- Но мы не хотим бежать, Дерник.
- Не хотим?
- Гролимы везут нас как раз в то место, куда мы хотим попасть.
- А зачем мы хотим попасть в этот их Ктол Мишрак?
- У нас есть там кое-какие дела.
- Судя по тому, что, я слышал, это плохое место, - сказал Дерник. - Вы уверены, что не сделали какой-нибудь ошибки?
Полгара протянула руку и положила ему на плечо.
- Дорогой Дерник, - сказала она, - придется довериться мне.
- Конечно, мистрис Пол, - тут же ответил он. - Но не нужно ли мне знать, чего ожидать? Если придется принимать меры для вашей защиты, я должен быть готов к этому.
- Я бы сказала тебе, если бы знала сама, Дерник, - ответила Полгара. - Но я не знаю, чего следует ожидать. Я только знаю, что мы все четверо должны ехать в Ктол Мишрак. Мы нужны для завершения того, что там должно произойти. Для каждого из нас там есть дело.
- Даже для меня?
- Особенно для тебя, Дерник. Сначала я не догадывалась, кем ты являешься в действительности. Потому то и пыталась удержать тебя от поездки с нами. Но теперь я понимаю вполне. Ты должен быть там потому, что тебе предстоит сделать одну вещь, которая повернет весь ход событий в ту или другую сторонy.
- И что же это такое?
- Мы не знаем.
Глаза его расширились.
- А что если я сделаю все неправильно? - спросил он обеспокоенно.
- Не думаю, - заверила она его. - Пожалуй, я поняла, что предстоящее тебе дело весьма естественно вытекает из того, кто ты и чем занимаешься. - Она едва заметно улыбнулась ему. - Ты не сможешь сделать это неправильно, Дерник, так же как ты не можешь лгать, обманывать или воровать. Это заложено в тебе: делать все правильно, так что не беспокойся об этом.
- Очень хорошо, что вы это сказали, мистрис Пол, - ответил Дерник. - Ho, если вы не против, я все же буду беспокоиться об этом, хотя бы немного и, конечно, про себя.
Тогда она рассмеялась легким, добрым смехом.
- Ах ты милый, дорогой наш, - сказала она, порывисто беря его за руку. Что бы мы делали без тебя?
Дерник покраснел и попытался смотреть в сторону, но ее сияющие глаза все же поймали его взгляд, и он покраснел еще больше.
После того как они миновали осиновый лес, их взглядам открылся пустынный ландшафт. Из разросшихся сорняков, подобно надгробиям на давно заброшенных кладбищах, подымались белые валуны, а засохшие деревья простирали в небо сучья, как взвывающие о помощи руки. На открывавшемся впереди горизонте виднелось пятно тучи, настолько темной, что она казалась почти пурпурной. Нигде не было и признаков человеческого жилья, а на дороге, по которой они ехали, не оказалось никаких следов.
- Что же, здесь никто не живет? - спросила принцесса у Полгары.
- В Ктол Мишраке - нет, если не считать нескольких гролимов, - ответила чародейка. - Торак разрушил его и изгнал жителей в тот самый день, когда мой отец и король Чирека со своими сыновьями похитили Око из железной башни.
- Когда же это было?
- Много столетий тому назад, Се'Недра. Насколько мы смогли установить, это случилось как раз в тот день, когда родились Белдаран и я, - в день смерти нашей матери. С уверенностью это трудно сказать. В те дни мы несколько небрежно относились ко времени.
- Но если ваша мать умерла, а Белгарат был в то время здесь, то кто же позаботился о вас?
- Конечно, Белдин. - Полгара улыбнулась. - Он не был хорошей матерью, но делал все, что мог, пока не вернулся отец.
- И поэтому вы так привязаны к нему?
- Да, это одна из причин.
Зловещая туча все еще не двигалась. Она казалась такой же неподвижной, как горная цепь, но по мере приближения к ней подымалась все выше и выше.
