объяснила, кто такой Тилен, и как я добралась до его дневника. Хаарвен не перебивал, слушал с блестящими от явного волнения глазами и мял в руках лист пергамента. Когда я умолкла, чтобы перевести дыхание, белый дракон кивнул на дневник:

— Всё сходится с вашей историей. Тилен помог серым драконам и продал золотую ящерицу в другом мире. Серые хотели просто взять её с собой, но им понравилась идея лекаря. А потом, — Хаарвен криво улыбнулся, отводя от меня свои честные голубые глаза, — Тилен живописал, как наткнулся на такую же девушку, как Шиилит, можно сказать, двойника, только с зелёными глазами; как продал ей ящерицу, зная, что девушка не утерпит, посмотрит той в глаза, и они поменяются местами; как позвонил — колокольчиком, что ли? — в дверь вашей… он назвал это непонятным словом «квартира»…

— Дальше, — потребовала я, подавив желание выхватить у него из руки этот чёртов пергамент.

— А что дальше? Ему открыла Шиилит. Настоящая Шиилит. И тогда он убедился, что его план сработал! Одну поменяли на другую, как и хотели серые! Ладно, лекаря мы найдём, я попрошу отца, чтобы дал лично мне отряд. Но вы, — Хаарвен перегнулся через стол, сверля меня пронзительным взглядом, — зачем вы лгали?

Я заёрзала, опуская голову.

— Мне было страшно…

— Как вы устроили так, чтоб я ни разу не смог прочитать ваши мысли? Как вы так быстро усвоили и драконий, и местный язык? Как выжили после ритуала, который провёл мой отец? Ещё и нить, и ваше невероятное везение… Шиилит… нет, не Шиилит, — и он прибавил к этим словам незнакомое мне ругательство, — как вас зовут?

— Алина, — выдохнула я.

— Так вот, Алина, чтовы такое?!

Чувствуя, как тревожное чувство во мне растёт, и удивляясь, что нет «набата» в ушах, я ответила, тщательно подбирая слова:

— Хаарвен… я не знаю, как вам ответить на некоторые вопросы. В нашем мире нет магии… ну, во всяком случае, официально так считается. Я подумала, что, меняясь местами, Шиилит отдала мне частицу себя или своей магии…

— Исключено, — перебил он, швырнув измятый пергамент на стол и вскакивая, словно не мог усидеть на месте. — Шиилит не первая драконесса, кто это делал, и такого эффекта никогда — поверьте, Алина, никогда не происходило!

Я сжала голову руками.

— Не кричите, пожалуйста, моё имя так громко. Арен может услышать, он сторожит под дверью.

Хаарвен оглядел меня, снова криво улыбнулся:

— А вы думаете, я стану вас покрывать? Чтобы вы и дальше дурили Каэма, а настоящая Шиилит пропала в том мире? Да неизвестно, может, она погибла там, без магии, не зная ничего о вашем мире! Вы об этом подумали?! — яростно жестикулируя, воскликнул Хаарвен.

Я слабо покачала головой. Никогда ещё не видела его таким злым и не знала, что он на это способен. Пусть даже и совершенно прав.

— Вот что, — успокоившись, снова заговорил светловолосый дракон. Подошёл к столу, расправил лист пергамента, сложил его надвое и сунул за пазуху. — Вы сейчас же расскажете Каэму правду. В моём присутствии — чтобы он вас не задушил на месте. Всё-таки вы женщина…

— Постойте, — я вскинулась, посмотрела ему в глаза. — Если Каэм всё поймёт, он бросится открывать проход в другой мир. Я слышала ваш разговор в лаборатории в тот день, — тут же объяснила свою осведомлённость. — Вы хотите толкнуть вашего друга на преступление? Сами же говорили, что только нарушение Векового Перемирия способно создать прореху между мирами!

Хаарвен замер, нахмурил рыжеватые брови.

— И ещё. Мою тайну знает Тэн-Арелани, дед вашей Шиилит. И он помогает мне, — медленно проговорила я, начиная обретать почву под ногами. Даже сердце перестало колотиться, как сумасшедшее. — Вот и узнайте у него, почему он это делает. Может, он убедит вас, что пока лучше молчать.

После долгого молчания Хаарвен спросил:

— Ания тоже знает? Слишком странно она себя вела с вами, всегда же Шиилит терпеть не могла. И вдруг такая перемена!

Я заколебалась. Мне совсем не хотелось выдавать Аню. Кто знает, как её накажет разъярённый брат — пороть, конечно, не станет, но запрёт, пожалуй, надолго.

— Нет, Ания не знает.

— Ваши глаза, — Хаарвен приблизился, взял меня за подбородок и заставил посмотреть себе в лицо. — Как вы это объясните? Если в вашем мире нет магии?

Мысленно я опять чертыхнулась.

— Не знаю… Вы с Каэмом в меня столько зелий влили, пока я была ящерицей — радуйтесь, что я не хожу с гребнем на голове и вся в пятнах, или какие там бывают побочные эффекты!

Выпалив всё это, я отвела от себя руку Хаарвена и встала.

— Побеседуйте с Тэн-Арелани, я вам ещё раз говорю. А потом уже говорите или не говорите Каэму.

Белый дракон наклонил голову, раздумывая.

— Ладно, — согласился он, и я испытала некое подобие облегчения: у меня есть отсрочка. Воспользоваться ею, чтобы сбежать? Или довериться деду Шиилит, ведь он сам мне сказал с привычной таинственной улыбкой: «Если жених твою тайну и раскроет, Золотко, отправишь ко мне. Я обладаю удивительным даром убеждения».

К счастью, жених до сих пор находился в блаженном неведении, а вот его другу «повезло» меня разоблачить.

— Что это за служанка была?

— Эсимэ, — Хаарвен не стал утаивать. — Она не умеет читать и сначала хотела отдать пергамент Каэму. Ваше счастье, что вместо него ей попался я!

Ах вот как всё было.

— Может, она шпионит за мной?

— Вряд ли, — Хаарвен с озадаченным видом почесал лохматую макушку, — сама не стала б, а Каэм верит в то, что вы Шиилит. И я так думал, пока отрывок из дневника не прочитал. И это понятно — больно уж много в вас драконьего, Алина. Хотя по характеру вы и Шиилит — небо и земля, так сильно отличаетесь!

«Больно уж много в вас драконьего…» Не поведать ли Хаарвену о своих странных видениях? Но вместо этого я спросила:

— А бывает у драконов провидческий дар?

— Раз в пять столетий. Думаете, этот Тилен — дракон?

Я решила, что уже ни к чему утаивать оставшееся содержание дневника.

— Лекарь назвал себя безродным, а когда я спросила о нём у Тэн-Арелани, мне показалось, что он знает того. И посоветовал мне почитать об изгнанных из рода — мол, там ты его найдёшь.

— Тилен, Тилен… — повторил белый дракон, наморщив лоб. — Нет, при мне никогда не произносили такого имени! Но я вам помогу отыскать о нём в книгах всё, что сумею. Пока что сидите тут — я должен сперва поговорить с вашим… с дедом Шиилит.

И Хаарвен скрылся, хлопнув дверью — худой, подвижный, легко меняющий настроение. Да, в его присутствии ледяная змейка не поднимала голову, но сейчас я знала, почему: не потому, что Хаарвен чересчур добр, а по той причине, что ему, в отличие от Каэма, ничто не угрожало. Я наконец-то научилась отличать страхпереддраконом от страхазанего.

XI

Моё утро началось не с лучей солнца, бивших в окно, и не с чашки травяного чая, а с послания, неожиданно прилетевшего ко мне в виде клочка пергамента с рваными и обожжёнными краями.

Я лежала в постели и с недоумением разглядывала строчки, написанные не фиолетовым, а чёрным:

«Что бы вы ни вспомнили, молчите. Иначе худо будет».

Вслух эти слова так и не прозвучали. Послание вспыхнуло и рассеялось пеплом, а я закрыла глаза, надеясь, что это очередной осколок сна или видение, и с силой ущипнула себя за руку. Бесполезно. Запах горелого пергамента всё ещё витал в воздухе, когда я встала и нащупала под босыми ногами коврик, а в дверь постучалась Райле.

— Госпожа Тэн, позвольте войти.

— Позволяю, — машинально ответила я, всё ещё думая о зловещем письме. Кто-то здесь не хочет, чтобы у меня проснулись воспоминания. И дошёл до того, чтобы угрожать мне во дворце Каль-Иэрэма, где я, по идее, должна чувствовать себя в безопасности.

— Госпожа Тэн, вам нездоровится? — Старая служанка подошла ко мне со знакомой кружкой в руках. — Вы побледнели. Всё ли хорошо?

Я натянула на лицо улыбку:

— Я в превосходном настроении и отлично себя чувствую, Райле!

— Вот и славно, — улыбнулась она, вручая мне тёплую кружку, — а то я уж забеспокоилась. Господин Ирр сказал, чтоб вы приготовились, оделись потеплее — он вас на прогулку хочет взять.

Я чуть не поперхнулась:

— С чего бы такая радость?

— Чего не знаю, того не знаю, — покачала головой Райле. — Не забыл бы зелье своё выпить. Я ему каждый день готовлю.

— Райле, — я пристально посмотрела на неё, — скажи, а болит у него меньше или больше? А рана заживает? Каэм говорил, она хоть и медленно, но затягивается!

На лице старой служанки отобразилось смятение. Она поклонилась, не отвечая на вопросы, и торопливо проговорила:

— Пойду я! Вы не сердитесь, госпожа Тэн, мне зелье-то ещё варить надо! Пришлю к вам Эсимэ — одеть и причесать.

И ушла, да с такой быстротой, словно помолодела лет на двадцать.

Я вздохнула и принялась пить чай, вспоминая события вчерашнего дня. Хаарвен долго беседовал с Тэн-Арелани, и я уже испугалась, что тот его не убедит, но вот белый дракон вернулся в библиотеку и подошёл к полкам. А я, замерев, ждала своего приговора.

— Старый хитрец сказал, у него есть план, — не оборачиваясь, сообщил Хаарвен. — Нам с вами, Алина, остаётся только ждать. И надеяться, что с Шиилит всё в порядке, что она жива и здорова. А мне надо искать лекаря.

Мне показалось, или он как-то уж очень сильно переживал за невесту своего друга?

— Значит, вы не выдадите меня Каэму?

— Пока нет. Но если этот план затянется, — нахмурился Хаарвен, — выдам. У Каэма нет столько времени…

Как будто спохватившись, белый дракон замолчал, а я подлетела к нему сзади:

— Что-что? Почему у него нет времени?!

Хаарвен сгрёб в охапку сразу пять книг и заспешил к столу:

— Это я так… имел в виду, что надо поскорее обзаводиться потомством. Ну же, Алина, берите вон ту книгу и вот эту! Там наверняка найдётся что-нибудь про вашего Тилена!..

Сейчас мне вспомнилась оговорка Хаарвена. Значило ли это, что Каэм солгал мне? Очередной обман во благо?

А в книгах, кстати, ничего про Тилена не нашлось.

Мои размышления прервала Эсимэ. Я допила чай и велела взять из дорожного сундучка самое тёплое шерстяное платье, какое там было — зелёное, с кожаными вставками. А следом за ним — накидку потемнее.

— Ваш ключ, госпожа, — протянула мне его обратно Эсимэ. Я сжала ключик в правой руке, пока служанка помогала мне переодеваться, а затем спрятала на груди. Была б моя воля — перепрятала бы дневник Тилена, но не знала, куда.

У платья не было воротника, поэтому я обернула шею шарфом, и поскольку он был длинным, намотала конец ещё и вокруг головы. Зябнуть, пока Каэм зачем-то тащит меня в неведомые края, не хотелось.

— Ещё что-нибудь, госпожа Тэн? — вежливо поинтересовалась Эсимэ, когда с моим туалетом было покончено. Я отрицательно покачала головой:

— Нет, благодарю.

К деду Шиилит я заглядывала ещё вчера вечером, решив, что лучше иллюзию накладывать в это время, поэтому чувствовала себя расслабленно. Вернее, чувствовалабы, не прилети ко мне письмо.

— Всё, — едва я накинула капюшон накидки на голову, как в дверь постучали, и, естественно, это оказался мой благородный жених.

— С добрым утром, Шиилит, — бесстрастно поздоровался он. — Вы готовы, как я погляжу?

Я шагнула к нему, улыбнулась светской улыбкой и ответила столь же вежливо:

— Как вы и хотели, Каэм. Только один вопрос: куда мы летим?

— Узнаете на месте, но я уверен, вам понравится, — он повёл меня к выходу. — Не зря же вы восхищались снежной Бланкастрой.

— Значит, хотите меня развлечь? Удивительно. Я опасалась, что после моей… небольшой выходки буду сидеть взаперти, пока домой не полетим, — после паузы сказала я.

В коридоре ждал Добрыня Никитич — человек, которому мог доверять его господин, но не я. Добрыня, помнится, мне наврал, уверяя, что в спальню никто не заходил, а там побывала Эсимэ, и уж точно не с намерением убраться. Всё-таки интересно, Каэм её прислал или нет. Если нет… почему ей это вообще пришло в голову, а Добрыня её поддержал?

Обо всём задумываться — так и голова может заболеть, решила я, оглянувшись. Добрыня пошёл с нами, а во дворце, значит, останется Арен.

— Домой полетим не так скоро, — дождалась я ответа от Каэма, когда мы прошли весь коридор и свернули в следующий. — Сначала убедимся, что вмешательство благородного альгахри в работу вашего мозга не навредило тому. Если с вами всё будет в порядке, и вы начнёте вспоминать и творить магию, мы покинем дворец.

Я угрюмо молчала. А если не начну творить магию? Меня опять «обработают»? Естественно, Каэму я задавать этот вопрос не стала.

— Что касается вашей, как вы её называете, выходки, — вполголоса продолжал дракон, не глядя на меня, — нельзя не признать, что я это заслужил. И всё-таки надеюсь на ваше прощение.

Я удивлённо покосилась на него. Вот уж чего не ожидала!

— Скажите… а откуда вы знали, что поцелуй, — одно это бесхитростное слово заставило кровь прилить к щекам, — пробудит меня?

Навстречу нам попадались то придворные, то слуги, у дверей той или иной комнаты можно было увидеть стражников. С первыми мы раскланивались, вторым и третьим я кивала или улыбалась в ответ на приветствия, а Каэм игнорировал. То ли был не в духе, то ли думал, как мне ответить — честно или уклончиво.

— Я не знал. И до сих пор удивлён, что это подействовало. Думаю, всё дело в нити, которая нас соединяет.

— А что она означает?

Вот же… недавно планировала спросить у Тэн-Арелани или прочитать в библиотечной книге, а с языка взяло и сорвалось!

— Означает, что мы с вами предназначены друг другу в браке, — спокойно прозвучал ответ. Если Каэм испытывал какие-то эмоции, то мне он их не показал. А я была слишком растеряна, чтобы хоть как-то отреагировать.

Двери плавно разошлись, выпуская нас. Следом из дворца выбрался Никитич, держа под мышкой хэргмэ.

В лицо мне дохнул свежий холодный воздух, пока я пыталась собраться с мыслями. Что значит «предназначены»? Это кто-то наверху взял и решил отдать меня дракону? Но… мы совершенно разные, мы даже из разных миров! Как так?! Ладно ещё договорной брак с добровольного согласия обеих сторон, но при мысли о каком-то предназначении я чувствовала себя марионеткой, которую… потянули за ниточку!

Тем временем мы спустились по ступенькам. Каэм выпустил мою руку, отошёл в сторону и в облаке тёмного дыма преобразился в дракона. Взглянул на меня вопрошающими карими глазами:

— Почему вы медлите, моя благородная невеста? Садитесь.

После секундного колебания я направилась к нему, села — не без помощи Добрыни, который затем встал на свой хэргмэ, — и не успела сказать, что готова, как чёрный дракон взмахнул крыльями и сорвался с места. Я схватилась за уже знакомый мне нарост на спине Каэма, крепче сжала ногами его твёрдые чешуйчатые бока.

И где-то внутри стало тоскливо, холодно и неуютно. Словно ближайшее будущее таило какую-то опасность… но что я могла сделать? Остановить Каэма и рассказать ему о своих непонятных страхах? Он мне не поверит, чутьё — это явно не дар чёрных драконов. Пока я размышляла, Каэм нырнул вниз, в белоснежную перину облаков, и, затаив дыхание, я покорилась судьбе: пусть всё идёт своим чередом.

XII

Каэм принёс меня в графство Эрвил — самое холодное графство Бланкастры; оно граничило с покрытыми льдом водами океана, а где-то вдали можно было увидеть «край вечной мерзлоты», как его назвала Аня. Но туда лететь дракон не хотел.

— С вас хватит и Эрвила, — сказал он мне, кружась над графством и спускаясь всё ниже, пока я, прикрывая лицо рукавом, чтобы не застудить нос, не разглядела удивительное зрелище.

Крохотный городок, полностью созданный из снежных и ледяных скульптур! Здесь были небольшие домики с остроконечными крышами, окружавшие их стены с башенками, а поблизости от ворот — маленькие снеговики, которые как будто убегали, а на них грозно наставил перст ледяной исполин, охранявший городок.

— У жителей Эрвила такой обычай — лепить фигуры из снега и вырубать изо льда, — объяснил мне Каэм. — Здесь, как видите, изображена сцена из Священных Свитков: Невидимый Бог изгоняет демонов из своих чертогов. Когда-то демоны ему прислуживали, их называли хранителями. Потом часть хранителей сбилась с пути, поддалась своим страстям, остальные сразились с ними и прогнали из небесных чертогов в Нижний Мир.

— А спуститься можно? — Я не сводила глаз с ледяной красоты. Вот что умели делать местные люди, а драконы ещё считали их глупыми и ни на что не способными! Непонятное высокомерие. Ведь магия — это ещё не всё; если здесь люди такие же, как в моём мире, спустя несколько столетий у них появится огнестрельное оружие, которое не хуже огненных шариков, а потом наука устремится вперёд…

— Можно, только сначала надо успокоить эрвильцев, — только когда Каэм произнёс эти слова, я увидела небольшую толпу, собравшуюся у ближайшего поселения. — Чёрный дракон для них в диковинку и — я думаю — кажется опасным.

Каэм подлетел ближе к толпе и объявил на местном языке, что мы прилетели с миром. Разумеется, я поняла всё, что он сказал своим звучным голосом, и даже этому не удивилась.

— Мир и вам, господин дракон! — отозвались в толпе, кто-то поклонился, а другой сдёрнул с головы меховую шапку, и после этой необходимой церемонии мы подлетели к снежно-ледяному городку. Каэм опустился у самых ворот, я слезла и оглянулась на молчаливого Добрыню Никитича с немым вопросом в глазах. Тот покачал головой:

— Не пойду, госпожа Тэн. Буду сторожить.

