Отворилась дверей ванной, и появилась Наташа, тащившая завернутого в простыню брыкающегося ребенка.
Не сообразив еще, что происходит, Гавриловна бросилась в кухню. Марго и незнакомая девушка, измазанные тестом, лепили пирог. Леночка возилась у плиты, где что-то шипело на сковородках.
- Нянька! - обрадованно крикнула Марго.
- Это что делается! - сердито заговорила старушка, отодвигая сковородки. - Это кто яичницу на большом огне жарит?..
- Хотели быстрее, - стала оправдываться Леночка.
- Хотели!.. А дети откуда взялись?
- Мы эвакуированные, - сказала Лиза, напуганная ее грозным видом.
- Нянька, у нас и тесто не клеится, - вытирая слезившиеся от дыма глаза, проговорила Марго.
- Вот я задам тесто!.. Его ж надо месить... Э-эх!
Чему вас учат? Поди, в тесто не меньше десятка яиц разбили, а сюда и три много. Хозяек таких добрый мужик и на порог не пустит!
Нянька быстро навела порядок в кухне, потом убежала в гостиную и, кому-то дав шлепок, кому-то погрозив, утихомирила драчунов.
- В доме чего устроили, - сердито бормотала она.
- Не беспокойтесь, - отвечала ей Лиза. - Мы уйдем. Я по телефону созвонилась.
- Да кто ты такая? - накинулась на нее Гавриловна. - Куда это уйдем? Так и отдам я детишек на ночь глядя. Накормлю вас да спать по-людски уложу, а потом видно будет.
Марго ушла в комнату, где спала Машенька. Прижимая тряпичную куклу, она вздрагивала и что-то бормотала. Но, словно почувствовав кого-то рядом, открыла глаза.
- Мамочка, - позвала она.
- Спи, спи... Хочешь, я буду твоей мамой?
Девочка помолчала и как-то очень серьезно, по-старушечьи мудро взглянула на нее.
- А ты не умлешь? - тихо спросила она.
- Еще не скоро, - улыбнулась Марго.
- А не сколо... умлешь?
- Когда-нибудь... Спи!
- И я умлу?
- Ты долго будешь жить. Станешь большой, красивой.
- А потом умлу?
- Когда-нибудь все умирают.
Девочка вздохнула, прикрыла глаза и, прижимая к себе куклу, засыпая, тихо прошептала:
- А зачем тогда живут?
Марго сидела, размышляя над этим вопросом уснувшей девочки. Все дети живут в своем, доступном лишь их пониманию мире, где реальность и фантазия составляют удивительное единство. Может быть, раньше человечество имело такой же строй мышления и оставило легенды, поражающие теперь наивностью и глубокой мудростью. Взрослея, человек утрачивает детскую непосредственность и о многом просто не задумывается, считая это само собой разумеющимся Немного позже, вернувшись на кухню, Марго сказала подругам:
- Я, девчонки, уйду на фронт. Машеньку оставлю пока здесь, няньке.
- Этим не шутят, - заметила Леночка.
- Да вы рехнулись, - обеспокоилась Наташа. - А я?
Ничего себе подруги! Вы же пропадете без меня. И никто вас на фронт не возьмет.
- Посмотрим, - сказала Марго. - Я знаю, куда идти.
III
В Москве это утро было ясным и тихим. На скамейках бульвара у Петровских ворот расположились ополченцы. Еще в куртках, пиджаках, свитерах они напоминали любителей-шахматистов, собиравшихся тут по воскресеньям до войны. Но теперь в руках были не шахматные доски, а гранаты и винтовки, устройство которых объяснял, переходя от группы к группе, молодой прихрамывающий лейтенант с плотной фигурой и облупившимся носом. У входа на бульвар поставили канцелярский стол. Рядом ходил часовой - пожилой рабочий, опоясанный солдатским ремнем. За столом, точно в кабинете, не обращая внимания на суетившихся у ног и под стулом голубей, что-то деловито писал худощавый, узкоплечий парень в гимнастерке без знаков различия. Марго, Леночка и Наташа остановились у чугунной ограды бульвара.
- Попробуем еще? - спросила Марго.
Они подошли к столу.
- Здравствуйте, мы опять, - сказала Леночка.
- Что? - вскинув голову и прикрывая ладонями бумаги, спросил тот. А-а...
- Опять пришли, - сказала Марго.
- Зачем? - на лице его появилось выражение страшной занятости - Я же говорил вчера. Нет у меня вакансий. А вы ходите... Санитарками штат укомплектован. Куда вас дену?
- В ополчение, - сказала Леночка, глядя не в лицо ему, а на макушку, где уже просвечивалась ранняя лысина.
- Погляди, Самохин, - засмеялся тот, обращаясь к часовому. - Бойцы... Вот еще старичок один ходит. Академик Семьдесят годов. Какой из него боец? Говорю, рассыплетесь на марше. А он спорит. Жаловаться грозил. Нету вакансий. Общий привет!
- Бюрократы, - вздохнула Марго.
- Что? Самохин, ты часовой или нет? Зачем пускаешь?
- Из-за чего шум? - спросил подошедший коренастый человек, тоже в гимнастерке без знаков различия. - Списки готовы?
- Да вот, мешают же, товарищ Чибисов, - поднимаясь и одергивая гимнастерку, сказал писарь. - Я им который раз объясняю, что вакансий нет, а они ходят.
Будто здесь кружок модных танцев.