- Но как же? - спросил Андрей. - За такое время не дойти!
- Выход один, - снова как бы не расслышав его, проговорил комдив. Хотел здесь новую дивизию формировать. Теперь все меняется. Ночью мы разведали за болотом склад противника, грузовики там есть Атакуем сегодня.
- Чтобы взять машину?
- Другого выхода нет. Пока опомнятся, мы километров семьдесят проедем. Атакуем тремя группами.
Нас девять человек.
- Десять, - поправил Андрей.
- Радистке незачем туда лезть, - комдив наклонил голову. - Побережем ее.
- Конечно, - сказал Андрей.
- Ну вот, - добавил генерал совершенно иным, резким тоном. - Атакуем в полночь. Самое удобное время.
XXI
В лесу пел Шаляпин, могучий бас разносился вибрирующим эхом под черным небом: "Бло-ха, ха-хаха!.."
- Патефон где-то сперли - бормотал, связывая пленного, Лютиков. Веселятся...
Кюн бешено крутил глазами, сипел заткнутым лютиковской портянкой ртом.
- Носом дыши, Юрка, носом... И не балуй тут, - шепотом советовал ему Лютиков.
- Значит, вы останетесь с пленным, - сказал радистке Андрей. - Это приказ генерала. Мы вернемся за вами.
Он почувствовал, как тоненькие горячие пальцы сжали его руку, и в этом было еще что-то кроме молчаливого согласия и тревоги.
- Хорошо, - едва слышно выдохнула Ольга.
- Что, пора? - спросил Власюк.
- Еще минута, - сказал Андрей. Произнося шепотом эти слова, он уже забыл про радистку и ворочавшегося Кюна, мысленно переносясь в черноту леса, где хохотал Шаляпин и слышались голоса немцев. - Все... Идем!
- Тепленькими возьмем, - скользя бесшумно по росистой траве, проговорил Власюк.
- Halt! - лениво окликнули из темноты.
Андрей, вздрогнув, крикнул по-немецки, что идет гауптман Кюн.
- Wer ist da? [Кто это? (нем.)] - удивленно переспросил часовой, выступая из-за дерева. И тут же затрещали выстрелы.
Шипя, осыпая яркие искры, взвилась ракета. Андрей стрелял по метавшимся белым, в исподних рубашках, фигурам. Куда-то сразу пропали Власюк и Лютиков, кто-то стонал на земле. И вдруг темнота раскололась ослепительным светом и грохотом. Между деревьями проступили силуэты машин, груды ящиков. Жаркий ветер пахнул в лицо Андрея.
"Взорвался бензовоз!" - подумал он и выпустил длинную очередь в ближайшую цистерну.
Еще один яркий факел с грохотом поднялся в небо.
От него отделился клубок огня, и воющий, страшный крик заглушил на миг треск автоматов. Запахло горелым мясом.
Этот запах комком слюны остановился в горле Андрея, и он никак не мог его проглотить. А среди грохота, треска хохотал Шаляпин.
На фоне зарева мелькнула фигура комдива, без шинели, с винтовкой в руках. Он точно вышел из пламени.
Андрей увидел и Лютикова, который волоком тащил сержанта.
- Бронетранспортер! - крикнул Голиков, указывая на пятнистую машину. Взять бронетранспортер... За мной!
Его тут же обогнал старшина.
Из бронетранспортера хлестнула пулеметная очередь, и старшина, не добежав, упал. Но кто-то уже вскочил на борт с другой стороны. Взорвалась третья цистерна. Огонь лизал деревья, рекой плыл на снарядные ящики. Было светло как днем. И черными бабочками летали хлопья сажи.
- Дело сделано... Красиво, лейтенант! - проговорил Голиков. - Раненых в машину. Быстро!
- Убило старшину, - доложил кривоносый боец, - и Пилипенко.
- Всех, всех! - командовал генерал. - Никого не оставлять!
Сейчас он был иным: властным, нетерпеливым, голос звенел металлом, изуродованная щека, освещенная пламенем, подергивалась.
- Быстрее, Лютиков, радистку и пленного сюда! - крикнул Андрей, наклоняясь к лежавшему Власюку.
Руками Власюк стиснул низ живота, сквозь пальцы сочилась кровь.
- Снаряды могут рвануть... Уходите, - хрипел сержант.
- Ну-ка давай, - расстилая немецкую шинель, говорил кривоносый боец. Так сподручней.
На шинели Власюка подтащили к бронетранспортеру. Голиков уже сел в кабину.
Ревя мотором, бронетранспортер дернулся назад.
Генерал торопливо, со скрежетом передвинул рычаг, и бронетранспортер медленно покатился вперед. Запыхавшегося Лютикова, связанного Кюна и Ольгу втащили уже на ходу.
- Лейтенант, к пулемету! - приказал Голиков.
Ветки шарпали по броне, что-то хрустнуло под гусеницами. Тяжелая машина, раскачиваясь, сминая горевшую траву, выехала на дорогу.
Лютиков и кривоносый боец торопливо перевязывали Власюка, обнажив его матово-бледный, залитый кровью живот. Ольга ладонями гладила его щеки.
Андрею показалось, что в этот момент у них совершенно одинаковые глаза, точно боль Власюка испытывала и она.
- Теперь в госпиталь прямым ходом, сержант, - уверял его Лютиков. Заштопают, и будешь, как новенький... как амур.