Генрих переходил от стенда к стенду, от прибора к прибору, до каждого с наслаждением дотрагивался, с нежностью провел рукой по схеме переключений, дружески похлопал по щиту с командными аппаратами. Остановившись в углу, он обвел растроганными глазами лабораторию.
— Здорово же ты изголодался по работе, — заметил Рой.
Генрих присел около брата.
— Ужасно, Рой! Я ведь уже потерял веру, что возвращусь к нормальной жизни.
— Медики не считали тебя безнадежным ни на Марсе, ни на Земле.
— Я сам считал себя безнадежным. Чем ты нагрузишь меня? Чем вы сейчас занимаетесь?
— Легче сказать, чем мы не занимаемся! Лаборатория особых космических проблем, а под особыми всё больше понимаются несчастья в космосе... Что до меня с Арманом, то мы заняты тобой. Отчего ты чуть не погиб?..
— И для чего выздоровел, да? — Генрих нахмурился. — Вряд ли я буду по этой проблеме хорошим тебе помощником. Древние говорили, что познать самого себя — самая трудная штука.
— Они же говорили, что самопознание — предпосылка всякого иного знания. Впрочем, ни минуты не сомневался, что ты выберешь тему сам, и обязательно не ту, какую тебе порекомендуют.
Генрих засмеялся. У него и раньше были обычны быстрые переходы от дурного настроения к веселью и от веселья к хмурости. После болезни внезапная смена настроений стала резче. Обдумывая, как держаться с братом, Рой предписал себе подтрунивать, но не противоречить. Не встречая отпора, Генрих легко «перегорал», эта черта в нем сохранилась.
— Но если деятельно участвовать в расследовании мне непосильно, то интересоваться им буду, — предупредил Генрих.
— Это не противопоказано, — согласился Рой.
— В этой связи у меня много вопросов к тебе.
— Задавай их.
— Доказано ли, что Спенсер и Гаррисон одно лицо?
— Доказано, что их нельзя различить физически.
— Как-то они все-таки различаются?
— Биографически. Анкетно, как говорили наши предки.
— А как понимать физическое тождество?
— Буквально. Совершенные близнецы, хотя и от разных родителей. Высокомудрая МУМ едва не впала в электронное безумие при обработке их данных, на третьем запросе она уже путала их.
Генрих, помолчав немного, заговорил опять:
— Зачем летел Спенсер на Марс? Ты объяснял, но я забыл.
— Изучить энергию марсианской растительности. Физики считали тему важной.
— А его двойник? Они не были знакомы? Разумеется, если не исходить из посылки, что оба — одно существо.
— Они сейчас лежат рядышком, повергая своим сходством в трепет студентов-медиков. Наличие двух тел доказывает, что существа они разные.
— Что значит предсмертная записка Гаррисона?
— Этого никто не знает.
— Это может знать Андрей, записка адресована ему.
— Он и понятия не имеет, что подразумевал Гар-рисон.
Генрих опять помолчал, размышляя.
— Доказана ли сверхсветовая скорость команд Марса?
Рой пожал плечами.
— Я бы сказал осторожней: не доказано, что сигналы распространялись со скоростью света. Мгновенность передачи остается пока единственным объяснением загадки.
— Но это противоречит законам мироздания, Рой.
— Да, известным... Напомню тебе, что сама авария тоже не может быть объяснена действием известных нам законов.
— Мгновенность передачи возвращает нас к работам Андрея. Ты считаешь их обоснованными?
— Не мне судить о таких проблемах. Общее же мнение таково: уловлена передача, но позывные ли это иной цивилизации или результат природного процесса, случайно приводящего к повторению арифметических азов, неведомо. Мысль, что прием идет при помощи сверхсветового агента, пока не больше чем блестящая гипотеза. Андрей подготавливает решающий опыт. Он приглашает нас познакомиться с его аппаратурой. Ты пойдешь?
— С охотой. Еще вопрос, Рой.
— Хоть сто.
— Сообщения с Марсом восстановлены?
— Только грузовые. Пассажирские — в порядке исключения, туристские на неопределенное время отменены.
— Воображаю, как тебя торопят с расследованием, Рой!
Рой сумрачно усмехнулся:
— Каждый день вызывает Боячек. Задал, задал ты работы, Генрих!
На экране засветилось улыбающееся лицо Армана.
— Приветствую с возвращением в родные места, Генрих! Рой, ты поклонник бредотворчества? Величайший снотворец нашего времени Артур Артемьев просит незамедлительно принять его.
Генрих с недоумением взглянул на брата:
— Не ожидал, что мои видения породят в тебе любовь к художественному бреду!
— Если у нас появился Артемьев, то, значит, это нужно ему, а не мне, — ответил Рой.
— Прими его повежливее, Рой, — посоветовал Ар-ман. — Он все-таки знаменитость и характер — по славе!
В лабораторию вплыл круглый, подвижный человечек. Рой учтиво пошел ему навстречу.