Очень медленно он прокрался вдоль стены к задремавшему животному. Мне было интересно, как же ему удастся проскользнуть мимо, ведь зверь заполнил весь проход своей массой. Но это не входило в его намерения, ведь, приблизившись к морде буррика, он сделал быстрое движение рукой. Послышался звук тупого удара и животное с ужасным ревом рухнуло на пол. Мне показалось, что старое дерево сейчас разлетится в щепы и оглушенный буррик найдет внизу свою смерть, когда тяжелое тело с силой шлепнулось на дрожащие доски.
– Быстрей! – прошипел мне Гарретт, пряча под плащом дубину. – Его собратья наверняка все слышали.
Я все еще не мог придти в себя от того, что вору удалось оглушить буррика. Послышавшееся в отдалении взволнованное фырканье и прозвучавшее в ответ ему еще более дальнее возвестили о приближении обеспокоенных собратьев по виду. Быстро перепрыгнув через валяющуюся тушу, я припустил следом за Гарреттом вдоль прохода. Мы проскочили через небольшую комнату, с которой соединялось несколько других, и нырнули в один из боковых коридоров, когда раздавшийся из темноты яростный трубный вопль дал понять, что мы обнаружены. Позади слышались быстро шлепали тяжелые лапы. Гарретт не останавливался ни не секунду, мне пришлось напрячь все свои силы, чтобы успевать за ним. Вдруг он замер, стремительно пригнулся к полу и боком протиснулся в низкую дыру в стене, которую я ни в жизнь бы не заметил, случись мне оказаться здесь совсем одному. Несмотря на тяжеленную книгу он очень шустро скрылся в темноте. Я слышал приближающихся преследователей и тоже полез внутрь. Пролом в стене оказался достаточно большим, чтобы вместить скрючившегося человека и уводил в низкий туннель, где можно было пробираться только ползком. Я наивно полагал, что буду здесь в полной безопасности, когда Гарретт издали велел мне пошевеливаться. Потом раздался звук, словно кто-то смачно и от души рыгнул и меня мгновенно окутала едкая вонь. Хотя байки об огнедышащих бурриках оказались вымыслом, однако они очень даже умели постоять за себя, защищаясь от злостных нарушителей спокойствия. Желто-зеленое облако газа тяжелой пеленой растеклось вокруг и мне пришлось судорожно задержать дыхание, ведь при первом же неосторожном вдохе все поплыло перед глазами. Лихорадочно уползая дальше по проходу, я никак не мог вырваться из зловонного густого тумана.
С той стороны снова и снова раздавались рыгающие звуки, оповещавшие о новых газовых атаках. Я полз на животе, а вонь в узком проходе стала просто непереносимой. Руки и ноги начали трястись, силы иссякали, глаза закрывались сами собой. Мои легкие горели огнем, требуя глотка воздуха. Если я сейчас потеряю сознание, то вдохну достаточно газа, чтобы никогда уже не проснуться. Эта ужасная мысль заставила меня с новой силой бороться за жизнь.
Мне не удалось выбраться. Тусклый свет обозначил выход из проклятого крысиного лаза, но он вдруг расплылся мутным пятном перед глазами. Я чувствовал, что теряю сознание и ничего не мог с этим поделать. Потом что-то темное впереди закрыло свет. Сильная рука, ухватив меня за шиворот, потащила дальше, и вот тут-то я окончательно вырубился.
20
Когда я очнулся, Гарретт сидел рядом и спокойно ждал. Мне понадобилось много времени, чтобы придти в сознание и сбросить парализующую оцепенелость. Чувства постепенно восстановились и я обнаружил, что нахожусь в маленьком мавзолее наподобие того, через который мы пробрались в Катакомбы. Внутри скрывался огромный саркофаг, на его уступе вор дожидался моего возвращения к реальности. Сквозь маленькое круглое оконце на двери просачивался тусклый свет. Из-за сильного холода я сразу же начал мерзнуть, хотя, как оказалось, был укутан плащом. С большим усилием мне удалось приподняться.
– Ну как, живой? – тихо спросил Гарретт с легкой ухмылкой.
Подняв голову, я кивнул, борясь с новым приступом головокружения. Легкие были словно объяты пламенем, а горло превратилось в шершавую терку.
– Это скоро пройдет, ты не очень сильно надышался, – он говорил все еще приглушенным голосом.
Я обхватил себя руками, чтобы хоть немножко согреться. Постепенно мне становилось лучше. Маленький туннель, через который мы спасались бегством, заканчивался сразу за саркофагом. Гарретт отодвинул каменную плиту, скрывавшую выход. С глубочайшим недоверием я рискнул глянуть внутрь – с той стороны царила тишина.
