К ее слезам он тоже не был готов, у него разболелась голова.
— Я не был в Стране Вечных Льдов! — воскликнул он.
— Это косоглазая ведьма все подстроила, — продолжала рыдать Мириэль. Она упала на пол пещеры, обнимая мокрыми от слез пальцами разбитые в кровь колени. — Ты меня ненавидишь, ненавидишь! Вот что они сделали.
Ярон подошел к выходу из пещеры и задумался. Он не был в Стране Вечных Льдов, но много слышал о ней от своих наставников и иногда представлял так ясно, как будто прожил там целую жизнь. Более того, если верить им, ему предназначено было властвовать в Ориене. Но что она могла знать об этом?! Ярон был не на шутку взволнован. Он взглянул на Мириэль, и тут же в нем снова вспыхнула ненависть. «Убийца!? — пронеслось в мозгу, но к знакомому чувству ненависти примешивалось так много новых переживаний, что Ярон отложил исполнение мести. Надо выяснить, что за человек так похож на него, и каким образом они связаны. А потом уничтожить ее.
Ярон привязал «добычу» веревкой к своей руке, она отнеслась к этому безразлично и безвольно поплелась следом за ним, не разбирая дороги. Его раздражали всхлипывания девушки, но он сдерживал себя. Мириэль ничего не чувствовала, словно утонув в обидных и печальных мыслях. Она столько лет прятала в сердце память об их любви, горячем и нежном чувстве, самом прекрасном в жизни, а для него ее просто не существует. Нет прошлого, нет смысла жить.
Между тем они вышли на простор, узкая коса кончилась, и спутники оказались на берегу сверкающей на солнце бухты. Песок был сухой и теплый, и они присели отдохнуть.
— Почему ты хотел меня убить? — спросила Мириэль.
— Что ж тут непонятного?! — черные глаза сузились от ненависти. — Ты убила моих родителей!
— Что?! — даже в таком состоянии Мириэль удивилась.
Он сильно сжал ее виски, и она почувствовала, как проваливается в черную дыру, в прошлое, которое улетучилось из ее памяти. «Мне нужно твое любящее сердечко для навара, и будет готов напиток власти, который вернет мне сына!» — Вэнили — серебряная садовница и страшный Рубозавр предстали перед ее взором.
— Этого не может быть! Я знала тебя до того, как встретилась с ними, и ты никогда не упоминал о них. О! Все это тебе внушили люди-птицы: и то, что они твои родители, и то, что ты должен мне мстить. Они вторглись в твое сознание и изменили прошлое!
— Вот как! — злорадно ухмыльнулся Ярон. Ее слова возмутили его. Как она посмела предположить, что им могли управлять! Когда-то у него возникли подобные опасения, но он сумел доказать людям-птицам, что его невозможно сделать пешкой в чужой игре, и отомстил им. Но Рубозавр и Вэнили любили его, а эта ничтожная самозванка пытается очернить даже память о них!
Его пальцы скользнули к ее горлу.
— Если ты так много обо мне знаешь, то скажи, кто были мои настоящие родители?
Лицо исказила страшная гримаса, из черных глаз струился мрак. Ей вдруг показалось, что когда-то все это уже было с ней.
— Ты… — прошептала она, — никто не знал точно, откуда ты родом. Тебя нашли возле Андуина, а вырастил тебя Эреб — нуменорский рыцарь.
— Какая чушь, — выдохнул Ярон с отвращением, — или от страха не можешь сочинить что-нибудь умнее?
— Это правда! Эреб и его сыновья могут подтвердить мои слова. Ты просто во власти чар и не веришь мне.
— Бездарная ложь! Меня нельзя запутать, ты никогда не была моей женой. Я знаю только одно: ты убила мою мать и загубила отца! А я больше никого не любил!
— Но… у меня не было другого выхода. Они заманили меня в ловушку и чуть было не сварили! Эта… женщина… в ней не осталось ничего человеческого. Ты знал, что она пила кровь?
— Не важно. Она знала, как устроен мир, могла создавать новые виды цветов, птиц, зверей, могла наделять необыкновенными качествами уже существующие в природе вещи. Ее искусство погибло вместе с ней… из-за тебя.
— Не знаю, какое это искусство требует варева из крови, да еще с моим сердцем. Может, я не обладала такими талантами, как она, но умирать не собиралась.
— Тогда ты застала Вэнили в припадке сумасшествия, такое с ней бывало. Подождала бы немного, и она бы пришла в себя.
— Там была смерть, и я думала только о бегстве. Рубозавр гнался за мной по пятам, он едва не рассек меня топором. Не знаю, что его остановило.
— Я знаю. По воле злого рока отец попал в сады Горудуна. Он сказал мне, что нашел звезду, и она привела его туда. Но как могла пропасть звезда из зачарованного места, трудно представить.
— Сам ее оттуда вынес! — устало напомнила Мириэль. — С этого все и началось. Эта звезда да белая колдунья сделали тебя другим человеком. Ты потерял ее потом и сошел с ума, оскорбил меня, и я сбежала. Талисман оказался губительным.