— Жаль, — мне было непонятно, как можно оказаться здесь и не сунуть нос в каждый игрушечный домик. Я плотнее обмоталась шарфом, надвинула капюшон накидки по самые брови и шагнула вперёд.

— Куда вы, Шиилит? Одну я вас не пущу, — Каэм немедленно оказался рядом — уже в своей человеческой форме — и взял меня за руку. Его ладонь показалась мне горячее обычного, хотя мороз должен был кусать дракона за щёки, пусть и не так сильно, как меня.

— Боитесь, что мне на голову кусок льда упадёт? — Я хмыкнула, пытаясь примериться к его широкому шагу. — Меня умиляет ваша заботливость, но вряд ли со мной что-то может случиться в игрушечном городке.

— Кто знает, — Каэм пошёл медленнее, видя, что я за ним не успеваю. — Я ещё помню, как вы в доме лекаря начали откупоривать бутыль, не зная, что там внутри… может, яд, а может, оно обожгло бы вам руки…

— Ой, ледяные цветы! — Я вырвала свою руку из его пальцев и подбежала к ним, чтобы полюбоваться огромными лепестками. И как эрвильцы умудрились всё это сделать? Не иначе, как в графстве много талантливых скульпторов! «Эх, фотоаппарат бы сюда», — чуть не сказала я вслух, но вовремя спохватилась.

— А здесь — переулок! Ну-ка, попробуйте меня найти! — Я скрылась за стеной домика, потрогала ледяное окно, метнулась к следующему. Тут стояло сразу несколько фигурок, и, отмечая их маленький рост, огромные носы и длинные бороды из сосулек, я пробралась в следующий переулок. Остановилась, притаилась. Шагов дракона не было слышно, и вообще единственным звуком, долетавшим до меня, оказалось завывание ветра где-то в снежных лесах.

Я подняла голову, прищурила глаза, которые слепило кристально-чистое небо. Люблю зиму! Хихикнула, побежала к третьему переулку, свернула и врезалась прямо в дракона.

— Поймал! — Он с улыбкой посмотрел мне в лицо сверху вниз. — Зачем мне бегать за вами, Шиилит, если я и так знал, где вы окажетесь?

Я вывернулась из его рук и надула губы:

— Так нечестно! А если б я спряталась в домике?

— То вы бы попали в ловушку, — в руке дракона в считанные мгновения появился кругленький снежок. Я отпрыгнула, нагнулась и собрала полные пригоршни снега. Ну нет, здесь я себя Каэму обойти не позволю!

— Э, нет! Довольно! — дюжина снежков, и он сдался, демонстрируя мне открытые ладони. — Будем считать, что у нас ничья.

Я выглянула из-за большой ледяной скульптуры крестьянина с лопатой на плече, за которую спряталась, чтобы не получить сдачи, и хмыкнула:

— Вы мне поддались, мой благородный жених. Хотите задобрить, чтобы я перестала думать о вашем нехорошем поступке?

Отчасти он добился своего: всё, чего я теперь хотела — подольше насладиться беззаботными минутами, пока от холода не начала шмыгать носом. А об остальном решила подумать потом.

— Моя великодушная невеста, — в тон мне ответил Каэм, приближаясь, чтобы вытащить меня из-за ледяного крестьянина, — и так добра, что дальше некуда!

Я отпрыгнула от него, хотела спрятаться за огромного снежного быка, но нечаянно толкнула его, и бык пошатнулся. Каэм схватил меня за руку и привлёк к себе, а снежная фигура разбилась у меня за спиной, обдав белой пылью накидку.

— Я же говорил, вы опять что-нибудь натворите, — тихо сказал Каэм, держа меня в объятиях и не торопясь отпускать. — Моя неосторожная и неловкая невеста.

Кажется, я покраснела, не в силах отвести глаза от его лица.

— Замечательные у вас комплименты, — я откашлялась, чтобы голос не звучал хрипло. — Умеете вы угодить благородной драконессе!

На пару мгновений мне казалось, что Каэм хочет сказать мне что-то очень важное, губы его дрогнули… но в следующий миг он отпустил меня и сделал шаг назад. Я заправила выбившиеся пряди волос обратно под капюшон и постаралась вернуть себе былое ребяческое настроение.

— А давайте в домик залезем, — пришла мне в голову удачная мысль. Я так воодушевлённо озвучила её, что Каэм не стал мне отказывать.

— Ладно, только найдём побольше, — и он, поймав моё запястье, повёл меня за собой. — Если получится. Руки у вас замёрзли, Шиилит — много вам тут бегать нельзя.

Такой строгий и серьёзный, будто это не он в меня снежками швырялся!

— Нечего разговаривать со мной, как с Анией!

— Анию я тоже сюда приводил. И она вела себя точь-в-точь как вы, — ухмыльнулся дракон и отворил ледяную дверь домика, казавшегося помассивнее других: — Прошу!

Я шагнула внутрь, с удивлением обнаружила там скамью и уселась на неё. Каэм устроился рядом, хотя от его веса скамеечка угрожающе затрещала. Всё-таки дракон крупный, подумала я.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался Каэм. Нет, определённо в моём родном мире он стал бы врачом. Мысленно я примерила на его фигуру халат и ответила, чуть улыбаясь:

— Хорошо. Немножко холодно, а так хорошо.

— Немножко? — Он потрогал мой нос. — Вам надо было взять перчатки и два шарфа вместо одного. О чём думает ваша служанка?

— Точно не о моих удобствах! — пробурчала я. Мне не хотелось говорить об Эсимэ или возвращаться к своим тревожным мыслям. Здесь, среди снежных фигур и ледяных домиков, хоть на время стало хорошо, и я не желала отпускать это чувство.

— Будьте построже с ней, — посоветовал Каэм, стряхивая с волос остатки моего недавнего снежка, — прислугу нельзя баловать. Люди примут вашу доброту за слабость, Шиилит, и Ании я много раз об этом говорил.

Мне уже не было так уютно, как прежде. И воздух похолодел. Чуть отодвинувшись, я прикрыла нос ладонью и вспомнила кое-что.

— Кстати, насчёт людей… А бывало такое, чтобы дракон или драконесса сочетались в браке с человеком?

— Очень редко, — Каэм как будто задумался. — А знаете почему? У них не может быть детей.

— И связующей нити между ними быть не может? — Я потёрла щёки, и у меня мелькнула мысль, что наилучшее спасение от холода — это прижаться к дракону покрепче, чтобы он обнял и согрел меня. Совсем как недавно, когда мы сидели в моей спальне… и он обманул меня, а затем напоил чаем с примесью сонного зелья. Словно показывая, что с ним расслабляться нельзя.

А так хотелось бы…

— Какая связующая нить? — Каэм пренебрежительно махнул рукой. — Вы издеваетесь, Шиилит!

Да нет, издевалась тут не я, а ваше мироздание со своим глупейшим предназначением! Либо Невидимый Бог решил всё круто поменять, либо это какая-то немыслимая ошибка. Либо всё-таки частица Шиилит во мне, что бы там ни говорил Хаарвен.

— А наша нить… она всегда была? С самой первой встречи?

— Нет, — уверенно отозвался Каэм. И взглянул мне в лицо внимательным, изучающим взглядом. — Мне и самому хотелось бы выяснить, почему нить появилась не при первой встрече, не на охоте, где Ания пугала вас иллюзиями, а после того, как вы перестали быть ящерицей.

У меня окончательно всё перемешалось в голове. Я собиралась задать ещё пару вопросов, но тут раздался приближающийся топот ног, а вслед за ним — крик:

— Господин Ирр! Госпожа Тэн!

Каэм первым встал со скамьи и выбрался из домика, сделав мне знак сидеть на месте.

— Что такое? — резко спросил он у Добрыни.

— К вам из замка Ирр слуга прилетел, с посохом, и говорит, госпоже Ирр письмо пришло, эйреди… эредий… тьфу, эредианцы помощи просят!

XIII

— М-мой г-господин, — стуча зубами, с трудом проговорил Гэн. Он был одет тепло, однако недостаточно тепло для графства Эрвил, и опирался на тот самый посох с непрозрачным камнем, который всасывал в себя чужую магию. Под ногами слуги нетерпеливо подрагивал кисточками хэргмэ.

Мы уже вышли из снежно-ледяного городка, можно было не бояться растопить скульптуры и испортить замысел, поэтому дракон зажёг огоньки. Чуть-чуть согревшись, Гэн перестал дрожать и начал рассказывать, захлёбываясь словами:

— Письмо прислал с голубем… правитель Эредии… сказал, помогите нам, напали дикари грэйту с южной границы, взяли Харгмасу, стольный город… правитель бежал, грэйту — за ним… идут, грабят, убивают, жгут… у них есть боевые артефакты, несколько штук…

Каэм выслушал его и отдал чёткий приказ:

— Иди вон в то поселение, скажи, что тебя прислал чёрный дракон. Отдохнёшь, а потом обратно в замок Ирр! Если полетишь сейчас же, упадёшь от усталости, и моя сестра не получит новостей.

— Будет исполнено, — после короткой паузы поклонился Гэн.

Я грела нос и руки рядом с огненным шариком и не сразу поняла, что теперь Каэм обращается ко мне:

— Мы вернёмся во дворец, я соберусь и полечу в Эредию, а вы, моя благородная невеста, останетесь под присмотром Арена и служанок. Ты, — это было сказано Добрыне, — полетишь со мной.

Стражник, на чьей разрумянившейся от мороза физиономии появилось весьма озабоченное выражение, поклонился:

— Охотно послужу в бою, господин Ирр. И магия меня не напугает.

Забрав у Гэна посох, дракон протянул его Добрыне:

— С этим она и подавно будет тебе не страшна!

Я задумалась и решила высказать свои мысли вслух:

— А почему Ания не прислала несколько слуг с артефактами? В замке Ирр же не только посох есть!

— Моя благородная невеста, дракон сражается с врагами безо всяких артефактов. Если б Ания хотела оскорбить меня и показать, что я ни на что не способен, она могла бы мне всё это прислать. Даже посох — лишнее. Но спишем это на сестринскую заботу, — по его лицу скользнула мимолётная улыбка, и глаза потеплели. Не брось я на Каэма быстрый взгляд, пожалуй, не успела бы это заметить, так как он поспешно надел привычную ледяную маску.

— Полетели, — в облаке тёмного дыма человеческая фигура Каэма превратилась в драконью. — Садитесь, Шиилит, оставьте эти огоньки! Они сейчас сами потухнут.

— Хотела закидать их снегом, — хмыкнула я, и, подобрав полы накидки и длинную юбку, взобралась дракону на спину. На сей раз мне не потребовалась помощь Добрыни. — Доброго тебе пути обратно, Гэн!

Тот поклонился, пока мы с Каэмом, а вслед за нами и Добрыня, поднимались в воздух. Ещё немного, и дракон набрал такую высоту, что слуга внизу показался крошечной промелькнувшей букашкой.

— Мой благородный жених, — я привычно ухватилась за нарост на драконьей спине, чтобы держаться крепче, — могу я полететь с вами в Эредию?

Едва дослушав, Каэм отрезал:

— Исключено.

— Но я бы просто…

— Я сказал, нет! — В голосе Каэма зазвенели металлические нотки, неприятно резанувшие по ушам. — Это не ярмарочный театр с куклами, Шиилит, чтобы любоваться издали, это война! Я запрещаю вам лететь туда. Вам же самой не понравится, — добавил он чуть мягче, — если увидите меня… в бою.

Я замолчала, кусая губы и упрямо размышляя, удастся ли мне вырваться из-под опеки Арена. Сидеть и ждать — что может быть хуже? Жаль, Хаарвен улетел с отрядом на поиски лекаря Тилена, а то я могла бы втайне попросить белого дракона помочь другу. При мысли о том, что Каэм полетит сражаться в Эредию, пусть и в сопровождении Добрыни с посохом, ледяная змейка росла, обхватывая сплошной лентой моё сердце, и я отчётливо понимала: в тех краях моего «благородного жениха» поджидает большая опасность.

Но как ему это объяснить? Когда ветер стих, и вдали уже был виден ослепительный дворец альгахри, я попыталась заговорить с Каэмом, внушить ему хоть немного той тревоги, которую испытывала я.

— Бросьте, Шиилит, — небрежно отмахнулся дракон. — Это всё напрасные страхи. Я имел дело с войсками побольше, чем у грэйту — насколько мне известно, больше десяти тысяч человек они собрать не смогли бы.

— Но боевые артефакты…

— Против этого мне поможет Рапша. Если б не рана, я и его с собой не взял бы!

Ох уж эта проклятая драконья гордость!..

Слезая со спины Каэма и поправляя накидку у самых дверей, я почувствовала, как мне становится ещё больше не по себе. Что-то ждало нас внутри, во дворце. Что-то очень нехорошее.

— Лучше б вы доверяли моим ощущениям, Каэм, — горько сказала я и, не дожидаясь, пока он возьмёт меня за руку, взбежала по ступенькам. Двери распахнулись, и я устремилась вперёд, замирая от предчувствия беды.

— Госпожа Тэн, — кланялись мне стражники и идущие по коридорам слуги.

— Достойная Тэн-Шиилит, — приветствовали меня придворные, но я не обращала на них внимания. И чуть ли не бежала вперёд.

Какой же длинной мне показалась лестница! Но вот она закончилась, и я в знакомом коридоре.

С каждым шагом всё яснее слышались растерянные голоса из спальни Райле и Эсимэ. Через открытую дверь я разглядела спины склонившихся над ложем людей, ворвалась в комнату, миновав сторожившего в коридоре Арена — перед глазами мелькнуло его бледное, испуганное лицо — и застыла столбом.

Заплаканная Эсимэ и неизвестный бородатый мужчина средних лет, в длинном белом одеянии, обернулись ко мне.

— Госпожа Тэн! — срывающимся голосом заговорила Эсимэ, комкая в руках мятый и мокрый от слёз платочек. — Райле… её укусил тэа!

Я не могла отвести глаз от неподвижно лежавшей на простеньком ложе старой служанки. Её грудь, укрытая серым покрывалом, едва заметно поднималась от дыхания; лицо было восковым, седые волосы неопрятно рассыпались вокруг головы.

— Госпожа Тэн, — поклонился мне мужчина — видимо, придворный лекарь. — Это вышло совершенно случайно. Один из молодых драконов, друзей Ниарвена, второго наследника нашего благородного альгахри Каль-Иэрэма, для забавы принёс пауков тэа во дворец. Попугать кого-то решил. Не уследил за ними, двое или трое сбежали. Всех поймали, но вашу добрую служанку паук успел укусить…

Я приблизилась к ложу, взяла Райле за руку и вздрогнула: та была как лёд.

— Вы что-нибудь давали ей? — обернулась к лекарю. Внутри билась надежда: быть может, Райле ещё выживет, спасётся, ей помогут…

Лекарь со вздохом посмотрел на меня тёмными, ничего не выражающими глазами.

— Давал. Снадобье, которое смягчает боль и ослабляет действие яда. Но полностью я его вывести не могу, госпожа Тэн. Никто не может.

Я склонила голову, чувствуя себя совершенно разбитой, и присела у ложа Райле на коврик с подушками. Мне хотелось, чтобы она пришла в сознание хоть на минуту, хотелось расспросить её саму, что с ней случилось, как и где она наткнулась на паука.

«Тэа, опять тэа… Ведь было же это…»

В коридоре раздались шаги Каэма, я услышала его голос, в котором просочилось беспокойство; ответ Арена не разобрала. Но вот дракон вошёл в комнату и остановился на пороге.

— Райле, — чуть слышно проговорил он, и, оглянувшись, я впервые увидела Каэма настолько потрясённым.

— Господин Ирр, — в два голоса обратились к нему придворный лекарь и Эсимэ, однако жестом он велел им замолчать. В три шага пересёк спальню и склонился над еле дышавшей служанкой. Веки её — сморщенные, покрасневшие, — дрогнули, глаза открылись. Пару мгновений Райле смотрела на Каэма, словно не узнавая, затем проговорила с трудом:

— Зелье… зелье кто ж теперь… вам приготовит?

И снова закрыла глаза. Я зажмурилась от слёз: даже на смертном ложе первая мысль пришедшей в себя Райле была о её воспитаннике. Не о себе, не о яде, которым её отравили.

— Демоны с ним, с зельем, — игнорируя всех свидетелей, Каэм опустился на колени у постели Райле и взял её безжизненные руки в свои большие ладони. — Это я виноват! Это моя вина… я притащил тебя сюда…

Я смотрела на него, не узнавая. Дракон, так пренебрежительно относившийся к людям. Смотревший на них, как на потенциальных предателей и низших существ. Говоривший, что доброту они неизменно принимают за слабость.

Это была ещё одна маска, но теперь, сейчас, на время — все маски рухнули, и я увидела перед собой настоящего Каэма. Его глаза были полны боли.

Почти не сознавая, что делаю, забыв обо всём, я потянулась к нему, лепеча:

— Она выживет! Я уверена… мы будем искать… мы найдём лекарство! Не этот лекарь, так другой поможет! Я сама поищу в книгах…

Казалось, он не слышит меня. Мои слова падали в пустоту, а за спиной всхлипнула и высморкалась в свой платочек Эсимэ.

XIV

Я открывала одну книгу за другой, лихорадочно перелистывала страницы, дрожащими руками разворачивала свитки. Не может быть, чтобы от яда тэа не существовало исцеления! Но раз за разом Дворцовая Библиотека подтверждала: люди, которых укусил паук, умирали через три дня, редко могли прожить ещё неделю. Возраст Райле, её бледность и слабость не оставляли сомнений, что долго она не протянет.

— Неужели Райле умрёт? — спросила я вслух, отодвинув книги и свитки в сторону и подперев голову кулаками.

«Умрёт-умрёт-умрёт», — шелестящим, как падающие осенние листья, шёпотом разлетелось по всей библиотеке.

— Нет! — Я вскочила с места, готовая искать ещё и ещё, но тут же замерла. Взгляд упал на раскрытую страницу одной из книг, где говорилось о яде тэа, попытках приготовить противоядие, о зельях, облегчающих больному переход в иной мир…

«Зельях».

Райле сказала, что она больше не сможет приготовить Каэму то самое зелье — от мучительной боли в ране, нанесённой боевым артефактом. Райле — единственная, кто мог его приготовить.

Зелье и тэа. Всё вместе это подводило к пугающей мысли, что паук неслучайно подобрался именно к Райле. Что враги — сообщники Ассту — где-то во дворце…

«Я сошла с ума! Да нет, не может быть…»

Ведь недаром мне здесь так душно и неприятно. И предупреждение, как я могла про него забыть! Утреннее послание невесть от кого. Мне пытались заткнуть рот, чтобы я не рассказала… о чём?

