- И ты до сих пор не умер?
- Я боюсь, что боль, которую я буду при этом испытывать, останется со мной. И еще я не хочу уносить с собой то, что совершил, считая это для себя неприемлемым.
Кэсси передвинулась на тот край дивана, что был ближе к столу, взяла со стола ручку и задумалась. Мыслям было легче становиться словами, когда она смотрела на ручку.
- Фактически, - сказала она наконец, - ничего нового ты не сказал, но у меня такое чувство, что ты мне действительно что-то объяснил. По крайней мере теперь я понимаю, почему ты не похож на эти твари.
Алик рассеянно отодвинул рукой упавшие на лицо блестящие тростинки волос.
- Этих тварей. У них есть душа. Только она не существует изначально. Если ты одушевила меня, я чувствую так же, как Аланкрес, хотя раньше даже не имело значения, был ли я им когда-нибудь. Ты вложила в меня душу. На пустом месте многие люди строили свои мечты, я поддерживал их, и эта постройка каждый раз умирала... Наверное потому мы бессмертны. Мы столько раз умираем, что в нас просто нечему стареть... И однажды я поймал давно утерянную жизнь, которую помнила ты. Ты придумала меня и тебе уже не надо ничего объяснять. Вот будь я человеком, твои мечты, скорее всего, оставили бы меня равнодушным и обернулись бы для тебя еще одной развенчанной иллюзией, но я-то был обязан это почувствовать. Нельзя построить дом там, где уже стоит один, но там, где все разрушено до фундамента, возможно. Ты снова вложила в меня душу, я принял ее.
- Постой...- Кэсси пыталась поймать какую-то мысль, - значит, воспоминания - не твои?
Веселый смех промелькнул в его глазах.
- Увы, мои... Только надо спекулировать моими воспоминаниями.
- Нет, надо. Я хотела узнать один факт из твоей биографии.
Был такой эпизод в официальной истории Аланкреса, после которого, считалось, он и умер. Как будто бы его сочли умирающим и отдали голодным, полудиким собакам, которых специально для этого и держали. Вечером; а наутро никто не нашел ничего, что могло бы от него остаться, а только не всех собак и глубокий подкоп под сетку загона.
Кэсси решилась и тихо спросила:
- Алик, как Аланкрес освободился? Собаки действительно были?
В эту минуту она ощутила явный страх, словно коснулась чего-то страшного, глубокого и запретного чего не в праве была себе позволять, но Алик отреагировал без эмоций.
- Я пришелся им не по вкусу. То есть, меня даже не кусали. Так и что?
- А тебя вообще когда-нибудь кусали пчелы? Мухи? Птицы, рыбы, звери?
- Никогда.
- Лисы, осы, крысы?
- Меня никогда никто не кусал, - задумался Алик. - Даже Элис.
- Так не бывает, - возразила Кэсси.
- Я знаю.
Алик глубоко задумался. На пару секунд его присутствие перестало ощущаться. И вдруг он исчез, чтобы возникнуть у Кэсси за спиной. Его колени сжимали ее талию, а выпрямленные пальцы были сплетены на горле. От неожиданности Кэсси выронила ручку.
- Так значит, все из-за тебя? - прошептал он, коснувшись губами ее виска. - Это ты сделала меня Аланкресом и Дзанком, одним, который заодно был и другим, он бы умер и ничего бы не было... А теперь я вынужден быть ими обоими, с воспоминаниями одного и проклятием другого, и все из-за своей собственной обязанности и твоих сумасшедших мечтаний.
- Ты расстроен? - улыбнулась Кэсси. - А помнишь свою историю про жриц, вдохнувших жизнь в камень? Так и что там теперь с любовью всей моей жизни, которой ты хотел насладиться?
Повисла пауза.
- Добрая Кэсси. Всегда умела вовремя сказать гадость.
- Первый раз...
- Польщен, что я на это вдохновляю.
Алик разжался и исчез. Показалось, что он обиделся. Но хуже всего, что делся неизвестно куда.
30. Дверь.
- Я к тебе вообще-то очень хорошо отношусь, - проворковал Энди и откинулся на спинку кресла, вертя в руках взятый со стола рисунок. - Ты умная и красивая женщина. Но есть один вопрос, и он остается нерешенным.
Кэсси сидела на кровати, замотанная в одеяло и молчала. Ей было страшно, противно, стыдно за свой страх и очень обидно.
- Ну? - перешел Энди к делу. - У меня не так много времени, как ты думаешь.
Кэсси пожала плечами. О чем она думала меньше всего, так это о количестве Андрианского времени.
- Что ты пожимаешь плечами? - задал непонятный вопрос Энди.
- Что? - тупо переспросила Кэсси.
- Что ты переспрашиваешь?
- Я?
- Нет, я! - съязвил Энди, - Задаю, как тупая баба, такие вопросы...
- Какие?
- Где вампир? Ну?
Кэсси подняла глаза и улыбнулась.
- Да... то есть нет..., - замешкалась она, отметив про себя, что Андриану неудобно в старом оськином кресле с доской вместо сиденья, и он бы давно встал, если б не необходимость строить из себя хозяина всего на свете.
- Слушай, - Энди, наконец решил проблему кресла, доверительно наклонившись к кэссиной кровати, - это не понты. Если ты мне помогаешь, я тебе признателен, если провоцируешь...
- Да...- кивнула Кэсси. - Конечно... Я понимаю. Но разве человек может знать, где днем... это?
- Смотря какой человек, - улыбнулся Энди. - Я вот знаю, что он сегодня здесь. Не будем уточнять, откуда мне это известно...
- От Асета, наверно, - небрежно нахамила Кэсси. - Он у нас ясновидящий...
- Ну?
Это и есть карма, подумала Кэсси. Она действительно не знала, куда делся Алик, точнее, Аланкрес, после того, как покинул ее. Но, подобно Асету, знала, что где-то здесь.