- Очень странная туча, - ответил Дерник, вглядываясь в плотную, упругую завесу впереди них. - Сзади на нас надвигается буря, но туча, кажется, совсем не движется.
- Она действительно не движется, Дерник, - сказала ему Полгара. - И никогда еще не двигалась. Когда энгараки построили Ктол Мишрак, Торак сотворил эту тучу, чтобы скрыть город. Так с тех пор она находится на одном месте.
- И долго?
- Около пяти тысяч лет.
- И там никогда не светит солнце?
- Никогда.
Верховные жрецы стали с некоторой опаской оглядываться вокруг, и наконец Уртаг приказал всем остановиться.
- Мы должны дать о себе знать, - заявил он. - Мы не хотим, чтобы стража по ошибке приняла нас за чужаков.
Остальные жрецы нервно кивнули, а затем все они вытащили из-под одежды блестящие стальные маски и закрыли ими лица. Потом каждый из них отвязал от седла факел и, пробормотав короткое заклинание, зажег его. Факелы горели особым зеленоватым пламенем и Давали вонючий, пахнущий серой дым.
- Интересно, что бы случилось, если бы я погасила ваши факелы? - спросила Полгара с едва заметной лукавой усмешкой. - Насколько вам известно, я могла бы это сделать.
Уртаг с беспокойством взглянул на нее.
- Сейчас не время для шуток, миледи, - предостерег он. - Стража очень жестоко обходится с чужаками. Наши жизни зависят от этих факелов. Пожалуйста, не делайте ничего, дабы не навлечь на нас беду.
Полгара слегка рассмеялась и не сказала ни слова.
Когда они проникли под тучу, стало быстро темнеть. Это не была чистая и прозрачная темнота ночи, а скорее какая-то грязная мгла, густая тень в воздухе. Они одолели подъем и увидели перед собой котловину, а в середине ее почти скрытые во мраке развалины Города Ночи. Вокруг росли только чахлые сорняки и бледная от нехватки солнца трава. Торчавшие из земли камни были покрыты, как проказой, лишайниками, которые росли и на сырой почве, создавая впечатление, будто сама земля поражена какой-то болезнью.
Когда они въехали в город, среди нагромождений камня принцесса заметила какое то движение. Среди руин прыгали какие-то темные силуэты, и доносились звуки, похожие на клацанье когтей. Некоторые из этих фигур передвигались вертикально, другие нет. Се'Недра похолодела от испуга. Стражи Ктол Мишрака были не зверями и не людьми, и, казалось, они испытывают непонятную злобу ко всему живому. Больше всего Се'Недра боялась, что одно из этих чудовищ приблизится к ней и откроет свой лик - настолько омерзительный, что она может потерять рассудок.
Когда проезжали по разрушенной улице, Уртаг начал глухим и дрожащим голосом возносить старинную молитву Тораку. Плесень, казалось, царила всюду, грибы гроздьями росли в трещинах между камнями. Над всем этим нависал запах разложения, он подымался и от отвратительных грязных луж, и от мутных прудов с гниющей водой.
В центре города возвышались опоры толщиной с тело человека, на которых когда-то стояла исполинская железная башня. Ее обломки лежали ближе к югу, и ржавчина уже превратила железо в липкую красноватую грязь, которая походила на сгустки запекшейся крови.
Уртаг, теперь уже заметно дрожа, спешился перед огромным, в виде арки, порталом и провел их в полуоткрытую железную дверь. Помещение, в котором дарило гулкое эхо, оказалось столь же велико, как и императорский тронный зал в Тол Хонете. Не говоря ни слова, высоко подняв над головой факел, Уртаг провел их через другую огромную комнату, а затем по гудящим железным ступеням вниз, в темноту. В конце лестницы, возможно, в пятидесяти футах под руинами, находилась дверь из черного железа с огромными красными заклепками. Уртаг нерешительно постучал в нее, и этот звук отозвался в той палате, куда вела эта дверь.