- Очень рад, фрау Тимме...
- Для школьного товарища моя жена просто Нонна!
Ведь ты не какой-нибудь министр иностранных дел, - засмеялся Оскар.
- Если разрешите? - улыбнулся Густав.
- Конечно. Это легче переносить, - весело ответила она.
У Нонны были темно-рыжие волосы, грубовато-красивое, волевое лицо с пробивавшимися усиками на губе Короткую шею обвивала нитка с черными жемчужинами. Ноги ее были очень толстые, и легкие, изящные туфельки казались нелепо приклеенными к ним.
Оскар церемонно поцеловал руку Паулы, косясь на ее грудь. Это не укрылось от Нонны.
- Какие у нас хорошие манеры, - бросила она. - Это еще можно терпеть. А когда Оскар целовал руку чернокожей принцессе, меня весь день тошнило.
Тимме засмеялся и подмигнул, как бы говоря: "Для жены и великий человек бывает смешным".
- Столик заказан, - объявил он. - Коньяк, лимон и так далее. В окопах этого нет, Густав?
Они прошли на открытую веранду кафе, повисшую над берегом Шпрее. Кельнер показал столик, где уже стояла бутылка французского коньяка и холодная закуска. Нонна уселась первой. Короткая юбка натянулась, открывая тугое, словно выточенное из мрамора, бедро. Перехватив невольный взгляд Густава, она задорно улыбнулась, чуть щуря блеснувшие под ресницами глаза. И эта улыбка не то много обещала, не то спрашивала: "Ну, что?.. Твоей худосочной подружке далеко до меня?"
- Пожалуйста, господин Тимме, - суетился кельнер. - я сам обслужу вас. Надеюсь, место удобное? Отсюда хорошо видна река. Правда, теперь, когда стемнеет, в ней отражаются лишь звезды.
Тимме опять подмигнул Густаву, но уже с довольным видом.
- Есть русская водка, - сказал кельнер. - Дамам я хочу предложить бутылочку старого иоганнисбергера Или крымское вино мускат? Не очень тонкий, но запоминающийся букет.
- Несите две, - распорядился Оскар. - И русскую водку тоже.
- Я открою дверь в зал, - сказал кельнер. - На эстраде выступает бельгийская певица ..
Он ушел.
- Давайте выпьем, - предложил Тимме. - Черт побери, Густав, мы старые товарищи. Заметь, товарищество бывает лишь у мужчин. А отчего? Оттого, что мы неисправимые идеалисты.
Тощая бельгийка под аккомпанемент рояля пела о тоске солдата по любимой девушке. И низкий голос ее метался над Шпрее. Жена Оскара поглядывала то на Густава, то на Паулу, как бы стараясь угадать их отношения.
- Превосходный коньяк, - заметил Оскар. - А тебе, Густав, надо жениться.
- Интересно, каковы русские женщины? - спросила Нонна.
- Я их, конечно, видел, но издалека, - ответил Густав.
- Настоящие рыцари не болтливы, - лукаво сказала Нонна И затем начала спрашивать Густава о боях с грубоватой, чуть ли не солдатской прямотой. Слова, которые не печатают в книгах, звучали у нее легко и наивно, точно у ребенка, говорящего то, что услышал от взрослых. То ли ей нравилось бравировать грубостью, то ли она в этом находила оригинальность. А Густав терялся и вопросительно смотрел на Оскара.
- Язык богов, - хохотал Тимме. - В доме Нонны все называется просто, как оно есть, без интеллигентской шелухи.
Из разговора Густав узнал еще, что она дочь крупного партийного бонзы, в прошлом лавочника.
"Должно быть, люди, вознесенные к управлению и не имеющие запаса культуры, прикрываются грубостью, точно щитом, - подумал он. - Грубость всегда напориста: и в языке и в действиях... А Тимме ловко устроился".
Официант притащил зажаренных по-венгерски цыплят с розовой хрустящей корочкой, фаршированных черносливом.
- За рыцарей, - поднимая рюмку, сказала Нонна.
Цыплята были нашпигованы перцем, и от них горело во рту.
- В окопах таких цыплят не подают? - спрашивал Оскар. - А?.. Но там свои преимущества... Чувствуешь себя настоящим мужчиной...
Нонна пила рюмку за рюмкой, однако не пьянела, лишь глаза ее блестели ярче. И, когда бросала взгляды на широкие плечи Густава, ноздри у нее вздрагивали.
- Какой странный запах у вина! - проговорила она. - Тонкий и немного горьковатый.
- Да, - ответил Густав. - Так пахнут русские степи.
- Степи, - покачал головой Оскар, - должны пахнуть могилами... Где-то же закопаны те, что были до нас. Если подумать, все материки - только большие кладбища... А Винер ищет смысл...
Кто-то в зале стал аплодировать певице.
- Эта бельгийка ни-ичего, - икнул Оскар.
- Как высохший стручок зеленого перца, - фыркнула Нонна.
- Перец? - бормотал Оскар. - Перец... это ничего... жжет, как огонь.
- Тимме уже нализался, - засмеялась Нонна, теребя пальцами жемчуг. Опять мне вести машину, да?
- Хватит пить, Оскар, - сказал Густав.
- Хватит, - согласился Тимме. - Но ты не будешь говорить, что я дрянной товарищ?
Он выплеснул из чашки кофе и налил вина Мускат был темный, как густая кровь.
- Это освежает, - уставившись в чашку, сказал он - А ты расстреливал коммунистов?
- Нет, Оскар. Пленных уводили, а в бою не разберешь.
- Они, должно быть, умирают легко.
- Все умирают одинаково, - сказал Густав.
- Ерунда... Они умирают, как христиане при Нероне... Русские должны умирать легче, чем европейцы.
А китайцы умирают легче русских. Чем люди меньше имеют комфорта в жизни, тем проще умирают. Жизнь им не кажется столь ценной, как тому, кто испытал комфорт. Эту мысль я берегу для новой статьи ..
Подошел кельнер и доверительно сказал: