Очень, очень похожая на нее; высокая гибкая женщина, черноволосая, с проседью. Такое же аскетически узкое лицо, нежное и вместе с тем решительное.
Так могла бы выглядеть Мариетта в пятьдесят лет. Прежде, чем Симус смог удостовериться, женщина смешалась с толпой.
Это не могла быть она, говорил он себе. Просто это мое больное воображение.
Нет, могла. Ты хорошо знаешь, что как и другие сенсоры, там, на "Ионе", она умеет воссоздавать свой фантом, который невозможно отличить от реальности в любом месте. Может быть, она решила пошутить в честь праздника?
Может быть, ее силы истощены? Что она делает здесь, внизу? Следит за своим шпионом, кретин, что же еще!
И почему Леди Кардина напоминает мне Мариетту?
Потому, что они очень похожи, кретин, неужели ты еще не заметил?
- Что-нибудь не так, Благородный Поэт? - с тревогой в голосе поинтересовалась Самарита.
- Да пустяки. Я решил, что увидел одного знакомого человека. Совершенно исключено. Он не мог бы здесь оказаться.
- Благородного Лейтенанта Мариетту?
- Не совсем. Особу старше ее лет на шестьдесят. Я же говорю, этого не может быть совсем. Совсем.
У нее не было упругой пышной груди, как у моей Маржи. Или я не заметил? Так кого же я видел?
Машина остановилась, и они выскочили по наклонной плоскости из расщелины далеко за городскими стенами.
- День такой замечательный, - широко улыбнулась Эрни, - Я думаю, будет славно оставить Город.
Воздух был теплый и сухой, небо совершенно безоблачное. Щедро светило солнце.
Запах цветов был везде. Поскольку вблизи их не было видно, аромат, очевидно, исходил от зеленой поляны между Городом и Рекой.
Это не Рай, но ничуть не уступает. Я уверен, это не могла быть Сама.
У тебя просто сознание виновности - вот что у тебя.
Я не сделал ничего дурного, чтобы чувствовать себя виноватым.
Еще не сделал, но уже близко к тому.
Их мобиль оказался небольшим судном, подпрыгивающим на воздушной подушке. Его мотор нуждался в хорошей наладке. Очевидно, Комитет уже присвоил ему приоритет.
Прекрасно, если он рухнет вниз, то я надеюсь, они не ждут от меня, что я его соберу. Я поэт, а не механик.
Конечно, у женщины могут быть дела здесь, внизу, и кроме меня.
А, может быть, я заложник?
Эта мысль привела его в бешенство.
Ведь ты же с самого начала знал о том, что ты - заложник.
Ну и нечего беситься.
Женщина знает, что делает, можешь держать пари.
Они быстро миновали поляну и оказались на небольшом покрытом гравием пляже на берегу Реки.
Остров (другого названия у него не было) тянулся параллельно Городу, около двух миль от него.
Так вот это место, где она хочет приземлиться.
Ну что же, совсем неплохо, совсем. В сравнении с чернотой гиперпространства это местечко выигрывает.
Несмотря на очарование полдня здесь попадались случайные маленькие группы зилонгцев, бродивших по поляне или сидящих на берегу. Они словно старались держаться поближе к городской стене. На пикнике они были смелее.
Их судно оставило берег и направилось к небольшой бухточке на Острове. Топография Зилонга была необычной - низкие горы простирались далеко от главного горного хребта планеты.
На протяжении пяти миль раскинулись снежные вершины, долины, несколько сочных лугов, крошечные леса, овраги и широкие, оранжевого песка берега с каждой стороны.
Для монастыря совсем неплохо, совсем. Почему бы нам просто не отобрать все это? Мы можем сказать туземцам, что это прихоть, каприз рыжебородого бога.
- Пусть Иисус и Мария и Бригида хранят этот остров, - благоговейно проговорила Сэмми, как только они выбрались из шаткого суденышка.
- Что вы сказали? - Симус не поверил своим ушам.
- Это ваше благословение. Нас научила благородная Мариетта, оправдывался Эрни. - Вас огорчает, что мы пользуемся им? Это кощунство?
- Ах нет, что вы, - Симус громко вздохнул. Мне стоило бы самому благословить будущее место посадки "Ионы". - Вопрос не в том, будут ли они возражать. Они гораздо более терпимы, чем мы.
- Как это прекрасно, что у вашего Бога есть друзья, - набожно шептала Сэмми.
- Да, много-много. Слишком много друзей.
Они плавали в теплой ласковой Реке, пили ликер в изрядном количестве, уплетали разнообразные деликатесы, приготовленные Сэмми, и нежились на мягком песке.
У О'Нейла было достаточно времени, чтобы не сводить глаз с Сэмми - с того самого момента, как она передала ему свою накидку, как только вся их компания причалила к берегу.
Открытый корсаж лишь только подчеркивал ее соблазнительные прелести.
Сэмми была пышнее, роскошнее Мариетты, хотя и не так безукоризненно сложена.
Подтянутая грация Мариетты будоражила, плавные формы Сэмми приглашали на лоно земли.
Бесспорно, это место создано для обеих.
Полуобнаженность в их культуре предполагала только дружбу, во всяком случае, до Фестиваля. Казалось, она совершенно не испытывала неловкости, лежа на горячем песке между мужем и другом, такими же обнаженными, как и она.