— Он спас тебе жизнь и погубил Рубозавра. А ведь отец был очень мягким человеком. Души не чаял в Вэнили. И когда увидел, что ты с ней сделала, конечно, озверел от горя. А так он никого не обижал.
— Ну да, — усомнилась принцесса, — жаль, что тебя не было в их премилом домике. Ты бы все так красиво объяснил.
— И, правда, жаль, — Ярон был непроницаем.
— Я не хотела никого убивать. Если можешь, прости, — вздохнула Мириэль.
— Замолчи, я устал, — Ярон, привыкший к одиноким скитаниям, не хотел больше слов. Он задумался и сидел, не двигаясь, устремив неподвижный взор в морскую даль, и Мириэль чувствовала, что лучше не прерывать его молчания.
Ей было тяжело и больно, хотелось остаться здесь навсегда. Странно, этот совершенно чужой человек был Юниэром. Почему это так растревожило ее? Разве не поклялась она много лет тому назад забыть его навсегда? Разве не было у нее великой цели: избавить мир от Саурона и Фаразона? Ей ли с таким важным предназначением раскисать по поводу умерших страстей?! Видимо, все эти годы в самом сокровенном уголке души она все-таки лелеяла надежду на встречу, ждала, что дорожки их пересекутся, верила, что любовь в нем жива и вспыхнет с новой силой, как только он увидит ее, мудрую, гордую, искусную в магии. А что получилось на самом деле? Он забыл о ней совершенно, а она кинулась к нему, едва увидев. Это Юниэр стал магом-воителем, с которым ей невозможно тягаться в искусстве. Полное поражение и унижение. Столько лет она не давала себе быть слабой. И снова удар, от которого не оправиться. Так стоит ли жить?
На безоблачном небе появилась маленькая черная точка. Она быстро росла, приближаясь к берегу. Это было живое существо, и оно неслось прямо на них, разрастаясь и заполняя собой пространство. «Вот и конец», — подумала Мириэль с облегчением и упала на песок, закрыв голову обеими руками. Но умереть снова не удалось. На песке перед ними приземлился дымящийся от перегрева дракон, Мириэль прежде не встречалась с такими тварями и смотрела во все глаза на это чудо.
— Чтоб ты ободрал хвост! Неужели нельзя было изящнее спикировать? — выговаривал Ярон приятелю, поднимаясь и вытряхивая песок из темных кудрей.
— Не серчай, подумаешь песок! Зато я так рад тебя видеть!
Мириэль показалось, что дракон улыбается. Его можно было сравнить с «Гребнем славы» — шестиэтажным кораблем, созданием Дил Эланда. Корабль этот затонул в первом же плавании, ухнув в бездонные владения Улмо. Это многотонное туловище еще и летало! Дракон пританцовывал, и от этого земля ходила ходуном.
— Бируз, перестань плясать, ты создание не из самых легких.
— Слушаюсь. А кто это с тобой? Твоя новая возлюбленная?
— До всего тебе есть дело! Надо разобраться с ней. Перевези нас на остров.
— Боюсь, что не подниму такую тяжесть. Хотя, ладно, но только ради нашей дружбы.
Энергия молодого дракона пронизывала пространство вокруг. Насыщенно яркой была его расцветка: снежно-серебристый снизу, он сверкал изумрудной зеленью на спине и шее, а на хвосте зеленые тона плавно переходили в бирюзовые. Он носил дорогие браслеты на всех четырех лапах и очень любил себя.
— Мой питомец, — кивнул на него Ярон, обращаясь к принцессе, — пойдем.
Мириэль ощутила легкое покалывание возле сердца: ее бывший возлюбленный в дополнение к прочим талантам водил дружбу с драконами и предлагал ей ни много, ни мало лететь на нем куда-то. Впрочем, не предлагал — приказывал.
— Куда мы полетим? — спросила она.
— К другу, — уклончиво ответил Ярон.
Взобраться на Бируза было сложней, чем на крутую скалу с расщелинами, но спина его сверху оказалась довольно удобной ровной площадкой, где они и расположились между крыльями. Ярон дал команду, и дракон резко взмыл вверх. О своих спутниках он, похоже, мало заботился. Когда полет выровнялся, принцесса восхитилась тем, как легко плыла в воздухе такая махина. Ярон стоял в полный рост, противоборствуя свистящему ветру, он любил сумасшедшую скорость. Мириэль не видела землю, в поле ее зрения была только мощная спина и блестящие крылья Бируза. Поделиться новыми ощущениями было не с кем. Она витала в облаках, но только наяву. От переживаний, усталости и легкого покачивания Мириэль уснула.
Ярон с трудом разбудил ее, когда они прилетели.
— Что, полеты на драконе такое скучное занятие? — осведомился он. Бируз, догадавшийся в чем дело, оскорбился.
— Чтоб мне превратиться в ящерицу, если тебе уже доводилось летать на драконах!