её себе в лицо. Это было волшебно. Прохладная влага, ударила в разгоряченную
кожу и разлетелась тысячей брызг. Стекая по шее, она попадала за воротник
и дальше, вниз по телу, заставляя его ёжиться. Паша брызнул второй раз,
затем третий… Васильков плескался как ребенок, совершенно не думая об
этом. Умыться холодной водой из реки — что может быть лучше в дороге.
Протирая глаза, Паша вставал с колен и начал разворачиваться, когда чья-то
сильная рука ударила его между лопаток. Васильков потерял равновесие и,
растопырившись как лягушка, шлёпнулся в воду. Кто-то бултыхнулся рядом
и обхватил его руки, прижимая их к бокам. Захлебываясь, Паша взвился ужом.
На мгновенье ему удалось освободиться от объятий. Все еще находясь под
водой, он упёрся ногой в грудь нападавшему и, изо всех сил оттолкнувшись
от него, ушел в сторону. Сдерживать дыхание больше не было сил. Васильков
буквально выпрыгнул над поверхностью воды, с сиплым ревом делая глубокий
вдох. Он лишь успел заметить, что с берега ему на голову прыгнули еще
две тени. Паша снова нырнул и ушел в сторону. И опять в легких оказалось
воды больше чем воздуха. Задыхаясь и откашливаясь, он выскочил на поверхность,
вздымая фонтан брызг.
Вода еще стекала с волос, закрывая глаза мутной пеленой, и Васильков успел
лишь заметить опускающуюся на его макушку дубину. Она легла так ловко,
что Паша потерял сознание. Это похоже на то, как будто вы сидите в кинотеатре,
а в проекторе рвётся плёнка. Только на экране остаётся свет. А здесь…
Щелчок выключателя и свет погас.
Когда Васильков пришел в себя телега, на которой он лежал, подъезжала
к лесу. В глазах у него всё прыгало, голова сильно болела. Паша лежал
на соломе сложенный пополам, с руками, привязанными к ногам. Во рту у
него была палка, привязанная к голове. На задке телеги сидел милый мальчик
и не сводил с пленника голубых глаз. Собравшись с силами, Васильков попытался
поднять голову. Человек сидящий справа от него краем глаза заметил это.
Он обернулся, посмотрел на пленника какое-то время, после чего кулачищем,
его тыльной стороной, стукнул Василькова по тыкве (схожесть заключалась
в пустоте звука). Выключатель снова щелкнул. Единственное, что Паша успел
разглядеть в человеке, это тупой, мутный как у быка, взгляд.
Следующий раз сознание вернулось к Василькову гораздо позже. Очнувшись,
Паша медленно шевельнул головой и осторожно приоткрыл глаза. Он стоял
на коленях, точнее висел, возле каменной стены, привязанный к столбу за
железное кольцо, с руками, завернутыми за спину. Жаркое солнце усердно
грело Паше макушку и с готовностью ослепило его, лишь только он поднял
к небу глаза. По бокам от пленника стояли два вооруженных, одетых в черное,
воина. Понимание происходящего перед глазами действа пришло не сразу.
Васильков висел на базарной площади. Взад и вперёд сновали люди, половина
из которых выкрикивала рекламу своих товаров. Увиденное производило впечатление
четырнадцатого века.
— Бы-ички-и! Бы-ички-и! Ка-амбала-а! — послышался почему-то знакомый и
ужасно противный голос.
Васильков встряхнул головой. Мозги от этой встряски пришли в движение
и занялись беспорядочно кататься по черепной коробке, от чего Василькову сделалось нестерпимо больно, но тёткин голос все-таки исчез. Теперь люди
продавали сельдерей, квашеную капусту, глиняные и медные кувшины. Прямо
напротив Паши один мужик впаривал молодой, свежеиспеченной супружеской
паре корову. На вид корове было лет двести, но продавец уверял, что перед