- Ты же у нас знаток троллей.
- Пошевели мозгами, Спархок. Прежде такого никогда не случалось. Никто не в силах предсказать, чем может обернуться совершенно новая ситуация.
- А ты попробуй угадать! - раздраженно буркнул Спархок.
Мгновение они сверлили друг друга сердитыми взглядами.
- Спархок, зачем донимать Улафа? - мягко осведомился Бевьер. - Просто предупреди Троллей-Богов, что такое случится, а дальше уж пускай они сами разбираются.
Спархок бессознательно потер небритую щеку, и щетина зашуршала под его ладонью.
- Извини, Улаф, - сказал он. - Меня раздражает шум этой пирушки.
- Я вполне понимаю твои чувства, - мрачно ответил Улаф, - однако я рад, что ты заговорил об этом. Вряд ли тролли удовлетворятся сухим пайком, когда в полумиле от них столько свежего мяса. - Он водрузил на голову увенчанный рогами шлем. - Тролли-Боги не станут нарушать соглашения с Афраэлью, но все же нам стоит предупредить их насчет того, что рано или поздно случится с киргаями. Мне решительно хотелось бы, чтобы они придержали за шиворот своих троллей, когда их ужин вдруг превратится в сухари. Недоставало только закончить свою жизнь в качестве десертного блюда.
- Элана?! - вскрикнула Сефрения.
- Тише! - шикнула на нее Афраэль и огляделась. Они находились в отдалении от арьергарда войска, однако были не одни. Она коснулась ладонью выгнутой шеи Чэль, и белая кобылка Сефрении, послушно отойдя на несколько шагов от Келтэна и Ксанетии, принялась щипать подмерзшую траву.
- Я не знаю подробностей, - сказала Богиня-Дитя. - Мелидира ранена, а Миртаи в таком бешенстве, что ее пришлось заковать.
- Кто это сделал?
- Не знаю, Сефрения! Никто не хочет говорить с Данаей. Все, что мне удалось услышать, - слово "заложница". Кто-то пробрался в замок, похитил Элану и Алиэн и испарился бесследно. Сарабиан вне себя. Он наводнил коридоры стражей, и Даная даже не может выйти из комнаты, чтобы разузнать, что же случилось.
- Мы должны сказать Спархоку!
- Ни в коем случае! Спархок взвивается до небес, когда Элане грозит опасность. Пускай вначале благополучно доставит войско в Материон, а уж потом бушует, сколько угодно.
- Но...
- Нет, Сефрения. Он скоро сам все узнает, но прежде пусть уведет отсюда людей. У нас осталось не больше недели до того, как солнце совсем зайдет, и все и вся в этих местах превратится в лед.
- Пожалуй, ты права, - сдалась Сефрения. На миг она задумалась, рассеянно глядя на посеребренный инеем лес на границе луга. - Думается мне, что слово "заложница" объясняет все. Можешь ты как-нибудь определить, где сейчас твоя мама?
Афраэль покачала головой.
- Не смогу, не подвергнув ее опасности. Если я начну рыскать повсюду и разнюхивать, что к чему, Киргон мгновенно поймет, что я подбираюсь к его замыслам, и что-нибудь сделает маме прежде, чем начнет соображать. Сейчас наша главная цель - не дать Спархоку сойти с ума, когда он узнает, что произошло. Она вдруг осеклась, ахнула, и ее темные глаза расширились.
- В чем дело? - встревоженно спросила Сефрения. - Что происходит?
- Не знаю! - почти крикнула Афраэль. - Что-то чудовищное!
Мгновение она дико озиралась, затем взяла себя в руки и наморщила лоб, сосредоточиваясь. Затем ее глаза гневно сузились.
- Кто-то произносит запрещенное заклятье, - наконец проговорила она. Голос ее был тверд, как промороженная почва.
- Ты уверена?
- Совершенно уверена. Самый воздух пропитан его вонью.
Джарьян-некромант и сам смахивал на оживший труп - тощий как скелет стирик с глубоко запавшими глазами. От него исходил затхлый смрад могилы. Как и других пленных стириков, его заковали в цепи и поместили под бдительную охрану рыцарей церкви, искушенных в отражении стирикских заклятий.
