- Дедушка! - крикнул Гарион, резко останавливая лошадь.
Прямо перед ними по колено в коричневой воде стояло нечто, похожее на черную собаку. Существо оказалось размером с быка, а глаза горели зеленым огнем. Гарион рассмотрел мощные лапы и грудь, а торчащие из пасти клыки, с которых стекала пена, были длиной в целый фут.
- Теперь попались! - прорычало чудовище. Рука Силка невольно скользнула к одному из спрятанных в одежде кинжалов.
- Ничего, - сказал ему Белгарат. - Это только тень.
- Они и это могут делать? - Силк был поражен.
- Я же говорил, что это гролимы.
- Мы голодны, - пророкотала гончая с горящими глазами. - Я скоро вернусь со своими собратьями по стае, и мы наедимся человечины. - Тень замерцала и исчезла.
- Теперь они знают, где мы. - В голосе Силка звучало уныние. - Сделай что нибудь, Белгарат. Почему бы тебе не прибегнуть к волшебству?
- Это только выдало бы наше местонахождение. А здесь есть и другие опасности, помимо гончих.
- Я бы сказал, что всему свое время. Давайте о них пока не думать. Видели ли вы эти клыки?
- Приближаются, - напряженно сказал Гарион: с дальнего конца болота явственно слышался плеск воды.
- Сделай же что-нибудь, Белгарат!
Небо вдруг потемнело, а воздух будто сгустился вокруг них. Издали донесся угрожающий раскат грома, и лес как бы глубоко вздохнул.
- Поехали, - сказал Белгарат, и лошади зашлепали по мутной коричневой воде к дальнему краю болота. Осины совершенно неожиданно повернули вверх нижние серебристые стороны листьев - по всему лесу будто волна прокатилась.
Гончие теперь были совсем близко, в их лае звучало торжество, когда они пробирались через маслянистое, зловонное болото.
А затем над лесом мелькнула яркая голубовато-белая вспышка, прогремел гром, и небеса разверзлись. С шумом, не уступавшим раскатам грома, на путников неожиданно обрушились потоки воды. Завывал ветер, срывая листья осин и бешено крутя их в воздухе.
- Это ты наделал? - прокричал Силк Белгарату.
Но остолбеневшее лицо Белгарата яснее ясного говорило, что буря для него такая же неожиданность, как и для Силка. Они повернулись к Гариону.
- Это ты сделал? - спросил Белгарат.
- Он этого не делал. Это сделал я. - Голос, который исходил изо рта Гариона, не был его голосом. - Я слишком долго над этим трудился, чтобы все испортила свора собак.
- Я ничего не слышал, - удивился Белгарат, вытирая лицо, - даже шепота.
- Ты слушал не в то время, - ответил голос внутреннего собеседника Гариона. - Я начал готовить эту бурю еще ранней весной. И только сейчас она здесь разразилась.
- Ты знал, что она нам потребуется?
- Разумеется. Поворачивайте на восток. Гончие не смогут взять след в таких условиях. Сделайте круг и войдите в город с восточной стороны. Там меньше сторожей.
Ливень хлестал, сопровождаемый раскатами грома и вспышками молний.
- Дождь будет долго продолжаться? - прокричал Белгарат сквозь царивший кругом грохот.
- Достаточно долго. Я целую неделю собирал его над Восточным морем. Он обрушился на побережье сегодня утром. Поворачивайте на восток.
- Мы можем поговорить в пути? - спросил Белгарат. - У меня есть масса вопросов.
- Сейчас вряд ли подходящее время для дискуссий, Белгарат. Вам нужно спешить. Остальные прибыли в Ктол Мишрак сегодня утром как раз перед бурей. Все готово, поторапливайтесь.
- Это случится сегодня?
- Да, если вы поспеете вовремя. Торак, наверное, уже проснулся. Думаю, вам лучше быть там, когда он откроет глаза.
Белгарат снова вытер лицо, по которому струились потоки воды.
- Поехали! - резко сказал он и повел своих спутников сквозь ливень к твердой земле.
Дождь и ураганный ветер продолжались несколько часов. Промокшие, жалкие, полуослепшие от летящих листьев и веток, трое путников продвигались на восток. Лай гончих, застрявших в болоте, смолк позади них на последней отчаянной ноте, в которой звучала бессильная ярость, поскольку потоп смыл все следы и в зарослях камыша, и в лесу.
Когда же настала ночь, они достигли низкой гряды холмов далеко на востоке, а ливень перешел в моросящий дождь, перемежаясь изредка шквалами холодного, пронизывающего ветра с Восточного моря.
- Ты уверен, что знаешь дорогу? - спросил Силк Белгарата.
- Я могу найти ее, - угрюмо сказал Белгарат. - У Ктол Мишрака особый запах.
Дождь совсем перестал к тому времени, когда они оказались на опушке леса. Запах, о котором говорил Белгарат, не был резким зловонием, а скорее смесью, в которой преобладал запах ржавчины, хотя чувствовались также зловоние затхлой воды и горький привкус поганок. От этого создавалось впечатление упадка и разложения. Когда путники достигли последних деревьев, Белгарат натянул поводья и тихо сказал:
- Вот он.
Лежащая перед ними котловина освещалась каким-то бледным, болезненным светом, который, казалось, исходил из самой земли, а в самом центре этой большой впадины высились руины города.
- Что за странный свет? - напряженно прошептал Гарион.
- Фосфоресценция, - проворчал Белгарат. - Это от поганок, которые растут там повсюду. Солнце никогда не светит над Ктол Мишраком, поэтому он представляет собой естественную питательную почву для всякой дряни, которая растет в темноте. Мы оставим лошадей здесь. - И Белгарат слез с седла.
- Замечательная идея! - заявил Силк, также слезая с лошади. - Может быть, нам захочется срочно уехать. - Коротышка весь промок и дрожал.
- Нет, - спокойно сказал Белгарат. - Если нас ждет удача, никто в городе не будет заинтересован в том, чтобы причинить нам вред; а если все пойдет не так, то нам тогда будет уже все равно.
- Не нравятся мне безвыходные обстоятельства, - кисло пробормотал Силк.
- Значит, ты поехал зря, - ответил Белгарат. - То, что мы собираемся здесь делать, должно быть сделано. Раз мы начали, то уже никак не можем повернуть назад.
- Но ведь это не обязательно должно мне нравиться, не так ли? И что теперь?
- Гарион и я изменим облик, чтобы вызывать меньше подозрений. Ты мастер передвигаться так, что тебя не видно и не слышно, а у нас таких навыков нет.
- Ты собираешься прибегнуть к волшебству здесь, в такой близости от Торака? - недоверчиво спросил Силк.