Я опустилась обратно на сиденье и, стискивая голову обеими руками, погрузилась в думы. Неизвестный враг мог не знать, что я — не Тэн-Шиилит. Он мог решить, что Каэму всё-таки удалось спасти свою невесту, мои карие глаза это подтверждали, как и слово Тэн-Арелани — альгахри чёрных драконов. А значит, в глазах врага я — та самая драконесса, которую превратили в ящерицу, перед этим поубивав её слуг; драконесса, которая действительно могла вспомнить своё прошлое. И если не лица похитителей — они наверняка изменили облик! — то что-то другое. Что выдаст связь сообщника Ассту с ними.

— Чересчур много фантазируешь, — скептически сказала я себе. Но от зловещих догадок не отмахнёшься простым: «Не верю!» Да, не верю — в то, что бывают такие совпадения. Кусок паззла уже сложился, осталось собрать воедино другие.

И поймать преступника. Стоило мне подумать, как от волнения в животе закрутился узел.

«Как, как мне его найти?! Скорее он раньше прикончит меня…»

И правда, паук тэа мог подстеречь не только бедную Райле. Я окинула взглядом тяжёлые стеллажи и шкафы с книгами и манускриптами. Обрушить один такой на меня — что может быть легче?

«Каэм, — ухватилась за спасительную нить. — Я должна найти его».

Я выбежала в коридор, где меня ждал Арен — слава Невидимому Богу, целый и невредимый, — и, сопровождаемая им, направилась к тронной зале. Каэм собирался поговорить с альгахри, и я как раз успею к концу их беседы.

У дверей стояла стража, а из щели доносились напряжённые голоса:

— Они должны понести наказание!

— Вы забываетесь, Каэм из рода Ирр. Служанка — всего лишь человек, как бы она ни была вам дорога, я не стану из-за неё допрашивать драконов, как на суде!

Молчание длилось недолго.

— Значит, вот как? Справедливости от вас ждать не следует?

Я сглотнула и поёжилась. Каэм так разговаривал с альгахри белых драконов, словно был ему ровней, как Тэн-Арелани!

— Вы опять забываетесь, — тише и злее проговорил Иэрэм. — Разве я не помог вам по просьбе моего сына? Разве я не помог вашей невесте?

Каэм рассмеялся знакомым мне неприятным смехом.

— Шиилит до сих пор ничего не вспомнила!

— Верно, но я давал сроку неделю, и неделя ещё не прошла. Вот что, благородный Каэм из рода Ирр, — тон альгахри сделался миролюбивым, — я прощаю вам этот дерзкий тон. Всё-таки вы мой гость, а ваши родители были моими друзьями. Забудем об этом. Со служанкой произошёл несчастный случай. И хоть я и не разделяю ваших подозрений, но приставлю усиленную охрану к вашей невесте, пока вы будете в Эредии. Ничего дурного с ней не произойдёт. Даю вам слово альгахри Иэрэма из рода Каль.

Судя по тишине и последовавшим за ней быстрым шагам, на слова альгахри Каэм ответил лишь поклоном. Я еле дождалась, пока он выйдет, чтобы схватить за руку:

— Пойдёмте, пойдёмте скорее! Нам надо поговорить.

В карих глазах вспыхнул огонёк надежды — вероятно, Каэм надеялся на хорошие новости. Эх, будь у него такое же чутьё, как у меня, сразу сообразил бы, что ничего обнадёживающего я не скажу…

— Что такое? — нетерпеливо поинтересовался Каэм, как только я утянула его в укромный уголок в одном из коридоров дворца, и сделала знак Арену — мол, сторожи, чтобы никто не подслушал.

Вполголоса я изложила дракону свои подозрения. Рассказала об утреннем предупреждении и, закончив свою речь, увидела, как сдвинулись брови Каэма.

— Это плохо, Шиилит. Это очень плохо. Я подумал о том же самом.

— Не летите в Эредию, — попросила я его, заглядывая дракону в лицо. При тусклом вечернем свете мне показалось, что Каэм выглядит совершенно измученным.

— Я не могу, Шиилит, — устало отозвался он. — Это мой долг. Я давал клятву защитить их, прийти на помощь, как только смогу.

— Но Райле… Вы улетите, бросив её? — Я попыталась хоть так остановить его.

Каэм отвёл глаза. Он уже почти не притворялся передо мной — понял, что это бессмысленно, или действительно устал держать маску, когда одолевает и душевная, и физическая боль одновременно, кто знает.

— Шиилит, я не могу просто так смотреть, как она умирает. Чувствовать свою беспомощность. Мы, чёрные драконы, умеем мучить и убивать своих врагов, — горькая усмешка появилась на его лице и тут же исчезла, — а исцелять родных и друзей не можем.

— Послушайте, вам же больно, и вы ослабеете ещё больше, — прошелестела я, шагнув ближе к нему. Глаза в глаза, мы не отрывались друг от друга. — Вы не сможете биться… Вас ранят ещё сильнее… а может, и убьют.

Перед глазами всё затуманилось, и я хотела вытереть слёзы, но Каэм сделал это вместо меня, а затем погладил по щеке. Я закрыла глаза, желая только одного: чтобы он не убирал своей жёсткой, горячей ладони. Всё, что было раньше — мой и его обман, бесконечная ложь и недомолвки между нами, — всё это на время перестало иметь значение.

— А я говорил вам: не привязывайтесь ко мне. Но вам плевать на все запреты, Шиилит… Это верный путь к страданиям.

— Зато сейчас мне будет хорошо, — я посмотрела на него, и Каэм без слов понял, чего я хочу.

Его руки сомкнулись вокруг моей талии. Связующая нить запела, и наши губы соприкоснулись. Я запустила руки в чёрную шевелюру Каэма и отвечала на поцелуи, а затем прильнула к его груди, слушая биение сердца. Забавно, когда-то я думала — чем драконье сердце отличается от человеческого?

А ничем. Любить и страдать умеют и те, и другие.

— Не бойтесь за меня, — проговорил мне на ухо Каэм. — Ничего не случится до нашей свадьбы…

Свадьбы. Это слово как будто привело меня в чувство.

— Что такое? — удивился Каэм, когда я вырвалась из его объятий. Холодок пополз у меня в груди, и пение нити оборвалось.

— Ничего. Я… мне послышался шум, — я изобразила испуг, кивая в сторону Арена. Стражник поймал мой взгляд и жестом показал, что всё спокойно.

Так или иначе, благословенные минуты закончились, и Каэм уже деловито и безо всяких эмоций произнёс:

— Шиилит, вы остаётесь, а я завтра утром улетаю. Альгахри обеспечит вам полную безопасность, и стража не даст случайным паукам свалиться вам на голову. Также при вас будут неотлучно Арен и Эсимэ, и… — он вдруг запнулся и прикрыл глаза, как от боли, тяжело дыша.

— Каэм, — растерянно начала я, но дракон, овладев собой, посмотрел на меня и продолжал:

— …И я хочу, чтобы вы мне пообещали: ни на шаг не отойдёте от Райле. И если, — слова давались ему с заметным трудом, но уже не из-за раны, — если она умрёт в сознании, передадите ей, что я всегда… был доволен её службой.

— Обещаю, конечно, обещаю. Каэм! Постой!

Я попыталась удержать его, но дракон отстранился и пошёл прочь. А я так и осталась смотреть ему вслед.

XV

Я ворвалась в спальню Тэн-Арелани, как маленький, но весьма решительно настроенный ураган. Старый дракон, сидевший на своём любимом коврике у стены, подался мне навстречу, едва не уронив кружку с лекарством:

— Что случилось, Золотко?

Я прикрыла дверь как можно плотнее, отдышалась и подошла к старику. В его комнате царило привычное спокойствие — тишина, полумрак, зажжённые свечи, — но сейчас это не успокаивало меня, а действовало на нервы.

— Вы должны мне помочь! Уговорить его…

— Погоди, — перебил меня Арелани и указал на подушки. — Будь добра, присядь, Золотко, и говори тише. Я ещё не настолько стар, чтобы мой слух ослабел.

Я повиновалась и заговорила, теребя оборку на синем шерстяном платье:

— На Эредию напало соседнее племя грэйту, вооружённое боевыми артефактами. Правитель отправил письмо, и… в общем, Каэм полетит туда, а я чувствую опасность, мне кажется, его надо остановить!

— Вот как? — Арелани сделал пару глотков из кружки. Жаль, что он сидел в тени, и выражение его лица нельзя было разглядеть.

— Мне нужна ваша помощь, — я пыталась поймать взгляд его тёмных, живых и блестящих, как у молодого, глаз. — Скажите ему… попробуйте убедить! В моё чутьё он не верит, — я невесело усмехнулась, думая, как далеко зашла моя ложь, — ведь у чёрных драконов такого дара нет.

— Боюсь, я не могу тебе помочь, — с некоторым сожалением произнёс Арелани.

Мне стало трудно дышать, я уставилась на него, не веря, а он прибавил:

— Чего ты опасаешься, Золотко? Что Каэма смертельно ранят? Если этому суждено случиться, судьбы не избежать, как ни старайся. Ты ведь нашла в библиотеке то, что я говорил тебе поискать?

Я молча кивнула. Среди пыльных фолиантов, в самом углу, на верхней полке обнаружилась «Летопись рода Дейр», и обрывалась она тем днём, когда летописец — зелёный дракон — погиб, судя по всему, от рук чёрных или серых.

— Тилен совершил ошибку, захотев изменить грядущее, и расплатился за неё. Скажем так, мы с ним были хорошо знакомы, — тон Арелани сделался отрешённым. Он погрузился в воспоминания и даже забыл о кружке в руках. — Тилен рассказывал мне кое-что; видения обрывистые, бессвязные, но каждое из них стало явью.

— Вы… поэтому мне помогли? Тилен знал о моём появлении заранее? — догадалась я, и старый дракон кивнул.

— Да. Он попросил меня об этом, Золотко, давным-давно. А всё остальное Тилен, пожалуй, расскажет тебе сам, когда встретитесь, — вспомнив о лекарстве, Арелани допил его.

Меня сейчас волновало другое.

— А Каэм? О нём Тилен ничего не говорил? — Стоило мне это выговорить, как я с ужасом подумала: сейчас Арелани скажет, что Каэма ждёт скорая смерть, и мешать этому я не должна.

Но дед Шиилит лишь покачал головой:

— Не припомню. Зато Тилен говорил о моей внучке: мол, она будет в безопасности и вернётся домой, как пробьёт час.

Вот почему он держался так невозмутимо! Тэн-Арелани не была безразлична судьба Шиилит, просто он заранее знал, что с ней всё в порядке.

— Послушайте, — я глубоко вздохнула перед тем как решиться и выдать тайну, — я не могу отпустить Каэма в Эредию. Он ранен красной искрой.

Арелани чуть шевельнулся, что означало живейший интерес.

— И давно его ранили?

Ох, сколько же с той поры воды утекло… а ведь если поразмыслить — немного.

— В тот самый день, когда Каэм с Хаарвеном искали для меня лирисет-траву. Я ещё была ящерицей.

— Значит, время ещё есть, — пробормотал Арелани как будто в раздумье, а затем обратился ко мне: — Мои уговоры ничего не дадут, Золотко. Я знал благородного Каэма из рода Ирр ещё ребёнком, и уже тогда он отличался поразительным упрямством. Лучше сядь ближе, я наложу тебе иллюзию.

— Неужели его никак не остановить? — Я вытерла глаза кулаком.

— Всё случится, как предрешено. Если хочешь — помолись Невидимому Богу.

Но молиться я не умела, а потому, выйдя от Тэн-Арелани, направилась к придворному лекарю. Через полчаса, с пузырьком в руке, я постучалась в другую комнату.

— Это я, мой благородный жених. Вы не спите? — Мои слова прозвучали скорее утверждением, нежели вопросом: я знала, что он не спит, и заснуть ему будет очень нелегко.

После короткой паузы Каэм ответил:

— Заходите, Шиилит.

Я проскользнула в спальню и закрыла за собой дверь. Здесь была примерно такая же расслабляющая обстановка, как у меня или у Тэн-Арелани, но Каэм не выглядел расслабленным. Даже несмотря на то, что сюртук он снял, а на рубашке расстегнул три пуговицы. Я невольно покраснела, думая, что постучи я ещё позже, мой «благородный жених» оказался бы голым по пояс.

— Зачем пришли? — Каэм провёл рукой по растрепавшимся волосам и взглянул на меня. В его глазах разливалось знакомое озеро тоски, и для полной картины здесь не хватало разве что выпивки.

Но как он сказал в деревне? «В такого рода зельях я не нуждаюсь»? Скорей всего, на том злосчастном пиру в замке Ирр было слишком много вина, или другой выпивки, и отраву добавляли именно туда.

— Я принесла вам лекарство, — приблизившись, я сунула пузырёк в раскрытую ладонь Каэма. — Наврала, что у меня страшно раскалывается голова, и мне нужно сильнейшее средство против боли. Попробуйте, вдруг поможет?

Каэм смотрел на меня долгим взглядом, прежде чем откупорить пузырёк, понюхать его содержимое и лишь тогда выпить.

— Вы очень добры, моя благородная невеста.

Мне не нравилось это нейтрально-вежливое обращение. В нём скользило что-то от прежнего, замкнувшегося в себе Каэма, а я только узнала его настоящим.

— Я… я очень хочу, чтобы вы исцелились, — хрипло проговорила я и тут же откашлялась, — и не пострадали в Эредии. Это всё, чего я сейчас желаю.

Может ли умереть один из двоих, предназначенных друг другу в браке, досвадьбы? Тэн-Арелани чёткого ответа на этот вопрос не дал. Но вдруг непрошеная нить спасёт Каэма? А там уж разберусь с ней.

— Доброй ночи, — не дождавшись ответа, я повернулась и хотела уйти, но за спиной прозвучал тихий голос:

— Постойте, не уходите. Как ваша память, Шиилит? Вы можете рассказать мне что-то новое?

Я сосредоточилась, вспоминая, что говорил Тэн-Арелани о детстве и ранней юности внучки, и этого хватило на несколько минут. Каэм слушал, не перебивая, затем я услышала, как он встал и шагнул ко мне. Ноздри защекотал сладковатый цветочный аромат, а дракон мягко попросил:

— Обернитесь.

Я так и сделала. И ахнула от удивления и восторга: иллюзорные, но какие красивые серебристые розы, по краям лепестков обведённые алым! Каэм протянул их мне:

— Возьмите, — и, видя, что я делаю это с некоторой опаской, прибавил: — Я позаботился, чтобы у них не было шипов, когда делал иллюзию. А вы сумеете создать что-то для меня, Шиилит?

Призрачная радость немедленно улетучилась. Я прижала к груди иллюзорный букетик и уткнулась в него носом.

— Нет. Я не смогу, ко мне ещё не вернулась магия.

— А вы попробуйте, — строго, непреклонно потребовал Каэм. Что ж, словами от него не отделаешься, придётся сделать вид, что пробую.

Я закрыла глаза, и почему-то перед внутренним взором возникло море. Плеск волн, крики чаек, тёмно-розовый горизонт над блестящей полоской воды. Создать иллюзию? Нет, шепнуло мне сознание, нужно помочь… избавить от страданий… Тревога отступила, мысли наполнились безмятежностью.

Как сквозь сон я почувствовала руки Каэма на своих плечах. Приобняв меня сзади, он коснулся губами моих волос, собранных в косу.

— Иллюзий не вижу. Но рядом с вами хорошо и спокойно…

Его дыхание коснулось моей шеи, и воображаемое море заволновалось сильнее. А дракон тем временем задумчиво продолжал:

— И боли нет, как будто…

Не договорив, он отпустил меня, и картинка перед глазами рассыпалась. Я распахнула веки и вопрошающе взглянула на Каэма — отчего-то он хмурился и не смотрел на меня. Что случилось?

— Идите, Шиилит. Не стану вас задерживать. Доброй вам ночи.

— И… и вам, — я была в некотором замешательстве оттого, как быстро переменилось его настроение. Должна быть веская причина, и потом я её найду, а пока неуклюже присела в реверансе вместе с цветами и вышла.

Сладкая иллюзия… Я несла розы в свою комнату и рассеянно думала, нужна ли им вода, в какую вазочку поставить, и прочие пустяки. А тревога всё грызла и грызла внутри, и я вдруг поняла, что так и не спросила у Каэма, начало ли действовать зелье лекаря.

— Невидимый Бог, если ты есть, — вслух проговорила я, — не дай ему умереть! Пусть и у него, и у Ани будет в жизни счастье!

«Это всё, чего я сейчас желаю».

XVI

Тёмное небо, сплошь укрытое свинцовыми тучами. В воздухе пахнет солью и страхом, перемешанным с тяжёлой, лютой злостью. А на берегу моря собралась небольшая толпа — молодые мужчины и женщины, дети, старики и старухи. И все одеты в зелёное.

Впереди маячит небольшой островок, покрытый весенней травой, а на нём — огненно-рыжий, закованный в цепи человек. Нет, не человек — дракон. Высокий, стройный, с подвижным тонким лицом. Он тоже одет в зелёное, глаза у него горят, и он что-то бормочет себе под нос.

Я стою, прячась за спинами взрослых, и слушаю. Рядом стоит мама, и нас окружают слуги и стража, но я чувствую себя одинокой и растерянной — совсем как осуждённый дракон.

Высокий, холодный голос разрезает тишину:

— Тилен из рода Дейр, ты совершил тяжкое преступление. Ты использовал свой дар во зло.

Рыжий поднимает голову, морщится и с заметным трудом произносит:

— Я не желал никому зла, благородный альгахри! Я просто знаю, что серые ударят нам в спину, а чёрные их поддержат! Поэтому я…

— …Ты подговорил пятерых молодых драконов из рода Дейр вступить в конфликт с серыми драконами из рода Ари, говоря, что нужно нанести «упреждающий удар».

Поникнув, рыжий отвечает:

— Да, это было моей ошибкой… я сгоряча истолковал видение как знак действовать немедля… чтобы Ари не уничтожили Дейр…

Я тру кулачками глаза. Мне больно и страшно, но я должна здесь присутствовать, весь род должен.

— Всё хорошо? — озабоченно спрашивает меня мама. — Не плачь, дитя, Тилен не пропадёт. Он будет жить в нашем замке, пусть и без прежнего почёта.

Всё, на что меня хватает — кивнуть. В горле стоит ком, мешает дышать, и я боюсь громко расплакаться и привлечь к себе внимание.

Никто не плачет. Даже совсем маленькие драконята на руках у матерей.

— Посмотри, куда тебя завёл твой дар, Тилен! — гремит альгахри. — Из-за тебя погибли молодые драконы — надежда рода, а видения так и не сбылись! Так ли хорошо ты прозреваешь будущее? Может, ты выдаёшь фантазии воспалённого разума за действительность?

В небе слышится угрожающее ворчание. Скоро польёт дождь, но альгахри ещё не закончил. В руках у него появляются родовые перстни, снятые с пальцев Тилена. Рыжий в отчаянии пытается разорвать цепи — знает, что будет, хочет обернуться драконом и улететь в небо, но это невозможно: металл зачарован.