Стылые давящие сумерки опускались на лагерь неподалеку от развалин Тзады, когда Спархок и его друзья наконец решили допросить пленников. Тролли-Боги твердой рукой укротили своих приверженцев, когда оргия насыщения на поле боя вдруг прекратилась, и теперь тролли сгрудились на лугу у большого костра, в нескольких милях от лагеря. Судя по всему, они были заняты отправлением какого-то религиозного обряда.
- Действуй как при обычном допросе, Бевьер, - негромко сказал Спархок смуглокожему арсианцу, когда перед ними поставили Джарьяна. - Задавай не относящиеся к делу вопросы, покуда Ксанетия не подаст знак, что выпотрошила его дочиста.
Бевьер кивнул.
- Я могу тянуть время столько, сколько тебе понадобится, Спархок. Давай-ка начнем.
Ослепительно-белый плащ, на котором играли багровые отблески огня, придавал сэру Бевьеру вид настоящего церковника, и арсианец подчеркнул это впечатление, предварив допрос продолжительной молитвой. Затем он приступил к делу.
Джарьян отвечал на вопросы немногословно, гулким голосом, который, казалось, исходил из недр подземелья. Бевьер как будто не замечал угрюмости пленника. Он вел допрос излишне подробно, даже дотошно, и это впечатление подчеркивали шерстяные перчатки с обрезанными пальцами, какие носят в холода писцы и школяры. Он часто повторялся, перефразируя уже заданные прежде вопросы, а затем с торжеством указывая на несоответствия в ответах пленника.
Единственным исключением в немногословии и сдержанности Джарьяна был поток брани и проклятий, обрушенный им на голову Заласты - и Киргона, - которые бросили его одного на этом негостеприимном поле.
- Бевьер говорит точь-в-точь как законник, - едва слышно прошептал Келтэн Спархоку. - Терпеть не могу законников!
- Он делает это намеренно, - отозвался Спархок. - Законники любят задавать заковыристые вопросы, и Джарьяну это хорошо известно. Бевьер вынуждает его все время думать о том, что он пытается от нас скрыть, а это только на руку Ксанетии. Похоже, мы недооценивали Бевьера.
- Все дело в молитвах, - глубокомысленно пояснил Келтэн. - Когда человек все время молится, его трудно принимать всерьез.
- Мы рыцари церкви, Келтэн, - члены религиозных орденов.
- Ну и что?
- В разуме своем он скорее мертв, нежели жив, - говорила Ксанетия позднее, когда все они собрались возле одного из больших костров, разведенных атанами, чтобы отогнать пронизывающий холод. Лицо анары и одеяние из небеленой шерсти заливал алый отсвет огня.
- Мы были правы? - спросил Тиниен. - Киргон действительно усиливает чары Джарьяна, чтобы он мог оживлять целые армии?
- Истинно так, - ответила она.
- А этот приступ ненависти к Заласте был искренним? - спросил Вэнион.
- Весьма искренним, мой лорд. Джарьян и его приятели все более недовольны главенством Заласты. Не ждут они ни грана истинного товарищества от своего предводителя. Единства между ними более нет, и всякий стремится урвать себе поболе благ от сомнительного сего союза. Сильнее же всего алчет втайне каждый в одиночку завладеть Беллиомом.
- Разлад среди врагов нам только на руку, - заметил Вэнион, - однако нам не стоит упускать из виду возможности того, что после нынешних событий они снова придут к согласию. Удалось тебе, анара, узнать, каким может быть их следующий ход?
- Нет, лорд Вэнион. Никоим образом не были они готовы к такому повороту событий. Есть, однако, в разуме Джарьяна одна внятная мысль, коя указывает на немалую опасность. Отступники, что окружают Заласту, все, как один, страшатся Кизату из Эсоса, ибо среди них только он искушен в земохской магии и он один в силах проникнуть за дверь в преисподнюю, коя была открыта Азешем. Непостижимые ужасы таятся за сей дверью, и мыслит Джарьян, что, поскольку до сих пор все их замыслы неизменно шли прахом, в отчаянии может Киргон повелеть Кизате отвратительным своим искусством призвать в мир порождения тьмы, дабы обратить их против нас. Вэнион мрачно кивнул.
- Как подействовал на них недавний Праздник Урожая? - с интересом спросил Телэн.
- Сие событие нанесло им тягчайший удар, - ответила Ксанетия. - Весьма полагались они на тех, что ныне мертвы.
- Стрейджен будет счастлив узнать об этом. Для чего им нужны были все эти шпионы и доносчики?