- Как ты? - спросил Волков. - Как живешь?
- Немного трудно, Сережка, - доверчиво улыбнулась она. - Иногда страшно.
- Осколком ранило?
- Да... Это быстро заживет.
- Андрей вот потерялся. Не знаю, что с ним.
- И ты пропадал без вести. Я узнавала. Невзоров запрос делал. Что с тобой было?
- Ничего особенного. Война.
- Я верила, что ты жив... Сережка, это не во сне?
Это правда ты!
Они помолчали, глядя друг на друга. Снежинки падали на ее щеки, и она вроде не чувствовала холода.
И ему казалось, будто вместо сердца колотится что-то горячее, мягкое. Он даже испугался того, как быстро утратил холодную рассудительность.
- Какие мы были глупые, Сережка.
- Почему? - спросил Волков.
- Потому! - она подняла здоровую руку и ладонью коснулась его воротника. - Ну, что ты молчишь?
- А что сказать? Мне пора идти.
- Да?
- Да!.. Этому Невзорову от меня привет.
- Что же стоишь?.. Уходи!
И вдруг, приподнявшись на носки, обхватив шею Волкова здоровой рукой, она торопливо, как-то порывисто, неловко и в то же время с отчаянной решимостью поцеловала его в губы. Ему показалось, что обмерзшие губы на миг обдало сухим жаром. Она еще секунду глядела на него, как бы чего-то ожидая, и, словно ощутив лишь теперь холод, зябко передернув плечами, отступила.
- Уходи, - сердитым шепотом повторила она.
Волков сразу торопливо повернулся, зашагал, наклоняясь против метущего снег ветра. Он прошел метров тридцать, когда донесся в свисте ветра оборванный вскрик, полный горечи, недоумения:
- Сереж!.. А-адрес!..
Волков до боли стиснул зубы и не обернулся.
Он догнал роту за селом, у леса. Щеки его горели.
И капли тающего снега на них тут же высыхали. А из леса шел непонятный гул. Метель как бы ревела там, обламывая деревья. Гул усилился, и к дороге стали выползать белые танки. На танках сидели бойцы в маскировочных халатах. За ними двигалась пехота.
- Откуда, братцы? - крикнул Шор.
- Сибирь идет, - ответил ему какой-то боец.
- Где ж вы раньше были?
- А шишки собирали в лесу, - засмеялся боец. - Ты чего хлебало разинул?
- Дивизия, что ли? - спросил Шор.
- Больше. Целая армия!
Комзев оглянулся и подмигнул Волкову:
- А ты чего? Будто горчицы наелся...
- Да так, - проговорил Волков, - холодновато...
XVIII
Метель стихла к утру. Замело воронки. Едва приметные бугорки только рябили снег на ничейной полосе, кое-где высовывались черные подошвы немецких сапог, лиловые кулаки. В траншее находилось десятка полтора изнуренных бойцов. И они числились ротой, а пришедшие теперь полторы сотни людей были пополнением. Те бойцы еще скребли ложками котелки, доедая гороховый суп. Звяканье котелков услыхали в немецких окопах. Там щелкнул выстрел.
- Ива-ан! - донесся хриплый голос. - Зуп, каша ел?..
- Сюда иди, - ответил кто-то из траншеи, - угостим!
Немец помолчал и крикнул:
- Иван, зуп, каша нет? Карл Маркс читай!
- Ишь... агитирует, жаба, - глянув на Волкова, сказал усатый, темнолицый боец, протиравший снегом ложку. - Думает, опять не жрамши... Мы тут, как на пупке. Соседей давно потеснил. А мы тут.
Глаза его под каской сыто щурились, примороженный нос распух, и казалось, усы торчат из бурой картофелины.
- Не трогает вас, что ли? - спросил Шор.
- Какое там!.. Пять дён вышибал. Это б ничего, да он еще кухню разбил. Застылый борщ-то кусками перетаскали. А утром животы раздуло. И минами крестит, что головы не подымешь. Хоть штаны пачкай. Тут уж морально было тяжело.
- Лучше, Сидоркин, расскажи, как тебя морально убивал немец, засмеялся другой боец, с худым лицом, обтянутым, точно рамкой, серым подшлемником. Из этой рамки выступали черные брови, хрящеватый нос, резко очерченные губы. Фамилия Блинов как-то не вязалась с этим лицом.
- Да ошалел, и все, - разъяснил Сидоркин. - Перед метелью было. Семь или восемь раз атаковали. Некоторые уж заскочили сюда. А у того либо патроны вышли, либо смазка в автомате замерзла. Кричит: "Пу, иван!"
- А я гляжу, Сидоркин фигу ему показывает, - вставил Блинов. - И немец перед фигой Сидоркина, Как перед штыком, руки задрал.
- Если б так, - качнул головой Сидоркин. - Штыком его враз ты и поддел... Уж нас чуть оставалось.
Метель ко времени замела. И пополнение дали, и кухню завезли.