- Ужели я слышу голос разума? - мягко пробасил Гельдэн.
Они привязали к копью сэра Гельдэна снежно-белый сириникийский плащ и под унылым предвечерним небом поскакали к западному берегу реки Астел.
Город за рекой был, вне всякого сомнения, эленийский - древний город с высокими башнями и шпилями, вонзавшимися в небо. Горделиво и прочно высился он на дальнем берегу реки, под трепещущими на ветру красно-сине-золотыми стягами, и казалось, что он стоял здесь всегда и будет стоять всегда. Его окружали высокие крепкие стены, и массивные ворота были заперты наглухо. Мост через реку Астел был перегорожен рослыми бронзовокожими воинами в скудных доспехах и со зловещего вида вооружением.
- Атаны, - определил сэр Гельдэн. - Нам определенно не стоило бы сражаться с этими людьми.
Ряды угрюмых пехотинцев раздвинулись, и навстречу магистрам вышел престарелый, сморщенный как печеное яблоко тамулец в золотой мантии, сопровождаемый длиннобородым священнослужителем-астелийцем.
- Добро пожаловать, господа рыцари! - сухим, как шуршание песка, голосом приветствовал их безволосый тамулец. - Короля Алберена весьма интересуют ваши намерения. Мы здесь нечасто видим рыцарей церкви.
- Ты, должно быть, посол Фонтен, - сказал Бергстен. - Эмбан очень точно описал тебя.
- Я считал, что он лучше воспитан, - пробормотал Фонтен.
Бергстен коротко улыбнулся ему.
- Ваше превосходительство, вы можете сообщить его величеству, что намерения наши целиком мирные.
- Я уверен, что он будет счастлив услышать это.
- Эмбан и сэр Тиниен вернулись в Чиреллос пару месяцев назад, - продолжал Бергстен. - Они сообщили, что дела здесь складываются не лучшим образом. Долмант отправил нас сюда, чтобы помочь навести порядок. - Рослый патриарх помрачнел. - Боюсь, начали мы не лучшим образом. У нас была неудачная стычка в окрестностях Басны, и нашим раненым требуется помощь лекарей.
- Я извещу ближайшие монастыри, сэр рыцарь, - предложил бородатый священнослужитель, стоявший рядом с Фонтеном.
- Бергстен больше не рыцарь, ваше преподобие, - поправил его Комьер. - Он был рыцарем, но у Бога на его счет оказались другие планы. Теперь он патриарх церкви. Молится он, думается мне, неплохо, но нам до сих пор не удается отобрать у него топор.
- Я совсем забыл о правилах приличия, - извинился Фонтен. - Позвольте представить вам моего друга - это архимандрит Монсел, помазанный глава Астельской церкви.
- Ваша светлость, - Бергстен вежливо наклонил голову.
- Ваша светлость, - отозвался Монсел, с любопытством разглядывая воинственного церковника. - У нас с вашим другом Эмбаном состоялось несколько весьма многообещающих споров о различиях в доктрине. Мы с вами могли бы их продолжить, но прежде позаботимся о ваших раненых. Сколько их у вас?
- Примерно двадцать тысяч, ваша светлость, - мрачно ответил Комьер. - Нам довольно трудно вести точный счет, потому что всякий час умирает еще несколько десятков.
- Боже милостивый! - воскликнул Монсел. - С кем же это вы сражались там, в горах?
- Насколько мы могли определить, ваша светлость, с самим владыкой ада, ответил Дареллон. - Мы оставили на поле боя тридцать тысяч убитых - большей частью сириникийцы. Лорд Абриэль, их магистр, возглавлял атаку, а его рыцари следовали за ним. Они оказались втянутыми в бой прежде, чем сумели понять, против кого сражаются. - Дареллон вздохнул. - Абриэлю почти сравнялось семьдесят, и он, видно, думал, что ведет свой последний бой.
- Он, увы, оказался прав, - проворчал Комьер. - От него не осталось даже что похоронить.
- Но погиб он славной смертью, - вставил Гельдэн. - Найдутся у вас гонцы попроворней, ваше превосходительство? Спархок и Вэнион рассчитывают, что мы доберемся до Материона в ближайшее время, и лучше будет известить их, что нам придется задержаться.
-------
- Его имя Валаш, - сказал Стрейджен Спархоку и Телэну, когда все трое, по-прежнему в измазанных смолой матросских робах, ступили с шумной, освещенной факелами улицы в кромешную темноту вонючего проулка. - Он и двое его дружков дакиты из Верела.
- Удалось тебе выяснить, на кого, собственно, они трудятся? - спросил Спархок, когда они остановились, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте, а носам - к вони. Закоулки Бересы славились особой непривлекательностью.
