- Тебе бы стоило взять это на заметку, Спархок, - вставил Келтэн.
- Вот как?
- Император Сарабиан, одобряя план Стрейджена, мучился угрызениями совести. Ему наверняка станет легче, если он узнает, что Стрейджен на самом деле только опередил наших врагов. Если б он не убил их прихвостней, они перебили бы имперских чиновников.
- Это весьма шаткая моральная почва, Келтэн, - с неодобрением заметил Бевьер.
- Знаю, - согласился Келтэн. - Потому-то на ней и не стоит обосновываться.
Наутро небо было пасмурным, густые тучи, набежавшие с запада, заволокли его серой клубящейся пеленой. Поскольку стояла поздняя осень, да еще они оказались так далеко к северу, чудилось, что солнце восходит чуть ли не на юге, зажигая неистовым оранжевым пламенем небо над стеной Беллиома и робко выглядывая из-за нее, чтобы тронуть мазками багрового света колышущиеся чрева тяжелых туч.
Лагерные костры словно выцвели и съежились, бессильные справиться со всевластным холодом, царившим здесь, на макушке мира, и рыцари и их союзники кутались в меховые плащи и теснились поближе к огню.
Далеко на юге раскатился глухой рокот, и в небе заплясали вспышки бледного призрачного света.
- Гром? - не веря собственным ушам, спросил Келтэн у Улафа. - Но ведь сейчас неподходящее время года для грозы.
- Бывает, - пожал плечами Улаф. - Я как-то к северу от Хейда попал в грозу вперемежку с метелью. Незабываемое впечатление.
- Чья очередь готовить? - рассеянно вопросил Келтэн.
- Твоя, - тотчас ответил Улаф.
- Ты теряешь бдительность, Келтэн, - рассмеялся Тиниен. - Тебе ведь отлично известно, что этого вопроса лучше не задавать.
Келтэн что-то проворчал и принялся раздувать огонь.
- Полагаю, Спархок, мы должны сегодня же отправиться на побережье, строго сказал Вэнион. - До сих пор погода держалась неплохая, но не думаю, что мы можем рассчитывать на это и впредь.
Спархок кивнул.
Раскаты грома становились все громче, и пелену туч, залитую багровым отсветом солнца, рассекли слепяще-белые всполохи молний.
А потом к громовым раскатам прибавился размеренный ухающий рокот.
- Что такое? - встревоженно воскликнул Кринг. - Опять землетрясение?
- Нет, - ответил Халэд. - Чересчур ритмичный звук - как будто кто-то молотит в громадный барабан. - И вдруг осекся, указывая на гребень стены Беллиома. - Что это?
Из леса, окаймлявшего острый, как лезвие ножа, край стены, проступал огромный холм - вернее, это можно было бы счесть холмом, если бы оно не двигалось.
Оно находилось как раз против солнца, а потому невозможно было рассмотреть его в подробностях, однако по мере того, как оно поднималось выше, рыцари сумели разглядеть подобие сплющенного купола, по обе стороны от которого расходились, точно огромные крылья, две заостренные выпуклости. Оно росло и росло, и стало ясно, что это вовсе не купол - скорее гигантский перевернутый конус, сужающийся книзу, и из боков его торчат те самые странные выпуклости, похожие на крылья. Заостренное основание конуса опиралось - так показалось им - на некую массивную колонну. Заслонившее собой солнце, это нечто было кромешно-черным как ночь и продолжало расти, разбухая чудовищным сгустком тьмы.
Наконец оно остановилось.
И открыло глаза.
Две узкие пылающие щели раскрывались все шире, раскосые и злобные, точно глаза дикой кошки, и пламя, пылавшее в них, было ослепительней самого солнца. Самое пылкое воображение в бессилии отступало перед жуткими размерами этой твари. То, что прежде казалось огромными крыльями, на самом деле были ее глаза.
А затем чудовище разинуло пасть и взревело, и стало ясно - то, что они слышали прежде, был отнюдь не гром.
Оно взревело вновь, обнажая клыки - гигантские подобия молний, с которых, точно кровь, капало пламя.
- Клааль! - взвизгнула Афраэль.
И тогда над острым срезом стены, словно пара округлых холмов, поднялись огромные плечи, и черными парусами развернулись над ними перепончатые, как у летучей мыши, громадные крылья.
- Что это такое? - крикнул Телэн.
- Клааль! - снова взвизгнула Афраэль.
- Что такое Клааль?
- Не что, болван! Кто! Азеш и другие старшие боги его изгнали, а какой-то идиот вернул его!
Гигантская тварь все подымалась над стеной, и уже видны были огромные руки со множеством пальцев. Тело твари было непостижимо громадным, и вспышки молний кишели под его кожей, освещая омерзительные подробности.
А затем гигант поднялся в полный рост, едва ли не на сотню футов возвышаясь над краем стены.
Сердце Спархока стремительно ухнуло в бездну. Неужели они могли решиться...
- Голубая Роза! - крикнул он. - Сделай что-нибудь!
- В сем нет нужды, Анакха. - Голос Вэниона, устами которого вновь завладел Беллиом, прозвучал на удивление спокойно. - Клааль лишь на миг ускользнул из-под власти Киргона. Не решится Киргон выставить слугу своего в открытую схватку со мною.
- Это принадлежит Киргону?
- Сейчас - да. Скоро, однако, сие переменится, и Киргон будет принадлежать Клаалю.
- Что оно делает? - закричала Бетуана.
Чудовище, нависавшее над стеной, вознесло громадную лапу и принялось молотить по земле слепящими молниями, отчего вокруг разлетались брызги пламени. Отвесный склон задрожал, пошел трещинами, с ревом и грохотом осыпаясь на лес у подножия стены. Гигантский камнепад ширился, становясь все мощнее.
- Клааль никогда не доверял мощи своих крыльев, - хладнокровно заметил Беллиом. - Явился бы он сей миг сражаться со мной, однако высота стены страшит его. Так готовит он себе ступени, дабы спуститься вниз.
С гулким грохотом, напомнившим о землетрясении, которое и породило стену Беллиома, добрая миля отвесной скалы угрожающе накренилась и рухнула на лес, прибавив высоты груде камня у подножия.
А чудовище продолжало терзать стену, обрушивая вниз все новые камнепады, которые ложились крутой насыпью, тянувшейся все выше и выше к вершине стены.
И вдруг гигантская тварь по имени Клааль исчезла бесследно, и лишь пронизывающий ветер, визгливо завывая, хлестал по изуродованному склону стены, разгоняя клубы пыли, поднятые камнепадами.
За воем ветра был слышен и другой звук. Спархок стремительно обернулся. Тролли, как один, пали ниц, скуля от ужаса.
- Мы всегда знали о нем, - задумчиво говорила Афраэль. - Мы пугали друг друга рассказами о Клаале. Есть какое-то извращенное удовольствие в баснях, от которых мороз по коже. Я, пожалуй, даже не верила до конца, что он действительно существует.
- Собственно, что он такое? - спросил Бевьер.