и рысцой пробежал мимо трёх своих сотоварищей.
— Ты куда так поскакал? — спросил Паша.
— Хоккей сегодня, «Спартак» — «Динамо».
— Ох, и наколотят наши вашим! — подзадорил полковник.
— Не дождёшься! — заявил Колюня, открывая входную дверь, и тотчас пропал
за нею.
Васильков, Иваныч и дядя Леша неторопливо шагали по тёмному коридору.
Из открытой двери кабинета директора доносились звуки радио, в которые,
постепенно усиливаясь, вклинивался свисток от кипящего чайника.
— Я скажу сторожу, что мы ушли, — вызвался Иваныч и убежал в сторону освещенного
дверного проема.
— Мы ждём на улице, — крикнул полковник.
А на улице всё еще шёл снег. Для прогулок было уже поздно, кругом нидуши.
Лукьянов и Васильков стояли перед крыльцом и ждали своего приятеля.
— А ты совсем не потерял форму. — сказал полковник, не то, делая комплимент,
не то, показывая, что удивлён данным фактом.
— Ну!.. Было где потренироваться. Слушай, тебе говорят майора присвоили?
— Еще нет. Завтра, — улыбнулся Лукьянов.
— Извините, огоньку не найдётся? — спросил прохожий.
— Закуривай, — ответил полковник и крутанул колёсико зажигалки.
Пламя вспыхнуло, ровным светом осветив лица. Незнакомец вскользь посмотрел
на Пашу, затем на полковника, затянулся и коротко кивнул.
— Спасибо, — сказал незнакомец и пошел прочь.
— До чего же красиво, — выдохнул Васильков раскинув руки и подняв глаза
к небу. Огромные снежинки густой пеленой медленно падали ему на лицо.
Было удивительно тихо и совсем не холодно.
На пороге школы появился Иваныч. Он легко прыгал по ступенькам, при этом
хихикая себе под нос.
— Ты чего? — спросил полковник.
— Да сторож уже в стельку пьяный — лыка не вяжет. Только зазвонил телефон…
он тут же берёт себя в руки и абсолютно трезвым голосом отвечает: «Вахта
школы…»
Иваныч не договорил. С его лица мгновенно сошла улыбка.
— Берегись! — крикнул Иваныч и, прежде чем его товарищи успели посмотреть
в ту же сторону, сильно толкнул Пашу.
Сугроб был мягким и пушистым. Выстрел словно новогодняя хлопушка прозвучал
в ночной тишине глухо и отчетливо, и если бы не вспышка…. В два голоса
заговорили табельные «Макаровы». В темноте что-то грузно шлёпнулось на
снег. Иваныч повалился на правый бок. Его рука продолжала сжимать пистолет.
Горячий ствол расплавил снег. Лукьянов быстро освободил рану от одежды
и наконец увидел входное отверстие от пули, из которой медленно мочилась
черная кровь.
— В брюхо, — чуть подняв голову, утверждающе простонал Иваныч. — Значит
не выживу.
— Вызови врача! — крикнул Лукьянов, направляясь к бездыханному телу стрелка.
В голове Василькова беспорядочно бегали мысли. Что делать? Что делать?!
Иваныч неловко улыбнулся и…. Глаза его медленно закрылись, мускулы лица
расслабились.
Всё…