Марго подумала, что это бред, но глаза Стрельбицкого смотрели осмысленно и вопросительно. Что-то стиснуло ее горло, невозможно было дышать.
- Да, - сказала она, - да.
- Спасибо... А Зуеву... ему не нужна звезда. И таких, как ни странно, любят больше... Почему?
- Не надо говорить. Вам нельзя. Молчите.
Стрельбицкий умолк, и лицо его в копоти и пороховой гари обрело выражение покорной задумчивости.
- Испить бы, - стонал рядом боец. - Ох, печет.
Они уже ехали через лес. Стало еще темнее. Глаз различал лишь неровные, пушистые контуры заснеженных елей, туманные стволы берез. И запах морозной свежести, совершенно непривычный, колкий после дыма, остро щекотал ноздри. Вытянув руку, она ухватила с ветки немного снега и приложила к губам бойца.
- Э-эх, благодать, - слизывая языком тающие кристаллики, выдохнул он. Морошкой отдает... У нас морошка-то в лесу ковром. Пиво из нее...
- Стой! Тп-ру-у! - закричал вдруг Кутейкин. - Мать честная!
- Что там?
- Завал... Во тебе и прямая дорожка.
- Как же? - обеспокоилась Марго. - Как теперь?
- Объезд где-то. Старшина ведь ездил.
- Быстрее надо, Кутейкин... Быстрее!
Кутейкин молча спрыгнул и начал разворачивать лошадей. Метрах в тридцати от завала была узкая просека со следами колес. Кутейкин внимательно пригляделся к этой дороге и прошел вперед немного, топая валенками.
- Кабы мин тут не набросали, - сказал он, возвратившись. - У саперов это просто.
- А если бы вы подорвались? - удивленно спросила Марго.
Кутейкин не ответил и, шумно сопя, забрался на облучок.
- Ну авось да небось... Трогай, милые!
- Как рука? - спросила Марго.
- Да-к, шевелится. Письма отписывать буду... Сон мне нынче интересный приснился. Вздремнул я на горяченькой золе, аккурат перед атакой. Гляжу: собрались все правительства, сколь их есть на земле, - толпа огромная, краю нет. Спрашивает один: "А что, мужики, не довольно ли кровушку простого народа лить, хаты жечь?" Галдеж тут поднялся: "Как это, да чего?.." "А так, - говорит, - сделаем на всех одно правительство. Когда одно правительство, то с кем ему воевать? Солдат - по домам, к бабам".
Жизнь, как в раю. Сызнова галдеж: "А нам куда?.."
- И тебя бы, Кутейкин, сделать президентом, - слабо отозвался младший лейтенант.
- А что? Уж я бы... Ну, чего из этого разговора вышло, я не доглядел. Щукин меня толкнул и говорит:
"Идем пулемет сымать". Певуна того мы гранатой достали. Верещал, как заяц. Еще трое было... Какой-то успел меня из автомата. Да положили мы всех.
Кутейкин оглянулся и тихо сказал Марго:
- В самом деле, кажись, нету мин. Или пронесло?..
И дорога езженая, а людей не видать. Что бы это?
Проехали еще километр. Беспокойство все сильнее охватывало Марго: неужели заблудились? Чуть синее стал воздух, и лес будто кутался в холодный рассветный туман. Из этого тумана донеслось глухое урчание моторов.
- Танки идут, - обрадовался Кутейкин. - Значит, и живая душа есть... В медсанбате перво-наперво водкой угостят. А как же? На таком холодище без этого нельзя.
Дорога круто сворачивала по опушке леса. Впереди, скрывая гудящие танки, была железнодорожная насыпь. Марго соскочила с повозки:
- Я узнаю...
Она взбежала на гребень насыпи к рельсам и тут же испуганно присела, услыхав далекую немецкую речь.
Там, за насыпью, у опушки леса, виднелись какие-то громадные силуэты. Около них двигались тягачи.
- Чего это? - проговорил, взбираясь следом, Кутейкин.
- Немцы.
Опять донеслась команда, отчетливая и резкая в сухом морозном воздухе.
- Гляди-ка, пушки это, да огромадные. Мать честная. Выше леса торчат. Эт-та угостит, и не проглотишь.. Давай назад, от греха!
В поле зрения Марго еще попался железнодорожный столбик и отметка "31". Спустившись, они вместе начали заворачивать лошадей.
- Куда? - приподнял голову Стрельбицкий.
- Да немцы тут, - шепотом ответил Кутейкин. - Известное дело... Пушки у них.
- Где мы?..
- А поди разберись.
- Большие пушки?
- Обомрешь. Снаряд, чай, поболе меня.
- Нельзя уходить... Нельзя! - беспокойно завозился младший лейтенант. Вы понимаете? Дальнобойные. Они будут стрелять... По Москве.
- Так у нас и винтовок нет, - опешил Кутейкин. - Чего делать?
- Этими снарядами по Москве... Подождите... Тут железнодорожная линия. Где-то должен быть телефон.
Станция или разъезд. Надо туда.