– Думаю, что могу встать, – сказал я. Очень хотелось уйти отсюда. Гарретт предостерегающе приложил палец к губам. Снаружи раздались тяжелые шаги, вот они уже достигли мавзолея и вновь удалились.
– Нам нужно побыть здесь еще немного, – сказал вор тихо. – По крайней мере, пока не стемнеет.
– Они ищут нас там, снаружи? – прошептал я, имея в виду рыскающую по кладбищу команду Крысюка.
Гарретт улыбнулся, покачав головой.
– Когда я говорил, что этот выход не совсем удобен, то имел в виду не только бурриков.
Не совсем уверенно поднявшись, я сел рядом с ним, только сейчас разглядев символ молота на саркофаге. Теперь стало понятно, куда нас занесло и почему Гарретту не очень нравился выбранный путь. Ведь этот мавзолей находился на территории кладбища городского монастыря хаммеритов, со всех сторон обнесенного мощными стенами и бдительно охраняемый моими братьями. Интересно, сколько времени я провалялся без сознания? Казалось, все тело превратилось в сплошную ледышку. По моим расчетам, оставалось не так уж долго ждать вечерней темноты. Гарретт оказался прав, скоро я чувствовал себя совсем хорошо, вот только легкие по-прежнему были воспалены.
Я тихонько сидел, кутаясь в плащ, чтоб не мерзнуть, и прислушивался к шагам стражей за дверью, а падающий сквозь маленькое оконце свет между тем становился все слабее и слабее. Гарретт раскрыл добытую книгу и погрузился в ее изучение. Как и многие другие рукописи, она была написана на неведомом мне старом языке. Рисуя кончиком ступни круги на пыльном полу, я думал о Дане. Так удалось промечтать довольно долгое время.
Внезапно дверь мавзолея распахнулась от мощного удара и я, окаменев, увидел перед собой физиономию Крысюка. Стоя в дверном проеме, он смотрел на меня ничего не выражающим взглядом. Парализованный страхом, я ожидал немедленного нападения, ждал что вскочивший на ноги Гарретт начнет защищаться и разгорится настоящий бой, но с ужасом обнаружил, что нахожусь в мавзолее совсем один. Вокруг царила мертвая тишина, как будто на всем белом свете остались лишь мы с Крысюком. Суматошно попытавшись вытащить кинжал, я вдруг осознал, что стоящий напротив мужчина не может быть живым: бледный как полотно, мутные глаза смотрели куда-то сквозь меня, а одежда кровавыми клочьями свисала вокруг ужасной раны на груди.
Я так и замер, не в силах пошевелиться. Крысорожий внимательно поглядел на меня и затем произнес бесцветным голосом:
– Я – Воин. С Камнем ничего не должно случиться.
Развернувшись, он ушел и дверь мавзолея со скрипом захлопнулась.
Я дернулся и подскочил на месте. Гарретт, по-прежнему сидевший рядом и читавший, вопросительно посмотрел на меня. Снаружи уже совсем смерклось, а я этого и не заметил. Понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что это был всего лишь сон. Однако обычное в этом случае облегчение, когда человек просыпается от жуткого кошмара и осознает, что все это не на самом деле, почему-то не приходило. Слишком реальной казалась эта сцена и слишком похожей на видение о смерти Гунтера.
Было ясно, что об этом сне нужно как можно скорее рассказать Гарретту, но я чувствовал себя таким взбудораженным, что не находил для этого сил. Он ничего не спросил, поднялся и чуточку приоткрыл дверь, чтобы выглянуть наружу. Проникающий сквозь окно и эту щель свет возвещал о скором приходе вечера. Грезя о теплой лежанке у горящего камина, я только сейчас ощутил, насколько проголодался и устал. Желудок утвердительно заурчал и мой спутник метнул на меня полувеселый-полунервозный взгляд. Действительно, что за ирония – преодолеть все опасности Катакомб и быть обнаруженными стражей монастыря из-за громкого бурчания в животе! А вообще-то не совсем ясно, как Гарретт планировал улизнуть отсюда. Пока мы находились здесь, через одинаковый промежутки времени один из стражей проходил мимо мавзолея, а в отдалении уже звучали шаги идущего следом. Кроме того, в свой прошлый визит сюда я заметил одну нехорошую привычку массивных входных ворот – они были постоянно крепко заперты. Вор снова закрыл дверь.
Колокол зазвонил, возвещая о вечерней молитве. Это означало, что большая часть братьев сейчас соберется в церкви. Мы слышали, как они прошли мимо. Затем опять стало тихо, лишь стражи без устали вышагивали снаружи.
