106045.fb2
Я очнулся на полу, потирая ушибленный локоть. За это время мраморный зал чудесно переменился. Вернее, он остался прежним, но теперь был ярко освещен, так ярко, словно бы само солнце находилось в нем.
Вдруг зеркало камня заколебалось, подобно морским волнам, и из него, как из морской пучины, показались хвосторыбые кони, влекущие нефритовую повозку. Я в смятении отступил к самой лестнице, окаменев от ужаса. Грозный бог Посейдон торжественно-неторопливо поднимался из камня, словно из глубины вод, и скоро предстал перед нами блестяще-мокрый со спутанными волосами, могучий, первозданный, мощной дланью сжимая огромный тускло мерцавший трезубец. Его колесница сделала круг и остановилась в центре зала.
- Эй, смертный, почему не трепещешь перед богом?! - буреподобный голос его шквалом обрушился на меня и неизбежно поверг бы на землю, если бы за спиной не было балюстрады лестницы.
- Вы, ваше морское благородие, по другому ведомству...
- Слышите, дочки, что говорит эта двуногая медуза... Я не по его ведомству!...
- Не возражай батюшке, - зашипели мне океаниды, - тебе ль не лучше нас знать, что состоишь ты большей своей частью из воды и что суши, суши мало на Земле.
Но тут, усмиряя неистовство стихии, в зале прозвучали фанфары, предвещая появление другого божества, и Посейдон, взметнув напоследок гирлянды странных водоподобных каменных брызг, исчез, словно бы его и не было, вместе со всей своей разношерстной многочисленной свитой.
- Не надо было ссориться со стариком, - запоздало пожалел мух, воспользовавшись томительной паузой, каковая всегда предшествует появлениям бессмертных. - С тех пор как стальные лайнеры победили превратности морской стихии и главным препятствием в делах человека стал он сам, старик переселился в родственную ему пучину человеческого подсознания и правит там.
- Неужели он теперь... - едва я произнес начало фразы, как фанфары грянули уже во всю мощь, и в слепящем голубом сиянии новый бог явился предо мной.
- Истина, - хладнокровно резюмировал мух.
Да, это была она. В окружении целой толпы нагих...("факты", - пояснил мух), больших и малых, она была едва различима, но и по тем частям, что были видны, становилось ясно, что уже кто-то и, по-видимому, не один, добирались до нее, даже сквозь этот плотный заслон. Теперь на ней не было даже той легкой завесы, она стала вся какая-то помятая, постаревшая... "Быстро же Время старит Истину", - подумал я, вспоминая то, девичье лицо, увиденное мною впервые на коронации.
- Сильно изменилась? Да, я уже не та, что прежде, многих... много, - поправилась она, - повидала на своем веку...
- Веку?
- ... но Время пришло, и мы снова встретились.
И правда, в зал с бокового входа вошло старое вечное Время.
- Теперь главное - не терять Времени, - подсказал мух и добавил: - Время - враг женщин.
Этой, почти что истинной сентенции, она, похоже, не услышала.
- Куда же вы? - крикнула нам вслед Истина. - Вы оставляете меня? Я еще не такая старая! Я не банальная! Что же мне делать со всеми этими собранными мною фактами?
- Прощай! - крикнул я и про себя добавил: "Да подавись ты ими".
Время неумолимо и неутомимо шагало вперед, только поспевай. Галереи, залы, дворики, лестницы так и мелькали, сменяя друг друга.
-...главное, не отставай от него ни на шаг... - твердил мух.
... я шел в ногу со Временем, чувствуя рядом его горячее дыхание, да и идти иначе было бы затруднительно, ибо мост, по которому шествовало Время над своими владениями, рушился и осыпался сзади, а впереди угадывался лишь легким, едва различимым призрачным контуром.
- Смотри, выбирай, - говорило мне Время, - выбирай, пока я у тебя есть.
Внизу, в зеленой долине, всюду, были люди, люди... Они рубили деревья, строили, копошились... Вверху, низко, над самой головой, пеленой шли и шли серые тучи.
- Но из чего? Как?
- Хорошо, я растолкую тебе главное. Видишь, одни, все что бы они ни делали, делают честно и с напряжением всех сил, другие играют, третьи - с отвращением, и, глядя на этих, последних, не сразу и поймешь, почему же они вообще не бросят свое занятие. Ты еще не догадался о разнице между ними?