- Я слыхал, как один из них упомянул Огераджина, - ответил Стрейджен. По-моему, это вполне возможно. Огераджин с Заластой - старинные приятели.
- Но ведь мозги Огераджина как будто прогнили насквозь, - возразил Телэн.
- Может быть, у него бывают просветления. В сущности, кто их сюда послал, особого значения не имеет. Пока они здесь, они доносят о своих успехах Крегеру. Насколько я понимаю, они прибыли, чтобы хоть отчасти возместить ущерб, который мы нанесли этой теплой компании в Праздник Урожая, и собирать любого рода сведения, которые подвернутся под руку. Денег им выдали порядочно, но они не очень-то охотно с ними расстаются. Они сунулись в это дело исключительно ради прибыли - ну и для того, чтобы пощеголять важностью своей персоны.
- А Крегер появляется здесь, чтобы выслушать их доклады? - спросил Спархок.
- В последнее время не появлялся. Валаш связывается с ним через посланца. Эта дакитская троица взялась за дело, которое ей явно не по плечу. Они жаждут заграбастать побольше из тех денег, что дал им Огераджин, и в то же время ни за что не хотят упустить что-нибудь важное. По большей части они заняты тем, что ищут способа добывать информацию и не платить.
- Мечта мошенника, - заметил Телэн. - Чем они занимались у себя в Вереле?
- Продавали детей людям с определенными наклонностями, - с отвращением ответил Стрейджен. - Насколько я понял, Огераджин был одним из их постоянных покупателей.
- Стало быть, они принадлежат к самым низам?
- И даже ниже, по-моему. - Стрейджен огляделся, желая убедиться, что они одни. - Валаш хочет познакомиться с вами двумя. Он там, наверху, - Стрейджен указал на конец проулка. - Он снимает угол на чердаке у одного типа, который скупает краденое.
Телэн нехорошо усмехнулся.
- Если эти дакиты сообщат Крегеру слишком много неверных сведений и ложных слухов, он, пожалуй, решит, что они пережили свою полезность, как вы полагаете?
- Возможно, - пожал плечами Стрейджен.
- Это пробуждает мое воображение.
- Вот как? С чего бы это?
- Мне не нравятся люди, торгующие детьми. Это чисто личная неприязнь. Идемте познакомимся с Валашем. Мне не терпится узнать, действительно ли он так легковерен, как ты говоришь.
Они поднялись по ветхой наружной лестнице к непрочной грязной двери, которую, судя по всему, не раз вышибали хорошим пинком. Чердак оказался завален разного рода поношенной одеждой, старой мебелью и выщербленной кухонной утварью. По углам, собирая пыль, валялись даже сломанные сельскохозяйственные орудия.
- Чего только не крадут некоторые! - презрительно фыркнул Телэн.
В дальнем конце комнаты горела одинокая свеча, и в ее неверном свете клевал носом, сидя за столом, костлявый элениец. На нем была короткая, бархатная куртка дакитского покроя, и его редкие, цвета грязи волосы стояли дыбом, образуя вокруг продолговатой головы нечто вроде прозрачно-грязного ореола. Услышав их шаги, он встрепенулся, торопливо подгреб к себе какие-то бумаги и с важным видом принялся ими шуршать. Затем с притворным нетерпением взглянул на пришедших.
- Ты опоздал, Вимер, - упрекнул он пронзительным гнусавым голосом.
- Прошу прощения, мастер Валаш, - угодливо извинился Стрейджен. - Нам с Фроном пришлось вытаскивать молодого Рельдэна из весьма нехорошей ситуации. Рельдэн работает неплохо, но иногда берется за то, что ему не по зубам. Как бы то ни было, ты хотел познакомиться с моими друзьями. - Он положил руку на плечо Спархока. - Вот это Фрон. Он заядлый забияка, а потому мы предоставляем ему действовать всякий раз, когда дело можно уладить парочкой увесистых плюх или пинком в живот. Этот мальчик Рельдэн - самый ловкий воришка из всех, кого я когда-либо знал. Он способен протиснуться в мышиную нору, а слух у него такой острый, что он слышит, как муравей переходит улицу на другом конце города.
- Я только хочу нанять его, Вимер, - хмыкнул Валаш. - Я не собираюсь его покупать. - Он захихикал над собственной шуткой, явно ожидая, что они присоединятся к его веселью. Телэн, однако, и не думал смеяться. Глаза его заледенели.
Валаша, похоже, привела в замешательство реакция на его остроту.
- Почему вы одеты матросами? - спросил он не столько из любопытства, сколько для того, чтобы что-то сказать.
Стрейджен пожал плечами.