Теперь свет дня быстро угасал и мы дождались полной темноты. Лишь когда перед дверью заметались трепещущие тени (это братья начали зажигать факелы), Гарретт открыл ее и мы украдкой стали пробираться между надгробий, стараясь оставлять как можно меньше следов на снегу, в котором был протоптан маршрут стражей. Присев, мы наблюдали, как братья делают круг, особенно зорко осматриваясь возле Библиотеки. Внутри башни полыхал беспокойный огонь, заставляя светиться большое круглое окно над входом. Из церкви доносились приглушенные слова общей молитвы. Мне было известно, что вечерняя служба не длится очень долго. Осторожно выглянув из-за надгробного камня, служившего нам укрытием, я увидел то, что ожидал: ворота были захлопнуты, тяжелые засовы намертво задвинуты и маленькая калитка тоже заперта. Оставалось либо лезть через стены (что казалось малопривлекательным и не сулило особого успеха), либо незаметно открыть калитку. Но как?
К этому моменту Гарретт уже рассчитал время прохождения стражей и легонько коснулся моего плеча.
– Спрячься возле ворот. Когда стража покинет свой пост, отодвинь запор и выбирайся. Прежде чем выйти, – он сунул мне в руку одну из газовых бомб – швырни ее наружу. Там должен стоять хотя бы еще один охранник. А потом мчись так быстро, как только сможешь.
Он опустил капюшон мне на лицо.
– А как же Вы?
– Не имеет значения, главное – выберись наружу. Жди меня в переулке перед воротами, понял?
Я с неохотой кивнул – не хотелось бросать его одного. Гарретт всучил мне огромную летопись, не замечая моего протестующего взгляда, и почти беззвучно скрылся среди могил.
До ворот монастыря было еще довольно далеко, а подобраться к ним незамеченным казалось почти невыполнимой задачей. На кладбище я хотя бы имел укрытие, но на открытом пространстве, приходилось вести себя крайне осторожно. Легко можно было себе представить, с какой силой может ударить боевым молотом дюжий хаммерит, обходивший могилы по кругу. Я дождался, пока силач пройдет мимо и на несколько секунд повернется ко мне спиной, а затем проскочил между надгробиями, стараясь наступать в уже оставленные следы и укрылся за самыми крайними камнями от стражей, патрулировавших пространство между воротами и церковью.
Перед самой аркой стояли двое других охранников с угрюмыми лицами. Одного из них я сразу узнал: это был Бенедикт, зябко подергивающий мясистыми плечами и от холода переступающий с ноги на ногу. Его веснушчатое лицо разрумянилось от стужи и он печально глядел прямо перед собой, кутаясь в свой бледно-красный просторный неофитский плащ и низко надвинув капюшон на глаза. Цвет кожи странно контрастировал с окраской грубой материи. Я обрадовался, увидев Бенедикта на страже ворот, потому что проскочить мимо него было намного проще, чем мимо кого-нибудь другого из монастыря.
Грянувшее из церкви приглушенное песнопение подсказало мне, что время на исходе – еще немного, и последует заключительная молитва. Выходящим из церкви братьям я буду виден как на ладони. Моя рука судорожно сжала книгу.
Позади на кладбище послышался звук тупого удара и чей-то стон, затем все смолкло. Оглянувшись, я заметил, что обходящий могилы богатырь-хаммерит пропал.
Пространство перед воротами ярко освещали три симметрично укрепленных на арке факела, их отсвет достигал даже моего укрытия. Чтобы достичь спасительной тени, надо было пересечь с краю световую зону. Использовать водяные стрелы, чтобы попробовать потушить один из факелов, тоже не имело смысла: при моем искусстве стрельбы я скорее попаду в одного из стражей или еще лучше – сразу на обоих сверху обрушится каскад воды, как во время ливня.
Чем дольше я ждал, тем меньше оставалось шансов успеть совершить задуманное, прежде чем Гарретт предпримет одному ему лишь известный отвлекающий маневр или прежде чем братья выйдут из церкви. Мне было предельно ясно, что он не станет этого дожидаться. Итак, время почти что вышло.
Внимательно наблюдая за Бенедиктом, я заметил, что он опустил глаза. Его товарищ уже давно не смотрел в мою сторону. Стража, совершавшая круг между воротами и мной, прошла мимо. Я ждал момента, пока они удалятся на достаточное расстояние и не смогут ничего услышать, и тогда помчался пригнувшись в тени у стены, находясь в поле зрения Бенедикта. Мои расчеты в отношении этого неофита полностью оправдались – окрика не последовало, с выражением самосострадания на лице он все так же пялился на носки своих сапог, шаркая ими по снегу.
Прижавшись спиной к спасительной стене, я успокаивал свое лихорадочное дыхание. Здесь в какой-то степени было безопасно – довольно темно и стража проходила в стороне. Снег заглушал шаги и здесь так натоптали, что мои следы вряд ли у кого-то вызвали подозрение. Вновь дыша спокойно, я вдоль стены подобрался почти к воротам, к самой границе освещенной территории. Как раз вовремя – метко пущенная из темноты стрела потушила факел над головой Бенедикта, основательно окатив его водой. Юный неофит, столь бесцеремонным образом вырванный из своих мечтаний, вскрикнул скорее жалобно чем взбешенно. Средний факел погас и товарищ Бенедикта встревоженно схватился за молот, и тут с шипением потух последний факел.