— Тилен из рода Дейр, за то, что ты совершил, я, благородный альгахри Дейр-Каллан, приговариваю тебя к изгнанию из рода.

Я горько плачу, перед глазами всё размывается, но я знаю: мой отец уничтожает перстни своего старшего брата, чтобы показать, что тот больше не Дейр. А я чувствую, что это плохо и приведёт нас к беде!

Мама утешает меня, вытирает мне слёзы белым платком.

— Отныне ты не сможешь управлять огнём или взлететь в небеса! — провозглашает альгахри. — Всё, что тебе остаётся — это провидческий дар, ибо его я отнять не могу, и немного целительских способностей. Всего остального ты лишён!

Я вырываюсь из рук мамы и вижу, как страшная белая молния зигзагом рассекает небеса. Тилен кричит, бьётся в цепях, а затем, обессиленный, падает на колени. Его облик меняется — когда рыжий дракон поднимает голову, видно, что он сделался намного старше. И очень похож на того человека, которого я увижу много лет спустя.

— Дядюшка! — кричу я, захлёбываясь слезами. — Дядюшка, дядюшка!..

… — Госпожа Тэн! Проснитесь! — меня вытянул из кошмарного сна чей-то испуганный голос. Я села на своём ложе, огляделась — надо мной склонилась Эсимэ с распущенными чёрными волосами.

— Госпожа Тэн, вам снился дурной сон? — Слова девушки были полны такого искреннего сочувствия, что я удивилась и молча кивнула. Эсимэ тут же объяснила, в чём дело:

— Мне тоже иногда кошмары снятся. Знаю, как плохо, когда проснёшься, а рядом никого нет. Зажечь свечи?

— Да, пожалуй, — я завернулась в покрывало, наблюдая за ней. — Всё равно я теперь долго не усну.

Мне почудилось, что Эсимэ буквально распирает желание что-то мне рассказать, и она усилием воли сдерживает себя. Служанка отошла к комоду, на котором теплилась, догорая, единственная свеча, и с помощью её огонька разожгла другие. Покосилась на вазочку с иллюзорными розами. После чего повернулась ко мне — и, явно собравшись с духом, покаянно сказала:

— Вы уж простите меня… за тот листок.

Я изобразила изумление. Может, и не очень похоже, но в полутьме сойдёт.

— Так это ты его украла?!

— Да, — Эсимэ шумно вздохнула, избегая моего взгляда, и сцепила руки перед собой. Она была в простенькой ночной рубашке и босая — прибежала на мои крики, не успев даже обуться.

— Встань на коврик, — велела я, — пол ноги холодит.

Эсимэ послушалась и виноватым тоном продолжала:

— Мы с Рапшей ещё в замке Ирр подумали, что вы… не госпожа Тэн. Уж больно вы странная. С нами, слугами, по-простому говорите, приказы отдаёте, как будто просите. И манеры у вас не господские — еду на тарелке не оставляете, вилка вам в диковинку…

Я хмыкнула: в диковинку мне было только то, что вилка двузубая и деревянная, и накалывать ею куски мяса иногда бывало трудно.

— А как я к вам перешла вместо этой, — девушка поморщилась, — Лиане, так сразу решила: что-то с вами неладно. И причесаться сама норовите, и стража вам не нравится — будто вы до этого просто жили, без слуг, без богатства и охраны. Только руки у вас господские, белые, — задумчиво произнесла Эсимэ. — Руками, значит, не работали, решила я.

Да, вот бы посмеялась Аня, скажи я ей, что расследователем желает стать не только она! И ведь Эсимэ права, возразить ей было нечего. Особенно если она видела настоящую Тэн-Шиилит.

— А там, в деревне, случайно увидела, как вы листки в сундучок прячете, — Эсимэ говорила уже безо всякого стеснения, приободрённая тем, что я не орала на неё и не угрожала наказать. — А как вы тут на пир пошли, я…

— …вошла ко мне в спальню под благовидным предлогом и увидела на коврике пергамент, — договорила я. — Забрала, попросила Рапшу не выдавать тебя и побежала искать господина Ирр.

— Да, всё так и было, — потупилась Эсимэ. — Ловко вы догадались, что я сразу к господину Ирр кинулась! Только по пути мне попался его друг, младший господин Каль. Я ему пергамент отдала, а потом спрашиваю: ну как, господин Каль? Что было на том листке, письмо серым или ещё что? А он взял и отчитал меня, я даже заплакала, — Эсимэ прерывисто вздохнула.

Я не сомневалась, что она преувеличивает для пущего драматизма. Было очень сложно представить себе Хаарвена, целенаправленно доводящего до слёз простую служанку.

— Он сказал мне, что вас проверили, что вы — госпожа и драконесса, а мне лучше молчать, а то господин Ирр меня выгонит. Ну, вот я и молчала, только совесть замучила, — наконец, Эсимэ робко подняла на меня глаза. — Вы меня прощаете, госпожа Тэн? Я это всё… ради господина.

Кто бы сомневался, что Эсимэ жаждет услужить Каэму! Мне пришла в голову не очень приятная мысль, что каждая вторая девушка из прислуги должна мечтать о суровом неприступном драконе. И строить ему глазки.

Да что это я, ревную, что ли?! Ещё не хватало!

— Эсимэ, затуши-ка свечи и ступай к себе. Я всё же попробую заснуть.

Девушка сделала, как я ей сказала, но перед тем, как уйти, встала на пороге, точно белое привидение, и настойчиво повторила:

— Так вы меня прощаете?

— Прощаю, прощаю, — отмахнулась я. — Как Райле? В себя не пришла?

Эсимэ сгорбилась, опустила голову и ответила несчастным голосом:

— Нет.

— Завтра и послезавтра я буду с ней, — я легла, натянув покрывало на голову, — господин Ирр просил меня присмотреть за своей старой нянюшкой. Иди, и доброй ночи тебе.

— Доброй вам ночи, госпожа Тэн, — чуть успокоившись, Эсимэ вышла. А я осталась наедине с видениями, снова обступившими меня со всех сторон.

Море, огромный замок на берегу, маленькая девочка, которая смеялась и размахивала руками. Её полёты на спине дядюшки, пока Тилен ещё был драконом — его распахнутые крылья, струи воздуха, бьющие в лицо, и чистый, драгоценный, как жемчужина, восторг.

С кем же всё это было? Неужели со мной? Но как такое могло случиться?!

XVII

Тяжело смотреть на умирающего человека, не зная, как ему помочь. С таким я столкнулась впервые в своей жизни — приёмная мать скончалась тихо, во сне, и я ничего не смогла бы сделать для неё, даже если б захотела. А вот беспомощность при виде мертвенно-бледной, еле дышащей Райле угнетала.

Я сидела рядом с её ложем, на коврике с подушками, и ждала, пока Каэм зайдёт попрощаться с нами обеими. Пусть Райле ничего и не слышала, но я знала, что он не улетит, не взглянув на неё. И оказалась права — медленные, тяжёлые шаги в коридоре могли принадлежать только ему.

Когда дракон зашёл, я только на пару минут вскинула глаза и опустила их. Он выглядел не лучшим образом — бледный, осунувшийся, сумрачный. Похоже, зелье лекаря не помогло — тёмные круги под глазами Каэма свидетельствовали о том, что он провёл бессонную ночь.

— Моя благородная невеста, — сорвалось с его губ. Я пробормотала в ответ:

— Мой благородный жених.

Вчерашняя горячка прошла, оставив место некоей скованности и смущению между нами. Как будто все эти поцелуи и объятия были вызваны каким-то наваждением, а теперь мы с Каэмом вернулись к ритуальным, как я их про себя называла, приветствиям и нейтральной вежливости.

— Она приходила в себя? — Каэм подошёл ближе и коснулся руки служанки, безвольно лежавшей на покрывале.

— Эсимэ сказала, что нет.

— Я слышал, перед смертью те люди, кого укусил тэа, приходят в сознание на полчаса-час. Значит, для Райле ещё есть надежда, — ровным тоном произнёс дракон.

— Есть, — согласилась я, всё так же не поднимая головы.

— Я многим ей обязан. Однажды Райле спасла Анию, когда той было три года. Ударила палкой подкравшуюся змею. Меня не было рядом, — Каэм помолчал, прежде чем закончить: — Но с тех пор я как можно реже выпускал и Анию, и Райле на поверхность земли. Иллюзии ещё никого не укусили и не ужалили.

— Сами-то вы не очень осторожны, — я сказала это без упрёка. Злиться на Каэма за его упрямство не было сил. Зато про себя я пообещала, что стоит ему улететь — я тут же отправлю Хаарвену письмо. Демоны с ней, с драконьей гордостью, пусть Каэм потом злится на меня, сколько захочет, но останется в живых!

— Шиилит, я же объяснял вам, почему должен лететь, — он повернулся ко мне, и я, наконец, взглянула в карие глаза, полные затаённой боли. — А вам я вот что скажу. Больнее всего кусает не самец тэа, а самка.

Наверное, в моих глазах появился вопрос, потому что Каэм пояснил:

— Опасайтесь супруги достойного альгахри Каль-Иэрэма, а не слушайте её, как раньше. До скорой встречи, — он взял мою руку и поднёс к губам. И, прежде чем поцеловать, загадочно сообщил:

— Когда я вернусь, нас ждёт серьёзный разговор.

Выпустив мою руку, дракон отошёл к двери и, дождавшись моего сдавленного: «До встречи», удалился. Я не выдержала, вскочила и хотела броситься за ним, рассказать о своих догадках, о том, почему моему чутью стоило бы доверять… но бессильно опустилась обратно.

«Он всё равно улетит». Тэн-Арелани был прав.

Мне оставалось только надеяться на удачу — и Хаарвена. Я велела Эсимэ посидеть у ложа Райле, и, если несчастная придёт в себя, немедленно позвать меня. А сама метнулась в библиотеку — составлять письмо, ведь пергамент и чернила были там. Арен поспешил за мной, как и ещё один стражник, а двое остались сторожить комнаты. Альгахри сдержал слово и выделил мне «усиленную охрану», но я от всей души надеялась, что она мне не понадобится.

— Шиилит из рода Тэн, какое это удовольствие — встретиться с вами, — пролился в уши медоточивый голос, и я, вскинув голову, обнаружила на своём пути прекрасную Ари-Нейю. Её окружали придворные господа и дамы, а вот стражи я не приметила. Супруга альгахри явно не страшилась, что на неё коварно нападут в собственном дворце.

— И я… рада вас видеть, благородная Ари-Нейя, — мне пришлось поклониться, чтобы скрыть беспокойство и злость на лице. Выпрямившись, я уже полностью владела собой:

— К сожалению, у меня неотлучное дело.

— Что за дело, что и к утренней трапезе не спуститься? — Ари-Нейя обмахнулась великолепным веером с изображёнными на нём жемчужно-белыми цветами на розовом фоне. Сама она тоже была вся в белом и в жемчугах. — Я надеялась, что вы составите мне компанию.

Вот только этого не хватало! Я ухватилась за первую же пришедшую мне на ум ложь:

— О, я бы охотно составила вам компанию… но меня ждёт лекарь. Он обещал приготовить мне средство от мигрени.

— От чего? — Тонкие светлые брови собеседницы приподнялись в лёгком недоумении.

— Мигрень, — изображая смущение, я опустила глаза, — это страшная головная боль, пляшущие и сверкающие зигзаги перед глазами и… очень долго тошнит!

Выговорив это слово, я прижала руки к щекам, хотя не так уж сильно и покраснела. Не дело такой невинной девице, как я, говорить про тошноту и всякие гадости! Ари-Нейя сочувственно покачала головой, в то время как придворные господа и дамы разглядывали меня, как диковинное блюдо на пиру.

— И что же, милая Шиилит, часто с вами такое?

— Только что приступ начался, — я приложила к виску ладонь и застонала. Кажется, вполне правдоподобно. — Ох, это невыносимо!

— Пропустите благородную Шиилит из рода Тэн к лекарю, — приказала Ари-Нейя толпе, и, как та расступилась, скривила губы и тоже шагнула в сторону, закрываясь веером. Словно боялась, что я в приступе мигрени испорчу её красивое платье с серебристыми кружевами.

— Благодарю за сочувствие, достойнейшая Ари-Нейя! — выпалив эти слова, я устремилась вперёд, а томившиеся всё это время стражники — за мной. Какое облегчение — вырваться из удушающего облака тревоги, которая нахлынула на меня в присутствии достойных драконов и драконесс!

Я не сомневалась, что за мной проследят, дабы удостовериться, правду ли я сказала. Поэтому сначала зашла к лекарю в комнатушку, насквозь пропахшую зельями и лекарственными травами. Едва завидев меня на пороге, лекарь встрепенулся и чуть не уронил какие-то порошки.

— Госпожа Тэн, я правда бессилен против яда тэа! Чем мне поклясться, чтобы вы поверили?! — Он был почти в истерике, и, еле успокоив его, я узнала, что недавно с бедолагой побеседовал Каэм.

И напугал до полусмерти.

— Мне от тебя нужно только средство против головной боли. И тошноты. Понимаешь? — как можно мягче спросила я. Лекаря всё ещё потряхивало, но взгляд у него прояснился.

— Конечно, госпожа Тэн. Разумеется. Сейчас.

Он порылся в своих запасах и протянул мне сразу две бутылочки:

— Вот это — от тошноты, а то — от головной боли. Смотрите не перепутайте, благородная госпожа! Два снадобья подряд пить не стоит, это сильнодействующие лекарства из трав, которые я собирал на Эльгорской равнине…

— Да вы что?! Как интересно! Расскажите мне! — прощебетала я, принимая бутылочки. Если Ари-Нейя кого-то следом за мной послала, решила я, то пусть соглядатай постоит за поворотом, пока ожидание растягивается, а затем и вовсе тихо уйдёт.

Лекарь пустился в рассказ, неожиданно показавшийся мне интересным. К тому времени, как он закончил, прошло не меньше пятнадцати минут, я сердечно поблагодарила его за знакомство с местной флорой и направилась к выходу.

На пути к Дворцовой Библиотеке подозрительных шорохов не было слышно. Я торопливо составила письмо, выведя фиолетовыми закорючками целый абзац и запачкав пергамент брызгами чернил — пером я всё ещё владела не очень хорошо. Затем спустилась вниз, попросила почтового голубя и с чувством облегчения привязала к его лапке письмо.

«Вот и всё». Ании тоже хотела написать, но не смогла — всякий раз, берясь за пергамент, я представляла себе заплаканное лицо девочки, полные тоски карие глаза, и рука с пером опускалась сама собой.

Потом, когда я возвращалась в комнату Райле, мне померещились тихие шаги. Но Арен никого поблизости не заметил, как и второй стражник.

Что ж. Вероятно, я зря волновалась.

XVIII

Ближе к полудню Райле начала метаться и стонать, в забытье у нее вырывались бессвязные фразы с упоминанием имён Каэма и Ании. Я сжимала руку служанки, теперь уже не холодную, а горячую, как будто во всём теле пылал огонь, и думала — где она сейчас? Если я, потеряв связь с реальностью, оказывалась в озере, и мне было трудно вынырнуть оттуда, то неужели Райле — в пламени?

— Её надо обтереть холодной водой, — с умудрённым видом заявил лекарь. За его спиной ломала руки растерянная Эсимэ. — Может, это хоть немного облегчит её страдания.

— Я сама это сделаю, госпожа Тэн, — предложила Эсимэ после того, как принесла лохань с водой и увидела, как я поднялась с места, — не утруждайте себя.

— Ничего страшного, я помогу тебе, — я вспомнила, что Эсимэ с утра почти ничего не ела, и прибавила: — Мы вдвоём быстро управимся, а потом ты принесёшь нам обеим что-нибудь вкусное.

— Хорошо, госпожа Тэн, — бледно улыбнулась девушка. — Благодарю вас.

Райле оказалась совсем худенькой и хрупкой под своей широкой ночной рубашкой, и переворачивать её, чтобы обтереть как следует влажными тряпками, оказалось нетрудно. Лекарь сходил за каким-то пузырьком с мутноватой жидкостью и потом сунул мне его в руку:

— Госпожа Тэн, этим надо будет напоить Райле, если она очнётся. Тогда смерть станет лёгкой.

Я нахмурилась — при одном взгляде на пузырёк внутри поднялось тягостное чувство.

— Это… вроде яда, только милосердного?

— Можно сказать и так, — наклонил голову лекарь. — Я всегда давал его тем, кого укусил тэа. Ваше право — решать, должна ли Райле помучиться перед смертью, или нет.

Вздохнув, я поинтересовалась, может ли лекарь помочь чем-то ещё, и, услышав отрицательный ответ, отослала его прочь.

Весь оставшийся день мы обтирали Райле влажными тряпками, а Эсимэ ещё и читала над ней молитвы, пока бедную старую служанку не отпустило, и она не задышала спокойнее. Теперь Райле лежала совершенно неподвижно, бессознательно вцепившись в покрывало, и руки её вновь похолодели.

— Эсимэ, — подумав, я решила наутро сходить в Дворцовую Библиотеку, — посиди тут. А я посмотрю кое-что в книгах.

На этот раз нам со стражниками по пути никто не попался. Я провела в библиотеке немало времени, разворачивая все старинные свитки, в которых говорилось о родовых артефактах.

Ни одного исцеляющего, сообщала Библиотека, не осталось. Все подобные артефакты были одноразовыми, принадлежали альгу Вайридерис и пропали бесследно. Вероятно, часть использовали зелёные драконы, а часть сгинула в сокровищницах серых.

У чёрных точно ничего не было. Когда я, возвращаясь, заглянула к Тэн-Арелани, и с наложением иллюзии было покончено, старик подтвердил:

— Моя сокровищница велика, Золотко, и чего там только нет… но увы, не того, что нужно тебе.

А затем посмотрел пристальнее:

— Ты так привязалась к этой служанке?

Я кивнула, не в силах справиться с комком в горле. Не заплакать бы, ведь тогда не остановлюсь и начну рыдать ещё и над глупым упрямством Каэма, который может погибнуть на поле сражения; над Анией, которая лишится и брата, и старой няньки; над собой, не готовой их потерять.

— Тогда жди, — таинственно обронил альгахри чёрных драконов, и я моргнула, не понимая:

— Что значит «жди»? Случится чудо, грянет гром, и на Райле снизойдёт исцеление? Что вы имеете в виду, достойный Тэн-Арелани?

Старик не спеша потянул лекарство из кружки, утёр губы и повторил:

— Жди.

Я подлетела к нему, борясь с желанием схватить за плечи и вытрясти из этого лысого интригана все тайны:

— Вы можете хоть раз объяснить, что, к чему и зачем?! Мне ваши загадки до смерти надоели!

Взглядом Арелани пригвоздил меня к месту.