Сейчас под нами оказалась верфь. Люди таскали бревна, тесали, пилили, там стояли почти готовые, там лишь зачинаемые корабли...
- Долг, Игра и Выгода - вот под какие знамена можно было бы собрать три эти армии. В разные эпохи численность их была бы различна, в твою - перевес у последних.
- Но я не...
- Постой. Я еще рядом с тобой. Не спеши с опрометчивым выбором.
- Не зевай, - шепнул мне мух, и это была единственная фраза, на которую он осмелился за все время нашего рандеву со Временем.
- Они все трое не любят друг друга, одного за неумение играть и равнодушие к деньгам, другого за то, что ему все дается легко, но он не делает из этого выгоды, третьего за презрение ко всему, кроме денег, и неумение жить минутой.
- Но я не хочу...
- Постой, - властно прервало меня Время, - не спеши делать выбор, ибо...
Но тут раздался первый удар часов, и Время чуть замедлило ход.
- Пора.
-... я не хочу быть похожим ни на первых, ни на вторых, ни на третьих. Я хотел бы соединить в себе все три начала, быть полезным, но не забывать и о себе, и чтобы все легко давалось.
А незримый колокол все отмерял удары.
- Так не бывает. Пока ты был юн, у тебя была одна дорога, теперь их три. Спеши, не пытайся удержать то, что дано юности в дар, с двенадцатым ударом ты его утратишь, и если не выберешь сам...
- Игра, - шепнул мне мух.
- Я...
- Поздно! Я больше не твое! Я ушло!
И Время понеслось прочь со стремительностью стрелы. Мост подо мной начал таять и осыпаться одновременно, я, стоя словно бы на тающей горе снега, стал быстро спускаться на землю.
- Тот, кто не выбрал сам... - услышал я из далеких уже облаков тающий от увеличивающегося расстояния голос Времени.
-... попадает под власть Судьбы, - докончил за него сильный женский голос.
- Сейчас, сейчас, - пророкотала она, обращаясь, кажется, как ни странно, ко мне, и поднимая при этих словах гигантский хлыст, - вот соберу всю ораву...
Она ударила куда-то вдаль, откуда тотчас послышались вопли боли, ненависти, гнева.
- Эй, - зычно крикнула Судьба. - Быстро, все ко мне! Сюда, я сказала!
Поскольку я стоял возле самых ее ног, то удар мне не угрожал, но эти воющие звуки взнуздали мою душу сильнее всякого удара.
- Ты бесчеловечна! - в неожиданном приступе беспамятства крикнул я.
- Иначе нельзя, - миролюбиво пояснила Судьба, - я ведь общая на всех.
- Мы не туда попали, - резюмировал мух.
- Нет! - крикнул я, обращаясь вверх. - У меня своя собственная, персональная Судьба, не такая, как у других, как у этого стада!
- Люблю за такие слова. Вот тебе подарочек.
Что-то упало сверху, пребольно ударив меня по плечу. Я нагнулся, чтобы поднять хлыст (да, это был именно хлыст!), а когда разогнулся, то увидел, что я снова нахожусь посреди того самого зала, где разговаривал с Истиной.
Мраморный, отполированный до чудесного блеска пол, узорчатый, словно богатый персидский ковер, первый, малый круг выложен символами зодиака, второй - большой - двенадцатью же символами восточного календаря.
Вдруг, я не поверил своим глазам, мозаика сдвинулась с места, круги повернулись и снова замерли. Я вгляделся... Дева теперь расположилась против Свиньи... Мои символы. Словно что-то толкнуло меня в спину. Я пошел туда и встал на место, которое было как раз между ними, одной ногой касаясь свиньи, другой - девы.
- О, ты сообразителен...
В центре кругов, там, где только что стоял я сам, появилась моя новая Судьба. Я сразу ее узнал. Было что-то неуловимо общее в их облике, черты, по которым я мигом бы различил ее в самой густой толпе, а она могла в ней и затеряться, потому что была обычного, человеческого роста.
Судьба взмахнула руками, тряхнув гривой волос, став на мгновение похожей на распластавшегося в прыжке льва, и даже не обернулась, уверенная в своей волшебной силе. И, повинуясь ей, за ее спиной возник пенный смерч и тут же рассеялся, явив глубокий провал в бездну.
