- А я в недоумении.
- А какие они были? Сокровища?
- Я уже не поэт, Кэсси... Красивые.
- Как ты думаешь, - Алик оторвал взгляд от нее, и оглядел потолок и стены, - здесь может быть какая-нибудь аппаратура слежения?
- За кем? - фыркнула Кэсси. - За Змеем? Вряд ли. Ты говоришь, тут только он, его баба и Гундосый изредка... Что ему, самому за собой следить? Если только кто-то другой, но это маловероятно. А ты, что, пообещал ему меня не трогать, а теперь проголодался?
Немного склоненная голова Алика помешала ей полностью разглядеть его призрачную улыбку.
- Да...Энди сегодня заявился ко мне в гости без приглашения, и я могу себе позволить нарушать его заветы... Только я не люблю казаться себе чудовищем, пожирающим узников.
С этими словами он взял ее руку и, просунув каким-то образом пальцы между кожей и металлом, просто сломал кольцо наручника. Усилие было таково, что свободный конец впился девушке в руку. А Кэсси сама не поняла, что заставило ее в этот момент задержать дыхание и сжать зубы - будущая ссадина или мысль об их с Аликом катастрофической недолговечности.
- Вау!!! Ну, ладно.... прежде, чем ты начнешь, я бы хотела предложить тебе ключ от места, где ты будешь избавлен от тягостной обязанности его принимать.
- Что?
Алик не переспрашивал, он все прекрасно понял. От того и замер в удивлении.
- Я накануне вечером все перерыла в поисках ключа от подвала... Там окно открыто, залезешь. На бумажке адрес. Тетки не будет еще полгода. Хочешь?
Алик поднял глаза от железки, которой он пытался на всякий случай придать зрительно первозданное состояние и взглянул на девушку. Внимательно, словно пытался понять, не подвела ли его память насчет ее выразительных глаз. Долго молчал.
- И как это понимать после... спицы? - спросил он наконец.
- Не хочешь, не надо, - обиделась Кэсси, убирая ключ в карман пушистой сиреневой блузки.
Алик поднялся, протянул было руку с целью коснуться плеча девушки, но потом просто опустил ее на подлокотник.
- Ты мне... доверяешь? - спросил он немного иронически, немного озадаченно.
- Ты же мне помог, - невозмутимо отозвалась Кэсси.
- Не особенно. Я не люблю беседовать с теми, кто не может отстегнуться от чугунной стойки - все время преследует мысль что они терпят мое присутствие лишь поэтому. Даже то обстоятельство, что ты любезно перерыла все в малознакомом доме только для того, чтобы избавить меня от незваных гостей, не избавляет от сомнений. Впрочем, если бы догадывалась о том, что попадешь сюда, и рассчитывала на меня в качестве избавителя, разумнее было бы отдать мне его потом.
Кэсси грустно кивнула. А потом вынула из кармана ключ.
- Я живу ради мгновений. Очень понравилось твое желание мне поверить. И Энди я не люблю.
Она вдруг отвела глаза и вздохнула.
- А этот... Генрих, или как там его...
- Тебе лучше знать...
- ...отказался выполнить его условия?
- Я не знаю.
- Ладно... Возьми ключ и... корми там кошку. Черная такая. С зелеными глазами... Она замечательная. Может быть она даже будет грустить, если я умру.
Она не догадывалась, что неподвижно сидящий в профиль к ней потомок странной расы, проклятый древними богами, в этот миг готов кормить всех кошек на свете.
- Кэсси...
- А?
Он хотел выказать что-то вроде благодарности, но вместо этого произнес:
- У меня тоже были зеленые глаза. Особенно при дневном свете.
- Вот бы посмотреть, - усмехнулась Кэсси.
- Не успеешь.
Кэсси посмотрела на тонкие, опалесцирующе бледные пальцы с синеватыми ногтями, протянула руку с ключом и ощутила легкое прикосновение плоти, чуждой живому. А Алик вдруг стремительно наклонился и поцеловал ей руку.
- Аланкрес, - Кэсси вздохнула, но голос у нее стал мягким и отрешенным, - если ты еще помнишь продолжение, скажи как дальше: "Мы ушли из этих комнат, ярких свеч не потушив...."
- Чтобы в памяти оставить дымный сумрак наших снов. - отозвался Алик.
- А дальше?
- Снов, что больше не напомнят
о спасении души
И вовеки не избавят
от мистических оков.
Жребий брошен, и страданье
обрело беспечный вкус
Все-иного понимания,
страшных и извечных уз,
Что от времени не рвутся...
А почему именно это?
- Спасибо, дальше я помню. Странный ты. Ты и тогда был мистиком?