— А вот кричать на меня не надо, — он скривил в усмешке тонкие бесцветные губы, — молодая наследница рода Дейр. Магия Каль-Иэрэма ведь уже пробудила в тебе воспоминания?

Я так и села на коврик рядом с ним.

— Значит, это правда.

— Правда, — кивнул Арелани. — Но ты слышишь, Золотко? Тебя служанка зовёт.

И в самом деле, это оказалась Эсимэ. Она была сама не своя от волнения, и, едва я показалась в коридоре, вскричала:

— Райле приходит в себя!

Действительно, старая служанка сидела на своём ложе, облокотившись о подушку, и ждала меня; я вошла вместе с Эсимэ и плотнее закрыла за собой дверь.

Щёки Райле пылали лихорадочным румянцем при свете очага; обычно тусклые глаза блестели, и с растрепавшимися седыми волосами она походила… нет, не на ведьму, а скорее на очень больную, но добрую волшебницу из сказки.

— Каэм… господин Ирр, — поправилась она, — неужто улетел, госпожа Тэн? Мой бедный мальчик…

Если бы не смертный час, Райле ни за что не осмелилась бы так его назвать. С мимолётной горечью я подумала, что в отношениях драконов и людей много неправильного, и придётся это поменять.

— Райле, — я села рядом с ней, — господин Ирр передавал, что он всегда был доволен твоей службой. И ещё, — я помедлила, — он любит тебя.

Этого Каэм не говорил, но я читала в тот день все чувства в его глазах.

Взгляд Райле затуманился.

— Любит… свою старую няньку… Я так рада это слышать, госпожа Тэн. Сами знаете, от господина Ирр ласкового слова не дождаться, покуда совсем худо тебе не станет.

— Он… немного изменился, — сказала я после короткой паузы.

— Потому, — слабо улыбнулась Райле, — что он к вам неравнодушен.

— Что?! Правда?! — изумилась я, однако Райле не стала ничего добавлять к своим словам, а вместо этого поманила Эсимэ:

— Садись, дитя, попрощаемся.

Слёзы — крупные, как горошины — так и полились из чёрных глаз. Надо же, какая Эсимэ мягкосердечная и привязчивая, подумала я, пока она, рыдая, усаживалась на постель рядом с Райле, и та гладила её по голове дрожащей рукой.

— Не плачь так, девочка. Все мы по воле Невидимого Бога когда-нибудь полетим в небеса.

Наступило тяжёлое молчание, и было отчётливо слышно, как в очаге треснуло сосновое полено.

Я покосилась на пузырёк лекаря. Вот и время облегчить страдания Райле — она договорит, я дам ей это выпить, и всё. Ох, как же не хотелось…

— Не думала, что так уйду, — сокрушённо поделилась Райле, поглаживая Эсимэ по двум чёрным косам, падавшим на грудь. — Госпожа Тэн, пауки-то… они не просто так бегали. Я тогда травы из сундучка вашего взяла… зелье для господина хотела сварить. Арен по надобности ушёл, Эсимэ на кухне была. И шорох мне почудился… будто подошёл кто-то к двери. Я обернулась — никого нет. А как вышла в коридор — паук… Только не случайно же он туда забрёл, госпожа Тэн…

Я сжала в руке пузырёк и выдохнула:

— Да. Во дворце враги.

— Вот то-то и оно, — Райле глубоко вздохнула и медленно опустилась на подушку. — Тяжко-то как, госпожа Тэн… в груди печёт, будто раскалённый очаг… и демоны дрова подбрасывают…

— Сейчас мы зальём это пламя, — пересилив себя, я протянула ей пузырёк. Райле утомлённо взглянула на него:

— Что это, госпожа Тэн?

— Избавление, — едва я произнесла это слово, как старая служанка понимающе кивнула головой, а Эсимэ заплакала ещё громче, кусая руки. Может, так принято в Тэсиане — оплакивать человека заранее?

Мне послышался какой-то шум в коридоре, голоса стражников, но всё это было неважно, когда смотришь, как Райле берётся за пробку, пытается вытащить её ослабевшими руками, бормочет:

— Не могу… Давайте вы сами, госпожа Тэн.

Я забрала у неё пузырёк, и, стиснув зубы, одним махом откупорила его. Шум усилился, стражники что-то сердито говорили, им кто-то отвечал. До моих ушей долетели слова: «…Господин Тэн поручился».

За кого поручился господин Тэн, меня не интересовало. Я обернулась к постели Райле, чтобы передать ей пузырёк, и с выражением смирения на лице она подняла руку…

Дверь распахнулась, как от удара. Эсимэ вздрогнула и поднялась с места, Райле ахнула, я метнула взгляд на вновь прибывшего… и уронила пузырёк. Зелье разлилось по полу и впиталось в коврик.

— Дядюшка, — прошептала я, наблюдая за тем, как мужчина в тёмном плаще прикрыл за собой дверь и театральным жестом сдёрнул с головы капюшон.

Да, это был он. Тилен. Рыжие с сединой волосы, немолодое лицо с морщинами на лбу и у рта… и живые, горящие зелёные глаза.

— Ну, здравствуй, Алана, — и он раскрыл мне объятия.

XIX

Не знаю, на что рассчитывал дядя — что я просто так, после всех этих закулисных игр, брошусь в слезах обниматься с ним?! Я хмыкнула и скрестила руки на груди:

— Значит, вот кто наш главный кукловод.

Оживление стёрлось с лица Тилена.

— Позволь объяснить, милая племянница, — он шагнул ко мне, — я же всё сделал ради тебя! Сначала спас, потом в назначенный час сработал мой план, сработало то, что я предвидел двадцать лет тому назад, и затем…

— Что было затем, я частично знаю, — прервала отчаянно жестикулирующего дядю, — но почему нельзя было сразу мне рассказать? Почему все, абсолютно все от меня что-то скрывали?!

Я чувствовала, что ещё немного — и сорвусь в истерику. Отвернувшись, стараясь выровнять дыхание и справиться со слезами, я услышала за спиной недоуменное:

— Госпожа Тэн, что всё это значит? Кто он?

Райле. Она ещё была в сознании, и я угрюмо подумала, что из-за Тилена и моей дрогнувшей руки служанку ждёт не быстрая смерть, а долгое и мучительное угасание.

— Тилен к вашим услугам, — не оглядываясь, можно было представить, как он раскланивается. Дядя вёл себя до боли знакомо, и моя память подбросила яркую картинку: он носит меня на руках, сажает к себе на плечи, а я смеюсь и прошу рассказать мне сказку.

— Почему вы назвали госпожу Тэн… другим именем? — осторожно спросила Эсимэ, будто боялась, что имеет дело с умалишённым.

— О, это долгая история! — отмахнулся Тилен. — Лучше дайте мне сделать то, ради чего я пришёл именно сегодня: спасти вас, Райле.

— Откуда вы…

— Да, я знаю ваше имя, — Тилен как-то нервно, взбудораженно рассмеялся. — Не правда ли, это чудо?

Я резко повернулась к нему, не веря своим ушам:

— Это правда? Райле можно спасти?! Но придворный лекарь сказал…

— Придворный лекарь — напыщенный болван, милая племянница, — Тилен небрежно махнул рукой, и только сейчас я заметила у него под плащом сумку. Дядюшка порылся в ней, вытащил на свет три бутылочки — белую, голубую и зелёную. Поймав мой вопросительный взгляд, охотно принялся объяснять:

— Белая — это Очищение. Яд глубоко проник в организм Райле, нужно очистить его, и на это уйдёт часа три, не меньше. Голубая бутылочка — Восстановление. Постепенно поражённые ядом органы обрастут теми клетками, какие они потеряли. Это ещё три часа. И, наконец, зелёная — Исцеление! В течение часа Райле станет бодрой и полной сил, встанет с постели и забегает, как молодая, — говоря всё это, Тилен поставил две последние бутылочки на комод, а первую откупорил и торжественно поинтересовался, склонив голову набок:

— Могу я начинать лечение, милая племянница?

Я безмолвно кивнула. Да, не исцеляющий артефакт Вайридерис, как я в глубине души надеялась, но тоже неплохо. Тревога отступила, и это был знак, что Тилен готовится сделать всё правильно.

— Не знаю, откуда вы взялись, господин лекарь, — улыбнулась Райле, чуть приподнявшись на своём ложе, — но спасибо вам за надежду.

С этими словами она выпила всё содержимое белой бутылочки, которую ей подсунул Тилен.

— Замечательно! — Он выдернул из-под плаща вышитый платочек и вытер им губы Райле. — Как себя чувствуете?

— Уже лучше, — отозвалась старая служанка, а Эсимэ взволнованно пробормотала:

— Вы, наверное, и вправду какой-то чудотворец!

— О нет, — усмехнулся он, — всего лишь Тилен Безродный.

И вновь дядя полез в сумку, извлёк песочные часы — побольше, поменьше и совсем маленькие, — и все три склянки с песком установил на комоде.

— Итак, меня ждёт бессонная ночь, — провозгласил он, — но зато она закончится победой! Милая девушка, как ваше имя?

— Эсимэ.

— Удивительное имя, да и сами вы красавица, — услышав эти немудрёные комплименты, Эсимэ захихикала, а Тилен живо продолжал:

— Будьте так добры, Эсимэ, попросите вон того мрачного стражника с узким лицом никого к нам не впускать. Даже самого альгахри. Скажите, что это решение госпожи Тэн, что она прощается с любимой служанкой и не желает, чтобы её покой нарушали. Поняли?

Девушка кивнула и выскользнула за дверь, чтобы передать эти слова Арену, а я сухо заметила:

— Недурно ты распоряжаешься от моего имени, дядя.

Тилен посмотрел на меня ясными зелёными глазами; в свете пламени из очага его волосы тоже казались сотканными из огня.

— Делаю всё, чтобы нам не помешали, милая племянница. Хотя это маловероятно, у меня не было таких видений.

Райле перевела взгляд с меня на него и нерешительно произнесла:

— Я и не знала, что у госпожи Тэн есть дядя.

— У госпожи Тэн его, безусловно, нет, — ухмыльнулся Тилен, присаживаясь на коврик и извлекая из своей сумки пару сухарей. — Проголодался я что-то… Всё дело в том, что это, — уже с набитым ртом продолжал он, указывая на меня пальцем, — не госпожа Тэн.

Райле заморгала.

— А… кто же тогда?

— Вот как раз и поведай всю историю от начала до конца, — пробурчала я, тоже присаживаясь на коврик. — Может, Эсимэ тебе получше еды принесёт, а, дядя? Хоть ты интриган и манипулятор, а накормить тебя — мой долг как племянницы.

Тилен отмахнулся:

— Потом накормишь, милая моя. С меня сухариков и воды пока хватит, — он достал кожаную флягу и отхлебнул из неё, а затем приступил к рассказу. К тому времени вернулась Эсимэ, бесшумно притворив за собой дверь, и тоже стала слушать.

Всё было точь-в-точь как в моих видениях. Серые и примкнувшие к ним чёрные драконы сообща атаковали нас, чтобы поделить наши земли после исчезновения альга Вайридерис. Тилен вынес меня на руках через проход в немагический мир, и я потеряла сознание. Ему удалось найти детдом и оставить меня поблизости, а затем вернуться домой, пока прореха не затянулась, уже в другом месте. Не там, где происходила битва драконов.

Все последующие годы Тилен прожил в зелёной деревушке в Эредии. Его посещали видения, и он точно знал, что я вернусь домой, и помогут в этом, как ни странно, враги — серые драконы.

На этом месте я перебила дядю:

— А кто спланировал нападение на Тэн-Шиилит?

— Этого я не знаю, — он помолчал, — но догадываюсь, скажем так, из-за некоторых видений.

— Дальше, дальше, господин Тилен! — воскликнула Эсимэ, и он вернулся к рассказу.

Дядя давно предвидел, что я встречу Каэма, и забавы ради сочинил сказку о Ледяном принце, изменив кое-какие детали трагедии и сделав финал полностью счастливым.

— Честно скажу, племянница, — признался он, в то время как у меня в груди неприятно заныло, — не знаю, останется ли достойный Ирр-Каэм в живых. Только вижу, что ты возродишь альг Вайридерис, а это значит, что в браке с кем бы то ни было у тебя родятся зелёные драконята.

Я ничего не ответила.

Тилен объяснил, что благодаря провидческому дару он спокойно оставил дневник в деревне и ушёл. С ним были слуги Тэн-Арелани, которые помогали лекарю прятаться до поры до времени и охраняли его. А в назначенный час он пришёл во дворец. И благодаря тому, что хитрый старый дракон заранее попросил Каль-Иэрэма разрешить лекарю войти во дворец, магические двери беспрепятственно впустили того.

— Арелани — мой друг и приятель с давних пор, — торжественно объявил дядя, — поэтому я посвятил его в свои планы. Что касается тебя, Алана, ты молода и порывиста, я боялся что-либо сообщать тебе о твоём происхождении хоть в дневнике, хоть устами Арелани. Не мог знать, вдруг ты побежишь к своему жениху…

Я прочистила горло и сказала внятно:

— Теперь он не мой жених. Всё прояснилось, осталось вернуть Шиилит, и с ней Каэм может возрождать альг Фейенверис, сколько ему вздумается.

Тилен посмотрел на меня своими мерцающими глазами, и я отвела глаза.

— О нет, милая племянница, ты не хочешь отпускать Каэма. Между вами нить, вы предназначены друг другу. А кроме того, я чувствую фальшь в твоём голосе, чувствую беспокойство…

— Тебя вроде лишили почти всего, кроме провидческого дара, дядя, — огрызнулась я. О нити говорить не хотелось.

— Будем считать это интуицией, — широко улыбаясь, развёл руками Тилен. — Итак, я удовлетворил ваше любопытство, милые мои?

— Более чем, — дружно ответили обе служанки, старательно не глядя на меня. Ну, ещё бы — в их глазах я была бессовестной обманщицей, водившей за нос не только Каэма, но и весь замок Ирр и двор альгахри. Кроме отдельных личностей.

— Замечательно, — Тилен вновь захрустел сухарями, а Райле и Эсимэ принялись о чём-то шептаться. Я не пыталась вслушаться и различить слова — мне вдруг стало всё равно, если даже они обсуждали меня и моё возмутительное поведение. Главное, что Райле спасена, а там пусть говорит, что пожелает.

Я думала только об одном: справится ли Каэм? Придёт ли Хаарвен к нему на помощь? И, одолеваемая этими мыслями, прислонилась к стене, будто простая служанка, и задремала…

XX

Служанки бегают вокруг меня, собирают в дорогу, охают и причитают. Я слушаю их с растущим страхом — куда-то надо бежать, так мама велела, а отец далеко, он должен разобраться с серыми, которые посмели на нас напасть.

Я знаю, что в бою Вайридерис слабее всех остальных драконов, и мне страшно. Принять бы драконью форму и полететь туда, помочь отцу, но у меня ещё совсем слабые крылья. Дядюшка говорит, что хорошие формируются лет в семь, и всякий раз, когда я спрашиваю про магию, у него грустные глаза, ведь его лишили всего этого.

А вот и дядюшка! Он быстрым шагом подходит ко мне, поднимает на руки и шепчет:

— Надо уходить, да поскорее. Я отправил письмо другу, но вряд ли оно успеет дойти.

— Почтовым артефактом? — зачем-то спрашиваю я, хотя и так понятно. Друг — чёрный дракон, но он хороший чёрный дракон, и у него есть внучка, такая же, как я, но кареглазая. Дядя рассказывал, что род Дейр однажды породнился с родом Тэн, и вот прошло много лет, и мы с Шиилит родились очень похожими друг на друга, как родные сёстры-близнецы.

— Да, с нашим голубем, — отвечает дядя, успокаивает меня и гладит по голове. Потом, когда мы у дверей замка Дейр, я спохватываюсь:

— Мама?..

— Она сорвалась и полетела к твоему отцу, я не смог её удержать, — вздыхает дядя, а я чувствую, как в груди растёт снежный ком. Нет-нет-нет, мама не должна была этого делать, я знаю, что не должна была, ну почему дядя её не остановил!..

— Я тоже хочу к ним! — кричу в слезах, и дяде еле удаётся меня успокоить. Он бормочет, что мама и отец не хотели бы, чтобы я оказалась в опасности, и всё равно у меня не хватит силёнок им помочь, ведь огонь небольшой, и летать я пока не могу.

— Самое лучшее, что ты можешь сделать для родителей, милая племянница — это выжить, — убеждает меня дядюшка. — Ну-ка, вытри слёзы. Ты вырастешь и станешь сильной.

Я утыкаюсь носом ему в плечо, всхлипы становятся всё реже, и мой голос звенит, кажется, на весь замок:

— Да, я вырасту… и не позволю обижать тех, кого люблю! Никто не посмеет их тронуть!

Эти слова эхом отскакивают от каменных стен и звучат в моих ушах ещё долго, а затем наступает тишина. Абсолютная.

Я вскочила, как подброшенная, и огляделась. Спальня, мирно дремлющие на ложе служанки, задумчивый Тилен, подобравший под себя ноги.

На комоде стояли догоревшие свечи и только одна полная бутылочка, а из-за белых, расшитых цветами занавесей в комнату пробивался свет. Утро наступило!

— Дядюшка, — тихо позвала я. Сердце заполошно билось, а снежный ком в груди не желал таять, а только рос. — Дядюшка!

Тилен вздрогнул, будто очнувшись, и бросился ко мне:

— Что с тобой, Алана? На тебе лица нет!

— Чувствую, Каэму грозит беда, — я ухватилась ледяными пальцами за руку дяди. — Я должна лететь к нему! Прямо сейчас, если успею, только бы успеть!

Нить внутри меня дрожала и тонко, надрывно звенела.

Тилен обхватил меня за плечи и прижал к себе, успокаивая, как бывало в детстве. Я закрыла глаза, ощущая подступившие к глазам жгучие слёзы.

— Милая племянница, тебе опасно лететь туда, твоя магия ещё не пробудилась…

От злости слёзы мгновенно высохли, и я высвободилась из рук Тилена.

— Раньше я была слишком мала, теперь у меня нет магии! Нет уж, дядя, я возьму с собой Арена и ещё кого-нибудь с оружием, полечу и хоть что-то сделаю!

— Тише, тише, — он успокаивающе дотронулся до моей руки. — Я знал, что ты так решишь, предвидел это. И прихватил с собой один артефакт рода Дейр, который тебе пригодится…

Мне стало легче дышать.

— Боевой?

— Нет, перемещающий, — улыбнулся Тилен, но тут же омрачился и вздохнул, — всю сокровищницу бы унёс, но ключ от неё был у твоего отца. А перемещающий артефакт достался мне по наследству, и я всё ждал, когда он пригодится…

Я встала, поправила на себе зелёное шерстяное платье и пригладила обеими руками волосы. Слова Тилена пробудили во мне яркую, как огонёк, надежду. Я доберусь до Каэма, предупрежу его, и мы улетим вместе, пока ничего дурного не произошло!