Передо мной чредою проходили картины: площади, запруженные людьми, истово молящимися Судьбе; армии, движимые алчными предводителями навстречу друг другу с непреклонной решительностью и несокрушимой уверенностью в своем праве сильного; жрецы, ищущие Истины для себя и Судьбы для своего невежественного народа, и всюду лица, лица, лица... Лица покорных своей Судьбе. Тянущих свою ненавистную лямку, тупых, равнодушных, безгласных, слепых...
- Ну что же, мой герой, сорванец, видишь - без Истины прожить можно, а без Судьбы - никак.
А картины все множились: толпы, идущие поутру на завод; пороховой дым над окровавленными полями сражений; ветхие, кое-как слепленные лачуги, множащиеся до самого горизонта...
- Не в силах человек отбросить звериные чувства, навеки останется он рабом эмоций - в них смысл и его Жизнь. Животное, зверь, возомнивший себя совершенным! Ха-ха-ха...
Ее хищный смех стервятника резанул ухо.
- Никогда, никогда, слышишь, не приблизиться вам к своему идеалу, не познать Истину до конца, ибо божественное в человеке сплавлено со звериным, вы - божество в облике алчущего зверя, и поэтому проигрыш очерчен заранее, и вы в моих руках.
- Как же, это мы еще поглядим! - воскликнул я, взмахнув подаренным мне хлыстом.
Распущенный его конец скакнул по плитам пола со звонким веселым щелчком.
-... проигрыш очерчен заранее, - передразнил я ее.
- Стой, - испуг исказил ее лицо, - ты не можешь меня... Не для того тебе подарен кнут...
- А для чего? Живо, ко мне, на колени! - прикрикнул я на нее.
- Для самобичевания, - подвигаясь ко мне, сказала Судьба.
- Вот еще!
- Молодец, - шепнул мух, - хватай ее и не выпускай из рук.
- Сюда, сюда, - приговаривал я, и, трепеща от страха перед унижением, перед возможным ударом, Судьба все ближе и ближе подползала ко мне на коленях.
- Хорошо, хорошо же, я покорна, видишь, я в твоей власти, только не размахивай этим страшным кнутом...
Она подползла вплотную, и я без лишних церемоний ухватил ее за волосы и почти торжествовал, как вдруг она вцепилась в хлыст и завопила:
- На помощь! Насилуют! Слуги мои, ко мне! Рок, Фортуна, Случай - все сюда!
Я яростно стал выдергивать из ее руки хлыст... В этот момент из темных углов зала появились три тени, огромная мужикоподобная, нечто извивающееся всеми членами и женщина с огромной задницей, которая почему-то бежала спиной вперед.
"Ба, да это же Фортуна", - догадался я, невольно задержав взгляд на ее...
- Получай, - прогнусавил Рок, и я кубарем полетел на пол, непроизвольно схватившись за висок.
- Берегись, - басовито жужжа, предупредил мух. - Не попадись в руки Случаю.
Я завертелся, лежа на спине, как на сковородке. Неожиданно вышло удачно, я отпихнул Рок и прокатился мимо Случая, чьи длинные руки с хлопком соединились у самого моего плеча. Фортуна последней подоспела на место побоища и, намереваясь придавить меня к полу своим главным оружием, рухнула на меня со всего размаху, но и тут я чудом увернулся, а точнее, неуклюжий Случай в последний момент просто выбил меня из-под нее своей кривой ножищей.
-Хватай! - азартно прогудел мух, но я и без его подсказки уже со всею силой вцепился в торчащий надо лбом Фортуны локон. Нападавшие в нерешительности замерли.
- Ну, отпусти, отпусти по-хорошему, - угрожающе проворковала Судьба, - а ну, Случай, взять его!
Тут началась общая свалка, но я выскользнул из-под груды тел, все еще держась за локон Фортуны.
- Беги, - быстро зашептал верный Мух, - помнишь, Время сказало, что есть четвертый путь... Беги, я ее задержу.
"Какой путь, - с натугой думал я, скатываясь по ступенькам вниз, словно бы проваливаясь во враждебную бездну, встречающую меня ударами, - и что может мух против Судьбы?"