от боли.
— Что ж ты делаешь?! Ты мне руку сломаешь! — сказал Васильков сержанту,
выводившему его из машины, с трудом сдерживаясь от мата.
Старший сержант, стоящий в дверях, в ответ на это замечание стукнул Василькова
под дых. Паша сумел только кхекнуть в ответ.
— Рябых! Полегче! — крикнул капитан из-за стойки дежурного.
— Слушаюсь, товарищ капитан! — с готовностью отозвался Рябых.
Василькова подтолкнули к стойке дежурного. Сытое красное рыло за стойкой
с выражением огромной самодостаточности, ничего хорошего не предвещало.
— Фамилия, имя, отчество? — задал вопрос дежурный.
— Васильков Павел Николаевич. Послушайте, дайте позвонить…
— Говорю здесь я. Ты отвечаешь на вопросы и сопишь в две дырки. Место
жительства?
Дежурный говорил очень спокойно. Паша понял, что попал.
Заполнив все бумажки Василькова повели к клетке. Открыв дверь, сержант
обернулся и посмотрел на капитана. Увидев, что тот, наклонив голову, пишет,
повернулся к Паше:
— Еще раз пасть откроешь, падла, урою! — прошипел сержант и больно пнул
Пал Николаича в живот коленом.
Согнувшегося буквой «ЗЮ», Василькова втолкнули в клетку. Буква «ЗЮ» рухнула
на пол возле деревянной скамейки.
— Ты что, совсем больной! Нашел, с кем спорить! — напутственно и очень
громко прошептала очень красивая девушка, помогая Паше подняться на ноги
и подводя его к скамейке.
— Неужели принцесс тоже в тюрьму сажают? — отдуваясь от боли, простонал
Паша. — Откуда вы здесь, прелестное созданье?
— Я сказал пасть закрой! — прорычал сержант и ударил ногой по решетке.
— Рябых, уймись, — укоризненно заметил капитан.
Сержант Рябых, гроза и гордость точки радионаблюдения № 16398/837, что
на далёкой сопке Медвежья, унялся.
— Больно, да? — спросила уже немолодая, в прошлом тоже очень красивая
подруга принцессы.
— Даже очень, — подтвердил Паша.
Он расстегнул рубаху, чтобы посмотреть синяки. Синяки были. И какие.
— Ух ты, это амулет? — спросила принцесса, заметив медальон.
— Что-то вроде того.
— А я такой же уже где-то видела… — задумчиво протянула принцесса.
— Да? — удивился, даже скорее заинтересовался Паша.
— М-м. Не помню.
Налюбовавшись синяками, Васильков застегнул одежду и попытался добиться
разрешения позвонить.
— В чем меня обвиняют?
— Ношение холодного оружия преследуется по закону.
— Так это же старинный меч, а не нож!
— Тем более, — капитан спокойно отвечал на вопросы Павла. — На прошлой
неделе была ориентировка. Обокрали квартиру известного коллекционера.
— Меня в чем-то обвиняют?
— Пока нет. Сейчас выясним вашу личность и отпустим. Может быть!
Последнюю фразу капитан сказал с издевательской интонацией. Как бы подчеркивая,