И надо же было этим грэйту именно сейчас напасть на эредианцев… Постой-ка. Я замерла, догадка молнией блеснула в мозгу, и с губ сорвалось отчаянное:

— Дядя, это же было спланировано! Как я раньше не догадалась!

— Что спланировано? — Тилен уже вынимал из сумки артефакт — скреплённые цепочкой браслеты из жёлтого металла. Каждый из браслетов был украшен небольшим изумрудом.

— Нападение на Харгмасу, — я стиснула кулаки. — Таких совпадений не бывает!

— Да, совпадений в мире не так много, милая племянница, а теперь держи артефакт. Наденешь один браслет на руку себе, а другой — на запястье стражника, которого возьмёшь с собой. Поняла?

— Поняла, — и я, поддавшись порыву, обняла дядю и поцеловала его в щёку. — Прости, что так холодно приняла. Всё это время ты был на моей стороне, старался помочь.

Улыбка так и расцвела на лице Тилена, зелёные глаза засияли от неприкрытой радости.

— Я рад, милая племянница, очень рад, но тебе не за что извиняться, — засуетился он, — на твоём месте я бы тоже возмутился — экие старые хрычи, всё от меня скрывали!

Мы оба засмеялись и тут же умолкли.

— Пора спешить, — я бросила прощальный взгляд на Райле. — С ней ведь всё хорошо, всё идёт по твоему плану, дядя?

Тилен довольно кивнул.

— Кому разбираться в лечении, как не бывшему зелёному дракону!

Но как выяснилось, уходить было ещё рано — старая служанка открыла глаза и поманила меня к себе. Я приблизилась, напряжённая как струна — что Райле скажет?

— Госпожа Дейр, — в её глазах и голосе не было упрёка за мой обман, только тревога, — я не спала, всё слышала. Господин Ирр… с ним всё ещё хуже, чем вы подумали. Его рана смертельна.

Я сглотнула и отвела взгляд, уставилась на серые нити, торчавшие из покрывала.

— Он умирает, госпожа Дейр, и с самого начала знал об этом. Только мне не сразу сказал, — голос служанки дрогнул. Она помолчала, будто собираясь с силами, и закончила:

— Потому и торопился.

— Так и знала, — прошептала я, отступая от постели Райле. Об этом говорили и намёки Хаарвена, и нежелание старой служанки говорить о злополучной ране, и лихорадочное нетерпение, обуревавшее Каэма. Не знаю, чего мне хотелось больше — спасти упрямого дракона или отвесить ему ещё одну пощёчину; пожалуй, и того, и другого в равной мере.

— Мы найдём исцеление, — я оглянулась, ища поддержки Тилена, и он кивнул. — Укус тэа тоже считался смертельным, а видишь, ты выздоравливаешь.

Райле улыбнулась, хотя глаза её оставались печальными. Выглядела она намного лучше прежнего.

— Молись за нас с Каэмом, — сказала я напоследок, глянула на спящую Эсимэ, ещё раз крепко обняла дядю и направилась к выходу. Время слёз прошло, пора было действовать быстро и решительно.

— Вы со стражником, милая племянница, наденете браслеты, — наставлял Тилен, — подумаешь о том, куда должна перенестись, и не забудь упомянуть в мыслях имя жениха. А затем нажмёшь на изумруд, и стражник пусть сделает то же самое.

Прежде чем поговорить с Ареном, я заглянула к себе в комнату. Иллюзорные цветы поникли головками, призрачно светились и пахли уже не так сладко. Скоро им придёт конец, и мне почудился в этом недобрый знак.

Скорей, скорей в Эредию!

Убедить Арена нарушить приказ господина оказалось не так легко. Сдался стражник лишь после того, как я процедила сквозь зубы:

— Если хочешь, чтобы кровь господина Ирр была и на твоих руках — давай, не соглашайся!

Арен поколебался и протянул руку, позволяя надеть на неё браслет. Трое других стражников смотрели на нас с недоумением, но помалкивали и с места не двигались.

Для моего запястья браслет оказался великоват, но я понадеялась, что это не важно.

— Готов, Арен? — От волнения у меня пересохло в горле, и голос прозвучал хрипло.

— Готов, — подтвердил он.

— Тогда смотри: как только я нажму на изумруд, ты сделаешь то же самое. Понял? — и, дождавшись кивка, я подумала об Эредии, а самое главное — от всей души пожелала перенестись к Каэму, где бы он в эту минуту ни находился.

А затем нажала на изумруд. Пару мгновений всё было спокойно, а затем меня как будто подхватил вихрь — и под изумлённые восклицания потащил прочь.

XXI

Вихрь отпустил так резко, что я потеряла равновесие. Чья-то твёрдая рука поддержала меня, обеспокоенный мужской голос проник в сознание:

— Госпожа Тэн?

Ах да, верно, Арен ещё не знал, что я вовсе не та, за кого себя выдаю. Не время и не место объясняться с ним, и я решила, что сделаю это потом, а сейчас…

— Господин Ирр, — прошептал стражник, и я окончательно вернулась в реальность.

Мы стояли в обширной долине, где ветер шевелил пожухлую траву, пробегал по головкам увядших цветов, покрытых легчайшим инеем, а сбоку текла-серебрилась река. Наши браслеты рассыпались жёлтой пылью, тотчас впитавшись в землю, только изумруды затерялись среди былинок.

Но всё это было неважно. Потому что в небе — высоко, под тёмными набрякшими тучами — раскинул крылья чёрный дракон.

— Каэм! — вскрикнула я, обрадованная, но он не услышал. Под ним, среди редколесья, метались фигурки людей, издалека казавшихся крохотными. Их вопли долетели до моих ушей, и я поёжилась: это были насмерть перепуганные грэйту. Остатки могучего войска, завоевавшего Харгмасу и часть Эредии, пытались сбежать от дракона.

Бесполезно.

Прямо на моих глазах он изогнул чешуйчатую шею и пустил во врагов такую гигантскую струю пламени, что вспыхнули деревья. Крики стали громче и отчаянней.

— Каэм! — завопила я и кинулась вперёд — может, чем ближе я буду к лесу, тем скорее он меня увидит? Арен схватил меня за руку, дёрнул назад так, что мне стало больно:

— Нет, госпожа Тэн! Не подходите! Огонь вас заденет!

— Пусти меня, — яростно прошипела я, пытаясь освободиться, однако стражник держал крепко.

— Дождитесь, пока он увидит нас, госпожа Тэн! Тогда сам спустится!

— У нас счёт на секунды! — заорала я, но Арен только моргнул — здесь не ведали слова «секунды».

Миг, другой… Я заметила в небе парящую фигурку с чем-то вроде палки в руке. Это был Добрыня, и посох, всасывающий магию, явно сыграл свою роль в этом бою.

— Арен, хватит меня удерживать! Хватит! — я впилась в него злыми глазами, но толку-то — стражник упрямо и решительно покачал головой. Я закусила губу, не в силах произнести больше ни слова, чувствуя, как ледяная змейка сдавливает моё сердце.

А затем услышала свист рассекаемого воздуха. Глянула вверх — и обомлела. Двое серых драконов устремились к Каэму, а один опускался к нам.

И глаза его, как в том видении, горели, словно два огромных агата.

Мы не успели, не успели! И Хаарвена не было видно… В ушах застучал знакомый набат, предвещая грозу пострашнее той, что назревала в небесах.

— Госпожа Тэн, бегите! — Арен оттолкнул меня и, выхватив меч из ножен, встал между мной и врагом.

Я подобрала юбку и метнулась прочь. Пробежала шагов двадцать и увидела, как разгорается пожар в лесу; вскинула голову и замерла — в небе сражались драконы. Серые пытались окружить Каэма с двух сторон, он не давался. Вот он обжёг противнику бока, и до меня долетело нечто похожее на жуткий визг. Вот Каэм ударил второго серого хвостом, и тот отлетел назад, закружился в воздухе… чуть не упал.

— Бегите! — надрывался Арен и с быстротой молнии отскакивал от струй пламени, которые пускал в него серый дракон. Пытался ударить того мечом, но при третьей попытке враг захлестнул лезвие шипастым хвостом и, невзирая на кровь и, вероятно, боль, вырвал клинок из руки Арена.

— Нет! — вырвалось у меня, когда дракон налетел на стражника. Я закрыла лицо руками, и по щекам потекли слёзы…

— А кто это у нас? — пророкотал серый, и, отняв дрожащие ладони от лица, я со страхом поняла, что он приближается ко мне. Большой, с покрытой стальными чешуйками шкурой, с оскаленными острыми зубами.

— Каэм! — изо всех сил закричала я, и, кажется, теперь он услышал.

Серого дракона буквально снесло с места столбом огня. Он покатился назад, дымясь и страшно визжа, и сунулся в реку.

— Не смей её трогать! — проревел чёрный дракон, простирая надо мной крылья. — Испепелю!

Он закрыл меня своим телом ровно за миг до того, как с неба атаковали враги. У меня помутилось в глазах, когда огонь опалил крылья Каэма, а в спину ему вцепился когтями второй противник. Где-то далеко загрохотал гром.

Добрыня на своём хэргмэ чуть не сшиб меня с ног. Я попятилась, когда он протянул ко мне руку:

— Я не улечу! Я…

Как можно было бросить Каэма на произвол судьбы, неужели Добрыня этого не понимал?! А мгновение спустя я сообразила: таковым мог быть приказ самого Каэма. Спасать ту, что слабее!

— Лучше помоги ему! — крикнула я, и тут на нас пошёл от реки обожжённый, но уже пришедший в себя серый дракон. Добрыня вскинул посох, и порция огня всосалась в камень-навершие.

— Бегите! — велел он мне, как раньше Арен. К счастью для Добрыни, у него были посох и хэргмэ, на котором стражник носился вокруг серого дракона, отвлекая его внимание.

Мне некуда было бежать, даже если б я сильно захотела: справа пылало редколесье, слева Добрыня бился с противником, сзади — прозрачная лента реки, а спереди… спереди Каэм пытался одолеть сразу двоих — раненый, ослабевший и наверняка обезумевший от боли. Они уворачивались от его атак, кидались вдвоём, терзали когтями и зубами и жгли пламенем.

— Чудо! Хоть какое-нибудь чудо! — почти ослепнув от слёз, я смотрела в равнодушное тёмное небо. Оттуда капнуло дождём раз, другой, третий.

Бесполезно. Не будет ни помощи, ни чуда.

— Сдавайся! — долетел до меня торжествующий вопль одного из серых. — Род Ассту может и проявить милосердие, если ты отдашь все свои земли и признаешь себя побеждённым…

— Никогда! — прорычал Каэм и, вытерев слёзы с лица, я обнаружила, что теперь он нападает на серых. Надежда встрепенулась было в сердце, но тут же угасла: я чуяла, что это последняя отчаянная атака. Но всё равно следила за боем, стиснув кулаки и часто дыша от волнения. Вот-вот Каэм прикончит того серого!

— Ха-ха-ха, победа! — громогласно захохотал дракон слева, и я порывисто обернулась. Он выбил у Добрыни посох, разломал его надвое, мощным ударом хвоста отбросил стражника в траву и принялся рвать когтями хэргмэ.

Добрыня с видимым трудом привстал… и рухнул обратно. Больше он не шевелился, а серый облизнул губы, глядя на меня. Вся его морда и узкое длинное тело с кожистыми крыльями были покрыты следами ожогов, вместо одного глаза — чёрная дыра. Зато оставшийся светился такой ненасытной злобой, что я отпрянула к реке.

— Э, нет, дорогуша, не бросайся в воду, — оскалился серый из рода Ассту, — сперва посмотришь, что мы сделаем с твоим женихом. А, Шиилит? Сможешь сразиться, или ещё не вспомнила, как обращаться в дракона?

Меня била крупная дрожь, и едва ли я смогла бы выговорить хоть слово. Но и так было очевидно, что я бессильна перед этим убийцей.

— Значит, не сможешь, — лениво рассудил серый. — Тем лучше.

Почему он не торопился убить меня? Чего ждал? И тут низкий, горловой рёв чуть не оглушил меня: Каэм! Одного из врагов он всё-таки сбросил вниз, но и сам, безвольно раскинув крылья, опускался к земле. Я не вынесла, кинулась к нему.

— Каэм, — выдохнула я, опускаясь на колени рядом с распростёршимся в траве драконом. Его окутал тёмный дым, а когда тот пропал, я в ужасе прижала руку к губам.

На его теле, кажется, не осталось ни одного живого места. Каэм еле дышал, из носа и изо рта у него шла кровь, глаза были закрыты.

— Ему конец, дорогуша, — раздалось за моей спиной. Я обернулась: двое оставшихся в живых убийц тоже приняли человеческую форму, и стало заметно, как сильно их потрепал Каэм. Раненые, обожжённые, злые, они, тем не менее, держались на ногах.

— Вот этим, — одноглазый серый поднял из травы клинок Арена, — я добью твоего Каэма. Можешь поцеловать его напоследок, — глумясь, добавил он. Как-то отстранённо я заметила, что на руке у Ассту блестит кольцо — светло-серый камень в серебристой оправе. Где я видела такой же, неужели в книге?

— И зачем ты прилетела сюда? — скривился второй Ассту. — Глупая девчонка!

Я ничего не ответила; слыша приближающиеся шаги, склонилась над Каэмом и прошептала:

— Мой благородный жених, вы умрёте не один, — и, собравшись с духом, преодолевая дрожь губ, закончила: — Я с вами, и я люблю вас.

XXII

В книжках обычно пишут, что от горя ничего вокруг не замечаешь. Но я слышала далёкое карканье ворон, чувствовала порывы ветра и запах гари — пожар грозил перекинуться на долину, — и знала, что скоро начнётся гроза и польёт дождь. Только мне не было дела до этого. Всё, что имело значение — Каэм, умиравший у меня на руках.

— Моя невеста… — дрогнули его губы, из уголка рта потекла очередная струйка крови. — Зачем вы… я же запретил…

Глаза дракона открылись, и было в них столько муки, что у меня перехватило дыхание, и я не сумела произнести ни слова.

— Вы… Райле… я не смог вас обеих уберечь… и что теперь будет… с Анией?

Если до неё доберутся серые, мрачно подумала я, то ничего хорошего. Конечно, вслух я этого не сказала, и лишь крепко сжала похолодевшую ладонь Каэма. Нить между нами совсем ослабла — тронь её, и оборвётся.

— Ну что, готовы? С кого начать? — небрежно прозвучал голос Ассту за спиной.

— Погодите, — я с трудом шевельнула онемевшими губами, — дайте попрощаться с ним.

Каэм проговорил так тихо, что мне пришлось нагнуться, чтобы услышать его слова:

— Это я во всём… виноват.

И, потрясённая, я увидела, как в глазах его блестят слёзы — и скатываются по вискам, оставляя за собой блестящие дорожки.

— Сейчас ваш черёд, — довольно протянул Ассту, — а потом той маленькой девчонки Ании, и старика Арелани…

Я уже не слышала его. Со мной что-то происходило, и я не могла понять, что. Будто волна — злая, обжигающая волна — поднялась внутри, требуя выхода.

Зачем ждать чуда, если можешь сотворить его сама?

Я выпустила руку Каэма, встала и медленно повернулась к серым. Тот, что был передо мной с мечом в руке, попятился, ошеломлённый:

— Смотри, она… вся светится! Она…

Я подняла руки, зелёный дым закрутился вокруг меня, и стало на миг так больно, что я закричала. Кто-то шепнул голосом Тилена:

«Первая трансформация в полноценного дракона всегда болезненна, милая племянница».

Серые, вымотанные боем, не успели принять драконью форму. Только одноглазый бросился ко мне, размахивая клинком — и с визгом отлетел назад.

— Это за Арена и Добрыню, — прошептала я, пылая и торжествуя.

Ещё один столб огня, и сгинул второй мерзавец.

— А это — за нас!

Я вновь обернулась человеком и бросилась к Каэму:

— Вы живы? Живы?!

Он не ответил. Нить слабо зазвенела в последний раз, и внутри меня что-то оборвалось. Да нет же, нет! «Ты не смеешь умирать, упрямый дракон, я тебе не позволю!»

С моих пальцев так и полилась магия — зелёное свечение полностью охватило лежавшего на земле Каэма, исцеляя его. Я коснулась ладонью злополучной раны на боку дракона, видневшейся через лохмотья его одежды и повязок. Добавила столько магии, сколько могла, черпая из источника, казавшегося неистощимым. Минуты текли одна за другой, время капало редкими каплями дождя. И с невероятной, фантастической радостью я заметила, как воспалённая рана очищается, края подтягиваются друг к другу, нездоровая краснота пропадает. Мне хотелось петь от счастья, ведь я смогла, успела, спасла своего дракона!

— Спасибо тебе, дорогое мироздание, — пробормотала я, чувствуя наступающую усталость, — спасибо!

— Госпожа?.. — Стон Добрыни заставил меня оглянуться. Так он тоже жив! Сейчас, сейчас, потерпи немного… Убедившись, что Каэм в порядке, только без сознания, я кинулась, спотыкаясь, к Добрыне. Только бы внутренний источник не иссяк!

— Господин Ирр… он жив? — прохрипел стражник, едва завидев меня. Я кивнула, опустилась рядом и повела руками над Добрыней. К счастью, его раны оказались полегче, и всего лишь спустя минуту стражник встал на ноги. Он выглядел изумлённым:

— Госпожа Тэн… а кто же серых…

— Потом всё объясню, — и я заторопилась назад. — Помоги мне поднять господина Ирр на ноги!

Каэм был здоров, но слаб и измучен после всего, что с ним произошло. Казалось, он и разговаривать не в состоянии. Ничего, отдых в ближайшей деревушке вернёт ему прежнюю силу. Эредианцы должны быть очень благодарны своему спасителю!

А пожар, между тем, был всё ближе к нам. Я стиснула зубы, глядя, как Добрыня кряхтит и взваливает себе на плечо тяжёлую руку господина, и зашла с другой стороны:

— Я помогу. Как-нибудь доведём.

— Госпожа Тэн, я сам справлюсь!

— Во-первых, не госпожа Тэн, а госпожа Дейр, — отрезала я, — а во-вторых, время оберегать меня по пустякам прошло! Смотри!

Я приняла драконью форму, и мы с Добрыней, лишившимся от удивления дара речи, вытащили Каэма наверх, в деревню. После чего я опять стала человеком.

А тем временем небеса разверзлись, и полил такой дождь, что мы все мгновенно вымокли до нитки. Оставив уже полностью пришедшего в себя Каэма на попечение Добрыни, я метнулась к ближайшему дому и замолотила кулаком в дверь:

— Открывайте!

— Кто там? — настороженно поинтересовался мужской голос, и только сейчас я обратила внимание на то, что во всех домах, кроме этого, заколочены двери и окна. Будто крестьяне поспешно бежали в страхе перед каким-то бедствием. Да и мычанья коров, кряканья уток и гогота гусей не было слышно.

