— Проходи, Тараканова, присаживайся, — сказал Серебряников, похлопав её
по плечу. — Есть к тебе один очень деликатный разговор.
— А я на деликатные темы не разговариваю.
— Лапочка, ты только намекни — и пару лет общего режима я тебе враз организую,
— заискивающе улыбался Серебряников.
— Скотина ты ментовская, — презрительно и нараспев сказала Тараканова.
— Ты бы с бычьём на улице такой смелый был, а не с нами.
— Значит, непонятно говорю? — сказал Серебряников, подняв брови домиком.
— Погоди, Серебряников, не дави! — вмешался полковник. — У нас дело серьёзное,
так что ты сходи погуляй.
— Как скажешь, Александр Григорьевич, не буду вам мешать, — Серебряников
ушел, но настрой Таракановой ничуть не изменился.
— Зря вы его отправили, Александр Григорьевич, — сказала она, — Я ведь
знаю, про что спрашивать будете. Про тех уродов, что вашего парня били.
Я не сумасшедшая еще. Они же меня потом…. Нет, мне там еще работать.
— Успокойся, — сказал Паша, — никто от тебя военную тайну не требует.
Помнишь, ты сказала, что уже где-то видела такую картинку, — он показал
Таракановой медальон.
— Конечно. Как только ты ушел, я и вспомнила. Люсик, ну, подруга моя,
она мне книгу показывала, а на её обложке то же, что у тебя на амулете.
У Василькова перехватило дыхание. Его товарищи тоже заерзали, но это не
шло ни в какое сравнение с тем, что испытывал Паша. Наконец-то! Столько
пережить — и вот оно, слепое проведение дарит подарок.
— А где, говоришь, живёт Люсик? — как бы невзначай поинтересовался Иваныч.
— Да какая разница, нет у неё больше этой книги. Тут какая история была.
У клиента не оказалось столько денег, насколько хватило темперамента.
Он предложил Иркену, ну, охраннику нашему, эту книгу взамен трёх сотен
зелёных. Иркен посмотрел её, он кое-что понимает в антиквариате, и согласился.
Лох ушел, а через четыре дня он эту книгу продал за две с половиной штуки,
прикинь!
— А кому ты, конечно, не знаешь?! — предположил полковник.
— Не знаю.
— А если подумать?
— Сказала, не знаю! Я и так уже лишнего наговорила! Иркен узнает, голову
оторвёт!
— Успокойся, никто тебя не тронет, — спокойно сказал Паша. — Только убьют
скоро этого мужика, кому Иркен книгу продал. И Иркена тоже, как свидетеля.
Если, конечно, мы его раньше не найдём.
— А меня? Я тоже…
— И тебя тоже. Ты же её видела.
— Кончай лечить, доктор!
— Не веришь, а зря. Я ведь правду говорю. Слыхала, наверное, у вас на
Тверской дедушке шею свернули.
— Д-да, а он-то причем?
— Как причем? Он марки коллекционировал? И не только их.
— Да я, правда, не знаю, — несколько испуганно оправдывалась Тараканова.
— Я его и видеть не видела! Слышала только, Иркен кому-то по телефону
говорил, что продал книгу Скупому за две с половиной штуки.
— Ну да ладно, — вдруг и как-то неожиданно сказал полковник. — Свободна.