– Эй, где вы прячетесь, мошенники? – в ярости крикнул старший хаммерит, а Бенедикт уже мчался сломя голову звать на помощь братьев. Далеко уйти он не смог – нечто, просвистев в воздухе, с шипением врезалось в него. Бенедикт свалился на землю и не шевелился. Его товарищ с гневным криком ринулся в направлении выстрела. Вторая газовая стрела, пущенная вором, не попала в охранника.
Я беспокоился за Гарретта, но помнил его указания и знал, что лишь наврежу, если попытаюсь вмешаться. Поэтому просто выскочил из укрытия и отодвинул запор на калитке.
– Что там случилось? – раздался голос с другой стороны.
Поспешно выхватив газовую бомбу, я активировал ее, как учил Гарретт, распахнул калитку и швырнул в проем маленький шарик. А сам быстро отскочил назад, чтобы не угодить в облако газа, с шипением разливающееся снаружи. Послышался вздох и звук падения тела. Я с радостью просунулся было в дверной проем и замер на полушаге, оторопев от раздавшегося с внешней стороны ворот негодующего крика. Отпрыгнув в панике назад, я с колотящимся сердцем отполз как можно дальше от входа.
Очевидно, снаружи караулили двое братьев, но обезвредить удалось лишь одного из них. Дверь распахнули с такой силой, что она с грохотом ударилась о каменную стену. Огромный бородатый хаммерит с грозно поднятым боевым молотом вломился во двор и, прищурившись, озирался вокруг, ища нарушителей. Мне никогда не нравилось традиционное оружие моего Ордена, а перспектива испытать его действие сейчас и на собственной шкуре заставила испугаться. Опытный боец мог переломать своим молотом кости противнику и с легкостью размозжить череп. Сам вес кувалды уже внушал ужас, лучшим защитным маневром было уклонение от удара, ведь тяжелым оружием нельзя быстро нанести удар.
Мужчина, в ярости пытавшийся отыскать меня, с пугающей легкостью размахивал молотом. Несколько секунд он ошарашенно глядел на открывшуюся перед ним картину, затем с угрожающим видом устремился на поиски. Двинувшись поначалу в сторону могил, он вдруг через пару шагов резко развернулся, направляясь прямо в сторону моего укрытия. Я скользнул вдоль стены как можно дальше, но это не могло продолжаться бесконечно – там уже падал свет другого факела, укрепленного высоко наверху.
Разгневанный брат остановился, прислушиваясь и пытась что-нибудь разглядеть в темноте. Нас разделяло всего несколько метров. Я положил летопись на снег и, стараясь не шуметь, снял с плеча лук. Потом наощупь попытался отыскать ту самую стрелу, издающую (со слов Гарретта) адский шум. Наконец мои пальцы ухватили нужное древко, я рванул ее из колчана и со всей возможной скоростью, насколько позволяли закостеневшие от мороза пальцы, наложил на тетиву. Бесприцельно посланная стрела исчезла где-то между надгробий, с силой врезавшись в одно из них. Тотчас же на этом месте будто бы разразилась небольшая гроза – шум и треск наполнили воздух. Мой преследователь, мнговенно обернувшись, помчался в ту сторону. Я знал, что этот обманный маневр будет скоро раскрыт и потому, не мешкая, схватил книгу и поспешил к двери и уже протискиваясь в нее, услышал за спиной гневный крик. Тут уж пришлось взять ноги в руки, ведь умение бегать быстрее многих других было моим единственным верным способом защиты.
Выпрыгнув за дверь, я широкими скачками пересек площадь перед монастырем, слыша позади громкий топот моего преследователя. Несмотря на тяжелый молот парень на диво быстро бегал. Сделав крюк, я кинулся в маленький боковой переулок, а он по-прежнему догонял меня. Мне не хватило смелости оглянуться. Задыхаясь, я пытался отыскать в кармане световую бомбу, но это не удалось. Тут рука ухватила мой сползший капюшон и с силой рванула назад. Не сумев выскользнуть из своего плаща, я втянул голову в ожидании сокрушительного удара.
Этого не случилось. Осторожно бросив взгляд назад, я увидел, что за моей спиной стоит не хаммерит, а Гарретт. Мне так радостно было снова видеть его, что даже обычная насмешливая ухмылка не задела в этот раз моего самолюбия. Он отпустил мой капюшон, забрал книгу и мы молча отправились домой, беспрепятственно вернувшись в комнату Гарретта.