— Я госпожа Дейр-Алана, драконесса из альга Вайридерис, — с достоинством представилась я, обхватив себя руками и дрожа от холода, пока дождевые капли стекали по моим волосам и шее. — Откройте, да побыстрее!

Дверь немедленно отворилась, и за ней обнаружился смуглый мужчина средних лет с наполовину седыми, наполовину русыми волосами. На нём была длинная рубаха аж до щиколоток, подпоясанная верёвкой, а ноги босые. Мужчина церемонно отвесил мне поклон.

— Все бежали, как про грэйту прослышали, — объяснил он в ответ на мой немой вопрос, — а я остался. День и ночь добрым духам молитвы возношу, жены и детей нет у меня. Зачем бы я стал убегать от своей судьбы? Лучше уж смерть принять.

Меня, промокшую, неожиданно приобняли сзади, и жизнь сделалась приятнее.

— Гостей сначала впускают, затем уже беседами развлекают, — прозвучал над моей макушкой голос Каэма. Ох, какое счастье — знать, что он жив, и чувствовать исходящее от него тепло! Кажется, мне больше ничего не требовалось.

— А вы тоже дракон? — ничуть не растерявшись, осведомился хозяин дома и отступил в сторону, чтобы мы могли пройти.

— Каэм из рода Ирр, покровительствующий вам от имени альга Фейенверис, — гордо произнеся эти слова, он зашёл в дом вслед за мной.

— Это вы?! — хозяин охнул и поклонился чуть ли не до самого пола. — Я, слуга Невидимого Бога, Инкей, приветствую вас!

Добрыня потоптался, пытаясь сбить грязь с сапог, затем шагнул в дом и, притворяя за собой дверь, сказал просто:

— Моё имя Рапша.

— Что с войском грэйту? — спросил Инкей с таким жадным интересом, что я мысленно усмехнулась. Может, умереть он и не очень боялся, но определённо не желал.

— Уничтожено, — коротко бросил Каэм и стал раздавать приказы тоном дракона, привыкшего, что ему подчиняются. Инкей с готовностью пошёл искать для нас одежду. Добрыня притащил в одну из комнатушек корыто, в котором, судя по всему, хозяин обычно мылся, и задумчиво поскрёб подбородок:

— Тут есть колодец, могу принести воды оттуда.

— Не надо, — я подошла к корыту и подняла над ним руку ладонью вниз. Задержала дыхание, призывая к источнику внутри меня, ещё не до конца исчерпанному; полился зелёный свет, и корыто наполнилось тёплой водой.

— Вот это силища, госпожа Дейр, — уважительно проговорил Добрыня.

На Каэма я не оглядывалась — он, конечно, уже всё понял, но читать в его глазах, как он злится из-за моего обмана, не хотелось.

— Ничего особенного, — небрежно уронила я, — просто… вовремя пробудившийся дар.

Тем временем Инкей вернулся с такими же рубахами, как у него, только чистыми, и штаны не забыл. Сам он по какой-то неведомой причине их не носил. Возможно, это было как-то связано с поклонением добрым духам — мне было безразлично, и выяснять я не стала.

— Нам принесёшь воды из колодца, — велел Каэм Добрыне. — Незачем опять напрягать госпожу.

Стражник кивнул и удалился, прихватив с собой вёдра. Инкей ушёл собирать на стол, а вот Каэм не торопился, и я, стоя к нему спиной, расстёгивая мокрое платье, проворчала:

— Я предпочитаю мыться в одиночестве.

Каэм тихо рассмеялся в ответ.

— Понимаю вас, — он подошёл сзади, погладил мои плечи и шепнул на ухо, касаясь его губами:

— Значит, госпожа Дейр-Алана, так? Буду ждать ваших объяснений, как такое могло случиться и почему вы это от меня скрывали.

— Вы их дождётесь, — пообещала я, и, когда он вышел, наконец стянула с себя платье, сняла грязные сапожки и нырнула в ещё не остывшую воду.

XXIII

Пламя в очаге ровно горело, согревая комнатушку, в которой помещались только грубо сколоченный сосновый стол и две скамьи, видимо, из той же древесины. Да, мне было проще думать об этом, или о немудрёной трапезе — хлебные лепёшки с чесноком, — или о том, как мне велика рубаха Инкея. Лишь бы не впустить в сознание момент, когда я не только сожгла заживо двоих драконов, но ещё и не чувствовала никаких угрызений совести после этого. Что в меня вселилось?! Может, дело в том, что я теперь тоже драконесса, и начала рассуждать иными категориями, нежели та, прежняя Алина?

Мне не хотелось так кардинально меняться. Пусть я теперь и не Алина, а Дейр-Алана из мёртвого альга Вайридерис, это ещё не значило, что я обязана стать злой и кровожадной!

«Но ведь серые заслужили смерть. Они угрожали Каэму, хотели добраться до Ании и Тэн-Арелани, их сообщник натравил паука тэа на Райле. Это не говоря о похищении Тэн-Шиилит и превращении её в ящерицу!»

Определённо серые не заслуживали жалости. Но всё равно мне было не по себе, и я обрадовалась, когда скрипнула дверь, и кто-то пришёл избавить меня от тяжких размышлений.

Через порог, наклонив голову, шагнул Каэм. Если на мне рубаха хозяина висела мешком, то дракону была узка в плечах и натянулась на широкой груди. Штаны едва покрывали колени, и я поспешно отвела взгляд, прикрывая рот ладонью, чтобы сдержать улыбку.

— Я рад, что вас так веселит мой вид, — невозмутимо произнёс дракон, усаживаясь за стол. — Доброе настроение — залог того, что вы, наконец, расскажете мне всю правду.

Я искоса посмотрела на него и пододвинула к нему миску с лепёшками.

— Вы пока ешьте, а я расскажу.

— Только постарайтесь сделать это деликатнее, — Каэм взял одну и повертел в пальцах, — чтобы я случайно не подавился.

Как иронично: суровый и подчас жестокий чёрный дракон воспринял новость о том, что я не Шиилит, спокойнее тех, кто был намного добрее его. И даже шутил!

— Буду очень деликатна, — заверила я и принялась рассказывать всю историю от начала до конца. Услышав о роли Ани в этом деле, Каэм ухмыльнулся:

— Я так и думал.

— Так и дума… постойте! Что значит «думали»? Только не говорите, что давно обо всём догадались, — подозрительно прищурилась я.

— Недавно, достойная Дейр-Алана, недавно. Когда я подарил вам иллюзорные цветы — помните?

Ах вот почему он так странно себя вёл! И потом загадочно обронил, что меня ждёт «серьёзный разговор».

— Видите ли, рядом с вами боль притупилась, а потом исчезла, как не было её. Ваше присутствие… от него веяло магией, но совсем не той. Не магией чёрных драконов. И я заподозрил, что вы всё-таки не Шиилит, — Каэм задумчиво разглядывал половинку лепёшки в своей руке. — Это объясняло, почему вам не даются иллюзии, эхмере и зелья, но зато вы прекрасно понимаете драконий язык, и Хаарвен не может прочитать ваши мысли.

Некоторое время я молчала.

— Надо же, а я думала, что вы накинетесь на меня, услышав про ложь. Кстати, Хаарвен предлагал рассказать всё при нём, чтобы он не дал вам меня задушить.

— О, так и он был в деле? — приподнял чёрные брови дракон. — Все знали, кроме глупца Каэма.

— Вы не глупец. Просто иногда бываете упрямым, как… как осёл! — вырвалось у меня, и я невольно хихикнула, видя, как серьёзно он на меня смотрит.

— Продолжайте, Алана, я слушаю. Хоть и не длинными ушами, но и мои сойдут, пожалуй.

Я не забыла ни одной детали в своём рассказе; к тому времени, как я добралась до того эпизода, в котором читала дневник Тилена, Каэм успел сжевать вторую лепёшку.

— Надо же, какой у вас хороший аппетит. В замке и на пиру во дворце ни за что бы не подумала.

— Они маленькие, — с лёгким неудовольствием уронил дракон, беря третью, — а у меня больше нет раны. Благодаря вам, Алана. Вы настоящий добрый дух — получше тех, что в небесах. И Райле тоже спас не кто-нибудь, а ваш дядя.

Это я успела рассказать Каэму ещё раньше, и надо было видеть, как просветлело его лицо. А сейчас он свободной рукой коснулся моей кисти, погладил по пальцам. Я почувствовала, что краснею — на меня смотрели тёплые карие глаза, в которых не было и намёка на прежний лёд. Он растаял окончательно после тех искренних, горестных слёз, пролитых драконом в долине.

— Л-ладно, я продолжу, хорошо? — откашлявшись, я начала говорить о своём страхе перед Ари-Нейей и придворными. О том, как не хотела идти на ритуал «обрабатывания» моего мозга, потому что, считая себя человеком, была уверена, что он для меня смертелен.

Каэм отдёрнул руку от моей кисти.

— А я вас заставил… Я же тогда и подумать не мог… Решил, что вы просто заупрямились, или вас уже по-своему «обработала» Ари-Нейя…

— Да, мы с вами по-разному смотрели на эту ситуацию, Каэм, — грустно улыбнулась я. — Но ведь и я не знала, что вы умираете, и потому так спешите. Сколько вы без исцеления прожили бы?

— Самое большее, ещё месяц. Алана, — он смотрел на меня с сожалением, которое, судя по всему, переживал не раз, — я всё равно не должен был так поступать с вами. Как мне искупить свою вину?

Я помолчала, прежде чем ответить:

— Просто больше так не делайте. Никогда. Я вас простила, Каэм, и давайте не будем впредь к этому возвращаться. Лучше послушайте дальше…

— Значит, у вас есть свои соображения насчёт того, кто спланировал похищение Тэн-Шиилит и зачем? — спросил Каэм после окончания моей истории. Я энергично кивнула:

— Подумайте, ведь у Ассту на руке я видела кольцо…

И тут я осеклась. Кольцо! Чёрт побери, я прикончила серых, а важный, чуть ли не бесценный артефакт оставила в поле!

— Куда это вы заторопились? — Каэм поднялся из-за стола следом за мной. Узнав причину, немедленно заявил, что идёт со мной и возражений не потерпит — мало ли что там может быть в поле, вдруг прилетит ещё один Ассту.

— А вы разве уже восстановились? Сможете сшибить его в полёте? — я с сомнением поглядела на Каэма, пока мы обували сапоги. В доме приходилось, как хозяин, разгуливать босиком.

— В полёте не сшибу, но крылья подпалить сумею, — над раскрытой ладонью дракона заплясал огненный шар, по которому то и дело пробегали белые искры. — А там, на земле, как-нибудь справлюсь.

Ох уж эта мужская самонадеянность!..

К счастью, в поле не оказалось никого. Ветер шевелил обгоревшую траву, мерно журчала река, а я, преодолев отвращение, приблизилась к кучке праха, в которой блестело кольцо. Нагнулась, выудила его оттуда и торжествующе продемонстрировала Каэму:

— Вот.

Дракон взял кольцо и хмуро его рассматривал, пока я подбирала с земли ещё и изумруды. Промелькнула интересная мысль: раз уж мне суждено возродить альг Вайридерис, то почему бы не обзавестись родовыми кольцами? Взамен тех, что сгинули в чьих-то сокровищницах.

Я взглянула на Каэма, и меня поразила другая мысль. Неприятная.

— Послушайте, а ваш род случайно не воевал с зелёными драконами?

Каэм ответил не сразу, и я предупредила:

— Только не обманывайте меня. Хватит лжи между нами, хорошо?

— Мой отец думал поучаствовать, — медленно, подбирая слова, откликнулся дракон и зажал кольцо с серым камнем в ладони. — Но его отговорил благородный Арелани из рода Тэн. Я удовлетворил ваше любопытство, достойная Дейр-Алана?

— Вполне, — у меня аж отлегло от сердца.

Когда мы вернулись в дом Инкея, я чувствовала себя немного озябшей и придвинула скамью ближе к очагу. Каэм устроился рядом и взял мои руки в свои ладони.

— Давно заметил, что рядом с вами чувствую себя лучше, — признался он.

А говорить не хотел, потому что не собирался меня к себе привязывать. Озвучивать это вслух я не стала, а просто смотрела на него сбоку и наслаждалась покоем и возможностью послушать счастливый звон моей нити. Ощущение, что у сердца вместо ледяной змейки поселился тёплый комочек радости, было таким замечательным и невероятным, что я даже боялась заговаривать, чтобы не нарушить гармонию, воцарившуюся между мной и драконом.

— У вас красивые глаза, Алана. А вы их от меня прятали, — Каэм улыбнулся, и нестерпимо захотелось прижаться к нему, запустить руки в его волосы и перебрать между пальцами чуть вьющиеся пряди.

— Больше я ничего от вас прятать не стану, — тихо сказала я. Наши глаза встретились, ещё миг — и губы сошлись бы в поцелуе, но перед нами прямо из воздуха соткался пергамент.

«Благородный Каэм из рода Ирр, приветствую тебя! Мой сын Хаарвен нашёл и привёл во дворец вашу настоящую невесту, достойную Тэн-Шиилит, а также рассказал занятную историю, которую подтвердили благородный Арелани из рода Тэн и лекарь Тилен по прозвищу Безродный. Теперь мы с нетерпением ждём вас и достойную Дейр-Алану во дворце, чтобы вы объяснили нам, что происходит. Подпись: благородный Иэрэм из рода Каль».

Письмо вспыхнуло и осыпалось пеплом.

— Точно, ведь между мирами опять, наверное, образовалась прореха, — пробормотала я. Каэм вопрошающе взглянул на меня:

— Но вы же не планируете вернуться в тот мир, Алана? Вы ему не принадлежите.

— Будь я Алиной, вернулась бы, — я закрыла глаза, представляя себе родной городок, знакомую улицу, с которой я сворачивала, чтобы пройти в библиотеку, и светофор, который починили совсем недавно. Дом, где я жила, скамейки с бабулями, уткнувшимися в смартфоны, моя тихая и уютная квартира…

Всё это казалось чужой жизнью, не относящейся ко мне. Да и как оставить тех, кто был мне дорог? Открыв глаза, я обнаружила, что Каэм напряжённо ждёт моего ответа.

— Но поскольку я — Алана, остаюсь здесь, — и, говоря это, я заметила, как он доволен. Дракон сжал мою руку:

— Отдохнём немного и полетим. Уверен, нас очень внимательно выслушают.

— Это уж точно, — невесело улыбнулась я, думая о другом.

Тэн-Шиилит вернулась, значит. Настоящая невеста Каэма, хоть и не предназначенная ему, но готовая родить в браке чёрных драконят и возродить альг Фейенверис.

А я… А что — я? Чувствами во имя благих намерений можно и пренебречь. Каэм уже это демонстрировал. И что-то мне подсказывало, что ещё одной демонстрации я дожидаться не захочу.

XXIV

Я окинула взглядом тронную залу. Альгахри Иэрэм сидел весь напряжённый, его супруга прятала лицо за веером, но от неё волной исходили злость и тревога, которые она придушить не могла. Придворные господа и дамы стояли небольшой толпой справа от Ари-Нейи. По левую руку от своего отца находился, как ни странно, не старший наследник Аэрд, а беловолосый Ниарвен.

Я держалась спокойно, и мою уверенность в себе подогревало присутствие Каэма рядом. А сбоку от нас стояли Хаарвен и Тэн-Шиилит, которую я, кстати, узнала не сразу — простая жизнь в моём родном городке стёрла с её лица надменность и высокомерие.

Тишину нарушил альгахри белых драконов:

— Ну что ж, мы ждём, достойная Дейр-Алана. Рассказывайте о своём расследовании, и пусть Невидимый Бог благословит каждое правдивое слово, сказанное вами!

Двусмысленно. То ли Иэрэм имел в виду, что я столько лгала, что каждое слово правды на вес золота, то ли это обыкновенное пожелание от души. Этих властителей не разберёшь. Так или иначе, я приступила к делу:

— Начинаем. Итак, у нас есть преступник, задумавший осуществить сразу две цели, и руководивший серыми. Назовём этого преступника Икс.

— Икс, — зашептались придворные, — какое необычное имя…

— Не имя, а просто обозначение, — поправила я, — имя узнаем позже. Итак, Икс хотел уничтожить остатки альга Фейенверис и этим пошатнуть авторитет благородного Иэрэма из рода Каль. Ведь всем стало бы понятно, что достойный Каль-Иэрэм не смог обеспечить Вековое Перемирие. Никакие договорённости с альгахри серых драконов не помогли — род Ассту, подстрекаемый нашим Икс, нарушил Перемирие. Трое молодых драконов — представителей рода — напали на достойную Тэн-Шиилит, когда она направлялась к жениху.

Я сделала паузу, в то время как придворные шушукались, альгахри Иэрэм сидел с неестественно прямой спиной, а Ниарвен хмурился.

— Что было дальше, мы все знаем, но давайте посмотрим на ситуацию глазами Икс. Он заранее спланировал, что Шиилит станет ящерицей и сгинет в чужом мире. Раздал Ассту указания — например, по возможности ранить Каэма из рода Ирр красной искрой. Серые связались со своей шпионкой Лиане, она доложила, что Каэм вернулся с ящерицей — значит, спас невесту! — и сообщила, что господин полетит в горы искать траву. У серых уже был готов план с разбойниками, тех переправили в горы, и вот дело сделано — Каэм ранен и умрёт через пару месяцев. Затем Лиане пыталась убить меня, свалив вину на другого, но это ей не удалось. Она была разоблачена и погибла. Серые лишились глаз и ушей в замке Ирр, но в отношении Каэма всё-таки своего добились. И теперь могли сидеть там, где их не обнаружат.

— Я всё думал, когда искал — под землю серые провалились, что ли? — вставил Ниарвен. — Это было неспроста!

— Неспроста, и вы скоро узнаете тайну их убежища. Итак, Каэм, считая меня своей невестой, отчаялся пробудить мою память вовремя, и решился на визит во дворец. Тут в борьбу вступил сам Икс. Он постарался отговорить меня от ритуала…

Послышался треск — это Ари-Нейя так стиснула свой веер, что сломала его.

— …а когда ритуал всё-таки состоялся, послал мне письмо с угрозами. А также отправил к Райле слугу с одним из пауков тэа. Серые тем временем подбили племя грэйту напасть на Эредию, обещая им помощь, но, конечно, никакой помощи не последовало. Вся суть заключалась в том, что грэйту должны были утомить Каэма в бою, а потом его добили бы серые, тем более что он ещё и мучился от телесной и душевной боли. Сильно же они вас боялись, достойный Ирр-Каэм, — повернулась я к нему, — если прибегли к стольким уловкам!

Дракон едва заметно улыбнулся, но глаза его оставались мрачными при воспоминании о покойных Ассту.

— Вы перепутали все их планы.

— Верно, — и я вновь посмотрела на альгахри, чувствуя, как забилось сердце — сейчас начнётся финальная часть моего выступления.

— И даже на этом Икс не успокоился. Он узнал, что я посылаю письмо достойному Каль-Хаарвену — с просьбой о помощи его другу — и сообщил серым, чтобы письмо перехватили и уничтожили, а почтового голубя вернули обратно во дворец.

— Да если б я знал, что тут такое творится, — горячо проговорил Хаарвен, — сам бы открутил голову этому Икс!

Бедный, он ещё не догадывался. Я встретилась глазами с Каэмом, тот кивнул и, сделав два шага к трону альгахри, протянул ему кольцо. Родовое кольцо Ари-Нейи.

— Это было на пальце у серого, — звучно объявил Каэм на всю залу. — Мощный артефакт, не правда ли, достойная Ари-Нейя? Скрыл, полностью скрыл то, где находились ваши сообщники!

Ари-Нейя отбросила сломанный веер и стиснула пальцами подлокотники трона. Прекрасное лицо её скривилось от злобы:

— Ты лжёшь, чёрный дракон! И твоя зелёная лжёт!

Альгахри Иэрэм, машинально взявший в руки кольцо, как будто очнулся от сна:

— О чём они говорят? Нейя, всё это твоих рук дело?!

— С кольцом у достойной Ари-Нейи вышла целая многоходовочка, — заметила я, когда чёрный дракон снова встал рядом со мной. — Мне недавно довелось прочитать в Дворцовой Библиотеке много всего об артефактах. И я нашла там, что родовое кольцо Ари нельзя украсть — обладатель может лишь подарить его кому-либо, или дать поносить. Ари-Нейя милостиво позволила якобы любимой служанке рассматривать кольцо пару минут, а впоследствии обвинила ту в краже. Дескать, служанка использовала в своих целях разрешение госпожи взять артефакт. Результат: служанка казнена, кольцо кольцо так и не найдено, а на самом деле — в руках Ассту, благородную супругу альгахри никто ни в чём не подозревает.

Наступила поистине гробовая тишина. Куда ни глянь — повсюду потрясённые лица и широко раскрытые глаза… Каэм ободряюще сжал мою руку, а вперёд вышла Шиилит. Своим высоким и холодным голосом она объявила:

— Подтверждаю, что видела родовое кольцо Ари на пальце одного из похитителей. Свой облик они изменили, а про кольцо забыли. Верно, думали, — Шиилит испустила горький смешок, — что я пропаду в чужом мире и не смогу выдать их тайну.

Ари-Нейя не сдавалась.

— Это какое-то недоразумение, — спохватившись, что выпала из образа, пролепетала она. — Это…

Супруга альгахри встала с трона, будто хотела обратиться к присутствующим, и пошатнулась. Две служанки тотчас кинулись вперёд и подхватили её.

Пока Ари-Нейю в обмороке выносили из залы, я повернулась к совершенно убитому новостями Хаарвену.

— Моя мать… как она могла… — Светловолосый дракон провёл дрожащей рукой по лбу, и я заметила, как дёрнулась Шиилит, словно желая обнять его и утешить, но тут же замерла на месте.

— Всё из-за того, что Ари-Нейя хотела посадить на трон альгахри своего старшего сына, — тихо сказала я. — Помнишь, ты говорил, что она в нём души не чает? И ваш благородный дед, Шиилит, подтвердил, будто бы при дворе плетутся интриги с целью сместить альгахри. Нетрудно было догадаться, кому это выгодно в первую очередь. А чем больше расшатано равновесие, тем лучше для Ари-Нейи и поддерживавших её серых.

— А маменька не догадывалась, кто ты на самом деле? — Хаарвен избегал смотреть на меня, и его можно было понять.

— Кто знает, — грустно усмехнулась я. — Может, какие-то догадки у неё и были, но сказать наверняка мы не можем. Пусть Ари-Нейя сама об этом поведает.

Но рассказа из уст супруги альгахри мы так и не дождались. Ари-Нейю нашли мёртвой в постели, а на комоде лежала коротенькая записка: «Лучше так, чем остров Ирлигард». Слуг, которые ей помогали, быстро разоблачили и казнили.

Двор альгахри погрузился в скорбь из-за предательства и трагической смерти Ари-Нейи. И на фоне всего этого я подумала, что надо бы улететь. Мне не нравилось натыкаться на косые взгляды, словно это я была виновата в преступлениях Ари-Нейи. Чудесному возрождению альга Вайридерис тоже никто из придворных не обрадовался.

Тилен, узнав о моём желании, стал взахлёб рассказывать о том, как прекрасно будет пожить на берегу моря, построив там небольшую хижину, и сколько жемчуга можно собрать, и рыбы наловить, как великолепна морская флора и фауна, да и вообще, полная гармония с природой!

— Я смотрю, ты поэт, дядюшка, так тонко чувствуешь красоту моря, — чуть улыбнулась я, выслушав его восторженные речи. Тилен в ответ потрепал меня по щеке:

— Ничуть не бывало, милая племянница, просто я так рад и счастлив, что моё предсказание сбылось, и ты со мной!

Только одно давило на сердце, мешая свободно вздохнуть: Каэм. Мне не хотелось отпускать его, тут дядя был прав. Но я сознавала, что у меня нет никакого права стоять на пути Каэма к возрождению альга Фейенверис. Пусть наши объятия и поцелуи останутся горько-сладкими воспоминаниями, а реальность — это реальность. И, собирая вещи в дорожный сундучок, слыша, как Райле и Эсимэ пытаются меня удержать, я ответила им:

— Нет. Улечу, и будь что будет.

XXV

Море казалось волшебным. Закат окрашивал его во все оттенки розового, а сиреневый цвет неба на горизонте плавно переходил в светло-голубой, украшенный белым облачным узором. Помогая дяде строить хижину, я то и дело посматривала наверх, как будто ждала, что там кто-то появится.

Не появится. В груди залегла неприятная тяжесть, и вспомнился наш последний с Каэмом разговор.

Дракон постучал в комнату прямо в разгар сборов, и, подумав, я впустила его. Надо же было объясниться. Стоя спиной к Каэму, я тщательно расправляла зимнюю накидку, готовясь уложить её в сундучок. В Эйлемари, стране с мягким климатом, где раньше правили зелёные драконы, мне ещё нескоро понадобится тёплая одежда. Официально Эйлемари покровительствовал род Ассту, но после того, как их будут судить, отберут всё имущество и отправят в Ирлигард, я полагала, что былые владения рода Дейр вернутся ко мне.

— Куда вы улетаете, Алана? Вы сможете уверенно держаться на крыльях? — Каэм шагнул ближе ко мне. Я упорно не смотрела на него, боясь, что моя решимость пошатнётся.

— Сяду на хэргмэ, не беспокойтесь за меня, Каэм. А полечу… далеко. Дядя хочет к морю, туда, где мы раньше жили.

— А как же… — начал было дракон и остановился. Всегда говоривший так гладко, сейчас он, наверное, не мог подобрать нужных слов.

— Каэм, я не хочу становиться помехой на пути к вашим планам. Вы — жених достойной Тэн-Шиилит, ступайте к ней. Вам ещё альг надо возрождать, не забывайте. Нужны только чёрные драконята и никакие другие, правильно? Правильно.

Я говорила бесцеремонно, почти грубо. Лишь бы не поддаться искушению обернуться, взять его за руку, обнять в последний раз…

И всё разрушить. Потому что я не смогу улететь после этого.

— Алана, — нетерпеливо, почти сердито произнёс Каэм, — послушайте…

— Нет, я не хочу вас слушать, — намучившись с попытками сложить эту демонову накидку, как следует, я скомкала её и кое-как запихала в сундучок. — Знаю, вы скажете про нить, но она ведь может исчезнуть. И исчезнет рано или поздно.

«Как те иллюзорные розы».

— Я думал, вы сказали, что любите меня, — вырвалось у него после долгой, тяжёлой паузы. Не оборачиваясь, я была уверена, что между бровей у Каэма залегла та мучительная складка, которую так хотелось разгладить поцелуем.

Я коротко и невесело засмеялась.

— Это ничего не значит, Каэм. Ни-че-го.

— А моя сестра, — пустил он в ход увесистый аргумент, — вы не повидаетесь с ней? Хотя бы перед тем, как улететь на морской берег?

Ания. Перед глазами так и встало её улыбающееся личико.

— Я отослала ей письмо. Аня поймёт, — отрывисто и сухо бросила я, раздражаясь всё больше. «Ох, да уйди же ты, уйди наконец!»

Было похоже на то, что Каэм услышал мою безмолвную, полную отчаяния мольбу.

— Ладно, раз уж вы так решили, — он обошёл меня, яростно возившуюся с сундучком, взял за подбородок двумя пальцами и приподнял моё лицо. Наши взгляды встретились.

Ледяная маска исчезла навсегда, и теперь я видела лишь то, что всегда было за ней — боль.

— Прощайте, Алана, — тихо проговорил Каэм, с удивительной нежностью проведя ладонью по моей щеке. Уронив руку, он легко коснулся моих губ своими. Я закрыла глаза, чувствуя, как сбивается дыхание и дрожат руки.

Дракон отстранился, и я услышала его шаги — раз, два, три. Стукнула дверь, я осталась в комнате одна — и тогда уж, забыв обо всём, опустилась на колени у своего ложа, закрыла лицо руками и разрыдалась…

С тех пор я видела Каэма только издали — когда, разминая крылья, не выдержала и полетела в Илитану, говоря себе, что хочу всего лишь посмотреть на Каэма издали. По моим расчётам, он должен был как раз прилететь домой. Я надеялась, что Аня выйдет на поверхность земли, и я увижу не только Каэма, но и её.

Приняв человеческую форму, чтобы не привлекать к себе внимания, я спряталась в лесу за деревьями и наблюдала за тем, как поднявшийся ветер развевает платье и светлые кудри Ани, стоявшей в толпе слуг и стражников. Она ждала, глядя в небо, и её ожидания оправдались: поднимая ещё больше ветра взмахами огромных крыльев, на землю спустился чёрный дракон. А следом за ним — Добрыня и служанки на хэргмэ.

Аня сорвалась с места и побежала навстречу брату, выступившему из облака тёмного дыма. Я замерла: как он встретит её? И не поверила своим глазам, видя, что Каэм наклонился и обнял Аню.

— Будьте счастливы, — растроганно пробормотала я, отступая вглубь леса. И только обернувшись драконессой, летя прочь и с наслаждением рассекая воздух всем телом, спохватилась, что в сцене воссоединения не было Шиилит.

С другой стороны, а какое это имело значение? Она могла сейчас восстанавливать душевное равновесие рядом с дедушкой, как я — рядом с Тиленом. И переехать во владения жениха потом.

Я пришла к мысли, что мне больше нельзя думать о предстоящем браке Каэма и Шиилит. Иначе я превращусь в вечно рыдающую истеричку.

— Ты абсолютно права, милая племянница, — одобрил Тилен моё решение, складывая принесённые мной прутья для хижины в одну кучку, — а исцелит тебя вода. Ну-ка, нырни в море!

Я с сомнением посмотрела на волнующуюся поверхность, где то и дело собиралась пена, а затем растворялась в волнах.

— Ты думаешь, я сумею дышать под водой, дядя?

— Не попробуешь — не узнаешь, — рассмеялся Тилен, — а к слову, милая моя, в детстве ты это превосходно проделывала!

С тех пор я чаще проводила время, ныряя в море, плавая и порой забираясь в самую глубь. Медузы, водоросли, рыбы самых невиданных цветов, морские животные, каких я раньше видела только в школьных учебниках… Всё это было неописуемо и восхитительно. А ещё я собирала ракушки с жемчугом и приносила дяде.

— Акулы тут не водятся? — как-то поинтересовалась я, выныривая наружу. Облепленная водорослями, я, наверное, выглядела смешно, потому что Тилен не сдержал улыбки. Он сидел на берегу новенькой хижины из ивовых прутьев и любовался закатом.

— Если и водятся, то ты успеешь раньше превратиться в драконессу, дорогая племянница!

— Поверю тебе на слово, дядюшка, — фыркнула я и снова погрузилась в прохладную, расслабляющую воду.

Постепенно ко мне возвращались мысли о Каэме, но я уже не представляла его рядом с Шиилит. Только одного или рядом с Аней. Им было так уютно и хорошо вдвоём. Как наяву, я видела обоих в лаборатории — маленькая драконесса, вероятно, уже многому научилась самостоятельно и теперь с гордостью показывала свои достижения брату. Затем я мыслями перелетала в библиотеку и вместе с Каэмом листала какой-нибудь древний фолиант, где говорилось о магии и зельях. А затем руками старой служанки Райле готовила травяной чай для Каэма и Ани. Закрывала глаза, воскрешая в памяти то чувство теплоты и безграничного счастья, которое испытала в доме Инкея, сидя на одной скамье с драконом.

— Сдаётся мне, Алана, ты до сих пор думаешь о Каэме из рода Ирр, — заметил однажды Тилен, когда мы побывали в ближайшем городе и вернулись. Там мне сделали кольца с изумрудами, оставшимися от браслетов-артефакта. — К добру это или нет, не знаю, но было у меня одно видение…

Я насупилась, не желая говорить об этом.

— Дядюшка, а видения к тебе как приходят? — сменила я тему. — Неожиданно, или сначала болит голова, звенит в ушах и перед глазами прыгают разноцветные пятна?

Тилен с минуту выглядел озадаченным, потом мягко рассмеялся.

— Второе. Ты вспоминаешь всё больше и больше, как я погляжу.

— Есть то, чего не хотелось бы вспоминать, — призналась я. Всё мерещилось, что вон на том холме стоит замок Дейр — невысокий, но красивый, с выкрашенными в цвет морской волны башенками. А над воротами — герб в виде зелёного дракона, идущего по воде.

— Не думай о прошлом, — посоветовал мне дядя, и тень набежала на его лицо. — Только о будущем. О добрых и светлых переменах, которые грядут. Так вот, — умышленно растягивая слова, продолжал он, — моё видение…

Я отмахнулась и поскорее устремилась к морю, чтобы скрыться под водой, а вслед мне звучал добродушный, но сейчас непереносимый смех Тилена.

Эпилог

Он появился. Сначала это была лишь быстро приближавшаяся точка в небе. Затем она обрела узнаваемые очертания: крылья, хвост, могучее туловище, блестевшее чёрной, словно лакированной чешуёй. Я следила за приближением дракона, как зачарованная, пока не опомнилась и с размаху не нырнула в воду. Морские волны привычно сомкнулись над головой, даря успокоение, и я опустилась на самое дно, стиснув зубы и вцепившись в живописный кустик подводной травы, которую Тилен называлсархмеа.

— Достойная Дейр-Алана! — голос Каэма коснулся моих ушей даже через толщу вод. — Я прошу вас поговорить со мной прежде, чем уплывать!

Я стала гладить сархмеа по продолговатым мясистым листьям, провела ладонью по стеблю розового, пышного цветка. Красивое растение всё-таки.

— Алана, я не улечу отсюда просто так. Если вы скрываетесь из-за Тэн-Шиилит, можете не беспокоиться: наш брачный договор расторгнут!

Вот это новости! Я была так поражена, что вынырнула из воды и уставилась на Каэма. Он стоял на берегу — высокий, безупречно красивый, весь в чёрном, не считая белой рубашки, и волосы так знакомо зачёсаны назад. Мне очень захотелось их растрепать — так ему больше шло.

— Вы это серьёзно, Каэм? Но ведь брак с Шиилит был так важен для вас! Возрождение альга Фейенверис и… — я умолкла, слишком взволнованная, чтобы продолжать.

Дракон шагнул ближе ко мне, не обращая внимания на то, что оказался по колено в воде.

— Решил, что вы мне важнее. Алана, выходите за меня замуж. Я готов подарить вам всё, что захотите, избавить от любой беды, осушать ваши слёзы и дарить вам счастье. Клянусь, что никогда не обману ваше доверие и буду любить до самой смерти, — горячо и торопливо говорил Каэм. Его взгляд был таким красноречивым, а протянутая ко мне рука чуть дрожала.

Я молча ухватилась за его пальцы, на которых поблёскивали перстни с чёрными камушками, и позволила вывести себя из моря.

— Моя сестра очень скучает по вам, — продолжал Каэм, — и хочет, чтобы вы послушали её соловья. Он наконец-то запел. Быть может, в преддверии вашего возвращения, Алана, — дракон погладил меня по руке, а затем поднёс её, всю в морской тине, к губам и поцеловал. — Мы оба с Анией очень хотим, чтобы вы стали частью нашей семьи.

— У нас могут быть и зелёные, и чёрные драконята, — пробормотала я, — но вы рискуете, Каэм…

— Вы уже думаете о детях, — карие глаза довольно блеснули, — значит, согласны?

Я смотрела на него и не могла решиться. Каэм поклялся, что больше меня не обманет; в его глазах не читалось никакого желания силой принудить к браку, зато было столько нежности, что я задыхалась и тонула в ней; я чувствовала, как он изменился; но чего-то не хватало, что-то ещё…

— Алана?

Нить. От неё протянулись ещё несколько и зазвенели, набирая силу, превращаясь в полноценную мелодию, и ни одна земная песня не могла быть прекрасней её.

— Я согласна, — и после этих слов Каэм привлёк меня к себе. Море стало свидетелем наших обещаний и поцелуев, и под мерный плеск волн наблюдало, как дракон надевал мне на руку пару своих перстней — рядом с изумрудными кольцами. А затем вынул из-за пазухи нечто похожее на маленькую золотую книжку.

— Долго думал, что вам подарить, Алана. Вспомнил, как вы рассказывали, что в своём мире любили читать интересные романы про выдуманных персонажей. У нас в библиотеке такого мало, но зато я нашёл для вас вот такой артефакт — постучите по нему ногтем и подумайте, какую историю хотели бы прочитать. Артефакт многоразовый, работать будет годами.

Я сделала, как он сказал, и золотая книжка… превратилась в самую настоящую, в кожаной обложке! Заглянув внутрь, я обнаружила там «Историю настоящей любви».

— Нравится? — улыбаясь, спросил Каэм, явно довольный своим подарком.

Вместо ответа я засмеялась и снова обняла его.

— Она разглядела его сердце под коркой льда. И растопила её своей улыбкой, любовью и поцелуем…

— Что? — переспросил дракон.

— Ничего, мой благородный жених, — я отстранилась и, прижимая книгу к груди, чувствуя, как моё сердце поёт в унисон с нитью, посмотрела на Каэма снизу вверх. — Вы наверняка голодны после долгого полёта, а дядюшка сейчас жарит в хижине отличную рыбу. Пойдёмте?

— С вами — куда угодно, моя благородная невеста. Даже попробую втиснуться в вашу хижину, — и, посмеиваясь, он зашагал по песку рядом со мной.

Конец.

Больше книг на сайте - Knigoed.net

• «
• 1
• 2
• »